ть.  Ее  грузное  тело  ворочалось  на  узкой
кровати, пружины постанывали под ее весом. Она задыхалась от  злобы.  Ее
муженек спятил и застрелил Пророка, в один  миг  покончив  со  всеми  ее
мечтами о солидном положении, о всеобщем уважении. Он всегда был  слабой
и бесхребетной никчемностью, думала она. "И не надо  было  мне  за  него
выходить!" Да и не вышла бы,  если  бы  Эдрик  Скейс  не  отвергнул  ее.
Мужчины! Скейс был  бы  редкостной  добычей.  Богатый,  красивый,  всеми
уважаемый. А кроме того, он умер молодым, и, значит, Эльза  осталась  бы
горюющей вдовой, наследницей всего его имущества, которого  хватило  бы,
чтобы жить-поживать среди роскоши,  возможно,  даже  в  Единстве.  Вдова
Скейса! Какая пленительная мысль! Однако, несмотря  на  все  ее  уловки,
Скейс оставался равнодушен к  ее  заигрываниям,  и  она  вынуждена  была
довольствоваться  не  первым,  а   вторым...   Вторым?   Она   чуть   не
расхохоталась. Да Джозия Брум был последним фитюлькой! Однако  благодаря
удаче и помощи умницы-жены он занял в Долине Паломника видное место.
   Но теперь об этой малости следовало забыть. Сегодня на главной  улице
у всех на глазах женщины одна за другой переходили  на  другую  сторону,
лишь бы не встречаться с Эльзой Брум.  Когда  она  проходила  мимо,  все
отводили глаза. Все - только не Эзра Ферд, главный конкурент Джозии.  Он
улыбался до ушей, а его тощая ведьма-жена выскочила  из  дома  и  стояла
рядом с ним, упиваясь унижением Эльзы.
   А ведь будет еще хуже! Иерусалимские Конники привезут ее мужа - то-то
он нюни распустит! - и запрут в тюрьме при штабе Крестоносцев  до  суда,
который кончится тем, что его повесят. Какой срам!
   Крепко зажмурившись, она помолилась вслух:
   - Господи, тебе  ведомы  все  муки,  каких  я  натерпелась  от  этого
человека. Говорят, его подстрелили, когда он убегал. Так пусть он  умрет
в горах, а его тело пусть сожрут звери, не оставив никаких следов!
   Может быть, через год-другой ее полоумный муж мало-помалу исчезнет из
памяти горожан. Или она найдет нового мужа...
   Внезапный шум внизу заставил ее открыть глаза. Кто-то ходил по дому.
   "Господи Боже! Только бы не Джозия! Кто  угодно,  только  не  он!"  -
прошептала она.
   В ящике тумбочки лежал маленький пистолет.  Эльза  села  на  постели.
Если она тихонько спустится и убьет его, то станет героиней! Будет снова
окружена общим уважением! Выдвинув ящик,  она  достала  пистолет.  В  ее
массивном  кулаке  он  казался  совсем  крохотным.  Она  убедилась,  что
пистолет полностью заряжен, потом приподняла свое грузное тело, опустила
ноги, встала и вышла на лестницу. Пояс ее  огромной  ночной  рубашки  из
белой фланели зацепился за дверную ручку. Высвободив его, она шагнула на
первую ступеньку, которая громко заскрипела.
   - Это ты, Джозия? - крикнула она, продолжая спускаться во мрак. И тут
заметила какое-то движение слева. Взведя курок, она  сошла  с  последней
ступеньки. Из-за облаков выглянула луна, в окно и открытую входную дверь
хлынул серебряный свет. Прямо перед ней вздыбилось огромное тело.
   У Эльзы Брум достало времени только на один пронзительный вопль.
   Его услышал Леон Эванс, капитан Крестоносцев, отправившийся в  ночной
дозор. От этого крика кровь похолодела у него в  жилах.  Из  тени  вышел
кто-то, и Леон стремительно обернулся, уже держа в руке пистолет.
   - Это только я, сэр, - сказал Сэмюэль Мак-Адам, подходя к нему. -  Вы
слышали?
