е, делать вместе какие-то вещи, которые делают в нормальной семье... Но у нас все было по-другому. Мы вечно переезжали с одной квартиры на другую, отец был поглощен своим бизнесом, а для матери важнее всего были деньги и мои сестры...
     Грустные нотки в ее голосе растрогали Сойера. Он с трудом поборол желание взять Джори за руку и утешить.
     - А сестры? - спросил он. - Какие у тебя с ними отношения?
     - Мы и раньше не были особенно близки, и сейчас тоже. Мы слишком разные. Они обе замужем, у обеих есть дети.
     - А тебе не хочется выйти замуж? Завести детей? - услышал Сойер собственный голос и неожиданно для себя обнаружил, что затаил дыхание в ожидании ответа.
     - Хочется, - мечтательно сказала она.
     Ее голос затронул какие-то глубоко запрятанные струны в душе Сойера, проник в самую глубину, куда он поклялся не пускать не только ее, но и вообще никого.
     - Я хочу, чтобы у меня все было по-другому, не как у сестер, - продолжала Джори. - У них детей воспитывают няньки, а отношения с мужьями больше напоминают деловое соглашение, чем супружество.
     - А ты хочешь большего, - тихо заключил Сойер. Он был рад, что не видит ее лица.
     - Да, я хочу большего, - эхом откликнулась Джори. - Я хочу...
     Она замолчала, не договорив, а Сойер не смог набраться храбрости и спросить, что она собиралась сказать. Он просто молча шел рядом. Пока они не дошли до ?шевроле?, никто больше не произнес ни слова.
     Когда Сойер открыл перед ней дверцу, Джори снова спросила:
     - Куда мы едем?
     - Не имею понятия, - честно признался Сойер. - Как скажешь.
     На какое-то время Джори задумалась, потом медленно проговорила:
     - Я знаю, куда мы поедем.

***

     - Здесь все осталось, как прежде.
     Остановившись на опушке, Джори медленно повернулась кругом, вбирая в себя подробности открывшегося вида. Сосновый лес расступился, уступая место заросшему озеру, окруженному кустарником и выступавшими из земли валунами. За лесом вдали вздымались едва различимые на фоне неба покрытые снегом хребты Адирондак.
     - Здесь все как прежде, - повторила Джори. - Если не считать того, что сейчас темно и все кругом белое.
     - Ты никогда не бывала здесь в темноте? - спросил Сойер. Он наблюдал за Джори, прислонившись спиной к высокому камню и сложив руки на груди.
     - Иногда мы с Папой Мэем приходили сюда перед самым рассветом, - ответила она. - Помню, небо постепенно светлело и розовело... Мы сидели вон там. - Она показала рукой на плоский валун у самой кромки воды. - Пока Папа Мэй курил трубку и наблюдал восход, я насаживала на крючки приманку. Папа Мэй любил начинать каждый день с рассветом. А знаешь что... пожалуй, с того лета я ни разу не видела восхода солнца.
     Сойер не ответил, и Джори обернулась. Его лицо было скрыто в тени, но чувствовалось, что он глубоко задумался.
     ?Кто ты?? - думала она, глядя на мужчину, который в элегантном костюме и пальто, весьма смахивавшем на кашемировое, казался еще более таинственным.
     Его элегантная городская одежда выглядела вопиюще неуместной в лесу, но они приехали сюда прямо с похорон, не заехав переодеться. Джори боялась, что если задержится хотя бы ненадолго, то вообще не попадет на озеро, а ей было необходимо здесь побывать.
     Она снова повернулась лицом к озеру, обхватила себя руками и уставилась на черную воду. Где-то на задворках сознания словно что-то вспыхнуло и тут же погасло, какая-то мысль исчезла, не успев сформироваться. Джори досадливо нахмурилась: она смутно чувствовала, что существует нечто, о чем ей необходимо вспомнить, но ничего не получалось.
     Что же это? И почему таинственное нечто потревожило спящие воспоминания именно сейчас, именно здесь?
     Джори попыталась сосредоточиться, но безуспешно. На память приходила только сцена, воспоминание о которой мучило ее все эти годы, - их последняя рыбалка с дедом. Именно тогда она в последний раз была у этого лесного озера. Джори помнила, как разговаривала с Папой Мэем и вдруг обратила внимание, что дед долго не отвечает. Она повернулась, услышав ужасные звуки хриплого, сдавленного дыхания, и все поняла...
