жевой ветровки. Сейчас он был чисто выбрит, хотя временами
любил отпускать усы.
   Ослепительно  алая  футболка  и  голубые  джинсы   довершали   наряд.
Кроссовки были ярко-оранжевыми. Гилбрин был не  из  тех,  кому  нравится
проскользнуть незамеченным, если обстоятельства позволяли.
   Бартлет, Аврора, Данди, Шромбург - это лишь четыре  из  того  царства
пригородов, что он обыскал за последний месяц. Когда он  покинул  родные
пенаты Шампани, штат  Иллинойс,  оставляя  за  спиной  точно  выверенную
степень возникающей пустоты, с собой Гилбрин  прихватил  ложную  веру  в
собственную репутацию, вернее ту, что была у него давным-давно, дома.  В
начале.
   С тех самых пор Странствия учили его иному, но до Гилбрина  не  шибко
это доходило, когда дело касалось его самого.
   На севере, возле Чикаго - вот все, что он знал, пускаясь в путь  Лишь
добравшись  до  южных  просторов,  предместий  южных  городов,  он  смог
осознать масштабы своих поисков.
   Оказалось, что это самая огромная населенная  зона  из  тех,  что  он
видел в дюжинах своих Странствий. Рыскать в предместьях было трудно,  но
дело осложнялось тем, что она могла работать и в  городе,  не  ведая  об
опасностях, грозящих ей из мрака тени, из-под асфальта улиц.
   Сунув руки в карманы, Гилбрин двинулся  за  возвращающимися  в  школу
учениками. Время ленча  лучше  всего  позволяло  смешаться  с  толпой  и
избежать хоть некоторых вопросов. Поглядывания и хихиканье окружили его.
Он улыбнулся хорошенькому юному созданию, задумавшись о  том,  что  было
бы, узнай она, сколько ему лет на самом деле.  А  через  секунду  и  сам
Гилбрин нахмурился, размышляя, применимо ли к нему понятие возраста.
   Голова громадной кошки - эмблема школы - зарычала на него со стены  у
двери приемной. Вырвавшись из шумной толпы, движущейся к шкафчикам,  он,
споткнувшись, ввалился в приемную явно с меньшим достоинством, чем  даже
и он, не чуждающийся клоунады, желал продемонстрировать.
   Не взглянув на прыщавого помощника из студентов, Гилбрин сосредоточил
внимание на двух служащих - дамах в годах. В  ответ  они  уставились  на
него, напомнив внезапно  о  его  собственных  темных  днях  заточения  в
подобном  заведении.  Видимо,  полностью  осознав,  что  эта   несколько
одиозная фигура не может быть одним из учеников, одна из  них,  та,  что
сидела ближе к барьеру, взялась за дело:
   - Могу я чем-нибудь помочь?
   Гилбрин, известный некоторым как Бродяга, невинно улыбнулся в ответ:
   - Я ищу Майю. Майю де Фортунато. Она здесь учится.
   Со страдальческим выражением лица женщина медленно поднялась. Гилбрин
поразился ее ленивой проворности, удивленный, что кто-то, кроме властей,
способен двигаться с таким чувством инерции.
   - Она скорее всего на занятиях, если только у них не начался ленч. Вы
родственник?
   В голосе появился оттенок  подозрительности.  В  наше  время  следует
держать ушки на макушке.
   - Кузен. Я у них в гостях. - Он напряженно смотрел на женщин. - С  ее
отцом неладно, а я не могу найти мать.
   Среагировав то ли на слова, то ли на его взгляд,  инквизиторша  ответ
приняла. Она подошла к массивному бюро и протянула руку к ящику:
   - Фортунато?
   - Де Фортунато.
   Заставив для надежности произнести имя по буквам, она выдвинула ящик.
Гилбрин смотрел, как снуют по папкам ее пальцы, и чувствовал, что сердце
колотится все сильнее. Почему она не воспользовалась компьютером у  себя
на столе?
   Все эти вещи должны обязательно там быть. Он должен найти Майю.
   Столько времени прошло  и  вдруг  обнаружить,  что  они  были  совсем
рядом...
   - У нас таких нет.
   - Гм-м... - Он искренне смутился.
   - У нас нет де Фортунато. Ничего похожего.
   Мысли  его  заметались.  Имена,  которые  они  получали  при   каждом
рождении, чаще всего оставались теми же или по крайней мере похожими  на
их собственные. Почему непонятно, но было именно так.
   - Вы не поищете на букву Ф? Фортунато.
   Обе дамы посмотрели на него. У Гилбрина возникли смутные мысли о том,
как разделаться с этой шарадой,  но  он  опасался  злоупотреблять  своей
властью. Сын Мрака может быть неподалеку.
