она не моя? Она сама пришла ко мне, и разве нельзя оставлять у  себя
то, что приходит так, хотя бы просто на память?
     - Да - то, что просто подарено,  или  то,  что  дают  на  память.  Но
кое-что не дарится, и не должно оставаться  у  одного  человека  навсегда,
потому что это не сокровище и не наследство. Это дается в долг. Может,  ты
никогда не думал, что кому-то еще нужна эта вещь. Но это так. И  время  не
ждет.
     Тогда Кузнец заволновался, ведь он был щедрым человеком  и  теперь  с
благодарностью вспомнил все, что Звезда дала ему.
     - Что же мне делать?  -  спросил  он.  -  Отдать  ее  кому-нибудь  из
Властителей здесь, в Сказочной стране? Отдать ее Королю?
     И с этими словами в  его  сердце  зародилась  надежда,  что  с  таким
поручением он сможет еще раз побывать в Сказочной стране.
     - Ты можешь отдать ее мне, - сказал Элф,  -  хотя  это,  может  быть,
слишком тяжело для тебя. Не хочешь ли  ты  пойти  со  мной  в  кладовую  и
положить ее обратно в тот ящичек, куда положил ее когда-то твой дед?
     - Я не знал этого, - удивился Кузнец.
     - Никто, кроме меня, этого не знает. Только я был при этом.
     - Тогда, может быть, ты знаешь, как он  нашел  ее  и  почему  положил
туда?
     - Он принес ее из Сказочной страны; это ты и так  знаешь,  -  ответил
Элф. - Он положил ее туда, надеясь, что она придет к тебе, ведь ты  -  его
единственный внук. Он так и сказал мне, потому  что  думал,  что  я  смогу
помочь ему в этом. Он отец твоей матери. Я не знаю,  рассказывала  ли  она
тебе о нем, если она вообще что-нибудь о нем знала. Райдер его  звали,  он
был великий путешественник, до того, как он поселился в Большом Вуттоне  и
стал Мастером Поваром, он многое повидал и многому научился. Но  он  ушел,
когда тебе было всего два года - и на его место не  нашлось  никого  лучше
Ноукса, бедняги! Все же, как и  ожидалось,  пришло  время,  когда  я  стал
Мастером. В этом году я буду делать свой второй Большой Торт,  так  что  я
единственный Повар на памяти людей, кто когда-либо  испек  второй  Большой
Торт. Я положу Звезду в него.
     - Очень хорошо. Я отдам ее тебе, - сказал  Кузнец.  Он  посмотрел  на
Элфа, как бы стараясь прочесть его мысли. - А ты знаешь, кто ее найдет?
     - Что тебе до этого, Мастер Кузнец?
     - Я хочу узнать, знаешь ли ты, кто это будет, Мастер Повар. Тогда мне
будет легче расстаться с тем, что мне  так  дорого.  Мой  внук,  сын  моей
дочери, еще слишком мал.
     - Может, будет легче, а может, и нет. Посмотрим, - сказал Элф.
     В молчании прошли  они  оставшийся  путь  до  Большого  Вуттона.  Они
подходили к Дому; в мире людей  солнце  уже  садилось,  окна  Дома  пылали
красным закатным светом. Он мерцал на позолоченной резьбе огромных дверей,
и причудливые разноцветные морды с разверстыми  пастями  смотрели  вниз  с
водостоков под крышей. Не так давно Дом заново застеклили и перекрасили, в
Совете было много споров об этом. Некоторым  это  не  понравилось,  и  они
назвали это "новыми затеями", но те, кто был поумнее, знали, что на  самом
деле это возвращение старых традиций. Но так как это не стоило  никому  ни
пенни (Мастер Повар сам за все заплатил), то все в  конце  концов  решили,
что пусть он делает как хочет. Кузнец никогда раньше не видел Дом в  таком
свете, и он стоял, очарованный, глядя во все глаза, забыв обо всем.