   - Еще бы, черт дери! Где-то на Западной улице.
   - Мне пойти с вами?
   Леон улыбнулся и хлопнул юношу по плечу.
   - Ты пока еще не  Крестоносец,  Сэм.  Погоди,  пока  тебе  не  начнут
платить за это! - Держа пистолет в вытянутой руке, он зашагал по  улице.
Из тени метнулась серебристая фигура, но Эванс уже миновал проулок и  не
увидел ее. Сэмюэль заморгал. Он не верил своим глазам. Волчецы не бывают
такими огромными.
   - Капитан! - закричал он, хватаясь за свой пистолет. Он  выстрелил  и
промахнулся. Однако Леон Эванс обернулся и на одном движении  выстрелил.
Сэмюэль увидел, как  зверь  пошатнулся,  его  голова  откинулась,  и  из
борозды в скальпе хлынула кровь. Он выстрелил еще раз.  Из  шкуры  зверя
над бедром взметнулось облачко  пыли  и  захлестала  кровь.  Леон  Эванс
шагнул ближе и всадил две пули в грудь Пожирателя, который с жутким воем
осел на задние лапы. В конце улицы заметались тени, из нескольких  домов
справа от Сэмюэля  донеслись  крики.  Окно  верхнего  этажа  разлетелось
вдребезги, и на крышу навеса над тротуаром, проломив его,  рухнуло  тело
мужчины. Он ударился о землю головой.  Леон  подбежал  к  нему,  Сэмюэль
последовал за ним. Эзра Ферд лежал с развороченной грудью.
   Из домов выбегали люди, сбиваясь в кучки на середине улицы.  Из  окна
Эзры Ферда вылез огромный зверь и спрыгнул между ними.  Сэмюэль  увидел,
как он опрокинул наземь кричащую  женщину.  К  ней  на  помощь  бросился
мужчина, но в его  грудь  вцепились  когти.  Толпа  в  панике  бросилась
бежать. В конце улицы появились еще десятка  два  зверей,  их  завывания
заглушали отчаянные крики толпы.
   -  Бегите  в  штаб  Крестоносцев!  -  завопил  Леон  Эванс,   пытаясь
перекричать  крики  ужаса,  оглашавшие  ночную  тьму.  Сквозь  толпу   с
пистолетом в руке пробивался Сэмюэль, стараясь  добраться  до  капитана.
Крестоносец стоял, вытянув руку, и с  холодным  спокойствием  стрелял  в
атакующих зверей. Раздался сухой  щелчок  разряженного  пистолета.  Леон
Эванс открыл его, начал перезаряжать, но  тут  на  него  прыгнул  зверь.
Сэмюэль был в нескольких шагах позади. Он выстрелил и промахнулся. Когти
впились в щеку Леона Эванса, сдирая  его  лицо.  Крестоносец  попятился,
выронив пистолет. Когда зверь прыгнул снова, смертельно раненный человек
вытащил охотничий нож и нанес удар. Но лезвие сломалось о  шкуру.  Когти
впились в его тело, и  он  упал,  весь  залитый  кровью.  Сэмюэль  начал
пятиться, весь дрожа, потом повернулся и бросился бежать, спасая жизнь.
   В каменное здание штаба Крестоносцев устремился людской поток,  а  по
главной улице все бежали и бежали  те,  кто  еще  остался  в  живых.  Из
переулка галопом вылетела лошадь. Сэм прыгнул к ней, хватаясь за гриву в
надежде вскочить к ней на спину, но не сумел, и она протащила его  шагов
тридцать, пока он не свалился в уличную пыль. Кое-как вскочив  на  ноги,
он осмотрелся. Прямо к нему устремился  огромный  волчец.  Рука  Сэмюэля
рванулась к кобуре. Кобура была пуста.
   Справа над ним рявкнуло ружье. Получив полный заряд  в  грудь,  зверь
попятился со стоном. Сэмюэль посмотрел вверх и увидел в окне  над  собой
юного Уоллеса Нэша с двустволкой.
