мотрел, как Тим ел  свой  кусочек,  медленно,  но  с  видимым
удовольствием; хотя, не найдя в нем ни сюрприза, ни монетки, он огорчился.
Но вскоре свет полился из его глаз, он засмеялся и повеселел,  тихо  запел
песенку. Потом он встал и начал танцевать с  такой  удивительной  грацией,
которую никогда раньше не показывал. Все дети  засмеялись  и  захлопали  в
ладоши.
     "Значит, все в порядке, - подумал Кузнец, - ты теперь мой  наследник.
Интересно, в какие незнакомые места поведет  тебя  Звезда?  Бедный  старый
Ноукс,  он,  наверное,  так  и  не  догадается,  какое  волшебное  событие
произошло в его в семье".


     Он так и не догадался. Но на этом Празднике произошло  одно  событие,
которым Ноукс был страшно доволен. Незадолго  до  конца  Праздника  Мастер
Повар попрощался со всеми детьми и взрослыми.
     - Настала пора и мне прощаться с вами, - сказал он. - Через  день-два
я уйду. Мастер Харпер уже готов занять мое место. Он очень  хороший  Повар
и, как вы знаете, родился в одном поселке с вами. А я  вернусь  домой.  Не
думаю, что вы будете скучать обо мне.
     Дети весело с ним попрощались и вежливо поблагодарили за  красивый  и
вкусный Торт. Только маленький Тим взял его за руку и сказал:
     - Как жаль...
     Хотя в деревне, конечно, были семьи, где  очень  скучали  по  Мастеру
Повару. Его немногочисленные друзья, особенно Кузнец и Харпер, горевали об
его уходе и в память об Элфе следили, чтобы не тускнели позолота и  краска
Дома. Однако большинство особо не огорчалось. Он и так слишком долго жил в
поселке, и никто не жалел о переменах. Но старый Ноукс стукнул  палкой  по
полу и сказал напрямик:
     - Наконец-то он ушел! Лично я рад. Никогда он  мне  не  нравился.  Уж
очень был хитрый. Как говорится, чересчур шустрый.




                        Джон Рональд Руэл ТОЛКИЕН

                          ФЕРМЕР ДЖАЙЛС ИЗ ХЭМА,
                       ИЛИ, НА ПРОСТОНАРОДНОМ ЯЗЫКЕ,
                  ВОЗВЫШЕННЫЕ И УДИВИТЕЛЬНЫЕ ПРИКЛЮЧЕНИЯ
                             ФЕРМЕРА ДЖАЙЛСА,
                         ГОСПОДИНА РУЧНОГО ЯЩЕРА,
                              ГРАФА ЯЩЕРНОГО
                       И КОРОЛЯ МАЛОГО КОРОЛЕВСТВА



                                ПРЕДИСЛОВИЕ

     До наших дней дошли всего лишь немногочисленные  отрывочные  сведения
об истории малого королевства;  но,  по  чистой  случайности,  сохранились
данные относительно его происхождения: вероятно, они  скорее  легендарные,
чем достоверные,  ибо  эти  данные,  очевидно,  представляют  собой  более
позднюю компиляцию, изобилующую чудесами. Источник этой компиляции следует
искать не в достоверных документах, но в народных песнях, на которые часто
ссылается автор. Для него события, о которых он повествует,  происходят  в
далеком прошлом, - тем  не  менее  можно  подумать,  что  он  сам  жил  на
территории малого королевства. Он проявляет точное знание географии  (хотя
эта наука не является его  сильной  стороной),  касающееся  только  данной
страны, и в то  же  время  оказывается  в  полном  неведении  относительно
земель, лежащих к северу или западу от нее.
     Оправданием для перевода этой любопытной  истории  с  весьма  скудной
латыни на современный  язык  Соединенного  Королевства  может  служить  то
обстоятельство, что она дает некоторое представление о  жизни  Британии  в
темный период ее истории, не говоря уже о том, что она проливает  свет  на
происхождение  некоторых  труднообъяснимых  названий   данной   местности.
Возможно, некоторые читатели найдут, что характер и  приключения  главного
героя интересны сами по себе.