     Через несколько секунд его не стало, девочка осталась одна.
     Джори закрыла глаза и поежилась, будто на нее брызнуло ледяной водой. Она увидела, как дед лежит без движения, услышала свой крик, отдавшийся эхом в лесу: ?Папа Мэй? Папа Мэй! Очнись, очнись пожалуйста! Папа Мэй?...
     Джори почувствовала на плечах теплую руку и всхлипнула.
     - Все в порядке, Джори.
     - Нет! - Она повернулась к Сойеру и уткнулась лицом в широкую грудь. - Не в порядке. Он был мне так нужен...
     - Твой дед. - Это был не вопрос, а утверждение.
     - Он был мне так нужен, - повторила Джори, - но он меня покинул. Я осталась одна. Я всегда была совсем одна.
     - Нет, - прошептал Сойер.
     Он обнял ее крепче. Джори подняла голову, чтобы посмотреть ему в глаза. Сойер наклонился к ее запрокинутому лицу, и его губы встретились с ее в нежном поцелуе. Джори подняла руки, чтобы положить их ему на плечи, и коснулась мягких лацканов его пальто. Мелькнула прозаическая мысль: ?Значит, это все-таки кашемир?. Она погладила пальцами мягкую ткань.
     - Джори, - прошептал Сойер, на мгновение оторвавшись от ее губ и прижав ее к себе. - Ох, Джори...
     ?Ну вот, это происходит снова, - подумала она, - и я ничего не могу поделать?.
     Она пропала. В голове не осталось ни одной связной мысли, все вытеснило единственное желание. Джори едва сознавала, что Сойер ненадолго отстранился, снял с себя пальто и расстелил на земле у нее за спиной. Потом он потянул ее вниз, Джори опустилась на колени в сухой пушистый снег и почувствовала, как кожу покалывают крошечные ледяные кристаллики. Сойер бережно уложил ее на спину на мягкий кашемир и занялся застежкой ее пальто.
     Пиджак на нем был расстегнут, Джори потянула за полы рубашки. Сначала взялась было за пуговицы, но ей не хватило терпения и она просто вытащила его рубашку из-под пояса брюк, мечтая только о том, чтобы прикоснуться к его обнаженной коже. Наконец ей это удалось. Джори пробралась под все слои одежды и положила ладони сначала ему на спину, затем на плечи. Она чувствовала пальцами, как под его теплой гладкой кожей перекатываются мускулы. Сойер расстегнул на ней пальто, распахнул его и стал снимать с нее платье.
     Оба тяжело дышали. Сойер передвинулся, и Джори ахнула, почувствовав его восставшую плоть. Изогнувшись, она подвинулась так, чтобы его копье прижалось к самому чувствительному месту между ее бедер. Сойер издал низкий стон, его дыхание стало еще тяжелее.
     Тем не менее он терпеливо продолжал расстегивать одну за другой крошечные перламутровые пуговицы. Покончив с ними, сдвинул кружевные чашечки бюстгальтера, открывая ее груди холоду ночного воздуха и жару своего дыхания. Его язык нежно коснулся твердого, как бусинка, соска, и Джори затрепетала. Когда Сойер поднял голову от ее груди и снова припал к ее губам, она поняла, что не в силах больше терпеть.
     - Пожалуйста, - простонала она, приподнимая бедра и с силой прижимаясь к его бедрам, - Сойер, я хочу сейчас...
     Он не заставил ее ждать. Вжикнула ?молния?, Сойер спустил брюки, поднял до талии подол ее платья, потянул вниз тоненький треугольник кружевных трусиков и, спустив их вниз по ногам, снял совсем. Джори раздвинула ноги и подалась ему навстречу. Когда Сойер вошел в нее и стал двигаться, она чуть слышно застонала от удовольствия. Вцепившись пальцами в его плечи, Джори задвигалась вместе с ним. Она чувствовала на шее его горячее дыхание, ее щека касалась его волос. Они двигались во все нарастающем ритме, переходящем в мощное крещендо. Сойер излился в нее одновременно с тем, как в ее глазах за сомкнутыми веками тысячи радуг взорвались мириадами разноцветных искр. Когда оба затихли, Сойер, все еще оставаясь в ней, продолжал обнимать Джори.
