олове не осталось ни единой связной мысли, им владели только ощущения.
     Сойер оторвался от ее рта и провел губами вдоль изящной стройной шеи. Он опускал голову все ниже, пока не нашел ямочку между ключицами. Оттянув ворот свитера, он прижался губами к нежной коже. - Сойер...
     Джори со стоном выдохнула это имя, и на него обрушилась реальность, мгновенно разрушив очарование момента.
     Сойер.
     Вот именно. Осознание правды отрезвило его так же быстро и эффективно, как холодный душ. Для Джори он - Сойер Хоуленд, так же как для всех в этом Богом забытом городишке. Он прибыл сюда с определенной миссией, и эта миссия требовала от него полной сосредоточенности. Он не мог себе позволить отвлечься от цели и не мог впустить в свою жизнь, вернее, в свое насквозь искусственное здешнее существование, другого человека, даже если это Джори.
     Сойер оторвался от нее, поднял голову. В глазах Джори мелькнуло изумление, и ее тело мгновенно одеревенело в его руках. Но она быстро пришла в себя и отстранилась раньше, чем Сойер успел разжать объятия.
     - Нам не следовало этого делать, - проговорила она чуть ли не ворчливо.
     - Да, - подтвердил он. - Не следовало.
     - Рада, что вы со мной согласны.
     Сойер кивнул. Он отметил, что Джори не стала прятать взгляд, подбородок был вызывающе вздернут, в зеленых глазах - ни следа досады. Да, в выдержке ей не откажешь, но всего лишь несколькими мгновениями раньше, когда она с такой готовностью уступила его страсти, он успел почувствовать ее уязвимость.
     Сойер тут же мысленно уточнил: она не уступала его страсти, она пошла ему навстречу. Джори Мэддок не имела ничего общего с викторианскими девицами, беспомощно покорявшимися грязным желанием мужчин: она отдавала и брала наравне с ним.
     И все-таки Сойер почувствовал, что она ранима, если не в физическом смысле, то в эмоциональном.
     Снова, как во время их последней встречи, Сойера охватило сильнейшее желание защитить ее. Он не мог допустить, чтобы она стала жертвой мрачной участи, уготованной ей в Близзард-Бэй.
     Он должен был ее спасти, потому что только он знал, что ее ждет.
     ?В прошлый раз тебе это не удалось... Жизнь дает тебе второй шанс?, - нашептывал внутренний голос.
     Сойер на мгновение растерялся, потом в голове прояснилось и он вернулся к реальности. В прошлый раз опасность грозила не Джори. Он не смог спасти другую, не ее. Нет, Джори еще жива, она стоит перед ним, и о вспышке страсти, которая охватила их обоих всего несколько секунд назад, напоминала лишь слегка смазанная помада - ну еще, может, чуть растрепавшиеся волосы.
     Еще не поздно. Он должен попытаться ее спасти.
     Решение пришло само собой, да и решения, строго говоря, никакого не было. Что тут думать, надо или действовать, или сидеть сложа руки и наблюдать, как это прекрасное создание слепо идет навстречу своей смерти.
     ?Нет никаких гарантий, что у тебя получится?.
     И все же необходимо попытаться. Это его долг, может, даже предназначение.
     Чего он не должен делать, так это впускать ее в свою жизнь или рассказывать о себе больше, чем уже рассказал,
     И еще Сойер не мог себе позволить привязаться к Джори Мэддок, тем более полюбить ее. Потому что любить кого-то - значит рисковать, и Сойер на собственном - очень горьком - опыте понял, что нельзя подвергать себя такому риску.

***

     Когда Джори вошла в ресторанчик на Франт-стрит, там было почти пусто. В первый момент она даже растерялась, гадая, не случилось ли чего. Но потом поняла, что просто впервые оказалась здесь не в сезон. Летом ресторан обычно бывал набит до отказа, в августе, когда она была здесь в прошлый раз, все столики были заняты и очередь туристов, желавших перекусить, даже выстроилась на улице.
     Но сегодня была занята только самая дальняя от двери кабинка, да на одном из круглых виниловых табуретов с хромированными ножками, стоявших возле бара, одиноко сидел полисмен.
     Направляясь к Гретхен, Джори поняла, что подруга не одна: на крючке в кабинке висело мужское пальто. Как и следовало ожидать, вскоре появился Карл. Он вышел из мужского туалета.
