у текста: "ФБР разыскивает доктора Джейсона Барчера, чтобы допросить
его   в   связи   с   передачей   секретных   документов    представителям
неустановленной иностранной державы".
     Джейсон уставился на  фотографию.  К  счастью,  она  была  трехлетней
давности. За последние несколько недель он сильно похудел, и уже в течение
тридцати шести часов не брился. Ему осталось только изменить  свою  манеру
поведения. Где-то он читал (в те далекие времена, когда еще  не  слышал  о
румлах), что человека выдают его привычки.
     - Это не ты, - сказал Джейсон сам себе, глядя на фотографию. - Ты  не
улыбаешься, не чувствуешь уверенности в себе. Тебе на двадцать лет больше,
ты сутулишься, ты бродяга...
     Он сунул газету в карман. Пора двигать дальше, пока  он  не  уснул  у
чугунной ограды. Кто сказал, что  нельзя  спать  на  ходу?  Когда  Джейсон
проходил службу в армии, он часто спал в  походах,  если  взвод  поднимали
ночью по тревоге. Он  помнил  головы  впереди  идущих,  которые  кивали...
кивали... кивали... Очень часто он спотыкался и  неожиданно  понимал,  что
давно покинул строй и находится у придорожной канавы.  Он  возвратился  на
место и шел дальше, а головы продолжали кивать... кивать...
     Сейчас я не должен уснуть, - подумал он. -  Если  я  засну,  то  могу
попасть под машину или привлечь к себе внимание... -  Джейсон  вытащил  из
кармана пачку таблеток декседрина, которую приготовил  заранее,  составляя
свой план. Впрочем, таблетки давно на него не действовали,  лишь  вызывали
чувство тошноты.
     Дождь продолжал идти, не переставая. Небо потемнело настолько, что  в
полдень зажглись уличные фонари. Горел свет в домах,  светофоры  мигали  в
туманной пелене. Вдалеке гремел гром.
     Лицо у Джейсона горело, в горле пересохло, тяжелые веки слипались.  У
него началась лихорадка. Сначала он был рад температуре, которая  помогала
ему с необычайной остротой воспринимать  окружающий  мир,  но  с  течением
времени болезнь окончательно подточила его силы.
     Он вновь споткнулся и чуть было не упал.  Женщина,  проходящая  мимо,
осуждающе на  него  посмотрела  и  поджала  губы.  "Мне  не  выдержать,  -
неожиданно подумал он. - Я свалюсь, если не найду себе пристанища".
     Он потряс головой,  оглянулся,  пытаясь  сообразить,  где  находится,
увидел в нескольких шагах от себя  гранитное  здание  Главного  управления
Ассоциации ученых. Джейсону уже приходила в голову мысль укрыться там,  но
он отверг этот план, как слишком рискованный. Сейчас он понял, что у  него
нет другого выхода.
     Перед его глазами возникла картина подвальной комнаты, в  которой  он
спал всего два дня назад... уютная постель... теплое одеяло...
     Джейсон заставил себя идти вперед. Он свернул  на  аллею,  ведущую  к
черному ходу здания  Ассоциации,  где  находились  кухня  и  кафетерий.  В
затуманенном  мозгу  Джейсона  возник  определенный  план.  Он  подошел  к
исцарапанной металлической  двери,  облокотился  о  стену,  несколько  раз
сглотнув слюну, откашлялся. Главное - говорить громко и ясно, чтобы его ни
в чем не заподозрили.
     Он  набрал  полную  грудь  воздуха,  толкнул   дверь,   открывающуюся
вовнутрь.
     - Проверка счетчика! - громко крикнул он и, не останавливаясь,  пошел
к лестнице, ведущей в подвальные помещения.
     - Идите вниз, - крикнул ему в ответ чей-то голос из  ярко  освещенной
кухни, в которой гремели ножи, стучали тарелки, и пар валил из кастрюль.
     Джейсон старался ступать как можно увереннее, чтобы шаги его  звучали
естественно,  но  на  узкой  деревянной  лестнице  колени   его   внезапно
подогнулись, и он с трудом удержался на ногах.
     Он шел по длинному коридору мимо зеленых пятен  дверей,  выделявшихся
на фоне белых стен. Стиснув зубы, прошел мимо своей  бывшей  комнаты,  где
стояла мягкая уютная постель, о которой он мечтал, как  мечтает  о  глотке
воды страждущий в пустыне.