     Она открыла глаза и только сейчас заметила, что взошла полная луна. Ночное небо сияло звездами. Сойер осторожно приподнялся и лег рядом. Он нашел ее руку и сплел свои пальцы с ее. Джори медленно возвращалась к действительности.
     - Сойер? - прошептала она. - Ты мне расскажешь? Ну пожалуйста, мне очень нужно знать.
     Некоторое время он молчал, и Джори решила было, что он сделает вид, что не понял ее. Когда он все-таки заговорил, она почти ожидала услышать что-нибудь вроде ?О чем ты??.
     Но Сойер не стал притворяться. Он приподнялся на локте, посмотрел ей в глаза и тихо ответил:
     - Ну хорошо. Я тебе скажу.
     Помолчав немного, он набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул и проговорил:
     - Она была моей сестрой. Ребекка Лэйтимер - моя младшая сестра.
     Джори растерялась.
     - Кто?
     - Туристка, которую убили здесь в августе.
     Когда Джори осмыслила эту ошеломившую ее новость, она испытала и ужас, и облегчение. Ужас - от того, что Сойер потерял близкого человека в результате жестокого, так и не раскрытого убийства. Облегчение - от того, что не он совершил это убийство.
     Потому что сколько бы Джори ни твердила себе, что Сойер невиновен, а слухи о его причастности к зверскому преступлению не имеют под собой почвы, где-то в глубине души у нее все-таки оставались сомнения - робкие, но не дававшие ей покоя.
     - О Господи, Сойер, - тихо сказала она, глядя в голубые глаза, в которых застыла боль, - мне так жаль.
     - Если бы ты знала, Джори, какая она была милая. Она еще толком не повзрослела и оставалась наивной и доверчивой. Всегда видела только хорошее в людях. Потому и связалась с Уорреном Лэйтимером. Мне достаточно было увидеть его один раз, чтобы понять, что это за тип, - злобный, завистливый неудачник... Но тогда у меня было своих проблем хоть отбавляй. Я не присматривал за Ребеккой как следовало бы, и она вышла за него замуж. Через год он с ней развелся. Это был кошмар, я в жизни не видел такого отвратительного развода. Ребекка была раздавлена. Она приехала в этот городок, чтобы прийти в себя. Все вышло случайно. Какая-то знакомая ее знакомой сняла здесь на лето коттедж, а потом ей пришлось срочно уехать, и Ребекка осталась здесь одна. Она хотела побыть в одиночестве, собраться с мыслями. Мне не следовало оставлять ее одну...
     Последние слова Сойер произнес с такой болью, с такой горечью, что Джори невольно протянула к нему руку и тронула его за плечо. Выражение нестерпимой муки в глазах Хоуленда ее даже испугало. Она покачала головой:
     - Ты же не мог знать заранее, что с ней здесь случится. Не казни себя, Сойер, это не твоя вина.
     Сойер открыл рот, собираясь что-то добавить, но потом словно спохватился и не вымолвил ни слова. На его лице проступило откровенное отчаяние. Джори, которая не сводила с него глаз, встревожилась еще больше.
     - В чем дело, Сойер? - спросила она.
     - Ни в чем, просто... не важно, забудь. - Он тяжело вздохнул. - Как бы то ни было, именно потому я здесь. Я поклялся найти того, кто сделал это с моей сестрой, и заставить его заплатить сполна.
     - Но к чему такая таинственность? Зачем ты ведешь себя так, что все в городе считают тебя подозрительным типом?
     - Чем я тут занимаюсь, никого не касается, - отрезал Сойер. - Я не хочу, чтобы в дело вмешалась полиция и тем более газетчики. Я хочу сделать все сам. Это... мой долг по отношению к сестре.
     Джори обдумала его слова. Ее одинаково поразила и боль в его глазах, и убежденность, звучавшая в голосе. И она вдруг почувствовала, что здесь кроется нечто большее. Чувство вины. Сойер винит себя в смерти сестры, это ясно.
     Но почему? Он чего-то не договаривал. Джори хотелось спросить напрямик, чего, но она не посмела проявить любопытство. Слишком уж свежей была его рана. Сойер и без того обнажил перед ней душу.
     - Сойер, - тихо позвала она, дотронувшись до его щеки, чтобы напомнить о своем присутствии. - Ты что-нибудь нашел? Хоть какие-то улики?