   - Скорее сюда, Сэм! - крикнул Уоллес. Сэмюэль молниеносно взбежал  по
ступенькам крыльца и проскочил в дверь. Раненый зверь прыгнул на  дверь,
которая сломалась  от  удара  и  открылась.  Сэмюэль  кинулся  вверх  по
лестнице, перепрыгивая через  ступеньки,  а  зверь  преследовал  его  по
пятам. На верхней площадке появился Уоллес Нэш.
   - Ложись, Сэм! - крикнул юноша.
   Сэмюэль растянулся  на  ступеньке  в  тот  момент,  когда  загрохотал
выстрел, и он услышал, как туша  зверя  катится  вниз  позади  него.  Он
выбрался на верхнюю площадку к рыжему юнцу. С Уоллесом он знаком не был,
но помнил, что тот славился как бегун на короткие дистанции,  и  однажды
от него отстал Степной Пожар, призовой жеребец Эдрика Скейса.
   - Спасибо, Уоллес, - сказал он, когда тот перезарядил оба ствола.
   - Надо выбираться отсюда, - сказал Уоллес. - Моей старушкой для охоты
на птиц их не остановить. И думать нечего. Где твой пистолет? -  спросил
он, заметив пустую кобуру.
   -  Уронил  на  улице,  -  смущенно  признался  Сэмюэль..  -  Немножко
спаниковал.
   Уоллес кивнул, потом  сунул  руку  за  пояс  и  вытащил  однозарядный
старого образца пистолет исчадий.
   С улицы донеслись новые крики. Они бросились  в  комнату  к  окну.  В
дверь штаба Крестоносцев отчаянно стучала молодая женщина с младенцем на
руках, но внутри все были настолько перепуганы, что ее не впускали.
   А к ней уже бежал зверь.
   - Сюда! -  завопил  Сэм.  Она  повернулась,  и  он  увидел,  как  она
оценивает расстояние и быстроту волчеца. Нет, ей не успеть...
   Но она попыталась.
   Уоллес прицелился и выстрелил из обоих стволов. Пули попали  зверю  в
плечо и повернули его. Но он  удержался  на  ногах  и  снова  ринулся  к
женщине. Сэмюэль открыл окно  и  взобрался  на  подоконник.  К  большому
разочарованию его матери. Бет Мак-Адам, он  не  был  наделен  ни  особой
храбростью, ни  стойкостью.  Сэмюэль  считал,  что  он  обманул  все  ее
ожидания. Глубоко вздохнув, он прыгнул и приземлился неудачно,  вывихнув
лодыжку. Женщина почти добежала до крыльца, но зверь настигал ее, и  тут
Сэмюэль, отпрыгнув влево, выстрелил. Его первая пуля попала в  разинутую
пасть. Вторая пробила зверю шею, из выходной раны хлынула кровь,  но  он
не остановился.
   И в этот миг Сэмюэль Мак-Адам  понял,  что  сейчас  умрет,  и  ощутил
ледяное спокойствие.
   Женщина с вопящим младенцем пробежала мимо, даже не взглянув на него.
Подбегали другие звери. Первый замаячил над Сэмюэлем, и он выстрелил еще
два раза прямо в сердце. Волчец упал... и ударил когтистой лапой.
   - Вернись, Сэм! - услышал он  голос  Уоллеса.  Зверь  лежал  мертвый.
Что-то горячее и липкое заливало рубашку Сэма. Кровь из рваной  раны  на
его горле.
   Самюэль упал на колени, силы стремительно покидали его. Он  повалился
набок, и его лицо ударилось об утоптанную землю улицы. Но боли не  было.
"Я умираю, - подумал он бесстрастно. - Все". На него навалилась огромная
слабость, ему вспомнилась его детская молитва. Он  попытался  произнести
ее, но времени у него не осталось.

