е допивай свой мед, и позволь мне угостить тебя.
     - Чтоб я подтирал мокрую палубу... за римлянином! - Маэлох поднимался над скамьей, как всплывающий кит. Рыбак мигом оказался на другой стороне стола, схватил британца за грудки и выдернул со скамьи. Левый кулак сжался для удара. - А ну, вали отсюда!
     Кинан побледнел и схватился за нож.
     - Пусти, грязный рыботорговец!
     Херун с Админием переглянулись и прыгнули: исанец на исанца, римлянин на римлянина. Каждый обхватил своего земляка сзади за локти. Долго удержать их они не надеялись и потому принялись уговаривать:
     - Стойте, легче, легче, вы с ума сошли, вдруг стража явится на нашу голову, давайте поговорим, как цивилизованные люди...
     Почувствовав, что драчуны немного расслабились, они отскочили назад. Противники стояли в двух шагах друг от друга, набычившись и тяжело дыша.
     Херун сказал:
     - Маэлох, охолони. Он же совсем мальчишка. Поверь мне, я их знаю, они не собираются задирать нос. Мы вполне можем подружиться. Во имя Трех, мир!
     Админий же заворчал:
     - Кинан, у тебя голова или задница? Если до центуриона дойдет, что ты затеял свару из-за шлюхи, он с тебя шкуру спустит. Сядь-ка! Сейчас выпьем еще по одной, да и разыграем ее в орлянку.
     Все успокоились, в том числе и рыбаки за другим концом стола, которые привстали было, собираясь тоже принять участие в заварушке. Обрадованный мирным исходом дела хозяин угостил всех бесплатной выпивкой, и за вином собутыльники быстро забыли о ссоре. Поначалу голоса звучали слишком громко, и хлопали парни друг друга по спине с подозрительным усердием, но вскоре они и в самом деле подружились. Маэлох и Кинан, по исанскому обычаю, обменялись рукопожатием. Тем временем Херун с Админием азартно обсуждали военные приемы, а рыбаки, слушая их, требовали все новой выпивки. Когда их кошельки опустели, пришли на помощь Херун с Админием. Маэлох припомнил песню о рыбаке, который заманил саксонских пиратов на рифы. Римляне старательно подтягивали. Кинан, чтобы не ударить лицом в грязь перед местными, снял с плеча арфу и исполнил балладу на родном языке. Его пение понравилось, и собравшиеся громко требовали продолжения.
     Кебан, забытая всеми, тихонько сидела в углу, подперев щеку ладонью и постукивая по столу пальцами.

IV

     Ниалл Мак-Эохайд, король Миды, покинул Темир сразу после Имболка. С ним отправились слуги, воины, ученые и старший сын, Бреккан. Король отослал королеву с младшими детьми в один из дворцов, а сам отправился объезжать свое царство, передвигаясь, согласно гейсу, по солнцу, и потратил на это больше месяца.
     Обычай требовал от короля совершить подобное путешествие лишь единожды, после коронации, однако Ниалл заявил, что слишком много месяцев проводит он в военных походах и должен потому посвятить часть времени знакомству со своим народом, с его радостями и заботами.
     Он и в самом деле выслушивал многих, и не только знать, дававшую ему приют в своих домах. Король присутствовал в суде и, не вмешиваясь в решения местных властителей, нередко давал им потом наедине добрые советы. Он осыпал щедрыми дарами бедных, не забывал польстить и знатным. Он держался то строго, то непринужденно, в зависимости от требований момента, и умел понравиться мужчинам, что же до женщин, то немало их, проведя две-три ночи с королем, возвращались домой, согретые его теплом и готовые привлечь на его сторону отцов, братьев и мужей.
     Кое-кто шептал исподтишка: мол, король хитер. Погода стояла вполне благоприятная для этого времени года, и не было оснований ожидать неурожая, однако рано или поздно придут и голодные времена. Вот тогда королю пригодятся верные сторонники, готовые доказывать, что не он виновен в беде, постигшей землю. Особенно если беспокойный Ниалл окажется в это время в походе и не сможет сам защититься от обвинения в том, что прогневил богов. Да и его поражение прошлым летом хоть и не навлекло на него бесчестья, но требовало объяснений, дабы в следующий поход воины могли устремиться за ним без колебаний.
