леное платье из богатой материи с золотой вышивкой, изукрашенный пояс и серебряная подвеска на груди в форме совы.
     - Возьми кубок с той полки, - указал Эвкерий, - и раздели со мной этот мед, который щедрая королева принесла, чтобы согреть мои старые кости. Не удивляйся, мы с ней стали друзьями с тех пор, как я здесь появился, а тому уже десять лет. Помнишь, Бодилис?
     Старый пресвитер закашлялся. Королева озабоченно нахмурилась и сжала его ладонь в своей. Будик тем временем достал с полки деревянный кубок и придвинул к столу третью скамеечку, с которой ему пришлось смотреть на старших снизу вверх. Бодилис кивнула ему на флягу. Что ж, королева, даже если она языческая жрица, не станет прислуживать простому солдату. Будик набрался смелости и налил себе сам.
     Бодилис улыбнулась юноше. Вблизи Будик рассмотрел тонкие морщинки в уголках ее губ и глаз.
     - Мы с пастырем разной веры, - пояснила она, - но нас объединяет любовь к книгам, произведениям искусства и чудесам земли, моря и небес.
     - Королева Бодилис не просто скрасила мое одиночество, - добавил, отдышавшись, Эвкерий. - Она позаботилась доставить мне необходимые средства для пропитания. Языческие короли и не думали обо мне, а христиан в Исе не наберется двух десятков. Еще заходят порой единоверцы из заезжих галлов да моряки с торговых судов. Мои предшественники жили в нищете. Надеюсь, это послужило к их спасению, но... но... у королевы благородная душа, сын мой. Помолись, чтобы она когда-нибудь увидела свет или чтобы Господь открыл ей истину после смерти.
     Бодилис саркастически усмехнулась:
     - Берегись, ты впадаешь в ересь.
     - Господь меня простит. Я не смею забывать... - пресвитер вновь обратился к Будику: - Когда могу, я выбираюсь в Аудиарну - город под властью Рима, на пограничной реке. Ты, верно, не знаешь географии? Там я исповедуюсь и получаю освященные хлеб и вино. Но здоровье не позволяет мне много путешествовать.
     Он старался держаться прямо, но смотрел виновато.
     - Прости, сын мой, я не хотел бы показаться слабодушным болтуном в глазах солдата. Просто... о, снова увидеть римлянина... Среди твоих товарищей есть христиане?
     Будик кивнул, и пресвитер просиял.
     - Пей, мальчик, и давай поговорим, - посоветовала Бодилис. - У нас найдется о чем побеседовать.
     Будик пригубил мед. Легкий напиток с привкусом черники.
     - Я всего лишь деревенщина из восточной Британии, - признался он. - Это мой первый поход. Правда, прошлой зимой мы стояли у Вала. Но там были только мелкие стычки, а между ними - гарнизонная служба. Никто нам ничего не рассказывал.
     - Стояли прошлой зимой у Вала! Там, где Магн Максим прогнал прочь тьму варваров, - словно про себя, заметила Бодилис. - Хотя... Что ты знаешь о нем? Что он за человек?
     - Я - простая пехота, рядовой легионер, госпожа моя, - Будик замялся. - Я ничего не понимаю в высокой политике. Мое дело - выполнять приказы центуриона.
     - Но ты же слышишь разговоры, - настойчиво возразила королева. - Или ты глухой?
     - Да ведь лагеря и бараки всегда полны сплетен, - попытался уклониться Будик. - Ты, госпожа, разбираешься в делах Рима лучше меня.
     Бодилис рассмеялась.
     - Стараюсь. Я как улитка - сама спряталась в раковине, а рожки выставила. Кое-что до меня доходит. Сегодня я пришла сюда, чтобы поделиться с Эвкерием новостями, полученными от Авсония. До него тоже дошли кое-какие слухи.
     - Давайте же познакомимся, - предложил пресвитер. Он был рад рассказать новому человеку свою историю.
     Эвкерий был родом из Неаполиса. Он обучался в школе риторики, которую основал в Болгарии Авсоний, и проявил немалые дарования. Но знакомство с философией и беседы с учителями зародили в его Душе сомнения в догмате о первородном грехе. Молодой священник не мог поверить, что даже новорожденные младенцы изначально прокляты. Вернувшись Домой с такими идеями, он был вскорости обвинен в ереси, и не нашлось влиятельного церковника, который бы выступил в его защиту. Несмотря на принесенное покаяние, епископ с тех пор не удостаивал его поручениями сложнее, чем простая переписка рукописей.
