ник... - Тимошенко расхохотался. - А с этими
лейтенантами-капитанами...
   Береж„ного Бог береж„т. Кстати, о полковниках - была ж у тебя сегодня
эта...
   полковничья вдова?
   - Была, П„тр Алексеевич, - улыбнулся Сер„жка. - Просила вам кое-что
передать.
   Вот. - Продолжая улыбаться, он протянул Тимошенко Петру Алексеевичу две
красненькие бумажки.
   Тот ответил на улыбку и спрятал червонцы в нагрудный карман.
   - Молодец, Сер„жа, хорошо работаешь.
   - Пришлось постараться.
   - Вот и старайся. Господь любит старательных. Ну, и я тоже. Работа у
нас хоть и грязная, с земл„й дело имеем, но - рука руку моет.
   - Кстати, П„тр Алексеевич, у меня к вам просьба.
   - Чем смогу - помогу.
   - Можно мне сегодня с работы пораньше... в смысле, прямо сейчас уйти?
   - Другому б отказал, а тебе говорю - иди.
   - Спасибо, П„тр Алексеевич. Понимаете, там с другом...
   Тимошенко приподнялся, опершись о стол руками.
   - А вот тут ты, Сер„жа, не прав. Я ведь, заметь, не спрашивал, зачем, я
просто сказал: иди. Никогда ничего не объясняй, пока тебя не спрашивают.
Вот спросят - отвечай, и по возможности правду. По возможности. А начн„шь
объяснять без нужды - сразу в неправде заподозрят. Иди, в общем.
   От кладбища Сер„жка поймал такси и поехал в центр - к Кольке.
   Колькин коммерческий лар„к располагался на главной саратовской артерии
- Кировском проспекте, он же Немецкая улица, он же просто Проспект. Лар„к
стоял в длинном ряду ему подобных, словно проклонированных с одного
прототипа.
   Неторопливая толпа перетекала от ларька к ларьку, подолгу задерживаясь,
но редко покупая, мечтая, видимо, о наморднике для кусачих цен.
   В Колькином ларьке сидело двое. Оно выпивало и закусывало. Выпивало
шведскую водку "Абсолют" и закусывало голландскою туш„нкой из банки. Этими
двумя были:
   сам Колька и его напарник Паша Нагрудный - двухметровый амбал
приблизительно тех же габаритов вширь, с лицом с интеллектом карманного
удава.
   - Бонжур, - приветствовал обоих Сер„жка. - Николай Васильевич, Павел
Иванович - как трогательно наблюдать встречу автора со своим персонажем!
   - О, Сер„га, привет! - обрадовался Колька, а словоохотливый Паша молча
протянул руку.
   - Ну, мальчики, как дела? Поч„м нынче м„ртвые души?
   - Да пош„л ты, - пробасил в ответ Паша.
   - Сказал он, - подхватил Сер„жка, - сняв воображаемую шляпу с
воображаемой головы. Наль„те гостю?
   - Из стакана будешь? - спросил Колька.
   Сер„жка посмотрел на Кольку, прикрыл из жалости глаза и кивнул головой.
   - Буду.
   - Держи.
   Сер„жка выпил, втянул ноздр„й воздух, а от закуски отказался, заявив,
что голландская туш„нка по сравнению с русской - дерьмо, а "Абсолют"
вообще не нуждается в закуске. Паша угрюмо погрузился ложкой в банку с
голландским дерьмом, набил рот и так же угрюмо зачавкал.
   - Да, мужики, весело тут у вас, - заметил Сер„жка, подставляя стакан
по-новой. - Ревизора жд„те, Николай Васильевич?
   - Братву, - ответил за Кольку Паша.
   - А, жур д„ пэ, - понимающе кивнул Сер„жка.
   - Чио-о? - громыхнул Паша.
   - День расплаты, говорю. Скачет к вам всадник бледный на бледном коне.
А ты, Павлик, если хочешь, чтоб тебя лучше слышали, уменьшь громкость
своего телевизора.
   - Чио-о? Какого телевизора? - прохрипел Паша ш„потом.