     Он почувствовал, что кто-то тронул его за руку. Элф повел его  вокруг
Дома, к маленькой двери, ведущей в Кухню. Он отпер ее, и  они  с  Кузнецом
спустились в кладовую по темной узкой  лестнице.  Там  Элф  зажег  длинную
свечу, отпер буфет и достал с полки небольшой черный ящичек. Это  был  тот
самый ящичек, только  теперь  он  был  отполирован  и  покрыт  серебряными
узорами.
     Мастер Повар открыл крышку  и  показал  Кузнецу,  что  все  отделения
заполнены свежими пахучими специями, лишь одно, маленькое, было пустым.  У
Кузнеца заслезились глаза. Он прижал руки к лицу, и когда отнял их, звезда
лежала на ладонях, и он вдруг почувствовал  пронзительную  боль,  и  слезы
потекли по его щекам. И хотя Звезда снова ярко светилась, он видел  только
неясное сияние, словно издалека.
     - Я ничего не вижу, - сказал он. - Ты, а  не  я  должен  положить  ее
туда.
     Он протянул руку, и Элф взял Звезду, положил ее  на  место  и  закрыл
крышку. Снова стало темно.
     Кузнец молча повернулся и ощупью пошел к двери. На  пороге  Кухни  он
почувствовал, что зрение снова вернулось к нему. Уже спустились сумерки, и
в темнеющем небе Вечерняя Звезда сияла рядом  с  Луной.  Когда  он  стоял,
глядя на них, он почувствовал руку на своем плече и обернулся.
     - Ты дал мне Звезду по своей воле, - мягко сказал Элф, -  и  если  ты
все еще хочешь знать, кому из детей она достанется, я скажу тебе.
     - Да, я очень хочу знать это.
     - Ее получит тот, кого назовешь ты.
     Кузнец так растерялся, что долго не мог ничего ответить.
     - Ну, - сказал он, колеблясь, - не знаю,  что  ты  подумаешь  о  моем
выборе. Пожалуй, у тебя нет особых причин любить Ноуксов, но его маленький
правнук, сын его внука, Ноуксов Тим из Тауншенда, приглашен  на  праздник.
Тауншендовские Ноуксы совсем другие.
     - Я тоже думал о нем, - ответил Элф. - У него мудрая мать.
     - Да, она родная сестра моей Нелл, но  я  люблю  маленького  Тима  не
только потому, что он мой племянник. Хотя, может быть,  это  и  не  лучший
выбор.
     Элф улыбнулся.
     - Ты тоже не был лучшим, - сказал он, - но я согласен, тем более, что
я уже выбрал Тима.
     - Тогда почему ты просил меня выбрать?
     - Таково желание Королевы. Если бы ты выбрал кого-нибудь  другого,  я
бы обязан был принять твой выбор.
     Кузнец долго смотрел на Элфа, потом он неожиданно низко поклонился:
     - Теперь я понял, Повелитель. Это большая честь для нас.
     - И я уже вознагражден за нее, - сказал Элф. - Ступай с миром.
     Когда Кузнец дошел до своего дома на западном краю поселка, он увидел
сына у двери кузницы. Тот только что закончил дневную работу, запер  дверь
и теперь стоял, вглядываясь в белеющую дорогу, по которой его отец  обычно
возвращался  из  путешествий.  Услышав  шаги  за  спиной,   он   удивленно
обернулся, потому что не ждал отца с этой  стороны,  побежал  навстречу  и
почтительно взял его за руки.
     -  Отец,  я  ждал  тебя  со  вчерашнего  дня!  -  сказал  он.  Потом,
взволновано заглянув ему в лицо, он  добавил:  -  Ты  такой  усталый!  Ты,
наверное, проделал большой путь?
     - Да, я был очень далеко, мой сын. Я прошел весь путь от  Восхода  до
Заката.
     Они вместе вошли в  дом,  освещенный  только  пламенем,  мерцающим  в
очаге. Его сын зажег свечи, и  некоторое  время  они  молча  сидели  перед
огнем. Великая усталость и горечь утраты были на сердце  Кузнеца.  Наконец
он оглянулся, как бы придя в себя.
