ять  о  погибшем  отце  была  ее
личным горем, ее тайной,  о  которой  не  хотелось  говорить  с  посторонним
человеком.
   - Пожалуйста, мне надо переодеться. - У  нее  перехватило  дыхание.  -  Я
должна быть готова через двадцать минут.
   - Тридцати тебе хватит? - Он не отпускал руку, и Паула начала злиться.
   - Что это? Расследование? Допрос?
   - Я легко смогу все узнать, - тихо сказал он. - Но лучше тебе  рассказать
самой.
   - Безжалостный ублюдок.
   - Первое - правда, второе - недостоверно.  -  Он  свирепо  впился  в  нее
глазами.
   - Ты сведешь меня с ума.
   Подушечкой  большого  пальца  Грегорио  провел  по  ее  нижней   губе   и
почувствовал, как она задрожала под этим прикосновением.
   - Ну, так что ты мне расскажешь новенького? Паула попыталась молчать  еще
несколько секунд, но, не выдержав, рассказала о причине своего опоздания.
   - Теперь мне все понятно. Это напомнило тебе о смерти отца, да?  Факт,  а
не вопрос.
   Она удивилась тому, как досконально он изучил события жизни сына Альберто
Карлани, его вдовы и ребенка.
   - Теперь можешь идти.
   Паула  убежала  и  умудрилась  появиться  спустя  двадцать   пять   минут
переодетая, накрашенная и  тщательно  причесанная.  Классическое  облегающее
черное платье с тонкими бретельками выгодно подчеркивало  стройные  плечи  и
нежные возвышения груди. Надевая  сережки,  она  чувствовала,  что  Грегорио
пристально и оценивающе ее оглядывает, но стойко выдержала его осмотр, затем
взяла сумочку и первая вышла из комнаты.
   Спустя час, стоя  рядом  с  Грегорио  и  потягивая  дорогое  первосортное
шампанское, Паула подумала, что этот прием был, пожалуй, самым роскошным  из
всех, на которых ей доводилось бывать.
   На террасе собралось не меньше пятидесяти человек. С нее  открывался  вид
на   прекрасный   сад   с   ухоженными   разноцветными   клумбами,   искусно
подстриженными   деревьями   и   кустарниками,   декоративными   тропинками,
украшенными затейливыми лавочками, которые располагались по краям со строгим
интервалом.  То  там,  то  здесь  искрились  на  солнце   брызги   маленьких
фонтанчиков, приносящих растениям живительную влагу. Официанты  в  красочной
униформе ходили между гостями и предлагали разложенные на  подносах  канапе,
бутерброды, напитки.
   - Я забыла спросить, - решившись, тихо произнесла Паула.  -  Это  обычный
светский прием или благотворительный?
   - Очевидно, благотворительный.
   - И ты внес щедрое денежное пожертвование?
   Грегорио кивнул.
   - Я оказываю свою поддержку по нескольким достойным причинам.
   В своем безупречно сшитом вечернем костюме  он  выглядел  безукоризненно.
Глядя на него, Паула представляла себе скрытое под  дорогой  одеждой  гибкое
мускулистое тело,  без  труда  вспоминая  его  силу,  запах  кожи,  нежность
прикосновений. Его рот, жадно ловящий ее губы, горячие пальцы, скользящие по
ее телу, сильное чувственное наслаждение. Стоп, хватит! Эти слова прозвучали
в голове молчаливым криком. Она терпела  его  ласки,  потому  что  они  были
частью их договора, только и всего, черт побери. И это было  главной  частью
всех их расчетов, учитывая конечную цель.
   Один из приглашенных мужчин подошел к ним  и  завел  с  Манфреди  заумный
разговор о бизнесе. Паула воспользовалась  этим  и,  извинившись,  отошла  к
официанту, чтобы выбрать что-нибудь безалкогольное. Не успев  взять  в  руки
стакан с холодной минеральной водой, она отчетливо услышала за  спиной  свое
имя. Придав лицу беззаботное выражение, Паула обернулась, и вежливая  улыбка
тронула  ее  губы.  Перед  ней  стояла  Лаура.   Высокая,   элегантная.   Ее
происхождение из богатой семьи, обучение  в  элитной  частной  школе  так  и
проступали сквозь каждую пору.
   - Ты наверняка наслаждаешься полученной возможностью  вновь  появиться  в
высшем  обществе  после  такого,  -  последовала  выразительная   пауза,   -
неудачного отсутствия.
   Осторожно! - приказала себе Паула. Отвечай вежливо и просто.
   - Да, ты права.
   В глазах Лауры проскользнул злой огонек.
   -  Непостижимо,  как  ты  и  твоя  мать   умудрились   провернуть   такую
судьбоносную махинацию?
   - Неужели тебе в самом деле это интересно?
   - Что ты сделала такого, дорогая? Продала себя?
   Этот разговор становился опасным. Лаура явно нарывалась на грубость.