     Через некоторое время епископ получил письмо от своего единоверца и друга. Гесокрибатский епископ, среди прочего, выражал сожаление о том, что место священника в Исе опустело, и не находится человека, достаточно компетентного и в то же время самоотверженного, который пожелал бы занять его. Таким образом, разрывается даже та тонкая нить, которая связывала этот город с Церковью, и невозможно предсказать, какие темные силы возобладают над Гобейским полуостровом.
     Итальянский епископ в ответном письме предложил кандидатуру Эвкерия, и дело было решено. Высшие клирики рассудили, что в среде упорствующих язычников заблуждения Эвкерия едва ли будут заметны, а между тем он с успехом может исполнять священный долг для немногочисленных исанских христиан. Кроме того, такой пост мог расцениваться как дополнительная епитимья и послужить к спасению заблудшей души.
     Эвкерия рукоположили в сан пресвитера - старейшины сельской церкви - с правом управлять экклесией, учить, вести службы, давать причастие и отпущение, но без права крестить и освящать хлеб и вино.
     Добравшись до города, священник быстро изучил язык, но оставался одиноким. Горожане не то чтобы презирали, скорее не замечали его. Любознательная Бодилис заинтересовалась пришельцем, и вскоре между ними возникла дружеская приязнь. Королева пыталась ввести его в Симпозиум - собрание мыслителей в Доме Звезд, - однако большинством голосов чужак был отвергнут. Он, в свою очередь, связал ее с Авсонием, и они с королевой до сих пор обменивались письмами, хотя поэт с тех пор переехал ко двору императора и получил консульство.
     Переписка самого Эвкерия ограничивалась докладами начальству и получением инструкций. Свободные часы он заполнял изучением истории и традиций Иса. Этот предмет повергал его в ужас и в то же время зачаровывал, к тому же священник надеялся, что рано или поздно его исследования пригодятся тому подвижнику, который сумеет извлечь этот несчастный народ из бездны невежества.
     Будик слушал со слезами на глазах.
     - Отец, - пробормотал он, - ты солдат, как и я, легионер Христа!
     Эвкерий вздохнул и застенчиво улыбнулся.
     - Едва ли так. В лучшем случае, я обозник, вечно спотыкающийся на дороге и вздыхающий об оставленном доме.
     - Я слышала, что Неаполис прекрасен, - тихо заметила Бодилис, обращаясь к Будику. - Древний греческий город между холмами и голубым заливом, под солнцем Италии, о котором здесь, на сумрачном севере, можно только мечтать.
     - Нам следует оставить этот мир и искать истинной родины на небесах, - наставительно проговорил Эвкерий. Новый приступ кашля не дал ему закончить. Он прижал ко рту платок, а когда убирал его, Будик заметил на ткани пятнышки крови.

III

     Получив у Эпилла увольнение, Кинан и Админий собрались посмотреть Ис и поискать развлечений. Молодой моряк Херун согласился быть проводником. Парни познакомились в Доме Воинов, где легионеров разместили вместе с городскими военными. Правда, горожане свободные от службы часы проводили дома, а римлянам пока приходилось и спать в казарме.
     Вне службы полагалось носить гражданскую одежду, а из оружия разрешался только нож, длиной не более четырех дюймов. Админий предусмотрительно упрятал тяжелую дубинку за пояс. Свободно висевшая на его костлявой фигуре туника прекрасно скрывала сие нарушение правил. Кинан разоделся в одежды родной Деметы: отороченная мехом рубаха, штаны с подвязками крест-накрест и яркий шафранный плащ, хлопающий на ветру. На левом плече висел футляр маленькой дорожной арфы. Херун был одет по-исански: льняная рубаха, вышитая куртка, распахнутая на груди, чтобы выставить напоказ цепочку с подвеской, и широкие штаны. О том, что он кельт по крови, говорили только высокий рост, конопатое лицо да медные волосы, стянутые в пучок на затылке.
     - Прогуляемся к Воротам Зубров через Гусиный рынок, а потом свернем на север, к Рыбьему хвосту, - Херун говорил медленно и внятно, чтобы спутникам легче было понимать малознакомую речь. - Посмотрите городские достопримечательности, а там и за пирушку.