     - Надеюсь, ты не возражаешь, если Карл к нам присоединится, - сказала Гретхен. - Он приехал рассмотреть заявку и оказался в обеденный перерыв в городе, вот я и пригласила его.
     - Нет проблем, - заверила Джори и, скрывая разочарование, дружелюбно поздоровалась: - Привет, Карл.
     Не то чтобы ей не нравился поклонник подруги, но что-то в нем не давало Джори проникнуться к нему безоговорочной симпатией. Возможно, мешала большая разница в возрасте, а может, ей не нравились его предостережения насчет Сойера Хоуленда.
     Джори решительно сказала себе, что все это ерунда и Карл ей вполне симпатичен. В другой ситуации она была бы даже рада, если бы он присоединился к ним с Гретхен. Чем больше компания, тем веселее. Но сегодня, после того что произошло между ней и Сойером, она была не в настроении поддерживать вежливый разговор с малознакомым человеком.
     Когда Джори прошла в кабинку и устроилась напротив Гретхен, Карл посмотрел на ее свитер и задал вопрос:
     - Вы что, без пальто?
     Джори показалось, что Карл помедлил, прежде чем сесть рядом с Гретхен, и ей пришло в голову, что он, вероятно, собирался занять место, на котором сидела она. Но Джори тут же сказала себе, что в этом нет ничего странного, Гретхен - женщина крупная, и на сиденье рядом с ней осталось не слишком много пространства для мужчины таких размеров, как Карл. И все же, все же...
     - Вы, наверное, совсем замерзли, - заметил Карл, бросив многозначительный взгляд на ее свитер. Только тут Джори вспомнила, что он спросил про пальто.
     - Под свитером на мне масса теплых вещей, к тому же сегодня не так уж и холодно. Снег уже тает.
     - Но все-таки достаточно холодно, у вас даже разрумянились щеки. - Карл продолжал разглядывать ее через стол. - Кажется, будто вы покраснели. Вам очень идет.
     - Где твой берет? - вмешалась Гретхен. - Ты ведь выходила из дома в берете.
     Джори машинально потрогала затылок и вспомнила, что берет упал, когда Сойер запрокинул ей голову, чтобы поцеловать. На этот раз она действительно покраснела, спросив себя, не могут ли Карл и Гретхен каким-то чудом догадаться, чем она занималась. Учитывая их отношение к Сойеру, оба пришли бы в ужас.
     Вопреки их предупреждениям Джори почти решила, что у нее нет оснований опасаться Сойера. Пожалуй, даже не почти, а решила. Еще когда она стояла в гараже, рассказывая Сойеру о доме деда, интуиция подсказала ей, что с его стороны ей ничто не угрожает.
     Какую-то смутную тревогу, точнее, легкий намек на нее, Джори почувствовала, только когда Сойер прервал поцелуй и заявил, что должен заняться делом. Столь резкая смена настроения поразила ее, хотя Джори изо всех сил постаралась отнестись к этому спокойно. Более того, она была чуть ли не благодарна Сойеру за то, что он первым опомнился и вернул их обоих к реальности. Ей следовало самой сделать это, но она оказалась не в состоянии.
     Тот факт, что Сойер, по-видимому, умел включать и выключать свои эмоции с такой легкостью, будто щелкал зажигалкой, еще не давал Джори повода в нем усомниться. Ну и что такого, если его губы, язык и руки только что ласкали ее, а через мгновение он стал деловитым и безразличным, как будто они совершенно чужие друг другу?
     ?Но вы на самом деле чужие люди, - не смолчал внутренний голос. - Вы едва знакомы?.
     Почему же она не вспомнила об этом, когда целовалась с ним? Почему...
     - Джори?
     - Да?
     - Где твой берет.? - По тону Гретхен Джори поняла, что упустила нить разговора.
     - Ах да, берет... наверное, его сдуло ветром, пока я прогуливалась по улице, - небрежно заметила Джори, забыв о том, что день стоял абсолютно безветренный.
     Две пары глаз недоуменно уставились на нее. Пока Карл и Гретхен ничего не заподозрили или не пристали с расспросами, Джори потянулась к стопке папок с меню, засунутых между стеной и стеклянной сахарницей.