     Он помотал головой:
     - Совсем ничего. Когда полиция не смогла раскрыть преступление, я решил, что они просто не слишком сильно старались. Ребекка была приезжая, возможно, если бы убили кого-то из местных, они отнеслись бы к делу серьезнее. Но мне тоже не удалось ничего обнаружить. Все эти месяцы я жил здесь, среди этих людей, наблюдал за ними, возвращался на место, где произошло убийство, - и ничего. Я в тупике.
     - Сойер... ты думаешь, что тот, кто убил твою сестру, убил и Клоувер?
     Он медленно кивнул:
     - Да. Думаю, в Близзард-Бэй появился серийный убийца... и это только начало.
     Сойер как-то странно посмотрел на Джори, и от этого взгляда у нее пробежал холодок по спине.
     - Вот почему я хочу, чтобы ты уехала, - сказал он. - Я хочу, чтобы ты убралась отсюда побыстрее, вернулась в Нью-Йорк и никогда не оглядывалась назад.
     ?Убралась отсюда побыстрее?.
     Не потому, что он не хотел видеть ее рядом, не потому, что ему на нее было наплевать, А потому, что он пытался спасти ей жизнь. Значит ли это, что она ему небезразлична? Что он... ее любит? Джори очень хотелось в это верить, но в глубине души она чувствовала, что истинная причина в другом. Сойер хотел спасти ей жизнь - и не просто хотел, ему это было необходимо, - потому что не смог спасти свою сестру. Джори испытала острую потребность облегчить его боль.
     - Сойер, позволь мне тебе помочь. Мы можем расследовать это дело вместе и...
     Он не дал ей договорить:
     - Нет, Джори. Ты меня не слышала? Я же сказал, тебе необходимо уехать.
     - Но я буду очень осторожна. С чего ты решил, что этот убийца теперь займется мной?
     Некоторое время Сойер, казалось, раздумывал, стоит ли отвечать. Потом пожал плечами:
     - Ни с чего. Просто я не думаю, что у тебя есть причины здесь задерживаться. Ты приехала в город детства, чтобы примириться со своим прошлым, - и теперь ты это сделала. Ты побывала на месте, где умер твой дед, увидела старый дом, свою комнату, поняла, что у тебя больше нет ничего общего со старыми подругами. Пора восвояси, Джори. Уезжай.
     Джори резко села. Как раз налетел порыв холодного ветра, и она только сейчас поняла, что ночь очень холодная и что она совсем раздета. Джори поежилась и начала торопливо застегивать платье. Пальцы вдруг стали непослушными, и пуговицы с трудом попадали в петли.
     Наконец, застегнувшись, она повернулась к Сойеру.
     - Если я уеду, мы больше никогда не увидимся. К этому ты стремишься?
     - Поверь, Джори, я бы хотел, чтобы все сложилось по-другому... Но я не могу... ты связываешь мне руки.
     - Даже когда все это кончится, когда ты поймаешь убийцу и отомстишь за смерть сестры, что еще ты считаешь себя обязанным сделать?
     - Не смей принижать того, что я пытаюсь сделать. - Тон Сойера стал таким холодным, прямо как куски льдин на темной поверхности озера, что Джори невольно поежилась. - И не проси у меня того, чего я никогда не смогу дать. Ты не все обо мне знаешь.
     - Так расскажи мне, Сойер! - воскликнула Джори. - Не будь таким скрытным!
     - Нет! - не сказал, а прорычал он.
     Джори оторопело уставилась на Хоуленда. Потом, не говоря ни слова, отвернулась, застегнула пальто и поднялась.
     Глядя, как она пробирается по сугробам в своих модных ботинках, совсем не приспособленных для прогулок по лесу, Сойер окликнул:
     - Джори! Подожди. Я провожу тебя до дома.
     - Не обязательно, я знаю дорогу, - ответила она не оборачиваясь.
     - Но...
     - Не волнуйся, я не нуждаюсь в твоей защите. Можешь поверить мне на слово, Сойер, я способна сама о себе позаботиться. Я всю жизнь этим занималась.
     Джори зашла под деревья. К счастью, яркий лунный свет, отражаясь от снега, хорошо освещал лес. Правда, несколько раз она чуть не упала, когда под высокий каблук попадал какой-нибудь корень или камешек выскальзывал из-под подошвы. Она подумала, что идти по такой тропинке, опираясь на сильную руку Сойера, совсем не то, что одной.