     А что поход затевался - сомнений не было. Еще в Темире состоялись тайные переговоры с представителями различных племен. Медленно продвигавшийся по стране королевский поезд догоняли и обгоняли гонцы с секретными донесениями. И король часто отъезжал один, в сопровождении только молчаливых стражей.
     Земля гудела слухами. Их волна взметнулась особенно высоко, когда Ниалл без дозволения местных властителей вступил в Койкет-н-Улад и в святилище Мат Слехт принес кровавую жертву Кромб Кройху и двенадцати меньшим идолам. Хотя он вернулся назад, так и не встретив сопротивления, весть об этом событии заставила многих наточить мечи.
     В должный срок король достиг побережья, спустился в Клон Таруй и остановился в общинной гостинице. Он проводил там день за днем, принимая у себя приезжавших и уезжавших посланцев, но не торопясь объявить о своих планах. Поскольку река Руитех отмечала здесь границу лагини, прошел слух, что Ниалл намеревается вымучить дань с племени бору, которую не получал уже много лет. Сопровождавшей его свиты было недостаточно, чтобы захватить земли Эриу, но возможно, король желал пригрозить непокорным или же разведать обстановку для того, чтобы летом вернуться с войском. Ниалл же в ответ на все намеки и вопросы только улыбался в усы.
     И однажды король отправился с Брекканом на охоту и вернулся только к вечернему приливу. Они загнали оленя в северных лесах, а Бреккан из пращи сбил полдюжины белок. Охотники возвращались усталые, но довольные. Они выехали на поля и пастбища, где в любом доме можно было найти ужин и ночлег. Здесь и там виднелись круглые хижины крестьян под соломенными крышами. Над конусами крыш поднимались струйки дыма - всюду готовили ужин. Днем прошел дождь, но косые лучи солнца уже пробивались из-за туч. Копыта коней шлепали по лужам. И когда в закатном свете блеснул залив, охотники, завидев вдали вытянутое здание общинной гостиницы, забыли о холоде и промокшей одежде и разразились радостными криками.
     Вдруг Ниалл насторожился. В пене волн на западе мелькнули паруса - к Клон Тарую направлялась каррака.
     - Безумцы. Выходить в море в такую пору, - заметил один из воинов.
     - Это... нет, сдается мне... - медленно проговорил Ниалл. - Н-но! - он ударил пятками в бока коня, и усталый скакун перешел на галоп. Воины отстали, один только Бреккан поспевал за отцом. Ниалл не оглядывался. Остановился он только у кромки волн.
     Каррака была уже совсем близко. Это было большое двухмачтовое судно, кожаные борта которого несли больше десятка человек. Паруса сползли вниз, и корабль, направляемый ударами весел, уткнулся носом в прибрежный песок. На берег выскочил человек и бегом направился к королю. Ниалл спрыгнул с коня и бросился ему навстречу.
     - Добро пожаловать, дорогой, добро пожаловать! - воскликнул король. - Ты отлично выглядишь - и все твои парни вернулись живыми! Как прошло дело?
     Прибывший отступил на пару шагов назад. Это был крепкий жилистый мужчина. Каштановая бородка окружала обветренное, осунувшееся лицо. Усталость и промокшая одежда не мешала ему держаться с непринужденным достоинством.
     - В море мокро, на земле жестко, - со смехом ответил он. - Но страдали мы недаром. Ты оказался прав. Римские солдаты объявили Максима своим повелителем, и он с большей частью войска покинул Галлию.
     - Ах-ха! - выкрикнул Ниалл.
     - Не торопись праздновать победу, мой дорогой король. Они еще не дошли до того, чтобы оставить форты без охраны, а кроме того, у меня есть новости, касающиеся саксов.
     Ниалл ударил кулаком в ладонь.
     - И все же...
     К ним почтительно приблизился шкипер. Ниалл приветливо поздоровался с ним и пообещал угостить свежей олениной. Тем временем взгляд худощавого незнакомца остановился на Бреккане.
     - Неужто твой сын? Давно же я не видал его. Он в ту пору едва ходить научился.
     - Он, - кивнул Ниалл. - Бреккан, милый, ты, верно, не помнишь Вайла Мак-Карбри, верного человека, который не раз выполнял для меня трудные поручения. И никогда еще не брался он за дело труднее того, что исполнил сейчас.