     - Звучит соблазнительно, - Админий перевел для Кинана это предложение на латынь. Протолкавшись через толпу на дороге Лера, все трое свернули на тихую улочку, которая вилась среди оград богатых особняков.
     - Быстро ты подхватил наш язык, - похвалил Херун.
     Админий усмехнулся, показав щербатые зубы.
     - Таракану в лондинийских доках приходится учиться проворству, чтобы на него не наступили.
     - Хочешь сказать, жизнь научила?
     - У меня, знаешь ли, отец был лодочником на реке Темезис. Заработков было меньше, чем голодных ртов в семье. Я только ходить научился, а уже шнырял повсюду, стараясь раздобыть что-нибудь попитательней вареной капусты. Скудная добыча, а частенько и незаконная, но чтобы хоть что-то урвать, пришлось учиться понимать всякую речь. Так что у меня с детства острый слух и проворный язык.
     Херун хмурился, сосредоточенно вслушиваясь. Админий говорил с запинкой, к тому же вкраплял в речь много слов, понятных во всей Арморике, но чуждых для исанца. Правда, моряк в своих путешествиях тоже нахватался чужеземных слов, и это помогало делу. Исанские моряки, патрулируя побережье и сопровождая торговые суда, часто заходили в гавани, чтобы пополнить запасы и дать команде отдых. Обычно капитаны выбирали маленькие портовые городки, где не было имперских чиновников, собирающих пошлины.
     - И в конце концов ты пошел в солдаты? - догадался Херун.
     Админий кивнул.
     - Я нажил себе врагов в Лондинии. Да жизнь легионера не так уж и плоха, если умеешь подсуетиться и найти щелочку в уставе.
     - О чем это вы болтаете? - не выдержал Кинан. Админий перешел на латынь.
     - Да просто выкладываю свою биографию. Не переживай, скоро ты тоже сможешь болтать по-здешнему.
     Кинан оскалился.
     - Может, тогда здешние бродяги перестанут меня обчищать - если я выучу заговор против их колдовства.
     - Ну-ну, брось скулить. Игра была честная. Просто тебе не везет в кости. Я-то свое получил, - Админий позвенел монетами в кошельке. Исанским военным, как и римлянам, платили не только натурой, но и звонкой монетой. Сестерции в последнее время упали в цене, но хранить их было удобнее, чем набивать мешок мелкой монетой. - Не думай, я не из тех, кто оставит приятеля на мели, - добавил он.
     Кинан вспыхнул.
     - Я не просил милостыни.
     Админий расчесал пятерней желтую шевелюру.
     - Слушай, ты безнадежен. Мы же собрались повеселиться, или как? Если хочешь, считай это займом. Отдашь, когда тебе повезет, - он хлопнул товарища по плечу. - Скучно тебе в бараках, а? Ничего, раздобудем выпивку и девку, разом повеселеешь.
     Узкая улица уперлась в решетчатые ворота. По сторонам стояла стража из исанских моряков и легионеров. Херун отдал салют по-исански, Админий, проходя, махнул рукой знакомым парням.
     - Это королевский дворец? - спросил Кинан.
     - Должно, так. Наши больше нигде караул не несут. Скоро и нам с тобой здесь стоять.
     - Я понимаю, что центурион... префект хочет иметь рядом своих людей. Но почему только двое? И зачем ему местные?
     - Мне Эпилл объяснял. Грациллоний теперь не префект, а король, чтоб его. Если им не позволят охранять своего короля, местные это за обиду сочтут. Ну и нашим не понравится, если нас оставят не при деле.
     Кинан обдумал слова приятеля.
     - Похоже на правду. Мудрый у нас начальник, - и тут же снова вспыхнул: - Ну, когда настанет мой черед, меня не упрячут за ворота!
     - Легче, парень, легче. Тебе так уж не терпится снова начать учения и копать рвы? Не бойся. Вот обустроимся немного, тогда у нас дела хватит.
     Дорога пошла круто вниз. Дома здесь были победнее, старинной постройки. Тень от городской стены заслоняла заходящее солнце. С Гусиного рынка расходилась деловитая толпа. Под копытами и колесами гудели камни мостовой. Башни-Братья у Ворот Зубров торчали черными столбами.