   С видом мученицы женщина задвинула ящик и открыла  другой,  пробежала
пальцами по папкам и после короткого поиска покачала головой:
   - Фортунато тоже нет.
   - Нет?
   Будто глядя со стороны, Гилбрин понял,  что  у  него  открыт  рот,  и
быстро его захлопнул,.:
   - Вы уверены? Может, ее дело с самого начала не туда положили?
   Он видел, что они больше не верят, что он родственник.
   Через пару минут они вызовут охранников или полицию.
   Плюнув на вечную угрозу,  исходящую  от  Сына  Мрака,  он  перехватил
прямой контроль за обстановкой. К счастью, помощник уже ушел, оставались
только две женщины.
   Бродяга быстро установил визуальный контакт с обеими, сбив их с толку
своим настойчивым взглядом. Обе женщины  вздрогнули,  но  внешне  больше
никак не отреагировали.
   Глубоко вздохнув, Гилбрин спросил:
   - Другие похоже звучащие имена? Рядом  тоже  посмотрите.  Дело  могли
поставить не на место.
   Под его контролем она действовала значительно быстрее. На одной папке
ее пальцы задержались.
   - Тут есть Мария Фортуна. Папка с ее делом оказалась не там.
   Успех! Он с облегчением вздохнул. Контакт с Майей он чувствовал  лишь
временами, а это значило, что она еще не пришла в себя.  Личина,  данная
ей при рождении, все еще держалась.  Ему  просто  повезло,  что  удалось
отследить ее так четко. Например, она  могла  быть  и  сейчас  где-то  в
холле, но он чувствовал ее лишь в те  мгновения,  когда  в  ней  звучали
непроизвольные сигналы пробуждения. Последний раз это  случилось  больше
недели назад.
   Благодарение звездам, что она не возродилась в этом мире где-нибудь в
Азии тринадцатого века. Не очень-то ему понравилась эта  эпоха.  Жить  в
степи и ловить на себе блох - для него это не жизнь. Но ведь  никому  не
удавалось  переходить  из  одного  варианта  земного   мира   в   другой
бесконечно.
   - Где она сейчас?
   - У нее как раз начался перерыв на ленч.
   Бродяга выругался про себя. Раз так, она могла оказаться где  угодно.
Он в свое время и сам редко ходил в школьную столовую. Если у  нее  есть
машина или  же  у  одного  из  ее  друзей  мужского  пола,  которым  она
непременно обзавелась, то они могли оказаться в любом месте на  двадцать
миль окрест.
   - Какой у нее номер шкафчика?
   Минутой позже  Гилбрин  уже  бродил  по  школьным  холлам,  удивляясь
переменам, произошедшим со времен его  собственных  четырех  лет  ада  в
подобном заведении. Однако могло быть и хуже. Даже  хуже,  чем  тогда  в
Азии. Даже в школе не было настолько плохо.
   Те две женщины тревоги не поднимут. Теперь они его  едва  помнят.  Он
чувствовал  лишь  смутное  раскаяние.  Гилбрин  полагал,  что  выполняет
миссию, которая была вопросом жизни и смерти,  и  любой  навлекавший  на
него риск быть обнаруженным заслуживал наказания,  хотя  бы  легкого.  А
кроме того, он не  сделал  им  ничего  дурного,  ничего,  что  имело  бы
последствия.
   Употребив свою власть, он дал выход внутреннему  напряжению.  Гилбрин
очень  сомневался,  что  даже  сам  Сын  Мрака   сможет   учуять   такое
воздействие.   Обычно   Властелин   Теней   ловил   использующих   более
экстравагантно  то,  что  в  этом  варианте  земного   мира   называется
"колдовство".  Большинство  из  них  давно  уже   попались.   Оставшиеся
Странники стали более осторожны и хитры.., или,  честно  говоря,  просто
более удачливы.
   Почувствовав уверенность, Гилбрин  вновь  прибег  к  своим  талантам,
создав  вокруг  себя  ощущение  принадлежности  к  этому  месту.  Теперь
учителя, охранники и учащиеся  будут  воспринимать  его  как  одного  из
учеников.
   Он скользнул взглядом по номерам шкафчиков. Те, что он искал,  должны
находиться в холле слева от него. Повернув туда, он отсчитал  двенадцать
номеров и нашел номер, который ему сообщила женщина в приемной.  Шкафчик
Майи.
   Длинный острый палец набрал шифр замка. Гилбрин  открыл  дверцу.  Это
мелочь по сравнению с силами, которые он уже задействовал.  Кроме  того,
Бродяга хотел узнать, что же там внутри. Может, это  и  не  Майин  шкаф?