     Границы малого королевства как  во  времени,  так  и  в  пространстве
нелегко определить по тем скудным сведениям, которыми  мы  располагаем.  С
тех пор, как в Британии высадился Брут, здесь сменилось  много  королей  и
царств. Разделение на Локрин, Камбр  и  Альбанак  было  только  первым  из
многих последующих переделов. Так что из-за пристрастия мелких  государств
к независимости, с одной стороны,  и  стремление  королей  расширять  свои
владения, с другой, многие годы проходили в частой  смене  войны  и  мира,
радостей и горестей, именно так рассказывают нам историки  о  царствовании
короля Артура. Это было время неустановленных  границ,  когда  люди  имели
возможность внезапно  возвыситься  или  пасть,  а  менестрели  располагали
весьма богатым материалом для своих песен и полной энтузиазма  аудиторией.
Вот к этим-то давним годам, вероятно после царствования короля Коля, но до
короля Артура и семи английских королевств, нам следует  отнести  события,
изложенные здесь; местом же действия является долина Темзы с  экскурсом  к
северо-западу, к пределам Уэльса.
     Столица малого королевства,  очевидно,  находилась,  как  и  наша,  в
юго-восточной части, но протяженность его  рубежей  мы  представляем  себе
смутно. Вероятно, они никогда  не  простирались  далеко  ни  к  западу  по
верхнему течению Темзы, ни к  северу  от  Отмура;  нельзя  с  уверенностью
определить и восточную границу. В  дошедших  до  нас  отрывках  легенды  о
Джордже, сыне Джайлса, и о его паже Суоветавридиусе (он же  Суэт)  имеются
указания на то,  что  одно  время  аванпост  против  среднего  королевства
находился в Фартингоу. Но эта подробность не имеет  никакого  отношения  к
нашей истории, которая далее и предлагается читателю без изменений  и  без
дальнейшего комментария, хотя  пышный  заголовок  оригинала  для  удобства
сокращен до простого: "фермер Джайлс из Хэма".



     Жил в средней части острова Британия человек, которого звали  Эгидиус
из Хэммо.  Полностью  его  имя  звучало  так:  Эгидиус  Агенобарбус  Юлиус
Агрикола де Хэммо.  Ведь  в  те  давно  прошедшие  времена  именами  людей
наделяли щедро, а  остров  еще  был  благополучно  разделен  на  множество
королевств. Время тогда тянулось медленно, а людей  было  меньше,  поэтому
большинство из них было чем-нибудь примечательно.  Однако  те  годы  давно
миновали, и я в моем повествовании буду называть этого  человека  коротко,
фермер Джайлс из Хэма, и была у него рыжая борода. Жил он в деревне, но  в
те времена деревни еще сохраняли свою независимость, а их жители были люди
гордые.
     Была у фермера Джайлса собака. Звали  ее  Гарм.  Собакам  приходилось
довольствоваться короткими именами, взятыми из  местных  наречий:  книжную
латынь  приберегали  для  благородных.  Гарм  не  владел  даже  вульгарной
латынью, зато, как и большинство собак того времени, он умел  пользоваться
грубым  простонародным   языком,   чтобы   задираться   и   хвастаться   и
подольщаться. Задирал он нищих и прохожих, которым случалось  забрести  на
чужую землю; хвастал перед другими собаками, а подольщался и  подлизывался
к своему хозяину. Гарм гордился Джайлсом и в то же время боялся его:  ведь
фермер умел задираться и хвастать еще почище.
     Время тогда текло без всякой спешки или суеты. Ведь суета к  делу  не
имеет никакого отношения. Люди спокойно делали свое дело, они  успевали  и
потрудиться, и потолковать. А потолковать тогда было  о  чем,  потому  что
памятные события случались часто. Но к моменту начала этой истории в  Хэме
давно уже не происходило никаких памятных событий. И это вполне устраивало
фермера Джайлса: человек он был медлительный, поглощенный  своими  делами,
привычки его давно устоялись. По его словам, у него был хлопот полон  рот,
он постоянно заботился о хлебе насущном, а вернее, о собственном  удобстве
и благополучии, как до него его отец. Гарм помогал хозяину. Никто  из  них
не думал о том  большом  мире,  который  простирался  за  их  землями,  за
деревней и за ближайшим рынком.