     И,  наконец,  Джейсон  очутился  в  шахте  лифта  и   медленно   стал
подниматься по лестнице,  включая  по  пути  шестидесятиваттные  лампочки,
натыкаясь на книжные полки.
     Вот и третий этаж. Из кабинета Меле доносилось чуть слышное  клацание
пишущей машинки. Всхлипнув от облегчения, Джейсон  толкнул  дверь,  сделал
два шага вперед, наклонился, чтобы взять корзинку для  бумаг  и  сесть  на
нее. Ноги его подкосились, и он упал, едва успев уцепиться за край стола.
     Как в тумане Джейсон видел перед собой  лицо  Меле.  Он  очень  хотел
объяснить ей, что ему нужна помощь не ради  него  самого,  а  ради  общего
дела, которому он служит. Но у него  совсем  не  осталось  сил.  Он  сидел
молча, и вода стекала  с  его  одежды  на  паркетный  пол.  Затем  комната
качнулась, накренилась, исчезла. Джейсон провалился в небытие.
     Очнулся он в шахте лифта напротив кабинета Меле. Его голова  и  плечи
были прислонены к книжным полкам; он был закрыт толстым шерстяным одеялом.
Меле стояла перед ним на коленях и наливала из термоса в большую  кофейную
чашку какую-то жидкость.
     Джейсон недоуменно моргнул, попытался собраться с мыслями. Как это ей
удалось  втащить  его  в  книгохранилище,  да  еще  так  удобно  устроить?
Воспаленный мозг отказывался дать ответ на этот вопрос.
     - Пей, - сказала Меле, поднося полную чашку к его губам.
     Он открыл рот  и  тут  же  закрыл  его,  почему-то  решив,  что  Меле
предлагает ему кофе. За последние двадцать  часов  Джейсон  выпил  столько
чашек этого напитка, что при одной мысли о нем его затошнило.
     Внезапно он почувствовал на губах вкус  мясного  бульона  с  овощами,
который показался ему странным и удивительным блюдом из какой-то заморской
страны. Джейсона мучили голод и жажда, его бросало то в жар, то  в  холод.
Он с жадностью глотал обжигающую жидкость, но, выпив полторы чашки, понял,
что наелся до отвала, и мотнул головой. Меле отставила  чашку  в  сторону,
вытерла ему подбородок бумажной салфеткой.
     - ...Тебе... лучше... уйти... - с трудом выговорил  Джейсон.  -  Я...
справлюсь. - Его колотил озноб,  он  плотнее  завернулся  в  одеяло.  Меле
продолжала стоять на коленях, глядя на него.
     - Прими лекарство, - сказала она, подавая ему две таблетки и чашку  с
водой. - Это антибиотики. - Он послушался, как ребенок. -  Джейс,  -  Меле
наклонилась к нему, - ты... ты действительно сделал то, что говорят?
     - Что? - спросил он. - Что обо мне говорят?
     -  Ты  действительно  записал  на  пленку,  которую   отснял   Катор,
информацию о  нашем  проекте  и  показал  румлам  флотилию  земных  боевых
звездолетов?
     - Да, - хрипло ответил он, чувствуя, что горло разболелось у него  не
на шутку. - Я должен был так поступить. Понимаешь...
     - Можешь ничего не объяснять. - Меле так и не встала с колен.  -  Мне
все равно, почему ты так поступил.  Когда  Свенсон  спросил,  знала  ли  я
что-нибудь о твоих планах, я первым делом попыталась понять, зачем ты  это
сделал. Лишил нас единственного преимущества, которым  мы  обладали  перед
румлами, превосходящими нас численностью в десять раз. Но затем, когда  ты
исчез, и я услышала, что тебе грозит... мне стало ясно, что  больше  всего
на свете меня волнует твоя судьба.
     Джейсон моргнул. Он слышал слова, которые она говорила, но и голове у
него все перепуталось, и он никак не мог уловить их смысл.
     - Джейс... - Она положила руки ему на плечи.  -  Ты  меня  понял?  Ты
должен меня понять! Мне все равно, что ты сделал! Я так  гордилась  собой,
мне казалось, что, независимо от  моих  чувств,  я  всегда  смогу  осудить
человека, совершившего, с моей точки  зрения,  неблаговидный  поступок.  Я
ошибалась! - Она приподняла его за плечи, прижалась щекой к  его  щеке.  -
Меня волнует только одно: что с тобой будет? И я не хочу думать ни  о  чем
другом! Никому тебя не отдам!
     Джейсон хотел ответить ей, но губы  его  дрожали,  а  из  пересохшего
горла не вырвалось ни звука. Он увидел, как за ее спиной открылась  дверь.