     - Почему мы одни?
     Его сын с упреком посмотрел на него.
     - Мать ушла в Малый Вуттон к Нэн. Сегодня ее малышу  исполнилось  два
года. Они хотели, чтобы и ты тоже пришел.
     - О, да.  Я  собирался  быть  там,  и  я  должен  был  успеть,  но  я
задержался. Мне нужно  было  обдумать  одну  вещь  и  это  заставило  меня
отложить на время все остальное. Но я не забыл  о  маленьком  Томе.  -  Он
достал из-за пазухи небольшой кожаный кошель.  -  Я  принес  ему  кое-что.
Старый Ноукс назвал бы это просто побрякушкой - но она из Сказочной страны
Эльфов, Нэд.
     И он вынул маленькую серебряную вещицу. Она была похожа  на  лилию  с
тонким гладким стеблем и с тремя нежными цветками, склонившимися вниз  как
легкие колокольчики. Это и были колокольчики - когда он тихонько встряхнул
игрушку, каждый цветок зазвенел на своей  тонкой  чистой  ноте.  При  этом
нежном звуке вспыхнули свечи и комната осветилась на  мгновение  сказочным
белым светом.
     Глаза Нэда удивленно расширились:
     - Можно мне взглянуть на это,  Отец?  -  Он  осторожно  взял  игрушку
кончиками  пальцев  и  заглянул  в  цветок.  -  Сказочная  работа!   Папа,
колокольчики пахнут! Этот аромат напоминает мне,  он  напоминает  мне,  о,
что-то, о чем я давным-давно забыл.
     - Да, этот запах появляется после того, как колокольчики отзвенят. Но
не бойся, Нэд, это игрушка, и она сделана так, чтобы ребенок мог играть  с
ней, не боясь ее сломать, и она не может поранить его.
     Кузнец положил подарок назад в кошель и спрятал его за пазуху.
     - Завтра я сам отнесу ее в Малый Вуттон. Может быть, Нэн с Томасом  и
Мама простят меня. А что до малыша  Тома,  так  он  пока  еще  не  считает
дней... или недель, месяцев и лет...
     - Хорошо, Отец, сходи туда. Я был бы рад пойти с тобой, но, видно, не
скоро мне удастся выбраться. Сегодня я бы не пошел, даже если бы  не  ждал
тебя. У нас много заказов, и должны принести еще.
     - Нет, нет, Сын Кузнеца! И у тебя тоже должны  быть  праздники!  Если
меня зовут дедом, это не значит, что мои руки уже ослабели. Пусть приносят
работу! Теперь каждый день с ней будут управляться две пары рук. Я  больше
не буду путешествовать, Нэд, во  всяком  случае,  так  далеко...  Если  ты
понимаешь меня.
     - Так вот оно что, Отец! Я все думал, что же стало с  твоей  Звездой.
Тебе так тяжело. - Он почтительно взял руки отца. - Я тебе сочувствую.  Но
ведь, с другой стороны, это и хорошо для нашего дома. Ты  знаешь,  Мастер,
ты еще многому сможешь меня научить, если  будет  время.  И  я  говорю  не
только о кузнечном деле.
     Они вместе поужинали, и еще долго  сидели  потом  за  столом,  Кузнец
рассказывал сыну о последнем путешествии в Сказочную  страну  и  о  многом
другом, что приходило ему в голову, - но он ничего не сказал о том, что он
выбрал, кому достанется Звезда.
     Наконец сын посмотрел на него и сказал:
     - Отец, помнишь тот день, когда ты вернулся с Цветком? Я еще  сказал,
что твоя тень похожа на тень великана. Тень не обманула меня.  Ведь  тогда
сама Королева танцевала с тобой! И все же ты отдал  Звезду.  Надеюсь,  она
попадет к достойному. Этот ребенок будет благодарен...