   - Ну, я вижу, ты меня уже понял.
   Паша скучно отмахнулся от него и вновь занялся туш„нкой.
   - Ну, и сколько с вас сегодня скассируют? - равнодушно поинтересовался
Сер„жка.
   - Как обычно - три куска, - вздохнул Колька.
   Сер„жка присвистнул.
   - Три куска... Тридцать вырытых могил... Считай, два моих месячных
левака.
   Драться будете? Или, вс„ же, отдадите?
   - Ты ч„, Сер„га, драться? Ч„ мы - самоубийцы?
   - Там - звери, - мрачно сказал Паша.
   - Да тебя, Павлик, любая мафия должна испугаться.
   - Не, - покачал головою Паша, - они меня не боятся.
   - Да ладно, Сер„га, деньги, понимаешь, вс„ равно не наши, а босса, -
объяснил Колька. - А для него три тыщи - тьфу. У него с этими... ну, ты
понял, джентльменское соглашение - раз в месяц приехали, получили - вс„
как в банке, только без этой волокиты. Проехали, короче. Ты-то сам чего
сегодня с работы пораньше?
   - Выпить с тобой хотел. Так что давай, Николаша, оставляй сегодня
лавочку на Пашины могучие плечи, прихвати бутылочку "Абсолюта" и дуем ко
мне.
   - Нич„ се, - возмутился Паша. - А мне одному оставаться, когда эти
приедут? Не, несогласный.
   - Павлик, с нас бутылка.
   - Да на хрена мне ваша бутылка - своих полный лар„к. Не, несогласный.
   - Павлик, Павлик, - укоризненно покачал головой Сер„жка. - Такой
большой, а такой трусливый.
   - Ага - трусливый, - пробурчал Паша. - Они знаешь какие. Звери.
   Тут в окошке появилась маленькая голова на тонкой шее. Юношеское личико
с мелкими чертами уродовали гигантские очки с непомерно толстыми линзами.
   - Мы из джаза, - сказала голова.
   - В джазе только девушки, - весело огрызнулся Сер„жка. - Музыкальный
киоск рядом, молодой человек.
   Колька неожиданно д„рнул Сер„жку за рукав и прошипел: "Молчи".
   - Здравствуй, Юрочка, - обратился он к молодому человеку. - Зайд„шь,
или через окошко?
   - Через окошко, - ответил Юрочка. - Времени мало - нам ещ„ столько
ларьков обработать нужно. У нас ведь вс„ по-джентльменски, так? Тем более,
что накалывать - не в ваших интересах, ха-ха.
   Колька кивнул и протянул ему непрозрачный полиэтиленовый пакет с
надписью "Мальборо" и баночку пива "Туборг".
   - Спасибо за покупку, - сказал он. - Заходите ещ„.
   - Обязательно зайд„м, - заверил Юрочка. - Не сомневайтесь. За пиво
спасибо.
   Пока.
   - Вы что, ребята, рехнулись? - ошарашенно спросил Сер„жка после
Юрочкиного ухода. - Вот это и есть ваш наводящий ужас рэкет? Да я б его за
башку в лар„к затащил и у самого все наличные деньги отобрал.
   - Ага, - сказал Паша, - а через минуту из тебя б самого лар„к сделали.
Ты видал, кто там за ним на улице стоял?
   - Юрочка - инкассатор, - пояснил Колька. - Пока он получает деньги,
рядом бродят пять-шесть мальчиков размером с Пашу. Бригада поддержки,
понял?
   - Да, крутенько, - согласился Сер„жка. - Ну, вс„, страшная мафия ушла,
Паша ничего не боится, и мы с Колей тоже уходим. Да, Павлик?
   - Да идите вы, - огрызнулся слегка вс„ же обиженный Паша, открывая
новую банку с туш„нкой.
   Колька взял две литровые бутылки "Абсолюта" и они с Сер„жкой вышли из
ларька.
   - А чего это мы так? - спросил Колька уже на улице. - Пить могли бы и в
ларьке.
