вою жизнь центурион навидался христианских богослужений и узнал благословение, следующее за причастием. Ритуал то и дело прерывался кашлем. Ну, значит, скоро закончат. Входить сейчас - невежливо. Грациллоний встал в стороне.
     Из храма вышли полдюжины верующих. Не принявшие крещения уже прослушали дозволенную им часть службы. Окрещенные, четыре женщины и двое мужчин скромного достатка, появились позднее. Они не заметили короля. Пропустив их, он вошел в преддверие церкви, заглянул внутрь, где Эвкерий и старый дьякон Пруденций прибирались после службы, негромко поздоровался.
     - О! Король! - изумился маленький седой священник. Их знакомили, но у Грациллония едва нашлось тогда время на вежливое приветствие. Пресвитер оставил Пруденция складывать переносной алтарь, а сам поспешил выйти к королю, сжал его локоть.
     - Смею ли надеяться? - его застенчивая улыбка погасла. - Нет, боюсь, что еще нет. Ты ждал снаружи? Здесь было бы теплее. Это помещение открыто для всех.
     - Я не принадлежу к церкви, - ответил Грациллоний, - но хотел показать, что уважаю вашу веру.
     Священник вздохнул.
     - Ты ждешь того же и от меня. Что ж, как я слышал, твоя вера учит добру. Прости, но не могу сказать большего.
     - Я пришел по делу, которое касается и тебя.
     - Догадываюсь. Ты человек воистину добродетельный. Войди же, и поговорим.
     Эвкерий провел короля в свое жилище, предложил угощение. Хлеб, сыр и вода - все, что у него было. Грациллоний не отказался разделить трапезу, однако ел мало.
     - Вчера погибли восемь моих солдат, - начал он. - Семеро были христианами. Их легион и похоронное общество остались в Британии. Мне как командиру подобает позаботиться, чтобы они были похоронены по обычаю своей веры. Мне сказали, что христиан никогда не опускали в землю Иса.
     Эвкерий с сочувствием кивнул.
     - Верно. Хоронить вблизи города издавна запрещено. Они решили, что не стоит занимать ценную землю под некрополь. Да и все равно это место не для христиан. А уж языческие морские похороны!.. - он поморщился, как от боли. - Ах, бедные души! Прости их, Отец, они не ведают, что творят. И у них добрые намерения - но даже королева Бодилис, которая так добра ко мне... Сын мой, ты ведь повидал мир - как можешь ты принимать участие в этих уродливых ритуалах?
     - Мне, митраисту, это дозволено. Владыка Ахура-Мазда сотворил много созданий, меньших, чем он, но могущественнее человека. И я не вижу зла в исанских ритуалах. Они не приносят в жертву людей, как германцы, - Грациллоний предпочел не упоминать о битве в Лесу, - и не творят блуда, как поклонники Кибелы. - Он вдруг рассердился. - Довольно об этом. На материке хоронить не возбраняется. Те фермеры и пастухи, которые не желают расставаться со своими умершими, хоронят их на своей земле. Почему твоей церкви не купить земли под кладбище?
     - Нельзя. Нам выделили только это здание. Сомневаюсь, что найдется человек, который продаст нам хоть локоть земли, даже если бы удалось собрать деньги. Они суеверно защищают своих богов.
     - Понимаю. Как же вы поступаете?
     - Я договорился с возчиками и со священником церкви в Аудиарне. Это римский город на юго-восточной границе. Не так уж далеко, всего день пути, - речь старика снова прервал кашель. Грациллоний с тревогой отметил, что тот сплюнул кровью. Эвкерий грустно улыбнулся и пробормотал: - Прости. Я задержал тебя. Пришли одного из твоих солдат - нашего брата во Христе, и мы обо всем позаботимся.
     - Благодарю, - и поднявшись, Грациллоний добавил: - Если тебе что-нибудь понадобится в будущем - проси. Я готов помочь тебе.
     - Только не в распространении веры? - мягко упрекнул Эвкерий. - И все же твоя душа благородна. Позволишь ли ты мне молить Господа, чтобы он хранил тебя и когда-нибудь открыл Свет истины? Что же до... дел милосердия и тому подобного - Бодилис может что-нибудь предложить, - его глаза в полумраке блестели лихорадочным огнем. - Передай ей мою любовь.