     А этот большой мир существовал. Неподалеку от деревни находился  лес,
а к западу и к северу располагались дикие горы и гибельные  болота  горной
страны.  Там  происходило  много   удивительного,   например   разгуливали
великаны, грубые, неотесанные, а порой и опасные. Особенно  один,  который
был больше и глупее остальных. Я не  нашел  в  исторических  хрониках  его
имени, но это не важно. Был он громадный, разгуливал  тяжелой  поступью  и
всегда носил палку величиной с дерево. Вязы, попадавшиеся ему на пути,  он
приминал, точно высокую траву, дороги он разрушал,  сады  опустошал:  ведь
его ножищи протаптывали ямы, глубокие, как колодцы. Наступит  нечаянно  на
какой-нибудь дом - тут и дому конец. Куда бы он ни шел, он сокрушал все на
своем пути, потому что голова его возвышалась над всеми крышами  и  ничуть
не заботилась о том, что творят ноги. Кроме того, он страдал близорукостью
и был туг на ухо. К счастью, жил он далеко, в диком краю, и лишь  случайно
забредал  в  населенные  людьми  земли.   Далеко   в   горах   стоял   его
полуразрушенный дом, но мало кто дружил  с  великаном  -  по  причине  его
глухоты и глупости, да и великанов кругом было мало. Он  имел  обыкновение
разгуливать сам по себе в диких горах и в безлюдных районах у их подножий.
     Однажды в погожий  летний  денек  этот  великан  вышел  погулять.  Он
бесцельно бродил, производя в лесах великие разрушения. Вдруг он  заметил,
что солнце уже садится - значит, приближается время  ужина.  Тут-то  он  и
обнаружил, что заблудился и попал в совершенно  незнакомую  местность.  Он
все шел и шел неведомо куда, пока совсем не стемнело. Тогда  он  присел  и
стал ждать, когда взойдет луна. Затем пошел  дальше  при  лунном  свете  -
большими шагами, потому что хотел скорее попасть домой. Там у него на огне
был оставлен лучший медный котел, и великан боялся, что дно  прогорит.  Но
горы остались позади, и он вступил в населенные людьми  земли.  Он  бродил
теперь в окрестностях фермы Эгидиуса Агенобарбуса  Юлиуса  Агриколы  возле
деревни, в просторечии называвшейся Хэм.
     Ночь выдалась ясная. Коровы паслись в поле, а пес фермера  убежал  по
своим делам. Гарм любил лунный свет и кроликов. У него,  разумеется,  и  в
мыслях не было, что великан тоже вышел на  прогулку.  Тогда  он,  конечно,
имел бы основание уйти со двора без разрешения, но еще больше оснований  у
него было бы остаться дома и притаиться на кухне. Великан вступил на  поле
фермера Джайлса около двух часов ночи. Он сломал  изгородь,  стал  топтать
посевы и мять скошенную траву. За  пять  минут  он  навредил  больше,  чем
королевская охота за пять дней.
     Гарм услышал чью-то тяжелую поступь на берегу: топ... Топ... Топ, - и
помчался к западному склону пригорка,  на  котором  стоял  дом:  он  хотел
узнать, что происходит. Вдруг он заметил  великана,  который  шагал  прямо
через реку и наступил ногой на Галатею, любимую Джайлсову  корову.  Корова
расплющилась, точно черный таракан под ногой фермера. Для Гарма  это  было
уже слишком. Он взвыл  от  ужаса  и  стремглав  бросился  домой.  Он  даже
позабыл, что бегал гулять без разрешения:  примчался  под  окно  хозяйской
спальни, завыл и залаял. Ему долго  не  отвечали:  не  так-то  легко  было
разбудить фермера Джайлса.
     - Караул! караул! - лаял Гарм.
     Окно вдруг распахнулось, и оттуда вылетела пустая бутылка.
     - У-у-у! - пес привычно увернулся. - Караул! караул!
     Тут из окна высунулась голова фермера:
     - проклятый пес! ты что это вытворяешь?
     - ничего, - ответил Гарм.
     - Я тебе покажу - ничего! Погоди, вот я утром шкуру с тебя  спущу!  -
пригрозил фермер, захлопывая окно.
     - Караул! караул! - не унимался пес.
     Джайлс снова высунулся из окна.
     - Будешь еще шуметь -  убью!  -  пообещал  он.  -  Что  это  с  тобой
приключилось, дурак ты этакий?
     - Со мной-то  ничего,  -  отвечал  пес,  -  а  вот  с  тобой  кое-что
приключилось.
     - Ты это о чем? - Джайлс  несколько  опешил,  несмотря  на  всю  свою
ярость: никогда прежде Гарм с ним так дерзко не разговаривал.
     - Великан по твоим полям бродит, громадный великан, прямо сюда  идет,
- сообщил пес. - Караул! овец твоих топчет. На бедняжку Галатею  наступил,
и теперь она плоская, как  коврик  у  двери.  Караул!  все  твои  изгороди
сокрушил и вытоптал твой урожай. Поживей - и смелей, хозяин, иначе у  тебя
ничего не останется! кара-у-у-ул! - Гарм завыл.
