т стрелков...
   - Слишком мало, а? - продолжал старик. - А я могу  перенести  тебя  в
мир, где миллионы и миллионы.
   - Зачем тебе это?
   - Чтобы спасти моих друзей.
   - Ты пожертвуешь целым миром ради этой горстки?  -  Я  перенесу  тебя
туда, куда ты пожелаешь.
   - И мне поверить твоим словам?
   - Я Йон Шэнноу, и я не лгу.
   - Шэнноу, как ты можешь! - вскричала Амазига, бросаясь к  портативке.
Шэнноу отбросил ее, хлестнув рукой по лицу так, что она не удержалась на
ногах. От усилия он пошатнулся и прижал ладонь к окровавленной  повязке.
Амазига посмотрела на него с земли.
   - Как ты можешь, Шэнноу? Что ты за человек? Саренто сосредоточился  и
проник в сознание Амазиги. Она ощутила это и содрогнулась.
   - Так! - сказал Саренто. - Ты не лжешь. И перенесешь меня туда,  куда
я пожелаю?
   - Да.
   - В двадцатый век на Землю?
   - А куда в двадцатом веке? - уточнил старик.
   - Соединенные Штаты. Лос-Анджелес был бы в самый раз.
   - Обещать, что доставлю тебя прямо в город, не могу. Точки силы,  как
правило, расположены далеко от таких многолюдных мест.
   - Это не важно. Йон Шэнноу. Ты, естественно,  отправишься  вместе  со
мной.
   - Как хочешь. Нам надо подняться вон на тот холм, - сказал Шэнноу.
   Саренто взглянул туда, куда указывал его палец, и тут же уставился на
Крестоносцев у изгороди.
   - Убей хотя бы одного из них, и двадцатого века  тебе  не  видать!  -
предостерег Шэнноу.
   - Сколько времени это займет? Я изнываю от голода!
   - Столько, сколько нам нужно, чтобы подняться на холм.
   Старик повернулся и медленно зашагал к  холму.  Саренто  нагнал  его,
подхватил под мышки и побежал вверх по склону без особых усилий - старик
был легким, как перышко, а Саренто чувствовал, как его жизненная энергия
идет на убыль.
   - Не умирай, старик! - приказал он, добравшись до вершины, и  опустил
Шэнноу на землю. - А теперь сдержи свое слово!
   Шэнноу выдвинул микрофон.
   - Сделай! - прошептал он.
   Вспышка фиолетового света - и они исчезли.
   Амазига с трудом поднялась на ноги. У нее за спиной радостно вопили и
обнимались Крестоносцы, но ее  жег  невыносимый  стыд.  Отвернувшись  от
холма, она зашагала к дому. Как он мог решиться на это? Как он мог?!
   Бет пошла ей навстречу.
   - Так, значит, победа осталась за ним! - сказала она.
   - Если ты можешь считать это победой.
   - Мы живы, Амазига. По-моему, это можно считать победой.
   - Стоила ли она своей цены? Зачем, зачем я ему помогала! Он обрек  на
гибель целый мир!
   Когда Кровь-Камень появился вдали, Шэнноу подозвал ее к себе.
   "Я должен подойти к нему поближе, -  сказал  он.  -  Мне  нужна  твоя
помощь".
   "Я твоего веса не выдержу. Пусть тебя поведет Сэм!"
   "Нет, это должна быть ты".
   Из дома к ним вышел Сэм. Он положил руку на плечо Амазиги, наклонился
и поцеловал ее в лоб.
   - Что я натворила, Сэм? - пробормотала она.
   - Ты сделала то, что должна была сделать, - ответил он с убеждением.

***

   Рука об руку они направились в луга. Бет осталась  стоять,  глядя  на
вершину холма. Вскоре к ней из дома вышла Зера Уилер с детьми.
   - В жизни ничего похожего не видела! - сказала Зера. - Раз! И нет их.