     Херун свернул направо по переулку, над которым нависали выступающие вторые этажи домов. Торцы мостовой сменились грубыми булыжниками. Толпа здесь была гуще, чем в Новом Городе. По улице сновали моряки, ремесленники, служанки, рыбачки, ребятня в грязных рубашонках и личности неопределенных занятий. Кто был одет щегольски, а кто просто, но богатых одежд не видно было ни на ком. Лица казались усталыми, а порой и нездоровыми. Но все же здесь не было голода и нищеты, как в Лондинии, не было кислого запаха отбросов и немытых тел. Морской ветер Иса пах солью и водорослями, нес прохладу. Над головами кружились белые чайки.
     Троица остановилась перед глинобитным квадратным домиком под деревянной крышей. Над дверью виднелась эмблема солнца из полированного гранита. Несмотря на следы ремонта и вынужденной перестройки, от стен дома веяло дыханием древности. Херун почтительно поклонился перед запертым входом.
     - Что это? - спросил Кинан. Его знание языка почти исчерпывалось этим простым вопросом.
     - Святилище Мелькарта, - объяснил Херун. - Того, которого основатели города в давние времена назвали Таранисом. С тех времен для него были выстроены храмы более величественные, и это святилище теперь открыто только в дни солнцестояния, и только один жрец совершает жертвоприношение. Есть еще подобное святилище Иштар - Белисамы, - которое открыто только в равноденствие. Мы чтим богов.
     Он повел спутников дальше. Админий переводил его пояснения Кинану. Деметец начертил в воздухе тайный знак.
     - Как не чтить им своих богов, - тихо проговорил он, - им, живущим во власти океана... Но ты христианин, ты не поймешь.
     - Я плохой христианин, - признался Админий.
     Чуть дальше они увидели темные, покрытые мхом менгиры высотой в рост человека. Херун снова преклонил колени.
     - Святилище менгиров, - объяснил он. - Эти камни древнее города. Я видел в Арморике, как кельты, а иногда и христиане, выбивают свои знаки на памятниках древнего народа, но мы не смеем тревожить камни, посвященные неведомому богу.
     Админий вздрогнул, и пробормотал, словно продолжая свое признание.
     - Я чувствую присутствие древних богов... Надо было прихватить плащ. Экая холодина.
     Дорога Лера спустилась к гавани. Там стояло несколько приличных домов, а дальше начинался Рыбий Хвост. Здешние трущобы были богаче бедных районов империи, однако оборванцев хватало и здесь. Вопили нищие, усталые шлюхи зазывали прохожих, детишки выкрикивали дразнилки, а взрослые провожали пришельцев цепкими взглядами прищуренных глаз.
     - Все не так страшно, как кажется, - успокоил приятелей Херун. - Зато местные таверны не разорительны для кошелька.
     Дом, в котором помещалась таверна, когда-то блистал роскошью. Теперь фрески облупились, в черепице виднелись наскоро залатанные дыры, а от барельефа над входом остались жалкие обломки. В бывшем атриуме на глиняном полу еще виднелись остатки мозаики, а стенные росписи скрывала вековая копоть.
     - Что за разруха? - подивился Админий.
     - Здесь поработало море, еще до того как были возведены Морские ворота, - Херун жестом пригласил их к столу. На скамье уже сидели четверо мужчин в грубой, поношенной одежде.
     - Привет, - окликнул их Херун. Занятые выпивкой завсегдатаи что-то пробормотали в ответ.
     Усадив товарищей за дальний конец стола, Херун шепотом пояснил:
     - Рыбаки. Неплохой народ на свой лад, но угрюмый. Лучше их не задевать.
     Горящие свечи немного добавляли света к полумраку, сочившемуся сквозь тусклую пленку окон. Воздух пропах горьким дымом, сальной копотью и ароматами кухни. Хозяин кликнул мальчишку, который и подбежал спросить, чего желают новые гости.
     - Мед здесь неплох, - посоветовал Херун, - а вот с вином поосторожнее. - Он перевел мальчишке на исанский заказы своих спутников и расплатился. - Первый круг за мой счет. Будьте здоровы!
     Из-за перегородки, раскачивая бедрами, вышла женщина. Несмотря на грязные волосы и дешевое платье, она была недурна собой. Узнав Херуна, девица расплылась в улыбке.
     - Добро пожаловать, милый! Что-то тебя давно не видно. Познакомишь с друзьями?