Одна фигура, вторая, третья... Они бесшумно подходили все ближе и ближе, а
он не в силах был даже предупредить Меле...
     Она ни о чем не подозревала, и только когда  грубые  руки  попытались
оттащить ее в сторону, начала отчаянно сопротивляться, прикрывая  Джейсона
своим телом.



                                    22

     - ...Зачем вы это сделали? - спросил Свенсон.
     Джейсон сидел на стуле в пустой комнате с голыми стенами (куда  увели
Меле, он не знал) и отвечал  на  этот  один-единственный  вопрос,  который
поочередно задавали ему люди в штатском.
     Его заставили принять несколько таблеток, сделали два укола  -  после
чего у него прошел озноб, рассеялся туман в голове, а усталость как  рукой
сняло, хотя он чувствовал, что болезнь его просто загнали в  угол.  Сердце
Джейсона билось чуть сильнее обычного, в  ушах  звенело,  и  он  пил  воду
стакан за стаканом, непрерывно вытирая пот со лба бумажными салфетками.  В
общем, Джейсону казалось, что от  него  осталась  одна  оболочка,  которая
может  порваться  в  любую  минуту.  Вопросы  доносились  до  него  словно
издалека, отвечал он механически, повторяя одно и то же.
     - Вам этого не понять. Чтобы  понять,  необходимо  СТАТЬ  Катором,  а
никто из вас никогда им не был. Я бессилен что-либо вам объяснить.
     - А вы попробуйте, - сказал Свенсон. -  В  конце  концов  терять  вам
нечего. Верно я говорю?
     - Вы не испытали того, что испытал я. Вы все равно не поймете. Дело в
том, что и румлы, и люди - разумные существа, стоящие на  высокой  ступени
развития. Но в сложившейся ситуации  представители  обеих  рас  действуют,
руководствуясь отнюдь не разумом. Мы реагируем  на  создавшееся  положение
примитивно... - Он умолк. Это было бессмысленно.
     - Продолжайте, - угрюмо сказал Свенсон.
     - Примитивно, - повторил Джейсон. -  Эмоционально.  Инстинктивно.  Мы
смотрим  на  румлов,  как  на  чужаков,  и  они  отвечают  тем  же.  Любые
эмоциональные   реакции   нелогичны.   Логика,   понимание   -   результат
интеллектуального мышления. И то, и другое приходит  в  процессе  развития
личности в обществе. И звереныш, и ребенок ведут себя  нелогично.  Вся  их
деятельность направлена только на то, чтобы уцелеть и вырасти.  Для  этого
они используют любые  средства,  не  задумываясь  о  нравственности  своих
поступков. Если  б  наши  ученые  уделяли  больше  внимания  теоретическим
исследованиям...
     - Вам не кажется, что мы несколько отвлеклись? - спросил Свенсон. - У
нас остается все меньше и меньше времени.
     - Все, о чем  я  говорю,  взаимосвязано.  Впрочем,  неважно.  Я  ведь
предупреждал, что вы не поймете. О каком понимании может идти  речь,  если
вы и румлы реагируете друг на друга  на  самом  примитивном  эмоциональном
уровне?  Теоретические  исследования  помогли  бы  заранее  учесть   такую
возможность, и тогда, впервые встретившись с иным разумом, мы были  бы  ко
всему  подготовлены.  Сейчас  же   консервативные   взгляды   одной   расы
столкнулись с не менее консервативными взглядами другой.
     - Укажите, в чем консервативность наших взглядов, - сказал Свенсон. -
Может быть, мы их изменим.
     -  Вам  кажется,  что  вы  говорите  искренне.  На  самом  деле,   вы
ошибаетесь. Для начала вам необходимо понять Катора. Подумать о нем, как о
ЧЕЛОВЕКЕ высоконравственном...
     - Высоконравственном! - воскликнул один  из  присутствующих.  Джейсон
даже не посмотрел в его сторону.
     - Вот видите? - обратился он к Свенсону. - Это сказали не вы, но и на
вашем лице написано возмущение. Вам не перебороть своих чувств.
     - Катора понять несложно. - Свенсон пожал плечами. - По  отношению  к
своим соотечественникам он вел себя просто аморально. Разве он,  намеренно
солгав, не заставил пятьдесят семь членов своей  команды  покончить  жизнь
самоубийством? И вы считаете этот поступок нравственным?