   - В ларьке было бы неплохо, - кивнул Сер„жка. - На своей территории ты
явно лучше соображаешь. Но попав в объятия этого холодного злого мира, ты
тупеешь, как все великие люди. От Советского, Николаша, Информбюро:
Сегодня. У меня на квартире. Руслан. Прочт„т нам вслух. Послание. От
Высшего Разума. Игорю Матушинскому. Запамятовали, Николай Васильевич?
   - Да с этим рэкетом никакой памяти не хватит, - оправдался Колька.
   - Я понимаю, что страшный Юрочка напугал тебя. - Сер„жка обнял Кольку
за плечи.
   - Но водка быстро привед„т тебя в чувство. Только чур - Руслана не
спаивать. Он нам сегодня трезвый нужен. Прибавим шагу - выпить хочется.
   - И пожрать, - добавил Колька.
    
  
  
 * * *
  
 - Вы, конечно, ценный работник, Руслан Васильевич, но, согласитесь, это -
наглость, - распекал Русланчика его непопсредственный начальник Виктор
Павлович Рукин. На столе перед ним стоял монитор, на котором
самообличительно высвечивалось то, чем Руслан занимался всю вторую
половину дня - текст послания к Игорю Матушинскому. С тех пор, как все
компьютеры на фирме соединили в одну сеть, шеф имел возможность
проконтролировать, чем занимается каждый компьютер в отдельности. Конец
приш„л всем компьютерным играм в рабочее время, частным забавам на
компьютере тоже приш„л конец.
   - Но, Виктор Павлович... - начал было Русланчик.
   - Не хочу ничего слушать! - взорвался шеф. - Вы полагаете, компьютерная
фирма - это частная лавочка, где каждый может вытворять, что вздумается?
Так вот, молодой человек Руслан Васильевич, здесь вы ошибаетесь, у нас
заказ, у нас сроки, мы должны уложиться, иначе не видать нам денег, как
своих ушей. Вы знаете, что такое деньги? Это вам кушать, мне кушать, семье
моей кушать.
   Извините за еврейскую интонацию. А вы, опять же извините, занимаете
компьютер хер знает чем. За мат - снова извините. Ну что это такое, что вы
делаете? Нам поручили сделать красиво и быстро - понимаете, быстро! То,
что вы сделаете красиво, я не сомневаюсь. Иначе б вас тут не было. Но от
вас требуется и быстро!
   А вы, простите меня, занимаетесь какой-то х-х... ерундой... простите
меня.
   - Виктор Павлович, - нервно сказал Руслан, - я давал вам повод быть
мною недовольным?
   - Никогда, - вздохнул Виктор Павлович, - иначе б я вас давно уволил. И
знаете почему? Вы не очень уважительны. Для вас что шеф, что не шеф.
Работу свою вы выполняете прекрасно, но, по-моему, вам наплевать и на не„,
простите за еврейскую интонацию. Вы думаете, я дурак? Вы думаете, я не
вижу, что у вас есть что-то большее? Но что большее, когда мы получили
заказ? Ведь это, извините - мои деньги, деньги моей семьи, ваши деньги,
деньги вашего чего-то большего...
   - Виктор Павлович, - попытался оборвать его Руслан.
   - Я вас не спрашиваю про ваше большее, пусть оно оста„тся при вас, но
меня волнует этот заказ...
   - Заказ готов. - Русланчик чуть повысил голос.
   - И поэтому ваше... Что?!
   - Заказ готов, - повторил Русланчик. - И вы можете его обозреть прямо
сейчас.
   - Хм, - пробурчал Виктор Павлович, - почему-то в ваших устах "обозреть"
звучит почти, как "оборзеть". Покажите.
   Русланчик потянулся к клавиатуре на столе, набрал код и вызвал на экран
свою программу.
   - Дальше, - сказал шеф, пожирая глазами экран, - дальше, дальше,
дальше...
   Руслан Васильевич, вы - гений!
   - А можно гению одну поблажку?
   - Хоть две!
   - Можно мне с работы сейчас уйти?