***

   Наступил день, которого доктор Мередит страшился уже так давно. Исида
лежала  в  фургоне  без  сознания,  ее  пульс  еле  прощупывался  и  был
прерывистым, веки посинели, щеки запали. Задним числом он  отдавал  себе
отчет, что день этот неумолимо приближался  уже  несколько  недель.  Она
совсем обессилела и даже говорила с трудом.
   Мередит сидел рядом с ней, а Иеремия управлял лошадьми. "Долго ли еще
остается до конца?" - думал молодой доктор. Наклонившись,  он  поцеловал
ее холодный лоб. Слезы затуманили ему глаза, и  одна  упала  на  бледную
щеку Исиды. Когда фургон, заскрипев, остановился, Мередит встал,  открыл
заднюю дверь и спрыгнул  на  землю.  Иеремия,  накинув  вожжи  на  ручку
тормоза, подошел к нему.
   - Ей не получшало? - спросил старик. Мередит покачал головой.
   - Думаю... этой ночью...
   -  Господи!  -  прошептал  Иеремия.   -   Такая   чудесная   девушка!
Справедливости нет, верно, доктор?
   - Во всяком случае, когда мы имеем дело с  такими  болезнями,  как  у
нее.
   Иеремия разжег костер и принес из фургона два стула.
   - Я так и не понял, что ее убивает, - сказал он. - Рак там или плохое
сердце... Но это?
   - Болезнь очень редкая, - объяснил  Мередит.  -  В  старом  мире  она
называлась болезнью Аддисона. У нас у всех организмы обладают внутренней
защитой, которая изолирует микроорганизмы и убивает их. А  у  Исиды  эта
система вышла из строя и  обратилась  против  себя,  в  частности,  губя
надпочечники.
   - То есть она убивает себя сама? - переспросил Иеремия.
   - Да. Старая раса нашла кортикотропные заменители, которые  сохраняли
жизнь таким больным. А мы не знаем, как их вырабатывать.
   Иеремия вздрогнул и обвел взглядом бескрайнюю безлюдную степь.  Когда
Исиде стало совсем худо, они оставили остальные фургоны на  стоянке  под
Доманго и теперь направлялись  в  Долину  Паломника,  надеясь  на  чудо.
Апостол Савл был последним из учеников  Диакона  и,  по  слухам,  прежде
творил чудеса  исцеления  в  Единстве.  Они  узнали,  что  он  в  Долине
Паломника, и Иеремия покинул остальных странников и направил свой фургон
в степь. До Долины оставалось теперь только два дня пути, но эти два дня
с таким же успехом могли быть двумя  веками:  Исида  умирала  у  них  на
глазах.
   Иеремия задумался и  молча  подбрасывал  хворост  в  костер.  Мередит
вернулся в фургон. Исида лежала так неподвижно,  что  он  было  счел  ее
мертвой, однако,  когда  он  поднес  к  ее  ноздрям  зеркало,  оно  чуть
затуманилось. Он взял ее руку в  свои  и  заговорил,  дав  волю  словам,
которые так давно жаждал произнести вслух:
   - Я люблю тебя, Исида. Чуть ли не с первого дня, как увидел тебя.  Ты
шла с корзиной цветов по главной улице, продавая  их.  Солнце  сияло,  и
твои волосы были как золотая  чаша.  Я  купил  три  букетика.  По-моему,
желтых нарциссов. - Он замолчал и нежно сжал  ее  пальцы,  они  остались
неподвижными. Мередит вздохнул. - А теперь ты  меня  покидаешь,  уходишь
туда, куда я не могу последовать за тобой. - Голос у него надломился, из
глаз хлынули слезы. - Не могу смириться с этим. Не могу!
   Когда Мередит снова вышел из фургона,  Иеремия  помешивал  деревянной
ложкой в котелке с мясной похлебкой.
   - По-моему, я видел волчеца вон в тех деревьях, - сказал старик.
   Мередит посмотрел туда,  но  ничего  не  увидел.  Только  ветер  гнул
высокие травы, превращая степь в волнующийся океан.
   Издали донесся жуткий вой.
   - У вас есть пистолет? - спросил Мередит.
   - Нету. Одолжил Малькольму. Сказал, пусть вернет, когда мы встретимся
в следующий раз.