     - Заткнись! - фермер захлопнул окно. - Господи боже! - сказал он  про
себя, весь дрожа, хотя ночь выдалась теплая.
     - Ложись-ка снова спать, не будь дурнем, -  посоветовала  жена.  -  А
утром утопи ты эту собаку. Собака лает  -  ветер  носит,  они  что  угодно
наговорят, когда попадутся на бродяжничестве или на воровстве.
     - Может, и так, Агата, - сказал он, - а может, и не так. Но что-то  в
поле действительно происходит, если Гарм собака, а не кролик. Очень уж  он
перепугался. С чего бы ему  явиться  сюда  и  поднять  шум,  ведь  он  мог
тихонько прошмыгнуть через заднюю дверь, а утром получил бы свое молоко!
     - Не трать времени на споры, - посоветовала жена.  -  Раз  уж  веришь
псу, так выполняй его совет: поживей, да смелее!
     - Сказать-то легче, чем сделать, - поежился фермер. Ведь он не совсем
поверил Гарму. Не очень хотелось верить в великанов среди ночи.
     Но собственность есть собственность;  и  фермер  Джайлс  не  особенно
церемонился с теми немногими бродягами, которые забредали с его  владения.
Он натянул штаны, пошел на кухню и снял  со  стены  мушкетон.  Вы,  может,
спросите, что это такое.  Говорят,  именно  такой  вопрос  однажды  задали
четверым ученым клирикам из Оксенфорда, и они, немного подумав,  ответили:
"мушкетон - это короткоствольное ружье с широким  раструбом,  стреляет  на
небольшом расстоянии сразу  несколькими  пулями;  из  такого  ружья  можно
попасть не особенно тщательно прицеливаясь. (Ныне в цивилизованных странах
вытеснен другими видами огнестрельного оружия.)"
     Как  бы  то  ни  было,   мушкетон   фермера   Джайлса   действительно
заканчивался широким раструбом, наподобие рога, а стрелял он не пулями, но
всем, чем его не заряжали. Однако мушкетон не поразил еще ни  одной  цели,
потому что фермер заряжал его редко,  а  уж  затвор  и  вовсе  никогда  не
спускал. Страна это не была еще цивилизованная, и пока ничто не  вытеснило
мушкетона: только этот вид огнестрельного оружия там и  имелся,  да  и  то
попадался  редко.  Люди  предпочитали  лук  со  стрелами,  а  порох   чаще
использовался для фейерверков.
     Итак, фермер Джайлс снял со стены мушкетон и зарядил его  порохом  на
тот случай, если понадобятся крайние  меры,  а  в  широкий  конец  напихал
гвоздей, обрывков проволоки, глиняных черепков, костей, камешков и прочее.
Потом натянул высокие сапоги, куртку - и вышел через огород.
     Луна висела низко-низко, он видел только длинные черные тени кустов и
деревьев, но слышал ужасный топот.  Топ...  Топ...  Топ  -  доносилось  со
склона пригорка. Что бы ни говорила Агата, не хотелось ему действовать  ни
живей, ни смелей, но о своей собственности он тревожился  гораздо  больше,
чем о своей  шкуре.  И  вот,  чувствуя  странную  пустоту  в  желудке,  он
направился к вершине пригорка.
     Тут над пригорком показалось лицо великана, бледное в  лунном  свете,
мерцающем в его огромных круглых глазах. Ноги его были еще  далеко  внизу,
вытаптывая поля на склоне. Лунный свет бил  великану  в  глаза,  и  он  не
замечал фермера, зато фермер Джайлс прекрасно его разглядел и  перепугался
до  полусмерти.  Не  долго  думая,  он  дернул  затвор  -  и  мушкетон   с
оглушительным треском разрядился.  К  счастью,  он  был  более  или  менее
нацелен в безобразное лицо великана. Вылетело все, чем фермер набил ствол:
камешки, кости, черепки, обрывки проволоки, гвозди. Поскольку расстояние в
самом деле было небольшим, то случайно, а не по воле фермера,  много  чего
попало прямо в великана: один черепок угодил ему в глаз, а большой  гвоздь
проткнул нос.
     - Проклятие! - воскликнул великан со свойственной  ему  грубостью.  -
Меня кто-то ужалил!
