т с Катором и до настоящего  времени  на  ваше  поведение  ничто  не
оказывало влияния?
     Губы Джейсона  раздвинулись  и  вновь  сомкнулись.  Выждав  несколько
секунд, он негромко произнес:
     - Я убежден, что это невозможно.
     - Однако гарантий вы дать не можете. Итак,  я  закончу  тем,  с  чего
начал: жизни и здоровью испытуемого грозит  опасность.  Но,  -  Торнибрайт
обвел взглядом присутствующих, - я не настаиваю на том, чтобы  он  прервал
контакт с Катором. Зато я определенно настаиваю  на  том,  чтобы  передать
проект в ведение правительства. Я глубоко убежден, что мы не должны  брать
на себя ответственность ни за судьбу Джейса, ни  за  судьбу  человечества,
которое может погибнуть, если румлы все-таки нападут на Землю.
     - Что касается моей жизни, - сказал Джейсон,  -  у  меня  есть  право
самому решить, как ею распорядиться.
     - Путь так. Все равно мое предложение остается в силе.  -  Торнибрайт
наклонился, положил локти на стол. - Сегодня утром  я  завтракал  в  нашей
столовой со своим другом, Уильямом Готтом, генералом военно-воздушных сил,
и заодно познакомил его с Джейсон и Меле. Билл - прекрасный человек, он не
чужд  науке  и  к  тому  же  играет  не  последнюю  роль  в  Администрации
президента.  Если  мы  решим  именно  сейчас,  а  не  в  последнюю  минуту
обратиться к властям, я уверен, что наше желание выполнят и поставят Готта
во главе  проекта.  Лучшей  кандидатуры,  чем  он,  нам  не  подыскать.  -
Торнибрайт посмотрел на Джейсона, потом  перевел  взгляд  на  Меле.  -  Вы
общались с ним совсем недолго, и все же я готов согласиться с тем, что  вы
о нем скажете. Какое он произвел на вас впечатление?
     - Я... - нерешительно произнесла Меле, но Джейсон перебил ее.
     - Он произвел на меня прекрасное впечатление, Тим, и вы это знаете. Я
охотно верю всему, что вы о нем говорили. Но речь идет не  о  том,  в  чьи
руки передать проект, а о том,  передавать  ли  его  вообще.  Я  продолжаю
утверждать, что сейчас этого делать не следует. Культура румлов необычайно
сложна, в ней существует множество нюансов, которые я не в силах  передать
словами. Я  не  могу  описать  тех  ощущений,  которые  испытываю,  будучи
Катером. Быть может, мне удастся до конца разобраться в образе их жизни, и
тогда я многое сумею объяснить вам. А если у  меня  ничего  не  выйдет,  я
честно в этом признаюсь. Но в данной ситуации решающим  событием  является
предстоящая дуэль. Я не хочу терять связь с Катером. Мне  нужна  поддержка
членов Совета, и никого  более.  Любое  вмешательство  со  стороны  только
испортит дело.
     - Предлагаю поставить вопрос на голосование, - сказал Дистра.
     - Поддерживаю, - тут же согласился Хеллер.
     - Возражаю, - заявил Торнибрайт. - Обсуждение необходимо продолжить.
     - Сначала голосуем первое предложение, -  возразил  Дистра.  -  Итак,
кто...
     Голоса, как всегда, разделились поровну. Головы  всех  присутствующих
повернулись к Джейсону.
     - Я голосую за то, - отчетливо выговаривая каждое слово, произнес он,
- чтобы не прерывать эксперимент с Катером ни до, ни  во  время  дуэли.  Я
голосую за то, чтобы продолжить эксперимент своими  силами.  Мой  голос  -
решающий.  -  Он  посмотрел   на   Торнибрайта.   Глаза   психолога   были
непроницаемы; лицо, как каменное. Джейсон отвернулся и встретился взглядом
с Меле.
     Ему трудно было выдержать этот взгляд. Он вспомнил слова Алана  Грила
о том, что может произойти с ним, если Катор умрет. И он вспомнил о том, о
чем почти не думал все последнее время: Меле любила его.



                                    9

     В тот день, когда  исследование  артефакта  было  закончено,  Джейсон
стоял в своей комнате,  пристегивая  к  поясу  церемониальный  меч,  дверь
неожиданно заговорила:
     - Белла Двоюродный Брат просит разрешения войти.
     - Пусть войдет. - Джейсон повернулся.
     Дверь открылась, и в комнату вошел Белла. Взгляд его, как всегда, был
дружелюбным, но на лице появилось непривычное почтительное выражение.