     - Э, не пугай парня, не так уж это было трудно, - заметил Вайл, не выказывая, впрочем, особой скромности. - Я знаю те места, и язык мне знаком. К тому же я и по-латыни немного разбираю. Так что всего и дела было - бродить там и сям под видом безвредного торговца, да иногда подпоить одного, а другого разозлить, чтобы у парней язык развязался.
     В глазах Ниалла отразилось багровое грозовое небо.
     - Максим ушел, - прошептал он. - Этим летом еще рано тревожить Альбу, но на юге римляне сцепятся друг с другом, и тогда... - и снова он выкрикнул: - Ах-ха!
     Бреккан не вытерпел и ухватил отца за рукав.
     - Отец, - воскликнул он, - ты возьмешь меня, правда? Ты обещал! Я помогу тебе отомстить!
     Ниалл прижал к груди хрупкую руку подростка.
     - Пусть будет так. - Он выпустил ладонь сына и застыл на несколько мгновений, хмурясь, но потом передернул плечами. - Видно, такова воля Медб, - и повернулся к морякам. - Идемте. Оставьте судно на причале - и в гостиницу. Хозяйка, вдова Моригель, готовит на славу. А потом... потом послушаем новости.
     Бреккан приплясывал и радостно вопил.

Глава десятая

I

     Зал в базилике, в котором собрался Совет суффетов, мог вместить целую толпу народа. Его строгие стены были облицованы блестевшим вкраплениями слюды гранитом, прекрасным мрамором, пестрым серпентином и узорчатым ониксом. Большие окна пропускали окрашенный зеленоватым сиянием стекол дневной свет. Под сводчатым потолком громко отдавался и самый тихий голос. По сторонам прохода были установлены ряды скамей, обращенные к тронному возвышению в конце зала. За спинкой трона виднелась высокая ниша, в которой стояли величественные изваяния Трех. Справа высилась статуя Тараниса, в середине - Белисамы. Образ Лера был представлен мозаичной плитой с изображением кракена.
     Грациллоний вступил в зал, когда собравшиеся расселись по местам. В руке он нес Молот, на груди, открытый взглядам, висел Ключ, но на голове вместо короны блестел простой обруч. За ним следовали легионеры в полном вооружении. Под каменными сводами раскатился грохот подбитых гвоздями подошв. Солдаты заняли места по сторонам возвышения и за троном, перед высокими статуями богов. Грациллоний встал перед троном. Собрание встретило его громовым молчанием. Подняв Молот, римлянин заученно продекламировал:
     - Во имя Тараниса, мир. Да защитит он нас!
     Девять королев в голубых одеждах с белыми покрывалами на головах сидели рядом на левой передней скамье. Виндилис поднялась, простерла перед собой руки ладонями вниз и отозвалась:
     - Во имя Белисамы, мир, да благословит она нас.
     Значит, понял Грациллоний, она и будет говорить за всех королев, если только в ходе дискуссии кто-то из них не сочтет необходимым вставить слово. Интересно, почему избрали оратором ее, а не старую мудрую Квинипилис, например? В острых чертах Виндилис сквозила жесткость, которая едва ли поможет достичь мира. Впрочем, решения королев не подлежат обсуждению.
     Виндилис опустилась на скамью. На правой стороне ряда поднялся Ханнон Балтизи. Седая борода ниспадала на одеяния цветов штормового моря - белые гребни на зеленых волнах. Ханнон не был жрецом - у бога, чьи земные дела он представлял, не имелось служителей, если не считать таковыми всех шкиперов Иса. Но ему, как капитану, выпало произнести:
     - Во имя Лера, мир. Да не падет на нас его гнев.