II

     Сорен Картаги прислал во дворец гонца. Королю необходимо срочно встретиться со всеми Девятерыми, а также с Капитаном Лера и Оратором Тараниса.
     - Следовало ожидать, - фыркнул Грациллоний и разослал гонцов пригласить всех поименованных к полудню. Сам он проводил к базилике Дахилис. За ними следовали двадцать два легионера - кто хромал, у кого перевязана голова. Девять человек пало в бою, и еще двое провожали в последний путь товарищей-христиан.
     Король нарядился в роскошное одеяние. Ключ висел на груди, открытый взорам. Он очень старался произвести впечатление.
     Взойдя на помост перед изваянием Троих, официально открывая собрание, вручая Молот новому Наместнику, Грациллоний все время чувствовал - Эпилла больше нет рядом. Он с трудом сосредоточился, кивнул собравшимся.
     - Добрая встреча, хочется верить, - начал он. - Думаю, вы собрали нас по важной причине, однако давайте постараемся не затягивать. У каждого из нас много неотложных дел: галликены должны восстановить Бдения на Сене, а тех, кто остается в городе, кроме службы богам, ждут раненые и осиротевшие семьи. Великие Дома и их начальники тоже заняты, особенно ввиду последних событий. И сам я забросил государственные дела, кроме того, нужно восстановить связь с нашими морскими силами и с представителями Рима в Арморике.
     Ханнон Балтизи вскочил с места.
     - Последнее - в первую очередь, о король, - проворчал он. - Мы дорого заплатили за покой Рима. Позаботишься ли ты, чтобы нам вернули долг?
     С этой стороны Грациллоний ожидал атаки. Капитан Лера - фанатик. Говорят, в бытность капитаном корабля, он не раз испытал ярость Лера. Видел он своими глазами и распространяющееся по Империи христианство - и не находил в новой вере ничего доброго.
     - Кажется, мы уже обсуждали этот вопрос, - спокойно ответил Грациллоний. - Ис не может позволить варварам губить цивилизацию, которая питает и наш город. Мы сумели предотвратить большое бедствие - удивительно малой ценой.
     - И все же цена уплачена! И мне не верится, что в том была необходимость. К чему нам враги в племени, с которым мы вели выгодную торговлю?
     - И будем торговать впредь! Эти племена уважают только силу, и отныне у них прибавится почтения к Ису, - Грациллоний вздохнул. - Если речь о политике, следовало бы собрать всех суффетов.
     - Нет, - пророкотал Сорен. - Политика подождет. Честно говоря, повелитель, я думаю, здесь ты прав. Речь о другом. Ты не забыл, в чем первейший долг короля Иса?
     Грациллоний кивнул.
     - Король - высший жрец и в каком-то смысле воплощение Тараниса. Верно. Но вам известно, что этот король - еще и префект Рима.
     - Он вам не Колконор! - выкрикнула Дахилис. Все взгляды обратились на нее. Женщина покраснела, но расправила плечи и смотрела вызывающе.
     Грациллоний улыбнулся.
     - Спасибо, милая, - и продолжал: - Позвольте напомнить почтенному собранию: я с самого начала не скрывал, что намерен переменить многое в соответствии с велением времени. И вы дали на то согласие. Жизнь показала, что вы не ошиблись, доверившись мне.
     - Это дело прошлое, - заявил Сорен. - А сейчас пришло время тебе исполнить священный долг.
     - Я с радостью исполню все, что позволит Митра. В густой бороде Сорена блеснул оскал.
     - Почему же ты отказываешься возглавить ритуал благодарственной жертвы?
     - Я уже объяснил жрецу, который был у меня вчера вечером, - накануне к Грациллонию явился один из суффетов, который, не оставляя своих светских обязанностей, в то же время был посвящен в некоторые таинства и допущен к ритуалам Тараниса. Оратор, по традиции, устранялся от жреческой службы. - Следовало известить меня заранее, - упрекнул Грациллоний. - Тогда я не назначил бы на этот час другого дела. Но теперь мой святой долг исполнить его, а вашу церемонию тоже нельзя отложить. Но ведь мое участие в жертвоприношении не обязательно. Жрец займет мое место. Что до меня, уверен, бог не захочет, чтобы ему служил человек, который забыл свой долг мужчины.