   Мередит сел и протянул ладони над костром. Но в открытой степи  ветер
почти не давал почувствовать жар огня. Вообще-то они обычно устраивались
на ночлег под защитой большого камня или хотя бы толстого комля упавшего
дерева, но волы совсем измучились, а трава тут была сочная.
   - Не думаю, чтобы нам понадобилось оружие, -  сказал  Мередит.  -  Не
знаю ни единого случая, чтобы волчецы нападали на людей.
   - А что вы будете делать, доктор, когда...  -  Иеремия  умолк,  не  в
силах договорить.
   - Когда она умрет? - Мередит  провел  рукой  по  лицу.  Веки  у  него
набрякли,  на  сердце  лежала  свинцовая  тяжесть.   -   Расстанусь   со
странниками, Иеремия. Найду городок, где нет врача, и  поселюсь  там.  Я
ведь присоединился к вам только из-за Исиды. Ну а вы?
   - Буду странствовать  и  дальше.  Люблю  посещать  неизвестные  края,
видеть новые пейзажи. Люблю купаться в забытых речках  и  смотреть,  как
восходит солнце над горами, у которых нет названия.
   Из  травы  поднялось   серебристо-серое   существо   и   остановилось
незамеченное шагах  в  пятнадцати  от  фургона.  Первым  волчеца  увидел
Мередит и тронул Иеремию за плечо. Старик оглянулся:
   - Иди-ка сюда, посиди с нами,  дружочек.  Волчец  поколебался,  потом
подбежал и скорчился у костра.
   - Я Пакья, - сказал он, наклонив голову и высунув длинный язык.
   - Добро пожаловать, Пакья, - ответил Иеремия. - Хочешь есть? Похлебка
почти готова.
   - Голода нет. Очень большой страх. Иеремия засмеялся:
   - Нас не надо бояться. Я Иеремия, а это мой друг, доктор Мередит.  Мы
не охотимся на ваше племя.
   - Я вас боюсь нет, - сказала волченка. - Куда вы едете?
   - В Долину Паломника, - ответил старик.
   Волченка замотала головой:
   - Не надо туда. Много зла. Много смерти. Все мертвые..!
   - Мор? - спросил Мередит. Пакья наклонила голову, недоуменно глядя на
него. - Большая болезнь?
   - Не болезнь. Кровавые  Звери  пришли  убивать  всех.  Я  чую  их,  -
добавила она, поводя  длинным  носом  в  воздухе.  -  Очень  далеко,  но
подходят ближе. У вас есть ружья?
   - Нет, - ответил Мередит.
   - Тогда вы умрете, - сказала Пакья. - И моя Бет умрет.
   - Бет? Кто это? - спросил Иеремия.
   - Хороший друг. На ферме к югу. Вам надо к ней.  У  нее  есть  ружья.
Может, тогда вы будете жить. Она будет жить.
   Пакья встала и убежала, не сказав больше ни слова.
   - Интересное существо, - сказал Мередит. - Самец или самка?
   - Самка, - ответил Иеремия. - И очень напугана. Я навещал эти края  в
течение многих лет, но никаких Кровавых Зверей не  знаю.  Возможно,  она
подразумевала львов или медведей.  Не  следовало  мне  одалживать  ружье
Малькольму.
   - Как по-вашему, что нам делать? Иеремия пожал плечами.
   - Съедим похлебку и поедем на эту ферму.  -  Вновь  раздался  вой,  и
Иеремия вздрогнул. - Бог с ней, с похлебкой! - сказал он.

***

   Когда в дверь легонько постучал Тоуб Харрис,  Бет  Мак-Адам  дремала.
Она сразу проснулась и протерла глаза.
   - День выдался долгий, Тоуб, - сказала она. Работник сдернул шапку  и
ухмыльнулся.
   - Старые быки никак из чащобы не выходят! С ними возни и возни!
   Бет потянулась и встала. Тоуб Харрис  приехал  на  ферму  две  недели
назад на измученной лошаденке, которая все-таки выглядела лучше, чем он.