     - Ребенок не может знать, - ответил  Кузнец.  -  Об  этом  не  знают,
получая. Хорошо, да будет так. Я передал ее и возвращаюсь назад, к  молоту
и щипцам.


     Как это ни странно,  но  старый  Ноукс,  когда-то  насмехавшийся  над
Подмастерьем, так и не смог выкинуть из головы того, что звезда исчезла из
Торта, хоть это и случилось много лет  назад.  Он  разжирел,  обленился  и
забросил все дела, когда ему стукнуло шестьдесят  (возраст  невеликий  для
Вуттона). Теперь ему было уже под  девяносто,  он  невероятно  растолстел,
потому что ничего не делал, но по-прежнему любил поесть и особенно налегал
на сладкое. Все свое время он проводил если не за  столом,  то  в  большом
кресле у окна, а в  хорошую  погоду  на  крыльце.  Он  любил  поболтать  с
соседями, поскольку считал себя сведущим во всех Вуттонских  делах,  но  в
последнее время его разговоры все  чаще  возвращались  к  Большому  Торту,
который он все-таки сделал (теперь он был твердо в этом уверен). И во всех
снах ему снился Большой Торт. Его бывший Подмастерье иногда  перекидывался
с ним словечком. Состарившийся Повар все еще называл  его  Подмастерьем  и
ждал, что тот в ответ будет называть его Мастером.  И  Подмастерье  всегда
так обращался к нему; это говорило  в  его  пользу,  хотя  у  Ноукса  были
собеседники и поприятнее.
     Однажды  Ноукс  дремал  после  обеда  в  своем  кресле  на   крыльце.
Вздрогнув, он проснулся и увидел, что бывший Подмастерье стоит перед ним и
пристально на него смотрит.
     - А, привет, - сказал Ноукс, зевая, - рад тебя видеть. Знаешь ли, мне
опять снился этот Торт. Я вот все думаю о нем.  Это  был  лучший  торт  из
всех, что делал я, а это о чем-то говорит.  Хотя,  может,  ты  его  уже  и
забыл.
     - Нет, Мастер. Я очень хорошо его помню. Но о  чем  вы  беспокоитесь?
Это был хороший Торт, он всем понравился и его хвалили.
     - Конечно, ведь это я его делал. Но не это меня беспокоит.  Там  была
одна штучка, звезда. Никак не могу понять, что же с ней стало. Конечно же,
она не растаяла. Я это сказал только, чтобы не испугать детей. Все  думаю,
что кто-нибудь все-таки проглотил ее. Но разве так может быть?  Ты  можешь
проглотить маленькую монетку и не заметить, но не такую звезду.  Она  была
маленькая, но с острыми концами.
     - Да, Мастер. Но разве вы знаете наверняка, из чего она была сделана?
Не берите в голову. Кто-то проглотил ее, уверяю вас.
     - Но кто же тогда? Ладно, у меня хорошая  память,  и  этот  день  как
будто отпечатался в голове. Я могу  назвать  всех  детей  по  именам.  Дай
подумать. Должно быть, это Молли, дочь Мельника. Она была такая  жадная  и
глотала не прожевывая. Теперь толстая, как мешок с мукой.
     - Да, есть люди, которые так делают, Мастер. Но Молли ела осторожно и
нашла в своем куске два сюрприза.
     - Вот как? Ладно, тогда это был Гарри,  сын  Бочара.  Бочонок,  а  не
мальчик, и рот до ушей, как у лягушки.
     - Должен вам сказать, Мастер, что он был  хорошим  мальчиком,  просто
широко и дружелюбно улыбался. К тому же он был так осторожен,  что  сперва
раскрошил свой кусок, но ничего не нашел.
     - Тогда это была та маленькая  бледная  девочка,  Лили,  дочь  нашего
Торговца Сукном. Помню, когда она была маленькая, так ползала  по  полу  и
глотала булавки, - и ничего.