     - Что же это за долг такой?
     Вот теперь - держись, подумал Грациллоний, собравшись, как солдат перед битвой. Спокойно ответил:
     - Вы, может быть, заметили, что среди нас нет Квинта Юния Эпилла, моего наместника. Он пал, защищая Ис. Как и я, он почитал Митру. Сегодня он получит погребение, достойное его заслуг.
     Сорен прищурился.
     - Некрополь давно закрыт.
     - Я и не собирался оставить его в некрополе или выбросить на корм угрям. Не таков обычай Митры. Он будет покоиться на мысу Ванис, откуда видна его родная Британия, и вечно хранить эту землю.
     Галликены ахнули в один голос. Только Дахилис знала заранее, да Бодилис промолчала, но и она явно встревожилась.
     - Нет! - пронзительно выкрикнула Виндилис. - Запрещено!
     - Ничего подобного, - огрызнулся Грациллоний. - Там общинное пастбище. Одно надгробие никому не помешает. Достойный памятник защитнику Иса.
     Ханнон медленно процедил:
     - По-видимому, короля, моего повелителя, ввели в заблуждение. Некрополь закрыт не только потому, что занимал земли, потребные для живых. Воды оттуда стекают в море. Почему, ты думаешь, мы вывозим содержимое выгребных ям, вместо того чтобы вывести клоаки в залив? Чтобы не прогневить Лера осквернением Его вод. Моряки вдали от берега молят его о прощении прежде, чем облегчиться. Океан принимает чистый пепел павшего короля, но Его рыбы не станут есть гнилую плоть!
     - Одна могила высоко над морем не...
     - Прецедент! - перебила Ланарвилис.
     Квинипилис подняла свой посох и предложила:
     - Нельзя ли похоронить твоего друга подальше от моря? Уверена, любой землевладелец разрешит положить его в своей земле и будет почитать себя счастливым. И его потомки станут чтить могилу героя.
     Вот он, камень преткновения! Предложение королевы вполне разумно. Грациллоний избрал место для могилы, поддавшись порыву - ему хотелось как-то вознаградить доброго старого вояку за ферму, которой ему никогда не видать. Только когда он объяснил Дахилис, почему жрец удалился в таком возмущении, жена напомнила ему о запрете, о котором Грациллоний просто забыл. Но теперь поздно отступать. Брошен вызов его власти и достоинству римского префекта.
     - Я дал обет перед лицом моего бога, - заявил Грациллоний, - и не нарушу его. Эпилл будет покоиться в земле, освященной его кровью. И это не создаст прецедента. Я объявлю, что одним его памятником будет почтен каждый, кто отдал жизнь за Ис.
     Он скрестил руки на груди - под Ключом.
     - Такова моя воля. Обдумайте это, почтенные, - голос короля звучал очень спокойно, он не сделал ни малейшего движения в сторону железной шеренги легионеров.
     Говорить больше было не о чем. Ханнону, так же как Грациллонию, хотелось избежать открытой конфронтации. Собравшиеся один за другим неохотно кивали в знак согласия.
     Успех опьянил Грациллония. Ему хотелось порадовать и других, вернуть их дружбу. Он поднял руку.
     - Позвольте поделиться с вами радостной вестью: королева Дахилис понесла дитя.
     Женщины зашептались, но казались не слишком удивленными. Бодилис и Квинипилис, сидевшие рядом, обняли подругу.
     Грациллония обуревали добрые чувства. Что прошло, то прошло. Колконора заманили в ловушку? Боров не заслужил ничего лучшего! Нечего думать об этом и тем более портить жизнь себе и другим.
     - Слушайте далее, о ее Сестры! - продолжал Грациллоний. - Воистину, мне случалось пренебрегать своими обязанностями, но когда приблизится ее срок и она станет запретной для меня - о, тогда мы сойдемся с вами поближе.
     Виндилис вздрогнула, как от удара. Фенналис фыркнула, Квинипилис нахмурилась и чуть заметно покачала головой. Бодилис прикусила губу. Ланарвилис и Форсквилис побледнели, как мраморные статуи. Малдунилис и Иннилис, кажется, приняли его заявление как должное, и только Дахилис сияла - бедняжку до сих пор мучила совесть, что король из-за нее обделяет других Сестер. Грациллонию пришло в голову, что он сказал что-то не то - и сказанного не вернешь.