   - И нет их,  -  повторила  Бет,  борясь  с  безысходной  тоской.  Она
вспомнила Шэнноу таким, каким впервые его увидела более двух десятилетий
назад. Суровый одинокий человек, упорно ищущий город,  зная,  что  город
этот не существует и не может существовать.  "Я  любила  тебя  тогда,  -
подумала она. - Так сильно, как уже никогда потом не могла тебя любить".
   - Плохой человек ушел? - внезапно спросила Эстер.
   - Да, деточка, - ответила Зера.
   - А он вернется?
   - Навряд ли.
   - А что будет с нами? Со мной и Осом? Зера засмеялась.
   - Останетесь у старой Зеры. Страшное наказание,  а?  Придется  делать
всякую домашнюю работу, мыть, убирать. Думается,  вы  быстро  сбежите  с
такой каторги.
   - Я от тебя не убегу, Зера, - обещала Эстер, и ее  лицо  вдруг  стало
очень серьезным. - Никогда-никогда!
   - И я тоже, - сказал Ос, достал из кармана пистолетик и протянул  его
Зере. - Пусть он лучше хранится у вас, фрей, - объяснил он. -  Я  больше
не хочу ни в кого стрелять.
   Зера взяла пистолет и улыбнулась.
   - Пойдемте-ка перекусим, - сказала она.
   Бет осталась одна. Ее сын погиб. Клем погиб. Шэнноу исчез. Зачем  все
это? Ради чего?
   Слева Пэдлок Уилер разговаривал со своими людьми и с Нестором Гаррити
среди них. Возле стояла Исида. Бет увидела, как Мередит взял ее  руку  и
поднес к губам.
   Юная любовь...
   Господи, зачем все это?
   К ней подошел Тоуб Харрис.
   - Простите, что беспокою вас, фрей,  -  сказал  он,  -  но  младенчик
плачет, а остатки молока прокисли. Не говоря  уже  о  том,  что  он  всю
комнату засмердел, попросту выражаясь.
   - А ты никогда младенцев не перепеленывал, Тоуб?
   - Не-а. Хотите, чтобы я научился? Она встретилась с  ним  взглядом  и
улыбнулась в ответ на его заразительную ухмылку.
   - Может, мне следует тебя обучить.
   - Буду рад, Бет.
   Он впервые назвал ее по имени, и Бет  поняла,  что  ей  это  приятно.
Повернувшись, чтобы  войти  в  дом,  она  увидела,  что  Амазига  и  Сэм
спускаются с холма. Чернокожая женщина стремительно подошла к ней.
   - Я была несправедлива к Шэнноу, - сказала она виноватым  голосом.  -
Перед тем, как попросить меня вывести его из дома, он дал Сэму вот это.
   Она достала из кармана клочок бумаги и протянула его Бет. На нем было
нацарапано одно-единственное слово:
   "Троица".
   - Что это значит? - спросила Бет.
   И Амазига объяснила.

ТРОИЦА
Нью-Мексико, 16 июля, 5 час. 20 мин. утра

   Гроза уносилась за горы, зигзаги молний пронизывали небо над дальними
вершинами. Ливень прекратился, но от пустыни веяло сыростью и прохладой.
Едва угас фиолетовый свет, Шэнноу упал ничком,  Саренто  ухватил  его  и
притянул к себе.
   - Если ты меня надул... -  начал  он,  но  тут  же  чуть  не  потерял
сознание от сокрушающе сильного запаха. Миллионы  их!  Сотни  миллионов!
Саренто отпустил Шэнноу и начал вращаться на каблуках.  Пьянящий  аромат
всех этих душ был настолько благоуханным, что почти утолил его голод.
   - Где мы? - спросил он.
   Шэнноу привалился к камню и оглядел озаряемую зарницами пустыню. Небо
на востоке светлело.
   - В Нью-Мексико, - ответил он.
   Саренто оставил старика, поднялся на пологий пригорок и обвел пустыню
внимательным взглядом. Слева он увидел ажурную металлическую башню вроде
нефтяной вышки, а под ней небольшую палатку.  Полотнища  незашнурованной
двери хлопали на ветру.
   Двадцатый век! Его мечта. Тут он сможет питаться всю вечность.