Жилистый сутулый коротышка, он побывал  рудокопом  в  Чистоте,  объезжал
лошадей на ранчо под Единством, а до этого четыре года плавал  матросом.
И вот ему вздумалось  поехать  в  дикие  земли  и  разбогатеть,  как  он
выразился. На  ферме  он  появился  без  крошки  припасов,  без  единого
обменника и перестав надеяться на свою удачу. Бет он сразу понравился: у
него была веселая ухмылка,  очень  молодившая  его  выдубленное  ветрами
лицо, и ясные голубые глаза, искрившиеся юмором.
   Тоуб провел пятерней по редеющим черным волосам.
   - Сюда вроде  направляется  фургон,  -  сказал  он.  -  Надо  думать,
странники. Наверное, устроят тут стоянку, попросят съестного.
   - Сколько их? - спросила Бет.
   - Один фургон, очень ярко покрашенный. Запряжен волами. Управляют  им
двое мужчин.
   - Ну, авось один из них медник. Мне надо бы починить  пару  кастрюль,
да и ножи наточить давно  не  мешало  бы.  Скажешь  им,  что  они  могут
остановиться на южном лугу. Там бьет родник.
   Тоуб кивнул и,  пятясь,  исчез  за  дверью.  Бет  глубоко  вздохнула.
Приближалась зима, и ей нужен был надежный работник. Ее небольшое  стадо
ушло далеко в горы, разбрелось по чащобам и редколесью... Для того чтобы
выгнать их всех оттуда, требовалось не  меньше  четырех  мужчин,  однако
Тоуб в одиночку справлялся с работой, для которой  она  прежде  нанимала
троих работников покрепче него. Раньше ей помогал Сэмюэль, но теперь  он
все время проводил в городке, готовясь  в  Крестоносцы.  Бет  вздохнула.
Теперь каждая их встреча кончалась перепалкой.
   - Слишком уж я сурово его воспитывала, - произнесла она вслух.
   - Прошу прощения, фрей Мак-Адам, - сказал вновь возникший Тоуб. -  Но
приближается всадник. А точнее сказать, двое их на  одном  старом  муле.
Сдается, один болен... или пьян.
   Бет кивнула, а потом отошла к стене и  сняла  старое  ружье.  Зарядив
его, она вышла на меркнущий  дневной,  свет.  Всадники  приближались  со
стороны гор, и даже с такого расстояния она увидела, как  взмылены  бока
мула.   В   наступающих   сумерках   ей   удалось    различить    только
белоснежно-седую бороду одного из них, но во втором ей почудилось что-то
знакомое, однако его голова и грудь  склонялись  к  самой  шее  мула,  а
старик сзади поддерживал его за пояс. Мул  остановился  перед  крыльцом,
старик соскользнул с его спины и  подхватил  своего  спутника.  Тут  Бет
узнала во втором Джозию Брума и, положив ружье, кинулась помочь.
   - В него стреляли, - сказал белобородый.
   - Тоуб! - закричала Бет. Жилистый работник  мгновенно  явился  на  ее
зов, и вместе они сняли раненого с мула. Брум  был  без  сознания,  лицо
побелело, а на лбу поблескивала испарина, свидетельствуя о  начинающейся
лихорадке.
   - Отнесите его в мою спальню, - распорядилась Бет, и мужчины  подняли
Брума на руки.
   - Подберите ружье, фрей Мак-Адам,  -  сказал  белобородый.  -  Убийцы
близко.
   Они уложили Брума на широкую кровать Бет и; укрыли толстым одеялом.
   Белобородый вышел на крыльцо.
   - Какие убийцы? - спросила Бет. -  Таких  жутких  зверей  вы  еще  не
видели, - ответил он. - Огромные волчецы.  Примерно  сейчас  они  должны
ворваться в Долину Паломника. Надеюсь, на  тамошних  Крестоносцев  можно
положиться.
   - Волчецы никогда ни на кого не нападают, - ответила Бет недоверчиво.
   - Совершенно верн