     - Мне велено передать, - тихо  сказал  он,  -  что  Брутогази  желает
видеть тебя в своем кабинете, прежде чем ты покинешь дворец.
     Руки Джейсона замерли у застежек пояса. Он понял, почему его  старший
брат и товарищ, с  которым  они  изредка  совершали  прогулки  по  городу,
отнесся к нему с робким уважением.  Джейсону  было  горько  и  обидно.  Он
привязался к Атону Дядюшке по Матери, и ему пришлось убить Атона. Белла  -
единственный член Семьи, с которым он  поддерживал  хорошие  отношения,  -
стал для него чужим. "Великие всегда одиноки" - гласит пословица. Да,  так
оно и есть.
     - Почему  ты  скорбишь?  -  в  голосе  Беллы  слышалось  неподдельное
изумление. - Тебе оказана большая Честь, которой добиваются многие.
     - Да, конечно. Просто я... неожиданно почувствовал, как быстро  летит
время, - ответил Джейсон и застегнул пояс.
     - Ты говоришь так, словно достиг почтенного возраста, - сказал Белла,
внимательно глядя на него.
     - Разве? -  с  горечью  спросил  Джейсон.  -  Пойдем.  Тебе  поручено
проводить меня?
     - Я поднимусь с тобой на последний этаж и объясню, куда идти  дальше.
Сам я не имею права находиться в апартаментах Брутогази, а его близкие  не
могут служить провожатыми Троюродному Брату, не уронив своей Чести. Следуй
за мной.
     Они вышли из комнаты, поднялись по  витой  лестнице  на  третий  этаж
дворца. Белла налег на высокую дверь и  с  трудом  приоткрыл  ее.  Джейсон
подумал, что едва сумеет протиснуться в образовавшуюся щель.
     - Для Брутогази эту  дверь  открывают  четверо  слуг,  -  морщась  от
напряжения сказал Белла. - Проходи скорее.
     Но Джейсон остался стоять на месте. Он  увидел  перед  собой  широкий
мраморный коридор с большими окнами на правой стене. Слепящий  белый  свет
утреннего солнца, преломляясь в стеклах, мягким и теплым покрывалом  лежал
на каменном полу.
     - Проходи скорее, -  повторил  Белла.  -  Да  не  лишишься  ты  воды,
прохлады, покоя.
     - Спасибо, брат, - с  благодарностью  сказал  Джейсон  и  протиснулся
боком в дверь, которая захлопнулся за ним с гулким торжественным звуком.
     Несмотря на раннее утро, Джейсон никого не встретил  на  своем  пути.
Четко следуя полученным от Беллы указаниям,  он  шел  по  залитым  солнцем
коридорам и в конце концов очутился у  небольшой  белой  двери  с  золотой
ручкой. Воспоминания нахлынули на  него.  Один-единственный  раз  в  своей
жизни Джейсон (через три часа после того, как покинул  сумку  матери)  уже
побывал на третьем этаже дворца. С тех пор он изредка видел  на  различных
церемониях  поседевшего,  сгорбленного  под  тяжестью  с  Честью  прожитых
сезонов, Брутогази, но ему никогда не забыть  высокую  мистическую  фигуру
главы  Семьи,  возложившего  на  него  руки  и  торжественно  произнесшего
непонятные слова, которые, как: он  впоследствии  узнал,  означали:  Катор
Троюродный Брат Брутогази.
     Джейсон справился с охватившим его волнением, молча открыл  дверь  (в
святая святых дворца не было ни  переговорных  устройств,  ни  замков,  ни
Ведущего) и вошел в кабинет.
     У высокого окна стоял стол, а за ним, на небольшом пьедестале,  сидел
на корточках Брутогази, поседевший  румл  благородного  возраста.  Джейсон
подошел к столу и наклонил голову.
     - Я - Троюродный Брат Брутогази, достопочтенный, - сказал он.
     Глава Семьи задумчиво посмотрел на него.
     - Да, - медленно произнес он, - ты всегда был непоседой.  Помню,  как
тебя держали в Именной День. Что ж, -  он  небрежно  отодвинул  в  сторону
лежавшие перед  ним  бумаги,  -  насколько  мне  известно,  ты  стремишься
возглавить Экспедицию на планету Завернутых.
     - Достопочтенный? - недоуменно спросил Джейсон.
     - Ты  не  знал?  Так  назвали  существ,  чей  артефакт  тебе  удалось
обнаружить в космосе.  Как  выяснилось,  они  заворачивают  свои  тела  во
всевозможные одежды. Но ты не ответил на мой вопрос об Экспедиции.