     Выстрела он не услышал (он же был  глухой!),  а  вот  гвоздь  ему  не
понравился. Давно уже ни одно насекомое не  могло  прокусить  его  толстую
кожу, но он слыхал, что где-то на востоке, на болотах,  водятся  стрекозы,
которые кусаются, точно клещи.
     - Гнилая здесь местность, это точно,  -  сказал  он.  -  Не  пойду  я
сегодня дальше.
     Он подобрал парочку овец, чтобы съесть их дома,  и  отправился  назад
через реку, огромными шагами двигаясь к западу.  Теперь  он  нашел  дорогу
домой, но дно котла совсем прогорело.
     А фермер Джайлс, которого выстрел опрокинул на землю, лежал на спине,
глядя в небо, и ждал, что великан, проходя  мимо,  наступит  на  него.  Но
ничего подобного не случилось, и он услышал, как топот замирает вдали:
     Топ... Топ... Топ.
     Тогда он поднялся, потер плечо и подобрал мушкетон. И  вдруг  услышал
крики толпы, которая его приветствовала.
     Оказалось, что большая  часть  населения  Хэма  смотрела  в  окна,  а
некоторые оделись и вышли (после того, как великан удалился). Теперь они с
криками взбегали на пригорок.
     Как только жители деревни услышали ужасный топот великана, многие тут
же поплотнее закутались в одеяла, а кое-кто залез под кровать. Но  Гарм  и
гордился своим хозяином, и боялся его. Он считал, что  хозяин  в  гневе  и
ужасен, и великолепен, и был убежден, что великан подумает то же самое.  И
когда он увидел, что Джайлс выходит из дому с мушкетоном (как правило, это
было признаком сильного гнева!), он с лаем помчался по деревне, крича:
     - Вставайте! Вставайте! Вставайте! все выходите и  посмотрите,  какой
великий человек мой  хозяин!  сейчас  он  будет  стрелять  в  великана  за
нарушение границ. Выходите!
     Вершина пригорка была видна  почти  из  всех  домов.  Когда  над  ней
показалось лицо великана, все перепугались и затаили дыхание. Все  думали,
что это чересчур и что Джайлсу с великаном не справиться. Но тут прогремел
выстрел, великан вдруг повернулся и зашагал прочь, а люди от  изумления  и
радости громко закричали, приветствуя Джайлса. Гарм лаял так, что едва  не
оторвалась голова.
     - Ура! - кричали все.  -  Великана  проучили!  Эгидиус  ему  показал!
Теперь великан помрет - и поделом ему!
     Снова все хором  закричали  "ура".  И  взяли  себе  на  заметку,  что
Джайлсов мушкетон и в самом деле стреляет. В деревенских трактирах  прежде
обсуждали этот вопрос. Теперь же  всем  стало  ясно,  и  никто  больше  не
осмеливался забредать на землю фермера Джайлса.
     Когда опасность миновала, отдельные храбрецы отважились взобраться на
пригорок и пожать руку  фермеру  Джайлсу.  Кое-кто  -  священник,  кузнец,
мельник и еще два-три значительных лица - похлопали его по спине. Ему  это
не понравилось (плечо ведь сильно  болело),  но  он  счел  себя  обязанным
пригласить их к себе. На кухне все уселись в кружок, пили за его  здоровье
и громко его расхваливали. Он не скрывал зевоту, но гости не  обращали  на
это внимания, пока не кончилась выпивка. Когда выпили по второй, а  фермер
- третью, он окончательно почувствовал себя храбрецом, а когда все  выпили
по три (а Джайлс - пять или шесть),  он  почувствовал  себя  именно  таким
смельчаком, каковым считал его Гарм. Расстались добрыми  друзьями,  фермер
от души похлопал гостей по спине. Руки у  него  были  большие,  красные  и
сильные, так что он отыгрался.
     На другой день он обнаружил, что, чем дальше распространяется слух  о
его подвиге, тем большим количеством  подробностей  он  обрастает.  Джайлс
стал значительной фигурой в округе. К середине  следующей  недели  новость
дошла до деревень, лежащих за двадцать миль вокруг. Он стал героем  округи
и находил это чрезвычайно приятным. В ближайший базарный день ему поднесли
столько вина, что  хоть  лодку  пускай,  и  он  вернулся  домой,  распевая
старинные песни о героях.
     Наконец о событиях прослышал сам  король.  В  те  счастливые  времена
столица этого государства (среднего королевства) была расположена примерно
в двадцати лигах от Хэма, а при дворе, как  правило,  не  больно  обращали
внимание на то, что происходит в захолустной про