     -  Более  чем  нравственным.  Катор  проявил   высочайшие   моральные
качества, обеспечивающие выживание как  отдельной  личности,  так  и  всей
расы. Они погибли, чтобы Катор не только  жил,  но  и  преуспел  в  жизни.
Единственным румлом, к которому он испытывал какие-то чувства, был  Белла,
и Катор пожертвовал Белой ради того, чтобы завоевать  авторитет  у  членов
Экспедиции...
     - Заранее зная, что всех убьет, - сказал Свенсон. -  Думаю,  вы  сами
понимаете, что вряд ли вам удастся убедить нас в благородстве Катора.
     - Но в тот момент он не мог позволить себе  убить  их!  -  воскликнул
Джейсон,  неожиданно  чувствуя  прилив  сил.  -  Вы   рассматриваете   его
полномочия  с   человеческой   точки   зрения?   Вы   рассматриваете   его
обязательства с человеческой точки зрения! Вы рассматриваете  его  цели  с
че...
     Дверь в комнату распахнулась, и Джейсон оборвал  себя  на  полуслове.
Лицо человека, стоявшего на пороге, выражало отчаяние.
     - Началось, - сказал он Свенсону. - Вы велели доложить.
     - Сейчас идем. - Свенсон посмотрел на Джейсона. -  Пойдемте  с  нами.
Может, тогда вы поймете, что натворили.
     Джейсон неуверенно поднялся на ноги. Люди в  штатском  окружили  его,
вывели из комнаты, повели по коридору  в  зал,  на  стене  которого  висел
большой  экран.  Немногочисленные  зрители  (человек  тридцать-сорок)  уже
заняли свои места. В  третьем  ряду,  справа  от  двух  мужчин  и  высокой
женщины, сидела Меле. Джейсона усадили рядом с ней.
     - Меле, - сказал он. - Как ты...
     - Со мной все в  порядке.  -  Она  улыбнулась,  взяла  его  за  руку.
Охранники покосились на них, но промолчали.
     Свенсон сел рядом с Джейсоном, поднял руку. Свет в  зале  померк,  на
экране возникло изображение. Джейсон  мгновенно  понял,  что  видит  перед
собой Зал Собраний, хотя даже Катор никогда там не был. Каждый румл  знал,
как выглядит Зал Собраний. Здесь  заседали  главы  Семей  (пятьдесят  одни
румл), поочередно выбираемые  из  более  чем  пятисот  тысяч  глав  Семей,
живущих на всех планетах, заселенных румлами. Таким образом, глава  Семьи,
если и становился членом Собрания, то один раз в жизни, и не более чем  на
десять  дней  в  сезон.  Насколько  Джейсон  знал,  пятьдесят  один   румл
собирались только в тех случаях, когда речь шла либо о Чести расы, либо  о
подтверждении прав румла на Основание Семьи или Семьи и Царства.
     С этой последней целью и  проводилось  сегодня  Собрание,  в  котором
принимал участие и Брутогази, приглашенный пятьдесят вторым его участником
без права Голоса.
     Достойнейшие румлы, достигшие почтенного возраста, мощные, с длинными
бакенбардами, рассаживались  в  ряды  кресел,  расположенные  ярусами  над
небольшим помостом. Когда все расселись, и шум утих, небольшая дверь слева
внизу  распахнулась,  и  на  помост   вышел   Катор.   Остановившись,   он
отсалютовал, прижав правую руку к груди, выпустив когти.
     Мозг Джейсона, затуманенный усталостью, болезнью  и  лекарствами,  за
доли секунды преодолел расстояние от Земли до планеты румлов. Джейсон спал
наяву. Последний раз в своей жизни он был Катером.
     Джейсон смотрел на глав Семей, а они, в  свою  очередь,  смотрели  на
него. Внезапно он увидел Брутогази,  и  сердце  его  невольно  переполнило
чувство  гордости,  сменившееся  ощущениями  стыда  и   глубокой   печали.
Справившись с волнением, он сказал:
     - Достопочтенные, я - Катор Троюродный Брат Брутогази.  Я  верю,  что
нахожусь среди друзей.
     - Ведущий, - ответил самый почетный член Собрания, - здесь - ты среди
друзей. Ты хочешь отчитаться перед нами?
     -  Да,  достопочтенный,  хочу.  Я  уже  передал  вам  судовой  журнал
Экспедиции  на  планету  Завернутых.  Теперь   мне   необходимо   сообщить
дополнительную информацию, но прежде я вынужден обратиться к  благородному
Собранию с просьбой удовлетворить одну мою просьбу.