     - Достопочтенный, - осторожно сказал Джейсон, - мне неведомо, к каким
выводам пришли Эксперты...
     - Ты прав. - Брутогази одобрительно кивнул. - Нельзя кидаться  очертя
голову в дело, о котором ничего неизвестно.  Вчера  вечером  мне  принесли
копию отчета Исследовательского Центра. Хочешь послушать?
     - Да, достопочтенный. -  Джейсон  постарался  выпрямиться  настолько,
насколько это было возможно для румла. - Хочу.
     Брутогази взял из стопки лежащих на столе бумаг верхний лист.
     - Комиссия пришла к заключению, что иные разумные  существа  примерно
такого же роста, как мы; двуногие; уровень их развития сравним с  нашим...
-  С  губ  Джейсона  невольно  сорвалось  легкое  восклицание.   Брутогази
посмотрел на него и медленно повторил. - УРОВЕНЬ  ИХ  РАЗВИТИЯ  СРАВНИМ  С
НАШИМ. Бросить этой расе вызов будет величайшим событием  за  всю  историю
нашей цивилизации. Но продолжим. - Он снова начал  читать.  -  Уровень  их
развития сравним с нашим и, по всей видимости, ограничен с древних  времен
определенными табу, которые заменяют им нашу  доктрину  Чести,  Они...  Ты
хочешь о чем-то меня спросить?
     - Достопочтенный, - сказал Джейсон, - разве могут  разумные  существа
достичь высокого уровня развития, не разработав концепций Чести?
     И вновь Брутогази одобрительно кивнул.
     - В отчете этот вопрос рассматривается. Вывод таков: естественно, они
не могут обойтись без такого  понятия,  как  Честь.  Развитие  цивилизации
происходит с  пробуждением  расового  сознания,  которое  в  свою  очередь
обязывает проявлять заботу об обществе, а следовательно гарантировать  его
выживание, что невозможно вне системы, где главную роль играет Честь. - Он
внимательно посмотрел на Джейсона. - Впрочем, можно  не  сомневаться,  что
наша система окажется недоступной их  пониманию.  Исследовательский  Центр
считает наиболее вероятным - о чем я уже говорил, - что у  них  существуют
примитивные табу, помогающие им выжить в самых сложных ситуациях.  Другими
словами, они оперируют теми же понятиями Чести, что и мы, но  не  понимают
этого.
     - Значит, мы победим! - воскликнул Джейсон.
     - Троюродный Брат,  Троюродный  Брат,  -  сказал  Брутогази,  покачав
головой. - Неужели ты думаешь, что преимущество  в  одной  области  знаний
гарантирует успех?  Среди  них  наверняка  есть  выдающиеся  личности;  их
научно-технический потенциал может оказаться выше нашего.
     -  Но,  -  возразил  Джейсон,  -  разве  материальное  или   духовное
превосходство в состоянии помочь тем, кто лишен Чести?
     -  С  философской  точки  зрения,  нет.  Но  на  практике   война   с
превосходящим нас численностью и обладающим мощным оружием  противником  -
бесперспективна. Погибнуть за правое дело - благородно, обескровить расу -
бесчестно. Если погибнут отцы, кто даст жизнь сыновьям?
     Джейсон стоял молча, чувствуя, что ему преподали хороший урок.
     - К тому же, - сказал Брутогази после непродолжительного молчания,  -
не исключен вариант, что у  них  все  же  имеется  система  оценки  Чести,
подобная нашей. Возможно, даже более совершенная.
     - Более совершенная? - недоуменно переспросил Джейсон, уставившись на
главу Семьи.
     - Теоретически это возможно. Вспомни: Честь не имеет  пределов,  Сила
не имеет пределов, но Разумное Существо рождается и умирает.
     Джейсон склонил голову на грудь.
     - Теперь ты готов ответить мне, хочешь ли  возглавить  экспедицию  на
планету Завернутых? - спросил Брутогази.
     - Достопочтенный,  -  ответил  Джейсон,  -  это  мое  самое  заветное
желание.
     - Да, так я и думал. - Брутогази глубоко вздохнул и огладил  пушистые
- в два раза длиннее, чем у Катора Троюродного Брата -  бакенбарды.  -  И,
естественно, репутация Семьи отнюдь  не  пострадает,  если  румл  с  нашим
именем станет Ведущим на космическом корабле.
     - Спасибо, достопочтенный.