   - Возмутительно, - сказал Виктор Павлович. - Нет, конечно, я вас
отпускаю, но это возмутительно. Это превосходит все границы. Трудовой
дисциплины у нас никакой. По-вашему, перестройка - это повод не работать?
По-моему, да. Назовите меня ретроградом. Да, я ретроград. Я привык к
некоторым определ„нным вещам - например, чтоб сотрудники приходили на
работу в определ„нное время и уходили ровно через восемь часов, а в
продолжении этих восьми часов работали. А не занимались на компьютере ч„рт
знает чем. Нет, вы-таки работаете. И, конечно, я вас отпускаю. Но мнения
своего не выразить не могу.
   - Спасибо, Виктор Павлович, - открыл было рот Руслан.
   - Не перебивайте меня. Да, раньше были плохие времена, но люди
работали. В людях была совесть. При покойном Юрии Владимировиче...
   - Вы о Никулине? - снова встрял Руслан. - Он ещ„ не покойный.
   - Я об Андропове. При н„м людей, шатающихся в рабочее время по улицам,
хватали и забирали в милицию. Дисциплина поддерживалась в соответствии с
трудовым законодательством.
   - А при покойном Иосифе Виссарионовиче опоздавших на работу сажали, -
напомнил Руслан.
   Шеф помрачнел.
   - Я вас, кажется, отпустил? Почему вы ещ„ здесь?
   - Меня уже здесь нет, - быстро подхватил Руслан. - Я уже в пути.
   - Вы думаете, я защитник старых врем„н? - остановил его Виктор
Павлович. - Не врем„н я защитник. А добросовестности. Вы когда-нибудь
вдумывались в это слово - добросовестность? Добрая совесть. Это когда ты
жив„шь так, что совести тебя не за что грызть и мучить. Сейчас же не то,
что о доброй - вообще ни о какой совести нет и речи. Сотрудники то и дело
норовят ускользнуть с работы...
   - Виктор Павлович...
   - Идите, идите, идите.
   Подуставший Руслан развернулся к шефу спиной и зашагал к выходу со
словами:
   "иду, иду, иду". Дискетку с посланием и само распечатаное послание он
сунул в карман пиджака. От фирмы до Сер„жкиного дома было две остановки на
трамвае, но Руслан предпоч„л прошагать этот путь пешком. Он ш„л, вдыхая
свежий морозный воздух, и выдыхая лекции шефа, и когда дош„л до Сер„жки,
Виктор Павлович в его мозгу благополучно забылся.
   На звонок открыла ему неожиданно Сер„жкина мама. Серая женщина в
цветастом халате, с безмысленным выражением глаз - мимо таких проходишь на
улице, даже не замечая их существования. А они существуют, они замечают
вс„. Они даже знают, как тебя зовут.
   - А, Русланчик, проходи, проходи.
   Они ходят по городу с неизменными авоськами, а, приходя домой,
закуривают "беломорину", запахиваясь в старые цветастые халатики и
уткнувшись серым лицом в серый экран телевизора, так проводят вечера, так
проводят жизнь.
   - Ребята уже ждут тебя.
   Руслан снял пальто, переобулся в тапочки и прош„л в Сер„жкину комнату.
   В Сер„жкиной комнате сидели Колька и Сер„жка, пили водку "Абсолют" и
закусывали огурцами из банки, засоленными Сер„жкиной мамкой.
   - А-аа, Руслан Васильевич, - нетрезво оскалбился Сер„жка, - садитесь,
садитесь.
   - Пить не буду, - сразу предупредил Руслан.
   - Да что пить. - Сер„жка шутейно отмахнулся рукой. - Вы прочтите нам
послание Вселенского Разума.
   Руслан сел на стул, достал из кармана сложеный листок, развернул его и
проч„л вслух.
   - Ха-ра-шо, - по слогам произн„с Сер„жка. - Ха-ра-шо. А теперь, Руслан
Васильевич, выпейте с нами "Абсолюта".
   - Я ж сказал, что не буду пить.