     - Давайте сделаем заказ, я умираю с голоду, - торопливо сказала она, подталкивая два меню им и раскрывая третье. - Что здесь повкуснее?
     - Все одинаково, - сообщила Гретхен. - Здесь все как всегда.
     - По-моему, им особенно удается жареный тунец, - заметил Карл.
     Джори любезно улыбнулась.
     - Спасибо, учту на будущее. - Она терпеть не могла тунца.
     Стараясь думать только о еде, она принялась так внимательно изучать перечень бургеров и горячих бутербродов, словно надеялась найти нечто новое и невиданное, например, говядину ?Веллингтон? или маринованные мидии. Ей вспомнилось, как в детстве, когда она впервые приехала навестить деда и бабушку, ее поразила разница между здешними и нью-йоркскими ресторанчиками. В Нью-Йорке заведение, именовавшееся всего лишь ?закусочной?, могло иметь меню на двенадцати страницах, включавшее блюда разных национальных кухонь, и предлагало посетителям комплексные обеды из пяти экзотических блюд.
     Здесь же, в ресторане на главной улице Близзард-Бэй, комплексный обед неизменно состоял из яичного салата, мясного рулета и голубичного пирога. В самом этом постоянстве было нечто успокаивающее, как и в знакомой улыбке Мей, которая подошла, чтобы принять заказ.
     - Джори Мэддок! - воскликнула официантка. Белесые брови взметнулись так высоко, что почти скрылись под туго завитой челкой. - Ты снова вернулась! Вот сюрприз так сюрприз! Надолго к нам?
     - Я пока не знаю, может быть, на недельку.
     Почему-то при мысли об отъезде у нее испортилось настроение. Ей не за чем и не к кому было возвращаться в Нью-Йорк.
     ?Неправда, у тебя там отец, друзья, квартира, наконец...?
     Но отец, как бы он ее ни любил, был как всегда поглощен бизнесом.
     Ее недавно отделанная квартира на самом верху элитного дома со швейцаром, из окон которой открывался захватывающий вид на реку и город, конечно, хороша, но в ней Джори ощущала себя дома не больше, чем в любом из шикарных отелей.
     Что касается друзей, то у Джори действительно был весьма широкий круг знакомых, и страницы ее ежедневника пестрели записями о вернисажах, вечеринках и встречах в ночных клубах. Но по всему этому она не скучала, во всяком случае пока.
     Вероятно, через неделю жизни в тихом полупустом городишке она будет изнывать от тоски и рваться назад, на Манхэттен, но сейчас ее маленькое приключение еще не утратило новизну.
     К тому же здесь есть Сойер. Мистер Хоуленд, которого абсолютно не должно волновать, долго ли она пробудет в этом заснеженном провинциальном городке, но существование которого теперь, после их поцелуя, стало для нее важным. Очень важным...
     - Ну, чего ты хочешь? - спросила Мей, держа наготове блокнот.
     ?Чего я хочу? Хочу, чтобы Сойер Хоуленд обнял меня, прижал к груди и отнес в свою постель. Я хочу, чтобы он уложил меня на простыни, бережно снял с меня одежду, а потом сорвал все с себя, я хочу, чтобы он закончил то, что начал?.
     Джори подняла голову, посмотрела на Мей, сглотнула и вяло проговорила:
     - Принеси мне жареного тунца.

***

     К вечеру почти весь снег растаял, лишь кое-где на земле еще оставались отдельные белые островки, но за ночь и они обещали исчезнуть: температура неуклонно повышалась, и к утру предсказывали сорок.
     Глядя перед сном из окна на мир, снова ставший из белого серым и зеленым, Джори испытывала легкое разочарование. Она слушала непрерывную дробь капели и думала, выпадет ли снег снова до ее отъезда. Хорошо бы выпал.
     Вьюга была ей в новинку, как и реакция местных жителей на разгул стихии. Если бы такой снегопад обрушился на Нью-Йорк, город бы замер, вся жизнь была бы парализована. Но в этом маленьком городке жители отнеслись к нему спокойно, дороги расчистили, и жизнь продолжилась своим чередом.
     ?Что ж, наверное, не зря это место назвали Близзард-Бэй ?, - напомнила она себе. Джори опустила занавеску и забралась в постель. Она уже потянулась к выключателю ночника, как вдруг замерла с поднятой рукой. За дверью послышался чей-то шаг. Не шаги, как если бы кто-то прошел по коридору мимо ее двери, а именно шаг, будто некто ступил и сразу затаился по ту сторону двери.