     Грациллоний передал Молот Эпиллу, которого назначил своим наместником, и выпрямился, озирая собравшихся. Тридцать три человека - не считая высших жриц, все мужчины, представители тринадцати суффетских кланов. (Как он понял, суффеты были кем-то вроде римских сенаторов и отличались только тем, что чести принадлежать к этому сословию нельзя было добиться подкупом, интригами и даже честными заслугами. Суффетами становились по рождению, женщины - по замужеству и еще по праву усыновления.) Среди суффетов выделялся Сорен Картаги, в красном одеянии и митре Оратора Тараниса. Он, как и Ханнон, представлял свой храм, хотя и не принимал участие в ритуале. Кроме того, он имел право выступать от лица Великого Дома плотников, к которому принадлежал. Еще три человека входили в Совет по обязанности: Адрувал Тури, Властитель Моря, глава моряков и военного флота, Которин Росмертай, Начальник Работ, надзиравший за каждодневными делами города, и Ирам Элуни, казначейская должность которого была чистой синекурой. Властитель Моря был одет в добротную исанскую одежду, его коллеги предпочли закутаться в тоги.
     Еще несколько человек были одеты в тоги, кое-кто был в мантиях, а большинство - в рубахах и штанах. Не все одеяния поражали богатством - к суффетам могли принадлежать и небогатые семьи. Делегаты гильдий сами были рыбаками, матросами, возчиками, художниками... Даже некоторые из глав Великих Домов в юности знавали бедность, хотя и немногие.
     Тридцать три пары глаз смотрели на Грациллония. Все разные, и в то же время... Аристократы Иса стремились не допускать близкородственных браков. Никому не дозволялось жениться на девушке своего клана. С радостью встречали невест неисанского происхождения. Женатые пары часто усыновляли подающих надежды мальчиков из Озисмии, чтобы влить в жилы рода свежую кровь. Но несмотря на все старания, большинство лиц было типично "суффетскими". Тонкие, с высокими скулами и орлиными носами - живое воспоминание об утерянной Финикии.
     Пора начинать. Грациллоний остался стоять, но сменил позу на более вольную.
     - Привет вам, - заговорил он на языке Иса. - Прежде всего я хочу поблагодарить всех за проявленное терпение. Я знаю, что этот достойный Совет собирается только четыре раза в год, во время равноденствий и солнцестояний. Следовательно, последняя сессия состоялась совсем недавно, а у каждого из вас есть свои дела, требующие внимания. Хотя король имеет право созывать экстренные заседания Совета, я хотел бы заверить вас, что сделал это в заботе о благе и безопасности Иса, а не из каприза, и что в будущем постараюсь избегать подобных мер. Я рассчитываю, что возникающие вопросы можно будет разрешать на коротких совещаниях с заинтересованными лицами, и я всегда готов выслушать каждого из вас.
     Он улыбнулся.
     - Надеюсь, я не задержу вас надолго. Все вы знаете, зачем мы собрались. Ради экономии времени прошу вас говорить на латыни или, по крайней мере, позволить это мне. В противном случае мне придется медленно увечить ваш язык, который, конечно, не заслуживает подобного обращения. Я надеюсь, что вскоре овладею им в должной мере. А пока - есть ли среди вас такие, кого не устраивает латынь?
     Ханнон поднял руку, и Грациллоний кивнул ему.
     - Сам я не возражаю, - сказал моряк на тяжеловесной арморикской латыни. - Кое-кто не практиковался со школьной скамьи, но такие могут говорить по-исански. Пусть мой король, если затруднится в понимании, попросит перевести. То же относится к тем, кто с трудом понимает латынь.
     - Нужно назначить одного переводчика, - заметил Сорен, - иначе мы будем перебивать друг друга, как дрозды.
     - Я предлагаю обратиться к королеве Бодилис, - вставила Виндилис. - Она обладает ученостью и проницательным умом. Ты согласна, Сестра?
     - Пусть будет так, - на классической латыни согласилась Бодилис.
     Грациллоний взглянул на нее. Привлекательная женщина, подумал он, немного за тридцать - как говаривал отец - лучшие годы женщины. Мысль о том, что ему предстоит делить с ней постель, возбуждала. Удивительно: ведь рядом сидела Дахилис. Бодилис перехватила его взгляд и ответила спокойной, понимающей улыбкой.
     Грациллоний прокашлялся.
     - Благодарю. Позвольте прежде всего объяснить мои намерения. Некоторые из вас уже слышали о них от меня, что же до остальных, то мои слова могли дойти до их ушей искаженными передачей из уст в уста. Потом мы обсудим мои предложения, и я надеюсь получить от вас официальное одобрение и помощь.