     - Это римляне, ты, должно быть, слыхала о них, - ответил моряк. - Прибыли с новым королем. Эти двое - Админий и Кинан.
     Женщина округлила глаза.
     - Римляне! О, чудесно! - она пристроилась рядом с Херуном. - Добро пожаловать и вам, красавчики. Если вы в настроении повеселиться, то попали куда надо. Я - Кебан.
     - А где же твои подружки? - поинтересовался Херун. - Неужели все заняты в такую рань?
     - Какое там, - она послала рыбакам кислый взгляд. - Эти вот жалуются на плохой улов и держатся за свои кошельки. Ну, а девицы - у Раэли лунные дни, и она заявила, что не может работать. Силис залетела и еще не оправилась от лечения. Так что я одна за всех и буду рада компании.
     - Одна не останешься, - засмеялся Херун. - Но прежде ты, верно, хочешь выпить? - Он вновь подозвал мальчишку.
     Админий коротко пересказывал Кинану разговор. У парня задрожали ноздри, он стиснул чашу и, тяжело дыша, выговорил:
     - Клянусь Тремя в Капюшонах, после долгого похода мне нужна девка. Как здесь посмотрят, если я завалю ее прямо на полу?
     - Удивятся, что ты натираешь себе коленки, когда мог бы за те же деньги валяться на тюфяке. Погоди немного, получишь больше удовольствия.
     Дверь распахнулась, и в таверну раскачивающейся матросской походкой вошел новый гость. Его полотняная роба пропахла рыбой. Пришелец был невысок ростом, но сложением напоминал медведя, а плечи могли бы сойти за кабестаны, способные удержать пять якорей. Буйная черная борода и яркие зеленые глаза выдавали его молодость, хотя ветра и солнце выдубили кожу, как хорошую подметку.
     Рыбаки встали, приветствуя его появление, и пригласили к столу. Пришелец с улыбкой махнул им рукой, но направился к тому концу стола, который занимали римляне.
     - Это еще кто? - спросил Админий.
     - Я его мало знаю, - вполголоса отозвался Херун. - Зовут его Маэлох.
     - С чего ему такой почет? Ты вроде говорил, эти парни нелюдимы?
     - Он Перевозчик. Перевозчик Мертвых. Неплохой парень, не задира, но лучше не задевать его гордость.
     - Меду! - судя по голосу, пришелец привык перекрикивать рев урагана. Усевшись за стол, он покосился на Херуна и коснулся рукой груди. Молодой моряк ответил тем же. Этим жестом в Исе приветствовали друг друга равные по положению.
     - Добрая встреча, - проворчал Маэлох. - Эти чужестранцы кто такие?
     - А ты не слыхал? - отозвался Херун.
     - Нет, я неделю был в море. Большая стая макрели на отмелях, только вот погода задала жару. Теперь бы мне выпивку да девку погорячей.
     - А твоя жена?
     - А, Бета опять на сносях. Еще один рот, но ничего не поделаешь. Поколотил бы ее, да боюсь спугнуть удачу, - Маэлох потянулся потрепать по голове Кебан. Та замурлыкала и потерлась щекой о его бедро. Мальчишка принес два кубка с медом. - Всем привет и здоровья!
     Все подняли кубки, кроме Кинана. Тот сварливо потребовал от Админия перевести.
     Тем временем правая рука Маэлоха ласкала Кебан, левая сжимала кубок, а сам он вытягивал из Херуна последние новости. Рассказ моряка не слишком порадовал его.
     - Новый король это, положим, хорошо, давно пора, - пробормотал он. - Колконор был гнилой рыбьей кишкой. Кабы не запрет для исанцев, я бы и сам его вызвал... хотя нет, пожалуй, не стал бы, а то пришлось бы оставить мою Бету, - он холодно кивнул легионерам. - А вот то, что король - бродяга из Рима... Ну ладно, давайте-ка послушаем эту парочку. Вот только оприходую девицу.
     - Я первый! - воскликнул Кинан. - Админий, ты сказал, что заплатишь. Договорись о цене, а я пока... - он выбрался из-за стола и потянул Кебан за подол. - Куда пойдем?
     Девица растерянно захихикала. Маэлох привстал.
     - Эй, это еще что? Оставь ее!
     - Солдату нужней, чем тебе, - поспешно вмешался Херун. - Они после долгого похода, наши гости. Давай лучш