     Было около полуночи. Гретхен с Карлом ушли в кино, и Джори пока не слышала, чтобы они вернулись.
     Она тихо встала и на цыпочках подкралась к двери. Замка не было, и до сих пор это ее не беспокоило. Только теперь, взявшись за ручку, Джори поразилась, как ей, бывалой жительнице Нью-Йорка, могло прийти в голову лечь спать в комнате, не запиравшейся на замок.
     Она повернула ручку, рывком распахнула дверь и тихо вскрикнула: в коридоре стоял какой-то мужчина. Неизвестный повернулся к ней; казалось, он испугался не меньше ее. Он был стар, лет семидесяти, с копной седых волос и морщинистой кожей, на носу сидели очки с толстыми стеклами. На поясе у него был подвязан ремень с карманами, из которых торчали инструменты, в руках лампочка.
     ?Должно быть, это Роланд, дядя Гретхен?, - поняла Джори. Она его еще не видела, но знала, что у старика есть комната на третьем этаже и что он выполняет разную работу по дому.
     Но почему он болтался среди ночи возле ее спальни?
     - Что вы делаете? - строго спросила Джори, хотя ответ был и так ясен. Роланд менял лампочку в настенном светильнике около ее двери. Джори еще раньше заметила, что лампочка перегорела, а сейчас увидела, что он снял стеклянный плафон, чтобы заменить ее на новую.
     Старик не ответил, только посмотрел на Джори и молча покачал головой. Потом повернулся к ней спиной и продолжил свое занятие.
     Некоторое время она растерянно наблюдала за ним. Потом вернулась в комнату, закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной. Сердце все еще учащенно билось от испуга.
     Она огляделась, ища, чем бы закрепить дверь. Если уж нельзя запереться изнутри, нужно хотя бы постараться, чтобы снаружи было не так легко проникнуть и... И что? Убить ее, как кто-то убил ту женщину у озера прошлым летом?
     Джори приказала себе не увлекаться. Одно то. что она испугалась дядю Гретхен, еще це дает оснований...
     Но кто бы на ее месте не встревожился, услышав среди ночи шаги под своей дверью? Непонятно, почему она не видела его раньше. Чего ради человеку менять перегоревшую лампочку в полночь? И почему Роланд не ответил, когда она спросила, что он делает?
     Джори пришла к выводу, что в старике есть нечто жутковатое, и решила утром расспросить о нем подругу.
     Она подождала, пока шаги стихнут в конце коридора, затем пододвинула к двери единственный имевшийся в комнате стул и просунула его ножку в дверную ручку, как это делают в фильмах. Однако - может, из-за изогнутой спинки, а может, из-за мягкого сиденья - стул не выглядел надежной задвижкой.
     Тем не менее Джори оставила его в двери и для большего эффекта пристроила сверху два чемодана, рассудив, что, если кто-то попытается тайком проникнуть в ее комнату, все это с грохотом повалится на пол и она обязательно проснется.
     Когда Джори в этот вечер ложилась спать (не выключив ночник), меньше всего она думала о красивом светловолосом механике.
     Однако Сойер все-таки ей приснился.
     Джори увидела яркий эротический сон. И в этом сне они лежали обнаженные на снегу. Снег почему-то был совсем не холодным, а теплым и пушистым. Сойер проделывал с ней все то, о чем она едва осмеливалась мечтать, когда он с такой страстью целовал ее утром.
     Сновидение было таким реальным, таким захватывающим, что, когда перед рассветом Джори проснулась, тяжело дыша и обливаясь потом, она напрочь забыла и о подозрительном старике в коридоре, и о своей мини-ловушке в виде стула. В первые минуты после сна она не могла думать ни о ком и ни о чем, кроме загадочного и очень привлекательного мужчины, который каким-то образом прокрался в ее подсознание и заставлял ее трепетать от мысли, что днем они увидятся наяву.

Глава 5

     Хоуленд стоял на узкой полоске каменистого пляжа и наблюдал, как над озером встает солнце. Было холодно, и он спрятал руки в карманы джинсов. На по-зимнему серой воде появилась золотая дорожка, протянувшаяся от берега до самого горизонта и, как казалось Сойеру, продолжавшаяся еще дальше.