     - Не за что. Однако, -  медленно  произнес  Брутогази,  -  ты  должен
хорошо понимать одну вещь. Я пригласил тебя,  намереваясь  объяснить,  что
политическая ситуация в настоящий момент исключительно сложная. Я не могу,
не рискнув своей Честью и  престижем  Семьи,  помочь  тебе  получить  пост
Ведущего или даже капитана...
     - Достопочтенный... - начал было Джейсон,  но  Брутогази  нетерпеливо
махнул рукой.
     - Знаю, знаю. Будучи  Троюродным  Братом,  ты  и  не  рассчитывал  на
поддержку, но я хочу подчеркнуть, что тем не менее оказал бы ее во имя той
искорки жизненной силы, которую я в тебе вижу. Возможно, ты не осведомлен,
что Комиссия по Назначениям состоит из семи румлов. Так вот, сейчас я могу
с уверенностью утверждать, что только трое из  них  будут  принадлежать  к
нашей партии Западни.
     Тошнота подкатила к  горлу  Джейсона,  но  он  продолжал  стоять,  не
шелохнувшись.
     -  В  таком  случае,  достопочтенный,  меня  вряд  ли   назначат   на
ответственный пост.
     - Я тоже так думаю, - согласился Брутогази. - Более того,  я  уверен,
что тебя не назначат.
     - Да, достопочтенный.
     - И тем не менее ты не намерен снимать своей кандидатуры?
     - Я не вижу причин, - ответил Джейсон,  чеканя  каждое  слово,  чтобы
скрыть охватившее его  отчаяние,  -  которые  побудили  бы  меня  поменять
принятое решение.
     - Я не сомневался в таком ответе.  -  Брутогази  чуть  приподнялся  и
вновь опустился на корточки. - В каждом поколении рождаются дети,  похожие
на тебя. Девяносто девять процентов из них терпят крах в жизни,  и  только
один... один на миллион добивается успеха.
     - Достопочтенный... -  пробормотал  Джейсон,  чувствуя,  как  у  него
закружилось голова. Он и мечтать не  мог,  что  его  честолюбивые  замыслы
станут известны главе Семьи.
     - Брутогази, - сказал старец, - не может  официально  одобрить  твоих
начинаний или помочь тебе получить пост Ведущего в предстоящей Экспедиции.
Но если каким-то чудом ты добьешься своего, я надеюсь. Честь  не  позволит
тебе позабыть Семью, и ты воздашь ей должное за все хорошее, что  она  для
тебя сделала.
     - Достопочтенный, неужели ты во мне сомневаешься?! - чуть  не  плача,
вскричал Джейсон.
     - Нет, конечно. Напомнив тебе о Семье, я лишь исполнил свой  долг.  -
Брутогази вздохнул. - Мой долг также  сказать  следующее:  если  в  случае
неудачи ты покроешь себя позором и не сумеешь сохранить свою  Честь,  тебе
тут же предъявят счет на часть Семейной казны, которую ты заложил.
     Джейсона затошнило еще сильнее.
     - Я понимаю, достопочтенный.
     - Что ж, - сказал Брутогази, - это - все. Лично я от души желаю  тебе
удачи. Да не лишишься ты прохлады, воды, покоя.
     - Я почитаю главу моей Семьи ныне  и  во  веки  веков!  -  воскликнул
Джейсон и, пятясь, медленно вышел из кабинета. Закрывая за собой дверь, он
видел, как  седая  голова  Брутогази  склонилась  над  лежащими  на  столе
бумагами.
     Джейсон не помнил, как шел обратно по залитым солнцем коридорам,  как
очутился  за  воротами  дворца.  И  только  сидя  в   ракетном   автобусе,
направляющемся в Исследовательский Центр, он справился с обуревавшими  его
благородными чувствами и попытался собраться с  силами  перед  предстоящим
ему тяжелым испытанием.
     Сотни  претендентов  прислали  заявки  с  просьбой   рассмотреть   их
кандидатуры, но разослано  было  всего  двенадцать  приглашений.  Комиссия
согласилась выслушать только  тех,  кто  мог  доказать,  что  имеет  право
выступать соискателем на пост Ведущего.
     Право  Джейсона   было   неоспоримо:   он   обнаружил   артефакт,   а
следовательно с чистой совестью  утверждал,  что  Фактор  Случайности  уже
предпочел его всем остальным. И любой румл, не сведущий в  политике,  счел
бы этот факт очевидным и решил бы, что назначение Джейсона  предрешено,  а
вызов на Комиссию - простая формальность.
     На самом же деле он получил одиннадцатое из  двенадцати  приглашений.