Может, Мария Фортуна - это всего лишь Мария Фортуна?
   Содержимое шкафчика до тошноты соответствовало тому, что должно  быть
у старшей школьницы именно в этом десятилетии да, на  его  взгляд,  и  в
нескольких предыдущих тоже.
   Кроме книг, тетрадей, засунутых на верхнюю  полку,  там  была  всякая
всячина, нужная девчонке. Журналы, косметика, расчески, зеркальце,  еда,
яркие одежки, на вид  не  очень-то  полезные,  ну  и  сигареты.  Тут  он
ухмыльнулся. Та Майя, которую он знал,  всегда  подчеркнуто  сторонилась
всякой мужеподобности.
   Внутри дверца была оклеена вырезками с портретами теперешних кумиров.
Гилбрин усмехнулся, но тут же выяснил, что одна из  картинок  в  верхнем
углу оказалась фотографией.
   Парень в кожаной куртке. С одного взгляда понятно, что мозгов у  него
кот  наплакал,  но  зато  как  раз  такое  лицо,   от   которого   млеют
старшеклассницы. Бродяга  хорошо  знал  этот  тип,  такие  обращаются  с
женщинами, как с пустой оберткой, а мужчин, подобных ему самому,  делают
жертвой своего извращенного чувства юмора. Когда в  Гилбрине  проснулась
его истинная личность и, соответственно,  его  мощь,  он  рассчитался  с
каждым из своих мучителей полной мерой.
   Он потер руки, забавляясь мыслью о предстоящей встрече. То,  что  эта
Мария Фортуна была именно его Майей,  он  уже  не  сомневался:  ее  вещи
передавали ему ощущение ее личности.  Теперь  оставалось  только  ждать.
Гилбрин закрыл шкафчик и приготовился ждать, встав у стены  чуть  дальше
по коридору. Он проделал долгий путь, можно ведь и подождать немного.
   Прошла  целая  вечность.  Гилбрину  именно  так  и  показалось,  хотя
школьные часы в холле утверждали, пришли и ушли лишь  пятнадцать  минут.
Где она может быть?
   Вдруг он почувствовал, что она приближается. Через секунду он услышал
глубокий, но мелодичный женский голос.
   Она смеялась. Голос был иным, но ритм и тембр явно ее.
   Некоторые вещи не меняются.
   Из-за угла показались два подростка, оба более  высокие  и  физически
зрелые, чем их сверстники. Мука юной любви сцепила их тела. На ходу  они
умудрялись страстно целоваться. Парень оказался как раз тем  жеребцом  с
фотографии.
   Гилбрин это отметил и больше на него не взглянул. Важно было лишь то,
что девушка, прильнувшая к его груди, была не кто иная, как Майя.
   Пока  парочка  двигалась  к  ее  шкафчику,  у  Бродяги   было   время
рассмотреть девушку. Мария Фортуна была Майей де Фортунато, отрицать это
невозможно. Даже будучи подростком в этом  варианте  земного  мира,  она
выглядела слишком крупной. Богиня среди смертных. Почти на восемь дюймов
выше, чем пять футов четыре дюйма  Гилбрина.  По  каким-то  причинам  он
всегда возрождался низкорослым. Один раз только он  оказался  выше,  чем
пять футов шесть дюймов, и То лишь на дюйм.
   Ее волосы цвета воронова крыла были  густыми  и  длинными,  глаза  же
оставались серебристо-голубыми - единственный стоящий дар  ее  отца.  Ее
губы..,  доставшиеся  ни  за  что   ни   про   что   этому   безымянному
возлюбленному, были полными и яркими,  а  кожа  смуглой,  что  создавало
эффект испанки. А что касается фигуры...  Гилбрин  ухмыльнулся,  ха,  он
тоже человек.
   Когда стало ясно,  что  пара  не  собирается  размыкать  объятия  еще
какое-то время, Гилбрин вздохнул и решил, что больше ждать не может.  Он
предполагал, что Майя ему будет даже благодарна за то,  что  он  прервал
эту сцену, когда пробудится ее истинная личность. По крайней мере он  на
это надеялся. Что же касается ее возлюбленного,  то  ни  его  мысли,  ни
поступки Бродягу не интересовали. В конце  концов,  этот  парень  просто
преходящая жизнь, а не один из Странников.
   Он хотел было заговорить, но передумал. Шутник по натуре, он  не  мог
упустить случая позабавиться.
   Все еще незамеченный, он подождал, пока они снова обнялись. Когда  их
страсть достигла самого пика, он протянул  руку  и  коснулся  ее  плеча,
прошептав:
   - Майя, дорогая, пора очнуться.