     ?Ты здесь? Где ты? - мысленно спрашивал он, глядя на светлеющее небо и подбрасывая носком ботинка гальку. - Слышишь ли ты меня? Если да, я хочу, чтобы ты знала, что я еще здесь. Клянусь, я не оставлю попыток...?
     Он вынул руку из кармана, вытер слезы, набежавшие на гла5а, потом повернулся спиной к озеру и, понурив голову, медленно побрел назад к оставленной на дороге машине.
     Сойер легко мог представить себе, как выглядел берег озера и окрестности в туристический сезон, когда все коттеджи на берегу были заняты, а по извилистой дороге, обсаженной деревьями, бежали машины. Если закрыть глаза, он почти слышал скрип и хлопанье затянутых сеткой дверей, музыку, доносившуюся из многочисленных радиоприемников, веселые крики детей на пляже и плеск воды.
     Но сейчас вокруг царила атмосфера запустения, несмотря на то что несколько домовладельцев, не испугавшихся холодных зим на берегу замерзшего озера, жили здесь круглый год.
     Сойер поднялся от пляжа вверх по покрытому галькой склону и ступил на мокрую траву небольшого дворика. Он заставил себя продолжить путь в сторону заколоченного коттеджа, стоявшего между пляжем и дорогой, но посмотреть на коттедж у него не хватило сил.
     Впрочем, Сойер знал тут все наизусть. Он провел немало долгих часов, сидя перед этим домом, всматриваясь в него, и запомнил все так хорошо, что отдельные подробности часто фигурировали в его кошмарных снах.
     Он в точности помнил, в каких местах поблекшая зеленая краска облупилась, знал, что в перилах на покосившемся крыльце не хватало четвертого столбика, что на фонарном столбе возле входной двери все еще остались обрывки ярко-желтой ленты, которой полиция отметила место преступления.
     Над головой Сойера ветер качал верхушки деревьев, и негромкий шелест, похожий на скорбные вздохи, смешивался с плеском воды и шорохом бурых опавших листьев, которые никто не удосужился собрать граблями.
     В отдалении послышался стук дерева по дереву. Сойер посмотрел в ту сторону и увидел, как впереди, чуть дальше по дороге, приоткрытая дверь хижины распахнулась под напором ветра и ударилась о дощатую стену. Вышедший из хижины человек стоял спиной к Сойеру. Его лица не было видно, но Сойер знал, что это Карл Андерсен, который ждет, пока вернется его собака.
     Карл пронзительно засвистел, затем Сойер услышал позвякивание ошейника и понял, что это крупная овчарка большими прыжками несется с пляжа. Он еще не видел собаку, но знал, что шерсть у нее серая и слипшаяся от воды. Остановившись перед крыльцом, собака встряхнется, вспрыгнет на крыльцо и скроется в доме.
     Этот ритуал повторялся каждое утро.
     Иногда Сойер спрашивал себя, видел ли его когда-нибудь Андерсен, обращал ли внимание на старенький ?шевроле?, оставленный неподалеку на дороге. Вероятно, нет, потому что Карл никогда не смотрел в его сторону и не задерживался на крыльце подолгу.
     Сойер не хотел, чтобы его видели, но и не мог не приходить сюда снова и снова. Чаще всего он просыпался до рассвета, и какая-то неведомая сила гнала его на берег, к пустому коттеджу. Он проходил по пляжу и размышлял о трагедии, разыгравшейся здесь всего несколько месяцев назад. О страшном событии, которое изменило его жизнь.
     Сойер вернулся к машине, в последний раз оглянулся, потом сел за руль и поехал в город.

***

     - Кажется, сегодня ночью я видела твоего дядю, - сообщила Джори.
     Гретхен налила кофе в чашку и подняла глаза на подругу.
     - Тебе кажется, что ты его видела?
     - В коридоре около моей комнаты какой-то старик менял перегоревшую лампочку.
     Гретхен кивнула, подвинула стул и устроилась напротив Джори.
     - Да, это был дядя Роланд. Я ему сказала, что лампочка перегорела.
     - А что, он всегда... хм, работает по ночам? - поинтересовалась Джори и потянулась к стоявшей в центре стола тарелке за вторым