Могло быть и хуже, сказал сам себе Джейсон, сидя в  автобусе.  Меня  могли
пригласить двенадцатым.
     Очутившись в здании  Исследовательского  Центра  и  дождавшись  своей
очереди, он прошел в комнату,  где  заседала  Комиссия  по  Назначениям  и
убедился,  что  худшие  его  подозрения  оправдались.  Более   или   менее
сочувственно на него смотрел лишь  Ардольф  Единокровный  Брат  Брутогази,
сидевший крайним справа. За ним по порядку располагались Чель, Уорна  (оба
из партии Западни), Гульбано, Ферт, Акобка и, наконец, сам Нелькосен  (все
четверо из партии Хлыста), Джейсону не повезло. Нелькосен  был  не  только
председателем Комиссии с правом решающего голоса, но  и  главой  Семьи,  к
которой принадлежал Атон Дядюшка по Матери.  Правда,  Инспекторы  признали
Джейсона невиновным в гибели Атона, но Честь Нелькосена не могла позволить
ему благосклонно отнестись к подобному решению. Как румл  благородный,  он
просто обязан был  при  малейшей  возможности  дискредитировать  Джейсона,
нарушить его планы.
     Глубоко дыша носом, Джейсон  остановился  перед  столом,  за  которым
сидели члены Комиссии, и  отсалютовал  им,  выпустив  когти  правой  руки,
приложенной к сердцу.
     - Я - Катор Троюродный Брат, достопочтенные, - сказал он, - явился по
вашему любезному  приглашению  в  назначенное  вами  время.  Я  верю,  что
нахожусь среди друзей.
     - Здесь, Троюродный Брат, - ответил Нелькосен традиционными  словами,
- ты - среди друзей.
     Джейсон с облегчением вздохнул. Получить гарантию считалось почетным,
но она не являлась обязательной. Видимо,  Нелькосен  принадлежал  к  числу
румлов, строго  придерживающихся  обычаев.  Однако,  он  не  менее  строго
относился к своим обязанностям, и поэтому, не переводя дыхание, заявил:
     - А сейчас кандидат расскажет, какие причины - помимо перечисленных в
заявке - побудили его претендовать на  ответственный  пост  в  столь  юном
возрасте, и почему он считает,  что,  назначив  его  Ведущим,  мы  выберем
достойнейшего.
     - Благородные члены Комиссии, - громко и отчетливо произнес  Джейсон.
- Мои документы, как и заявка, находятся перед вами. Однако  мне  хотелось
бы подчеркнуть, что моя научная подготовка, умение пилотировать звездолет,
работа разведчика, а также долгое пребывание в тесном  скутере  со  вторым
пилотом...
     Речь Джейсон, которую он, как и все кандидаты, тщательно  подготовил,
текла плавно и уверенно. Члены Комиссии, уже выслушавшие  десять  примерно
таких же речей, явно скучали. Нелькосен не спускал с Джейсона глаз.
     Джейсон закончил говорить, члены  Комиссии  переглянулись,  Нелькосен
отрывисто спросил:
     - Начнем голосование?
     Головы  закивали,  руки  потянулись  за  жетонами.   Четверо   румлов
автоматически взяли красные жетоны, трое - черные.
     Джейсон  облизнул  пересохшие  губы,  и,  прежде,  чем   председатель
официально объявил результаты голосования, громко сказал:
     - Протестую!
     Руки с жетонами замерли в воздухе. Члены Комиссии встрепенулись,  как
один. Семь пар черных глаз уставились на  Джейсона.  Кандидат  имел  право
опротестовать решение Комиссии, но тем самым он ставил под сомнение чью-то
Честь, а это означало, что вся его дальнейшая жизнь (в особенности если он
не пользовался поддержкой Семьи и поступил подобным образом перед старшими
по возрасту и званию) зависела от того, будет принят протест или отклонен.
     - Надеюсь, кандидат не откажется сообщить, на каком основании?  -  не
скрывая своей радости, спросил Нелькосен.
     - На том  основании,  достопочтенный,  что  есть  еще  одна  причина,
которая заставляет меня претендовать на роль Ведущего.
     - Любопытно, - громыхнул Нелькосен. - Вы не находите, уважаемые?
     - Очень любопытно, достопочтенный,  -  ответил  Ардольф  Единокровный
Брат Брутогази, и по  его  тону  было  не  понять,  разделяет  он  скрытое
презрение Нелькосена  к  Джейсону  или,  наоборот,  издевается  над  своим
председателем.
     - В таком случае, кандидат, мы,  естественно,  с  удовольствием  тебя
выслушаем. Что же это