     - Твоя просьба касается тебя лично? -  спросил  самый  почетный  член
Собрания.
     - Да, достопочтенный. И я претендую на то, чтобы она была  выполнена,
потому что более не являюсь рядовым членом общества, а следовательно  могу
принести неоценимую пользу, действуя на благо и к Чести всей нашей расы.
     - Чем вызвана твоя просьба?
     - Она вызвана тем, - ответил Джейсон, - что Завернутые не  похожи  ни
на одну из рас, с которыми нам  когда-либо  приходилось  сталкиваться.  Их
цивилизация находится, практически, на одном уровне с нашей, они  обладают
не меньшим, чем у нас, интеллектом, им удалось  создать  свою  собственную
концепцию Чести. Поэтому я прошу выполнить мою  просьбу,  несмотря  на  ее
необычность.
     - В чем ее необычность? - спросил голос из Зала.
     - Достопочтенный, - сказал Джейсон. - Из Экспедиции вернулся я  один.
Только в моем мозгу содержатся уникальные сведения о Завернутых, только  я
знаю, как создать Семьи на их планете. Эти знания делают меня  незаменимым
членом общества, и поэтому я претендую на особое к себе отношение.
     - На какое именно, Ведущий?
     - Прежде всего, я хотел бы заметить следующее: впервые  за  всю  нашу
историю мы столкнулись с высокоцивилизованными  разумными  существами,  и,
вполне возможно, теперь перед нами откроются  широчайшие  возможности  для
разработки новых концепций Чести. Итак,  я  прошу  уважаемое  Собрание  не
принимать в отношении меня никакого решения, - после того,  как  я  сообщу
дополнительную информацию, - по крайней мере в течение одного дня. За  это
время достопочтенные румлы должны прийти к выводу, сошел ли я с  истинного
пути или, действуя на благо и ради процветания общества, пошел иным путем,
но не уронил при этом своей Чести.
     Джейсон   умолк.   В    Зале    стояла    мертвая    тишина.    Затем
председательствующий произнес:
     - Ведущий, твоя просьба действительно необычна. Правильно ли  я  тебя
понял? Ты просишь, чтобы мы не разбирали твои действия, не судили тебя, не
награждали и не наказывали? Ты просишь, чтобы  мы  не  высказывали  своего
мнения по поводу благородства или бесчестности твоих поступков, даже  если
после твоего сообщения нам будет абсолютно ясно, какое решение  необходимо
принять?
     - В течение одного дня, - сказал Джейсон. -  Я  прошу  отложить  ваше
решение всего на один день.
     Председательствующий задумался.
     -  Кто-нибудь  хочет   выразить   протест?   -   спросил   он   после
непродолжительного молчания. По Залу пронесся  легкий  шум,  но  никто  не
высказался. - Хорошо. Мы удовлетворим твою просьбу. В конце  концов,  если
речь идет о Чести, один день промедления не играет роли и никак  не  может
повлиять на наше решение, ибо благородные мужчины сразу могут  разобраться
во всех вопросах Чести. Теперь ты готов сделать свое сообщение?
     - Да, достопочтенный. - Джейсон слегка наклонил голову. - Я благодарю
вас всех  и  могу  только  повторить:  Завернутые  -  высокоцивилизованные
существа, и, следовательно, изучая  их,  нам  предстоит  выработать  новые
концепции Чести. А сейчас я покажу вам запись на пленке, которую вы до сих
пор не видели.
     Джейсон сделал шаг в сторону, положил руку на  кнопку,  расположенную
на поясе его доспехов.
     - Вам хорошо известно, - сказал он,  -  как  я  спасся  от  погони  и
вернулся на борт звездолета. Считая меня погибшим, понимая, что не  смогут
улететь домой без Ключей и Ведущего, все члены моей  команды  покончили  с
собой. Должно быть, вы догадались, что я намеренно обманул их и толкнул на
этот шаг для того, чтобы остаться единственным румлом, обладающим знаниями
о Завернутых... - Он умолк и обежал взглядом ряды кресел. - В  сложившейся
ситуации я поступил благородно. Любые действия  того,  кто  посвятил  себя
Основанию Царства, являются благородными,  если  они  ведут  к  достижению
цели. Это так?
     - Это так, - подтвердил председательствующий.
     -  Однако,  -  медленно  и  печально  произнес  Джейсон,  -  когда  я
стартовал, на отснятой  мною  пленке  я  увидел  кадры,  заставившие  меня
отказаться от своих замыслов...
     - Отказаться?! - послышался хор  голосов,  который