III

     Закат раскрасил небо над океаном в багрец и золото. Вода под утесом светилась, мерцала. Приглушенно гудел прибой. Ветерок ерошил траву на мысу Ванис. Он прилетел с севера, принес с собой прохладу, морскую соль и, может быть, запах полей Британии...
     Шестеро легионеров подняли гроб и опустили его в могилу. Отдали салют, развернулись и строем ушли к городу.
     Это были христиане - они уже отдали последний долг командиру. Четверо остались у могилы: митраисты Грациллоний, Маклавий и Верика, а с ними Кинан, предложивший свою помощь.
     В похоронном обряде могли участвовать и непосвященные - ведь матерям, женам, дочерям и мальчикам-сыновьям, как и друзьям-иноверцам, тоже хотелось попрощаться с умершим.
     Не полагалось и обряда перед похоронами. На войне нет времени для долгих церемоний - каждый творит молитву в душе. Четверо просто пришли проводить уходящего в вечность.
     Первые комья земли ударились о крышку гроба с грохотом подкованных подошв. Потом звук стал глуше, и вскоре над могилой поднялся невысокий курган. Вскоре на холмике взойдут полевые цветы. Надгробие появится позже. Грациллоний еще не придумал эпитафии. Конечно, имя, чин и место службы... и, может быть, обычное "STTL" - "Sit tibi tеrrа levis" - "Да будет тебе земля легка".
     Пока же он произносил священные слова. Степень Персиянина давала ему на это право, хотя лучше бы слово прощания сказал Отец.
     - ...И наш товарищ ушел от нас...
     Душа его, конечно, попадет в рай. Долог ли путь туда, не дано знать смертному. Эпилл мечтал пировать с Митрой. Какой стол накроет для него бог! Но на пути к звездам - семь врат очищения, и каждые сторожит ангел. Дух должен оставить Луне свою жизненность, Меркурию - алчность, Венере - плотские желания, Марсу - воинственность, Юпитеру - гордыню, Сатурну - своё Я. Только тогда достигнет он восьмого неба и воссоединится с Ахура-Маздой. При мысли о долгом странствии, ожидающем Эпилла, Грациллонию стало одиноко.
     Прощай, в добрый путь!
     Небо погасло. В царственной синеве на востоке задрожали первые звезды.
     - Пора возвращаться, - сказал Грациллоний.
     Кинан потянул его за рукав.
     - Несколько слов наедине, командир.
     Грациллоний с удивлением взглянул в серьезное лицо молодого солдата, кивнул. Они отошли за скалу к тропе, по которой накануне прорывался враг. Все вокруг дышало покоем.
     - Чего ты хотел, Кинан? - спросил Грациллоний.
     Парень отвел взгляд, крепко сцепил руки.
     - Нельзя ли... - выдавил он, - мне... участвовать в ваших ритуалах?
     - Но ведь ты христианин?
     - Это не для меня, - поспешно заверил Кинан. - Центурион видит сам. Ведь я здесь, с вами. Я приносил жертвы богам моего племени - они кажутся мне более... живыми, но... я всегда думал... а вчера... - он сбился и замолчал.
     - Что же? - повторил Грациллоний.
     - Ты сам видел! - воскликнул Кинан. - Та призрачная великанша!
     По спине у Грациллония пробежали мурашки.
     - Как? У тебя было то же видение?
     - Не только у меня. Я спрашивал и других.
     - Что ж, - осторожно начал Грациллоний. - Вероятно, магия скоттов вызвала это создание - правда, и оно не спасло их от гибели.
     Кинан стиснул кулаки и вскинул голову, глядя прямо в глаза командиру.
     - Дело не в том! Я не боюсь созданий срединного мира. Но... Это был древний, звериный ужас, и он еще живет во мне - в каждом из нас. Чтобы противостоять ему, нужен бог, не подвластный безумию. Ты расскажешь мне о своем?
     Грациллоний забыл дисциплину и обнял солдата. Но тут же взял себя в руки.
     - Если ты готов учиться, мы с радостью примем тебя. Конечно, ты получишь пока низшую ступень посвящения - Ворона. Со временем я могу посвятить тебя в Тайники. Но не дальше. Для приобщения к истинным таинствам нужен Отец.
     - Я обязательно найду его когда-нибудь! - горячо ответил Кинан.
     Душу Грациллония словно осветил солнечный луч, прорвавшийся сквозь тучи. В самом деле, почему бы и нет?
     Одинокие и преследуемые, почитатели Митры рассеяны по всей Империи. В городах и казармах Арморики, не говоря уж о Британии и Галлии, наверняка есть тайные Братства. В Исе их не стали бы преследовать. Селиться здесь им едва ли позволят - но приезжать, чтобы участвовать в молениях, встречаться с Братьями... И ведь это в основном военные - их единство в вере поможет укрепить и связать оборонительные силы соседних земель.
     Пока нет Отца - нет и Митреума. Но кто запретит Грациллонию мечтать и надеяться?