   Энергия потекла по его пальцам в ее тело.
   За прядями волос ему не было видно лица, но он почувствовал, что  все
получилось, когда увидел, как напрягся  каждый  великолепный  мускул  ее
тела. Мгновение застыло... Затем с  громадной  силой  она  оттолкнула  к
шкафам ничего не подозревающего парня, проклиная его на  дюжине  языков,
усвоенных  в  разных  столетиях.  Парень  забормотал  что-то  во  вполне
понятном смятении.
   Насытив собственное чувство юмора, Бродяга  перехватил  контроль  над
разумом парня, заставив того застыть на месте со все еще обиженной миной
на физиономии. Никто, разумеется, не подошел посмотреть, что  случилось.
Гилбрин заранее принял меры.
   - Ах шайтан! Это уже предел!  -  продолжала  ругаться  Майя.  Она  не
заметила ни странной позы своего возлюбленного, ни безразличия  бродящих
поблизости учеников.
   Гилбрин сделал к ней шаг:
   - Предел, дорогая? Я думал, он тебе по душе. Боялся,  что  ты  будешь
недовольна, что я разбудил тебя в такой романтический момент.
   -  Гилбрин!  -  вскричала  она  с  гневом  и  удивлением  в   голосе,
поворачиваясь к нему лицом. - Чертов клоун.
   - Я не обижаюсь. Космос сотворил  тебя  такой.  Что  касается  твоего
вкуса  в  отношении  любовников...  Животные   инстинкты,   знаешь   ли,
сказываются, дорогая.
   Взглянув на свои яркие одежды и тело, Майя снова выругалась:
   - Мы, представляешь...
   Она посмотрела на своего бывшего возлюбленного, и в глазах  ее  снова
вспыхнул огонь, но любви больше не было.
   - Представляешь, мы.., во время ленча.., у него в  машине...  Чертова
тачка!
   - Представляю. С девушками это бывает.  У  меня  самого  в  выпускном
классе была машина, и два года в колледже. - Он подмигнул ей.
   - Я его в порошок сотру!
   Она  подняла  руку,  но  Бродяга  перехватил  ее,  чтоб  не  наделала
глупостей.
   -  Где  же  та  расчетливая  Майя,  которая  всегда  заставляла  меня
сдерживать свои страсти? Не делай глупостей! Я уже и так намозолил здесь
глаза, и теперь нам надо поскорее убираться.
   - Он... - Она опустила руку, но злость еще не прошла. - Проклятие.
   - Майя, дорогая, твои поступки - это  все  равно  твои  поступки.  Не
забывай этого. Если бы тебе и правда было семнадцать.., то  есть  твоему
настоящему естеству.., он бы тебе вполне  мог  нравиться.  На  время,  -
быстро закончил он, увидев, что ее гнев обращается на него.
   - Я хочу уйти.
   Гилбрин кивнул:
   -  Обязательно.  Надо  только  кое-что  уладить.  Ты  хочешь  забрать
что-нибудь из шкафчика? Вырезки  из  журналов,  еще  что-нибудь  в  этом
роде?
   Она  проигнорировала  издевку,  снова  упершись  мрачным  взглядом  в
смертного юношу.  Мрачным..,  но,  может,  и  чуть-чуть  грустным  тоже.
Гилбрин притворился, что ничего не заметил.  Майя  не  могла  зачеркнуть
воспоминания этого своего  рождения..,  хорошие  воспоминания  и  плохие
тоже. Он и сам кое-что вспоминал, родителей,  сестру,  которых  не  смел
больше видеть. Все это уже было столько раз,  следовало  привыкнуть.  Но
привыкнуть не получалось. Сколько любимых и дорогих оставлял  каждый  из
Странников? Скольких оставил он сам? Больше, чем ему хотелось.
   - Готово, - прошептал он с легким сожалением минутой  позже.  Стирать
прошлое было всегда нелегко, даже чужое прошлое.
   Наконец Майя встретилась с ним взглядом, молча благодаря его  за  то,
что он сделал ее работу.
   - А шкафчик?
   - Пустой. Замок сломан, его нелегко будет починить.
   Никаких следов. Твое дело уже уничтожено, и никто не вспомнит, что  я
сюда приходил. Но у твоего дома придется остановиться, надо  убрать  все
улики из твоей комнаты.
   - Бесполезно. Не можем же мы заставить всех о нас забыть?