   - Если это правда, - язвительно продолжала она,  -  то  ваш  брак  просто
обычная сделка. Деньги в обмен на титул. Это у всех на языке.
   Паула лишь слегка улыбнулась  и,  хотя  внутри  у  нее  все  кипело,  она
сдержалась, решив оставить высказывание Лауры без комментариев.
   - Но скажи мне, - настаивала Лаура. - Я не понимаю, почему именно ты?
   - Поинтересуйся у Грегорио. - Паулу так и подмывало сказать  какую-нибудь
колкость.
   - Ты не можешь быть настолько хороша в постели.
   Ну, с нее  хватит.  Одно  дело  вежливый  разговор,  а  другое  -  подлые
подковырки.
   - Думаешь, не могу?
   Паула торжествовала, заметив промелькнувшее в глазах блондинки  сомнение.
Но это длилось только долю секунды.
   - Надеюсь, ты сумеешь с ним сладить. Он здоровый сукин сын, не так ли?  -
Лаура улыбнулась мечтательной и страстной улыбкой.
   Стоявшая рядом женщина была ее врагом. Паула поняла это отчетливо и ясно.
Ее вдруг охватила вспышка ревнивой ярости.
   -  Хочу  тебе  сказать  откровенно,  -  продолжала  та  с  возмутительным
спокойствием.  -  Обручальное  кольцо  на  пальце  мужчины  совсем  меня  не
беспокоит.
   - И ты будешь караулить и поймаешь его, как только  он  потеряет  ко  мне
интерес?
   - Дорогуша, Грегорио не сможет долго удовлетворяться одной женщиной.
   -  Что  же,  может,  я  стану  исключением.  Ее  ответ   прозвучал,   как
оскорбление.
   - Очень сильно в этом сомневаюсь.
   - В чем ты сомневаешься, Лаура? - медленно спросил Грегорио.
   Он обладал способностью пантеры появляться тихо и  неожиданно.  Блондинка
моментально оправилась от появления нежданного собеседника.
   - Мы обсуждали магазин Паулы. Переезд обеспечит ему огромный успех.
   Она хорошо владеет ситуацией, признала Паула, гадая про себя, поверил  ли
муж Лауре.
   - Прошу нас извинить. - Он взял руку  Паулы  и  поднес  к  губам,  вызвав
яростный взгляд соперницы.
   - Контроль повреждений,  Грегорио?  -  Она  попыталась  освободиться,  но
почувствовала, как его пальцы сжались крепче. - Я могу постоять за себя.
   - У Лауры повадки пираньи.
   - У нее виды на тебя.
   - Скорее, на мой банковский счет, - поправил Грегорио сухо.
   Паула искоса посмотрела на него и  невольно  залюбовалась  его  профилем,
наблюдая игру света и тени на строго очерченных скулах. Высокий лоб, тонкий,
симметрично расположенный нос и чувственный рот.
   - Хорошо, что ты не романтик, - сладким голосом промолвила Паула.
   Он улыбнулся в ответ, и у нее екнуло сердце. На секунду  с  этой  улыбкой
тот стал похож на озорного мальчишку. Хотя  было  сомнительно,  что  у  него
когда-то  было  детство.  Из  ребенка  он  сразу  превратился   в   мужчину,
приспосабливаясь к жестоким законам выживания.
   - Я заметил, что ты обожаешь язвить.
   - Это один из моих талантов, - серьезно ответила она.
   - Хозяйка собирается объявить фуршет.
   На длинном столе была разложена роскошная  еда,  и  Паула  положила  себе
несколько кусочков. Небольшие порции  и  маленькие  столовые  приборы  легко
позволяли гостям есть и одновременно свободно перемещаться в любую  сторону,
общаясь  при  этом  с  разными   собеседниками.   Это   придавало   приятную
неформальность общению.
   Благотворительные приемы проводятся везде по-разному,  размышляла  Паула.
Но успех целиком зависит от щедрости и мастерства организаторов.
   Сегодняшний вечер шел по знакомому  плану.  Сначала  гостей  обеспечивали
достаточным количеством напитков, предназначенных для легкого  одурманивания
мозгов, затем их кормили, и, пока они были  подвыпившими  и  расслабленными,
проводилось основное мероприятие.
   В данном случае это был аукцион раритетов. Выставлялся набор  хрустальных
кубков. Подразумевалось, что из них пила шампанское  английская  королевская
семья во время своего визита в Сидней. Так же  предлагался  желтоватозеленый
кулон, который надевала жена бывшего премьер-министра на прием, устроенный в
честь приезда арабского принца.
   Но  внимание  Паулы  привлекла  только  одна  вещь.  Красивая   ювелирная
коробочка с лежащим в ней изысканным бриллиантовым браслетом. Ручная работа,
уникальный  дизайн.  В  нем  она  узнала  подарок,  преподнесенный   ей   на
совершеннолетие. То, что она сохранила подходящие  к  нему  сережки,  сейчас
выглядело простой сентиментальностью. А сам браслет  был  продан  в  прошлом
году в момент отчаянной попытки сохранить оборот наличных денег.