   - А вы попробуйте. "Абсолют" - королева водок. Вы не почувствуете ни
вкуса, ни запаха, ни крепости, ни похмелья.
   - Я не хочу пить, - повторил Руслан.
   - И зря, зря, зря! - Сер„жка, кажется, уже был пьяным. - Ну, за
успех-то нашего мероприятия выпить надо?
   - Не хочется мне пить и за успех вашего мероприятия.
   - Нашего.
   - Нашего, да, отныне уже нашего,Сер„жка... И, Господи, как же это...
наливай.
   - Во, другой разговор, - обрадовался Колька, - а то вс„ ломался, как
целка.
   - Заткнись, Коля... Извини, Коля... Тебе этого не понять.
   - А чего это вы все меня за дурака держите?! - взвинтился вдруг Колька.
   - Никто тебя за дурака не держит, - пьяно ответил Сер„жка. - Твой дурак
болтается свободно между ног.
   Колька налил себе, выпил и заплакал.
   - Колян, ты чего?! - испугался Сер„жка.
   - Да пошли вы все...
   - И я пош„л?
   - А ты в первую очередь. Ты меня в мышь превратил. Так хоть сыром корми.
   - Ничего себе, - присвистнул Сер„жка. - Мальчик умнеет на глазах... То
есть...
   Колька, в общем, прости.
   Колька всхлипнул в последний раз, неуклюже облапил Сер„жку за плечи,
прижал к себе.
   - Н-да, ребята. - Руслан встал. - У вас тут прямо какой-то филиал
Малого Драмматического Театра. Я, пожалуй, пойду.
   - Ты, пожалуй, останешься, - бросил Сер„жка. - И насч„т театра -
помолчал бы. Я уж не говорю, что у вас там, поди, с Матушинским за театр.
   - Ты это о ч„м? - вскинулся Руслан.
   - Русик, останься, - попросил Колька.
   Руслан пристально посмотрел на Кольку и сказал:
   - Останусь.
   - И выпьешь, - добавил Сер„жка. - Теперь-то что, теперь можно. Я так
сперва думал, мы тво„ послание обсуждать будем, а теперь вижу - его
обсуждать не надо.
   Оно и так хорошо. Молодец, Русланчик, талант. Видимо, общение с
Игорьком придало тебе литературные навыки.
   - Сер„жка, - сказал Руслан, - если ты когда-нибудь захочешь сделать мне
одолжение - сходи на хер.
   Колька хихикнул.
   Сер„жка подлил всем водки.
   Сер„жкина мама вышла на кухню, достала из холодильника новую банку
огурцов, поставила на стол и снова удалилась.
   Руслан засиделся до десяти. Домой он ехал пьяненький, только чудом не
перепутав места пересадок и сев в нужный автобус, в котором икал.
   Я не находил себе места. Я думал, Русланчик попал под троллейбус,
автобус, что угодно, пытался читать, чтобы не думать об этом, взял
"Мастера и Маргариту", и что же? - "хрусть - и пополам"! Книга полетела в
угол. Ну что ж такое, в самом деле?! Никогда он так поздно с работы не
возвращался. Если с ним что-то случилось, что же я буду делать?.. Как я
буду жить дальше?.. Без него?
   Чтоб не мучить себя этими вопросами, я пош„л на кухню, откупорил
бутылку водки и в одиночку надрался. Как всегда, когда на душе тяжело,
водка вогнала меня ещ„ в сильнейшую депрессию. Кажется, это Честертон
писал, что пить надо с радости, а не с горя. Вы правы, Гильберт Кийт, ваше
здоровье! И правильно вы ругали Хайяма - шляется, сука, ч„рт знает где, а
я тут чуть не плачу...
   В тот момент, когда я уже действительно был готов расплакться, в
дверном замке послышалось шевеление ключа. Русланчик вош„л, нетрезво
загребая ногами. Я сурово встретил его, сидя в кресле, сконцентрировав всю
свою злость.
   - Ну-с, господин хороший, где вы изволили шляться?