     Он говорил все увереннее. В конце концов, почти так же он обращался к солдатам своей центурии. К тому же его вдохновляло присутствие Дахилис. А ведь входя в зал, он едва сумел скрыть смущение и растерянность.
     - Насколько я понимаю, Ис повидал самых разных людей на троне, - продолжал Грациллоний. - Что до меня, я, как вы знаете, легионер, Гай Валерий Грациллоний, центурион. Служил в Британии. В прошлом году я помогал отбивать атаки пиктов и скоттов. Я слышал, что у вас тоже были столкновения со скоттами. Сам я британец, белг, из рода куриев, и в былые времена бывал в Арморике. Вам следует иметь в виду, что я явился сюда не с целью стать королем. Это произошло случайно. Честно говоря, я до сих пор не могу поверить в такую случайность, но что есть, то есть. Возможно, такова была воля благосклонных богов. По-видимому, не слишком многим нравился Колконор. - Среди собравшихся послышались смешки. - Не знаю, получится ли из меня новый Хоэль, но я сделаю что смогу.
     Искренность сейчас была его единственным оружием.
     - Я был и остаюсь префектом Рима в Исе. С незапамятных времен эта должность пустовала, тем не менее, договор и клятва остаются в силе. Вы союзники Рима. Это накладывает на вас определенные обязанности, но и Рим имеет обязательства перед вашим городом, и я намерен проследить, чтобы обе стороны выполнили свой долг. В конечном счете, возможно, то, что я оказался королем, может обернуться к вашей выгоде. Я не намерен пренебрегать долгом Короля или злоупотреблять властью префекта. Мои Цели просты. В империи назревают беспорядки. Галлия может оказаться посреди осиного гнезда. Несомненно, вам ни к чему, чтобы Ис оказался втянутым в войну. Ваш город всегда, насколько то было возможно, держался в стороне от смут и войн. Я стремлюсь сохранить мир. Ни более, ни менее. Но нам не удастся достичь мира бездействием. Если в Римской Арморике, по крайней мере, в западной ее части, начнется брожение, Ису не удастся остаться в стороне. А Рим, которому я служу, снова получит удар в спину, и эту рану нелегко будет залечить. Ис должен приложить усилия для поддержания мира и порядка. Легаты и правители соседних областей, возможно, захотят вмешаться в борьбу. Мы должны удержать их от этого. Где замолвить слово, где подкупить, где продемонстрировать мощь флота - думаю, большего и не понадобится. Конкретный план действий мы выработаем совместно с вами и совместно приведем в исполнение. Это все. Позднее мы обсудим, что еще следует предпринять для мирной жизни, которая, как я надеюсь, ждет нас в будущем. Но сперва придется выстоять перед назревающей бурей. Я прошу вашего согласия и всемерной поддержки для достижения целей, поставленных мною - вашим королем и префектом Рима. Для блага Рима и Иса! Благодарю вас. Он сложил руки на груди и застыл, ожидая ответа. По рядам прошел шепоток, и Сорен попросил:
     - Не может ли королева Бодилис перевести речь короля на исанский?
     - Я изложу ее, как сумею, - ответила Бодилис, - тем временем пусть каждый обдумает ее значение для нас.
     Слушая перевод, Грациллоний восхищался ее умением кратко и ясно излагать мысли.
     Когда королева закончила, собрание загудело, и, наконец, Властитель Моря, Адрувал, заявил прямо:
     - Нельзя плыть в тумане. А ты напустил тумана, о король! О какой это угрозе ты говоришь? К чему мы должны готовиться?
     - Я не могу выразиться яснее, потому что это касается государственных тайн, к тому же я не пророк и не умею предвидеть будущее, - возразил Грациллоний. - Мой командующий дал мне понять, что назревают большие перемены, и едва ли они пройдут мирно. Я молю, чтобы нас не ожидало кровопролитие, подобное войне Магненция. Но пока мы должны ждать вестей и быть наготове.
     Заговорила Виндилис, и все другие голоса в зале смолкли как по команде.
     - Я могу сказать больше, - твердо заявила галликена. - Командир Грациллония, приславший его к нам, - Магн Клемент Максим, правитель Британии. Легионы этого диоцеза провозгласили его Августом. Он отплыл с войском в Галлию и готов бороться з