   Он погладил ее по щеке, пытаясь успокоить:
   -  Хотя  бы  выиграем  время,  Майя.  Это  все,  на  что   мы   можем
рассчитывать. Особенно если псы Сына Мрака уже кинулись в погоню.  Очень
скоро, может, через два-три дня  ты  уже  будешь  сама  собой.  И  никто
никогда не найдет Марию Фортуну. - Он тронул ее за руку.  -  Пора  идти,
дорогая. Если я остаюсь слишком  долго  на  одном  месте,  мне  начинает
казаться, что Властелин Теней сверлит взглядом мне спину.
   Упоминание  Сына  Мрака  вывело  ее  из  оцепенения.  Хоть  у  нее  и
оставались вопросы, Майя, видимо, понимала, что с этим следует подождать
до тех пор, пока ее спутник не  скажет,  что  они  в  безопасности.  Они
двинулись через холл. Бродяга шел впереди, а Майя все же  оглянулась  на
шкафчик, который уже ей не принадлежал.
   - А Дерек?
   - Какой Дерек?
   - Ну, мой... Он...
   - Я направил его мысли к другой девице. Она у него на заднем плане  в
мыслях была, - с усмешкой ответил он. - Некая Черри. Если бы не ты, была
бы она. Таковы смертные.
   - Ну, хорошо. - Однако в ее тоне проскользнуло сожаление.
   Пара прошла по школе, но ни ученики, ни учителя не  обратили  на  них
внимания.  Через  несколько  минут  они  уже   оказались   на   стоянке,
направляясь к доджу Гилбрина.
   - О боги! Гил, что это такое?
   - Додж семьдесят третьего года. Садись!  Он  не  кусается,  и  я  там
сделал дезинфекцию. Специально для тебя.
   Она  подчинилась,  не  произнося  больше  ни   слова.   Бродягу   это
разочаровало, ему всегда нравилось заводить Майю.
   - Куда мы едем? - Улыбка вернулась на юное с виду лицо.
   - После твоего дома? Со своей семьей я уже разобрался, туда нам ехать
не надо.
   - И куда мы едем.., потом?
   - Понятия не имею.
   Усевшись, он запустил свою любимую лошадку. Как ни странно, но  когда
он оказывался в подходящем возрасте и в этой стране, он всегда ухитрялся
завести себе додж примерно этого же года. Вкусы сохраняются.
   - Тогда что?..
   - Мы поедем. Далеко-далеко.  Надеюсь,  Сын  Мрака  смотрит  сейчас  в
другую сторону. - Гилбрин глубоко вздохнул и добавил:
   - Кстати, в прошлый раз он добрался до Макфи.
   - Макфи... - Ее прекрасное лицо побледнело.
   Макфи был из их группы. Один из тех, кто мог бы  придать  Странствиям
смысл, мог бы разобраться со  страшным  кровопийцей..,  с  Сыном  Мрака.
Макфи был близок, по крайней мере так он утверждал, близок к тому, чтобы
найти способ завершить их полет. Это было две жизни назад.
   - В этот вариант он так и не попал.  Властелин  Теней,  должно  быть,
поймал его как раз перед тем, как та Земля погибла. Я  пытался  мысленно
связаться с ним с тех самых пор, как  пришел  в  себя.  Почти  два  года
назад. Я решил подождать, пока ты появишься, дорогая.
   Макфи был мертв. Из всех он был  самым  толковым.  Это  он  обнаружил
некоторые из причин, позволявших  им  перескакивать  с  одной  Земли  на
другую, всегда чуть-чуть обгоняя разрушение, следующее за ними по пятам.
Что-то в них самих, какие-то  внутренние  часы  заставляли  их..,  души,
точнее слова не находилось, спасаться, бежать в  следующий  мир.  Однако
Странники, как они сами стали себя называть через несколько жизней, были
рассеяны не только в пространстве, но и  во  времени  тоже.  Никогда  не
попадали дважды в ту  же  самую  эпоху.  Тем  не  менее  многие  из  них
сохраняли какой-то особый контакт друг с другом, невзирая на разделяющие
их столетия. Майя знала, что если она  на  ком-либо  сосредоточится,  то
обнаружит его или ее, даже если этот другой возродится за тысячу лет  до
нее.
   Однако контакт между эмигрантами, которых разделяли столетия, был  не
очень устойчивым.  Для  большинства  Странников  напряжение  оказывалось
слишком сильным.
   Макфи столько знал, а теперь он мертв.
   Пока Майя предавалась размышлениям о  смерти  Макфи,  Гилбрин  быстро
вывел машину. Он хотел покончить дела с ее теперешней семьей  и  к  ночи
оказаться как можно дальше от этих мест.
   Зудящее чувство снова вернулось к нему. Если Сын Мрака  или  его  псы
еще