     - Нет, Мастер. Она съела только корку и  глазурь,  а  начинку  отдала
мальчику, который сидел рядом с ней.
     - Тогда сдаюсь. Кто же это мог  быть?  Кажется,  ты  с  них  глаз  не
сводил, если только ты все это не выдумал.
     - Это был сын Кузнеца, Мастер. И я думаю,  что  Звезда  принесла  ему
счастье.
     - Ну, ну! - рассмеялся старый Ноукс. - Я так  и  знал,  что  ты  меня
разыгрываешь. Не смеши меня! Кузнец был тогда тихим и медлительным. Сейчас
от него много шума, я слышал даже, что он еще и поет. Но он  осторожный...
Никогда не рисковал. Как говорится, жует дважды, прежде чем проглотить,  и
всегда так поступал, если ты понимаешь, о чем я говорю.
     - Понимаю, Мастер. Раз вы не верите, что это был Кузнец, то  я  ничем
не могу вам помочь. Да теперь это и не важно. Может быть, вы  успокоитесь,
если узнаете, что Звезда вернулась обратно в ящичек. Вот она!
     Подмастерье был одет  в  темно-зеленый  плащ,  который  Ноукс  только
сейчас заметил. Из складок плаща  он  извлек  небольшой  черный  ящичек  и
открыл его прямо под носом у старого Повара.
     - Вот Звезда, Мастер, здесь в уголке.
     Старый Ноукс раскашлялся,  расчихался,  но  в  конце  концов  все  же
заглянул в ящичек.
     - Так вот она! - воскликнул он. - По крайней мере, похожа.
     - Это та самая Звезда, Мастер. Позавчера я сам  положил  ее  сюда.  А
этой зимой я снова запеку ее в Большой Торт.
     - Так, так! - Ноукс  хитро  посмотрел  на  Подмастерье  и  засмеялся,
трясясь, как желе. - Вижу, вижу! Детей было двадцать  четыре  и  сюрпризов
двадцать четыре,  и  звезда  лишняя.  Выковырнул,  тесто  в  печь,  а  сам
припрятал ее до другого раза.  Ты  всегда  был  хитрюгой,  шустрым,  можно
сказать. Все экономил: макового зернышка зря не потратишь. Ха-ха-ха!  Вот,
значит, как  дело  было.  Я  мог  и  сам  догадаться.  Ладно,  вот  все  и
выяснилось. Теперь можно спать спокойно. - Он поерзал в кресле. -  Смотри,
чтобы твой ученик не сыграл с тобой такую шутку. Как говорится, на всякого
хитреца найдется кто-нибудь похитрее. - Он прикрыл глаза.
     - До свиданья, Мастер! - сказал  Подмастерье,  закрыв  ящик  с  таким
хлопком, что старый Повар удивленно выпучился на него.
     - Ноукс, - сказал он, - ваши  знания  столь  глубоки,  что  я  только
дважды осмелился заговорить с вами первым. Я сказал, что Звезда пришла  из
Сказочной страны и что она досталась Кузнецу.  Вы  посмеялись  надо  мной.
Теперь, когда мы расстаемся, я скажу вам еще кое-что, только не  смейтесь.
Вы тщеславный старый мошенник, толстый, ленивый и хитрый. Я делал всю вашу
работу - и никакой благодарности.  Вы  всему  у  меня  научились  -  кроме
вежливости и уважения к Сказочной стране, а я ни разу даже  не  слышал  от
вас "Добрый день".
     - Ну, что касается вежливости, так я не  вижу  никакой  вежливости  в
том, чтобы обзывать людей старших и мастеров своего дела. Оставь себе свою
Сказочную страну и всю эту чепуху. Добрый день, если  ты  этого  ждешь  от
меня. А теперь катись! - Он насмешливо помахал рукой. - Если кто-нибудь из
твоих сказочных дружков прячется на Кухне, пришли его ко мне, а я на  него
посмотрю. Пусть он помашет своей волшебной палочкой и сделает  меня  снова
худым. Может, тогда я тебе поверю. - И Ноукс рассмеялся.