   - Ты чего, Ига? Что-то мне тон твой не нравится.
   - Ах ему тон не нравится! А сидеть в этом кресле и ждать тебя четыре
часа...
   Думать, Бог его знает что... Тебе б понравилось?
   - Да что тут особо думать? - искренне и пьяно удивился Руслан. - Ну,
заш„л к пацанам, проведать... Ну, напоили меня водкой... А ты меня тут,
как нервная супруга...
   - Я думал, что я для тебя что-то большее, - тихо сказал я.
   - Игор„к! - покачиваясь, закричал Руслан. - Ты для меня в тыщу раз
большее, чем что угодно.
   - Оно и видно.
   Руслан почувствовал себя последней сукой.
   - Ну что, что мне сделать, чтобы...
   - Чтобы что?
   - Чтобы сам знаешь, что. Ну, да, я виноват перед тобою. Ну, извини.
   - Без "ну".
   - Игор„к, извини.
   Мы разделись, легли в постель, повернулись друг к другу спинами и
честно попытались заснуть.
   - Прости меня, - сказал Русланчик после тр„хминутного сопения.
   - Ну конечно, прощаю, - сказал я. Повернулся к нему лицом. Прижал его
голову к своей груди.
    
  
  
 * * *
  
 В это уторо я, к собственному удивлению, проснулся первым. Русланчик
дрых, свернувшись калачиком и по-детски посапывая носом. Я ласково
наклонился к его уху и заревел в него:
   - Па-аадь„м!!! Спать в крематории будешь.
   - Дай хоть в субботу выспаться, сволочь, - нежно откликнулся Руслан.
   - А вот не дам. Имею я право хоть раз в жизни первым проснуться?
   - И на хрена тебе это право?
   - Ну, хотя бы, чтоб позлить тебя. Ты меня каждое утро будишь. Надо ж
когда-то и мне.
   - Ты же сам хочешь ещ„ поспать, - умоляюще зевнул Руслан.
   - А вот и нет. На меня напала жажда деятельности.
   - И что ж ты хочешь делать?
   - Поднять тебя, осла, с постели.
   - Зачем?
   - А затем, что мне ненавистен вид спящих людей, когда я бодрствую.
   - А ты не бодрствуй. Мне, может, ненавистен человек, который ни свет,
ни заря будит меня в мой законный выходной.
   - Это я, что ли?
   - Ага, - сладко улыбнулся Руслан, не раскрывая глаз.
   - Ах ты гадина! - Я схватил свою подушку и стукнул ею Руслана по голове.
   - А это уже объявление войны. - Руслан, неожиданно оказавшись надо
мной, попытался своею подушкой впечатать меня в кровать.
   - Не надейся одолеть меня, татарчонок, - сурово прохрипел я, вывернулся
из смертельного зажима, сбросил Руслана на пол и снова огрел его подушкой
по голове.
   - Сильный, да? - проныл Руслан, делая вид, что размазывает сл„зы по
щекам. - Мог бы разок и поддаться.
   - На хрена мне это надо?
   - Чтоб доставить мне удовольствие, баран. Вдруг я хочу мечтать себя
сильным и могучим, чтоб я мог за тебя заступиться... Вот представь, ид„м
мы по улице, а к нам пристают хулиганы с просьбой про закурить и про дать
нам по морде. А тут я разворачиваю хилые с виду плечи, и хулиганы начинают
порхать, как бабочки. "Вот вам, чтоб не смели Игорька трогать", - назидаю
я им, и они, получив урок, с плачем разбегаются, про себя клянясь, никогда
больше не заигрывать с прохожими.
   - Благое дело, сказал я. - Герой. - Я перекатился с кровати на пол,
накрыв своим телом тело Русланчика.
   - Ууууу! - замычал тот. - Тяж„лый ты, червь!
   - А мне, может, приятно героя-победителя хулиганов прижать к полу. А
счас я тебя буду любить прямо в этом положении.
   - Ну что ж, давай, - вздохнул Русланчик. - Раз ты такой сильный...
   Я крепко-крепк