IV

     Черед Бдений нарушился, и Бодилис вызвалась первой начать новый круг. Кто именно несет вахту - неважно, главное, чтобы всегда, кроме особых случаев, на Сене присутствовала одна из галликен, готовая служить Владычице Моря и душам, призванным ею к себе.
     Бодилис вызвалась первой, решив, что, будучи сильной телом и склонной к естественной философии, она легче вынесет вахту после бури. Королева ожидала трудностей и оказалась права.
     Море к утру совсем успокоилось, и все же баржа не смогла причалить к острову. Причал превратился в груду каменных обломков, приближаться к которым было небезопасно для большого судна. Жрицу доставили к берегу на челноке. Гребцы остались дожидаться, пока она обойдет остров.
     Пару часов они провели в почтительном молчании. Время от времени у берега или на скалах мелькал голубой плащ служительницы Белисамы. Моряки провожали ее глазами и снова переводили взгляд на гранитное здание над берегом. Ярость моря добралась и до него. Из фундамента волнами выбило несколько валунов, стекла окон были расколоты, створки дубовой двери косо болтались на петлях.
     Гребцы хорошо представляли себе, что еще недавно творилось здесь, и мороз пробегал у них по коже даже в спокойствии теплого летнего дня. Усталые волны, смеясь, ласкали берег. За полосой прибоя держалось несколько тюленей. Их темные глаза тоже, казалось, следили за галликеной. В безоблачном небе кружились морские птицы. Солнце уже успело прогреть спокойный воздух.
     Наконец Бодилис возвратилась, и ее доставили обратно на баржу. Ловко взобравшись по веревочному трапу, королева обратилась к капитану:
     - Возвращаемся. Остров непригоден для Служения. Придется восстанавливать.
     Смущенный шкипер переспросил:
     - Что хочет сказать моя королева?
     Бодилис улыбнулась.
     - Не пугайся. Так случалось и прежде. Хуже всего пришлось острову в эпоху Бреннилис. Тогда океан смел все подчистую. Так боги дали знать, что стена вокруг Иса должна быть возведена в соответствии с их волей. На сей раз мы сможем восстановить все за пару дней. Надо заменить мебель в доме и священные предметы - а также сменить запас провизии и воды. Придется отмыть цистерну от соли и засыпать свежий песок и уголь. Камни выстояли бурю, а вот очаг под ними придется приводить в порядок.
     Капитан дернул себя за бороду.
     - А дом, королева? Починка фундамента - работа не для женских рук, смею сказать, - он задумался. - Не может ли король прислать своих солдат? Римляне - лучшие в мире строители.
     - Нет. Даже во времена Бреннилис римлянам было дозволено лишь начертить план и помогать советами. Из всех мужчин только мужья и сыновья бывших весталок смеют ступить выше линии прилива, да и то лишь в крайней нужде и после очищения по древнему обряду. После этого всем Девятерым должно собраться на острове и вновь освятить его. Грациллоний - достойный человек, но ему не понять... - Бодилис осеклась. - Довольно, пора отплывать.

Глава семнадцатая

I

     Отпраздновав победу, Ис вернулся к мирной жизни. Дел хватало. Помимо обыденных работ и восстановления разрушенного ураганом пора было готовиться к ежегодному празднеству летнего солнцестояния. Зато люди смело смотрели в будущее. Скотты повержены, саксы, без сомнения, учтут этот урок, римляне Арморики остались в стороне от гражданской войны, и - из дворца дошли слухи - Максим успешно действует на юге. Неудивительно, что все несколько расслабились.
     В том числе и Грациллоний. У него тоже набралось множество дел: встречи с суффетами, организац