     - Не уделите ли вы немного своего времени Королю Сказочной страны?  -
был ответ.
     И к ужасу Ноукса, с этими словами Элф вырос  у  него  на  глазах.  Он
распахнул плащ, и Ноукс увидел под ним праздничное белое  одеяние  Мастера
Повара, только оно переливалось, мерцало и вспыхивало. Его голову  венчала
драгоценная диадема - сияющая звезда. Лицо его было молодо, но в глазах  -
суровая мудрость.
     - Старик, - сказал он. - По крайней мере, ты не старше  меня.  А  что
касается мастерства,  так  ты  частенько  подглядывал  из-за  моей  спины.
Решишься ли ты и теперь в открытую отрицать это?
     Он шагнул вперед, и Ноукс  дрожа  сжался  в  своем  кресле,  стараясь
отодвинуться как можно дальше. Он попробовал закричать, чтобы  позвать  на
помощь, но смог только еле слышно сипеть.
     - Нет, Повелитель, - проскрипел он. - Не причиняйте мне зла! Я  всего
лишь старый бедный человек.
     Лицо короля смягчилось.
     - Что ж, ладно! Ты говоришь правду.  Не  бойся  и  успокойся.  Может,
хочешь, чтобы на прощание Король Эльфов исполнил твое  желание?  Я  обещаю
тебе. Прощай! Теперь спи!
     Он снова завернулся в плащ и пошел по направлению к Дому, но  еще  до
того, как он скрылся из виду, вытаращенные глаза старого Повара закрылись,
и он захрапел.


     Когда старый Повар снова проснулся, солнце уже  садилось.  Он  протер
глаза и слегка вздрогнул, потому что осенний воздух был холоден.
     - Ух, ну и сон! - сказал он. - Должно быть, все  из-за  той  свинины,
которую я съел на обед.
     С того дня он стал бояться, что ему еще приснятся такие страшные сны,
не осмеливался почти ничего есть, опасаясь, что еда может его  расстроить,
его трапезы стали очень недолгими  и  простыми.  Вскоре  он  похудел,  его
одежда и кожа свисали с него складками. Дети прозвали его "Старик  -  Кожа
да Кости". Он с удивлением обнаружил,  что  снова  может  передвигаться  и
ходить по всему Вуттону с помощью всего лишь  палки;  и  прожил  он  после
этого намного больше, чем если бы продолжал толстеть.  Действительно,  как
говорят, ему недавно стукнуло сто лет, это единственное, что  запомнили  о
нем люди. И до последнего дня он повторял каждому желающему эту историю.
     - Можете называть его тревожным, но, если задуматься, то  это  просто
глупый сон. Король Сказочной страны! Что ж, у него нет  никакой  волшебной
палочки. Когда перестаешь есть, начинаешь худеть, это естественно.  Вполне
объяснимо. Никакого волшебства здесь нет.


     Настало время Праздника Двадцати  Четырех.  Кузнеца  пригласили  петь
песни, а его жену - помогать управиться с детьми. Кузнец смотрел, как  они
пели и танцевали, и думал о том, что они красивее  и  живее,  чем  были  в
детстве он и его друзья. На мгновение он задумался над тем, что может  Элф
делать в свободное время. Казалось, каждый ребенок достоин  найти  Звезду.
Но в основном он смотрел на Тима:  довольно  пухленький  мальчик,  танцует
неуклюже, но поет приятным голоском.
     За столом он сидел молча и глядел, как точат нож  и  разрезают  Торт.
Вдруг он певуче сказал:
     - Дорогой  Мастер  Повар,  только  отрежьте  мне  маленький  кусочек,
пожалуйста. Я уже так много съел, что больше не могу.
     - Хорошо, Тим, - сказал Элф. - Я отрежу кусочек специально для  тебя.
Думаю, ты легко с ним справишься.
     Кузнец с