   Саренто захохотал и тут увидел Шэнноу. Старик  доковылял  до  него  и
стоял, уставившись на башню.
   - Мы далековато от ближайшего населенного пункта, - сказал Саренто, -
но у меня сколько угодно времени, чтобы отыскать его. Ну, Шэнноу, каково
ощущать, что ты обрек моей власти целую планету?
   - Сегодня я стал смертью, - сказал старик, устало повернулся и  начал
спускаться с пригорка.
   Саренто впивал его отчаяние, но оно только усилило ощущение  радости.
Небо прояснялось, занималась заря.
   Он снова посмотрел на ажурную башню и прикинул, что высотой она около
ста футов. У ее подножия было что-то нагромождено, но Саренто не удалось
рассмотреть, что именно. "Да какая разница?" -  подумал  он.  Наибольшее
скопление людей находилось к северу.
   "Пойду туда", - решил он. И тут ему вспомнились слова Шэнноу,  словно
будившие что-то в его памяти.
   "Сегодня я стал смертью".
   Цитата из какой-то древней книги. Он нащупывал  нужное  воспоминание.
А, да... "Бхагават-гита". "Я  стал  смертью,  сокрушителем  миров".  Как
уместно!
   И еще что-то, но он не вспомнил и  опустился  на  камень  в  ожидании
рассвета, упиваясь своей новообретенной свободой. Верх ажурной башни был
занят металлическим цилиндром величиной в  сарай.  Цилиндр  заблестел  в
лучах восходящего солнца,  и  свет  озарил  всю  башню.  Теперь  Саренто
разглядел, что громоздилось внизу.
   Матрасы! Десятки матрасов! Он улыбнулся  и  покачал  головой.  Кто-то
уложил матрасы в двадцать пять слоев под башней. Что за нелепость!
   Но цитата неотвязно преследовала его.
   Сегодня я стал смертью.
   И тут в его памяти  словно  вспыхнула  молния:  он  все  понял.  А  с
пониманием на него нахлынула парализующая паника. Теперь он точно  знал,
где находится. И когда.
   Ракетный испытательный полигон Аламагордо в Нью-Мексико, в 180  милях
от Лос-Аламоса. Теперь, когда он вспомнил это, в его  память  хлынули  и
остальные факты. Матрасы были подстелены, когда атомную бомбу  поднимали
на канатах на место из опасения, что она  сорвется  и  взрыв  произойдет
преждевременно.
   Резко обернувшись, он  поискал  взглядом  старика.  Старик  бесследно
исчез. Саренто побежал, а в его  памяти  возникали  все  новые  и  новые
факты.
   Плутониевая бомба  обеспечила  взрыв,  по  мощности  равный  двадцати
тысячам  тонн  тринитротолуола.   Взрыв   атомной   бомбы   высвобождает
гигантское  количество  тепловой  энергии,  в  самой  бомбе  температура
достигает нескольких миллионов градусов, и возникает огненный шар.
   Саренто мчался на крыльях ужаса.
   Порожденные  взрывом  конвекционные  потоки  всасывают  пыль  и  тому
подобное в огненный  шар,  и  образуется  типичное  грибовидное  облако.
Взрыв, кроме того,  вызывает  ударную  волну,  которая  распространяется
концентрически на несколько миль, обрушивая на своем пути все  строения.
Происходит испускание огромного количества нейтронов  и  гамма-лучей,  и
проникающая радиация поражает в радиусе воздействия взрыва все живое.
   "Я не могу умереть! Я не могу умереть!"
   Он находился в 127 ярдах от башни в 5 час. 30 мин. утра 16 июля  1945
года. Секунду спустя башня испарилась. На  сотни  ярдов  вокруг  нулевой
точки,  которой  Оппенгеймер  дал  название  "Троица",   песок   пустыни
оплавился в стекло. Порожденный взрывом шар раскаленного воздуха  быстро
поднялся на высоту в 35 тысяч футов.
   В нескольких  милях  оттуда  Дж.  Роберт  Оппенгеймер  наблюдал,  как
образуется грибообразное облако. Вокруг все ликовали.
   - Сегодня я стал смертью, - сказал он.