     Только добравшись до дома, Джори вспомнила, что они приехали на машине Сойера, а ее ?рейнджровер? остался в городе. Ей ничего не оставалось, кроме как ждать, пока он вернется и отвезет ее в гостиницу.
     Джори уныло села на ступеньку знакомой каменной лестницы, ведущей на веранду, и стала ждать. Постепенно она начала осознавать, как безлюдно все вокруг - и поле, и лес, и горы вдали. Джори вдруг поняла, что ощущает себя совершенно беззащитной, - и это в том самом месте, где всегда чувствовала себя в безопасности.
     ?Во всем виноват Сойер, - сердито подумала она, - нагнал на меня страху своими разговорами о серийном убийце и о том, что мне угрожает опасность?.
     Однако Джори понимала, что не все так просто. Она не просто боялась некоего безымянного безликого убийцы, который мог прятаться где-то в окрестностях, не просто боялась почти осязаемого присутствия смерти. Она испугалась жизни, своей жизни. Теперь, когда она познала вкус того, к чему всегда неосознанно стремилась, того, в поисках чего и вернулась в эти края, Джори с небывалой отчетливостью ощутила пустоту и поверхностность собственного существования.
     Но и это было еще не все. Джори вспомнила, как у озера пыталась поймать какое-то ускользавшее воспоминание - воспоминание тягостное, мучительное, стыдное. Она должна была что-то знать о том последнем лете. Но что?
     Услышав вдалеке скрип снега, Джори оглянулась. Сойер вышел из леса и направлялся через лужайку к дому. На открытом месте дул пронизывающий холодный ветер, но он держался прямо, даже не пригибал голову.
     Джори смотрела на его силуэт. Когда Сойер подошел ближе, она почувствовала на себе его взгляд, но заставила себя не отводить глаз. Нельзя, чтобы он догадался о ее внезапно открывшейся уязвимости.
     Когда он подошел совсем близко, так что уже можно было заговорить, Джори продолжала молчать. Ей не хотелось просить его ни о чем, даже том, что было необходимо. К счастью, ей и не пришлось этого делать.
     Сойер остановился рядом и сказал:
     - Я тебя отвезу.
     Ни его тон, ни выражение лица не позволяли проникнуть в его мысли.
     Джори так же молча кивнула.
     На обратном пути никто из них не произнес ни звука. Только когда Сойер затормозил перед гостиницей и Джори взялась за ручку дверцы, собираясь выйти, она выдавила из себя одно-единственное слово:
     - Прощай.

Глава 12

     Когда Джори вернулась, ?Дом 1890? показался ей опустевшим, в нем не светилось ни одного окна. Джори вошла в парадную дверь и остановилась у порога, вслушиваясь в тишину. Ей почему-то вдруг стало неуютно при мысли о том, что придется остаться здесь на ночь, да еще и в одиночестве.
     Послышался слабый скрип, и Джори чуть не подпрыгнула на месте. Прижав руку к бешено заколотившемуся сердцу, она попыталась сама себя утешить:
     ?Ничего страшного, это просто ветер. А может, старый дом дает усадку - так, кажется, называется то, что происходит с домами?.
     Все-таки предостережения Сойера насчет серийного убийцы на нее подействовали. ?Черт бы его побрал!? Разозлившись и на Сойера, и на собственную впечатлительность, Джори постаралась взять себя в руки и неохотно прошла в вестибюль. Направляясь к своей комнате, она стала включать все попадавшиеся по пути лампы. На втором этаже, как оказалось, светильники уже горели, но от этого было не легче. Тусклые лампочки лишь слегка разгоняли темноту, от чего коридор казался каким-то жутковатым.
     Свернув за угол в ту часть коридора, куда выходила ее спальня, Джори замерла как вкопанная: на дальней лестнице послышались шаги.
     Сердце снова тревожно забилось. Успокаивая себя мыслью, что это, вероятнее всего, дядя Гретхен, Джори все-таки поспешила к двери своей комнаты.
     ?А если он и есть тот самый серийный убийца?? - мелькнула мысль.
     К тому времени, когда Джори взялась за ручку двери, шаги приблизились и раздавались уже в коридоре. Вдруг у нее за спиной послышался какой-то странный звук, нечто вроде утробного урчания, от которого кровь стыла в жилах. Перепуганная, Джори медленно повернулась и увидела в нескольких ярдах от себя, возле лестницы, ведущей на третий этаж, Роланда Экхарда. У него из груди