   Но что эта вещь делает здесь? Нет, он не мог так с ней  поступить.  Паула
изучающе посмотрела на Грегорио, но ничего не сумела определить по выражению
его лица.
   Аукцион начался, и  браслет  представили  как  предмет,  принадлежащий  в
прошлом одной из представительниц итальянской аристократии.
   Грегорио начал предлагать  стартовую  цену,  а  участие  в  торгах  Лауры
подогрело интерес остальной публики, побуждая присоединиться.  Вскоре  торги
дошли до суммы, в два раза большей  реальной  его  стоимости.  Каждую  цену,
предлагаемую Лаурой, Грегорио увеличивал до тех пор, пока ни была достигнута
просто непристойная сумма, и та не отказалась в  очередной  раз  увеличивать
цифру, предложенную им. Складывалось впечатление, что  он  намеренно  сделал
публичным поражение Лауры. Большинство присутствующих не могло  не  отметить
связи между ценой на браслет и истинной стоимостью вещи.
   Список двигался дальше.  Аукцион  проходил  очень  оживленно.  Смысл  его
заключался  в  том,  чтобы  пожертвовать   определенную   сумму   денег   на
благотворительное  мероприятие,  которое  подарит   поездку   в   Диснейленд
мальчику, больному лейкемией. Он поедет  в  путешествие  со  своей  мамой  и
няней.
   После гости пили кофе и обсуждали удачные покупки и предложенные цены.
   Грегорио присоединился к Пауле сразу же по окончании аукциона. Он  достал
браслет из коробочки и застегнул на ее запястье.
   - Это твое...
   Паула осторожно провела пальцами по драгоценным камням.
   - Спасибо. Он принадлежал еще моей бабушке по отцовской линии.
   Грегорио посмотрел ей в глаза.
   - Браслет был среди ваших вещей, приобретенных моим агентом.
   - Ты решил выставить свою вещь, и сам же выкупил ее? Зачем?
   - Наверное, причуда.
   В этом Паула сильно сомневалась. Грегорио был  стратегом,  рассчитывающим
свои действия только для побед.
   Гости  начали  понемногу  расходиться.   Они   тоже   не   стали   больше
задерживаться и, поблагодарив хозяев, пошли к машине.
   Стоял теплый вечер. Черное небо было усыпано звездами. В воздухе сквозила
приятная свежесть, указывая на то, что завтра будет ясный погожий день.
   Поездка домой оказалась недолгой, и как только Грегорио  завел  машину  в
гараж, Паула выбралась наружу и направилась к холлу.
   Слава  Богу,  завтра  воскресенье  и  не  нужно   никуда   спешить.   Она
представила, что можно будет  полениться  и  ничего  не  делать,  разве  что
проверить кое-какие подсчеты  и  выкроить  немного  времени  для  встречи  с
Амелией за чашечкой кофе.
   Она медленно поднялась в  спальню,  сняла  туфли  и  начала  расстегивать
молнию на платье. Пальцы Грегорио доделали это, затем он спустил бретельки с
каждого плеча, и платье соскользнуло на ковер. Из  одежды  на  ней  осталась
лишь пара длинных прозрачных чулок.
   Паула позволила освободить свои волосы, и те рассыпались по плечам темным
переливающимся каскадом. Грегорио повернул ее лицом к себе, и она стояла  не
двигаясь,  наблюдая,  как   муж   снимает   пиджак,   развязывает   галстук,
расстегивает пуговицы на рубашке.  Приподняв  ее  лицо  ладонями,  он  нежно
поцеловал Паулу в губы. После неторопливо и соблазнительно заскользил  одной
рукой по волосам, а другой, спустившись по спине к упругим ягодицам, с силой
притянул к своим бедрам.
   Поцелуй его становился все более страстным и горячим. Но на нем еще  было
слишком много одежды. Оторвавшись от нее на миг, Грегорио быстро справился и
с этим. Затем, приподняв Паулу и прижав к себе, снова начал ласкать ее тело,
подвергая  напору  своего  возбуждения,  завораживая   нежными   скользящими
движениями, почти сводившими с ума. Ее  стон  лишь  поощрил  его  ласки,  и,
сорвав с нее чулки, Грегорио увлек женщину за собою на кровать. Он  вошел  в
нее одним мощным толчком, затем остановился, и снова стал двигаться,  каждый
раз проникая все глубже. Паула уловила ритм, мгновенно  последовав  ему.  От
этой невероятной слитности он потерял контроль над  собой  и  повлек  ее  на
вершины чувственности, где радость удовлетворения двух людей была  полной  и
гармоничной.
   Потом они лежали молча. Грегорио уткнулся лицом в ее  шею,  потом  губами
стал трогать ее соски. Он почувствовал, как горячее тело задрожало в  ответ,
и уловил легкое постанывание, когда прикоснулся ртом к ее губам. Его поцелуй
сначала был неторопливым и ласковым, но постепенно превратился в  откровенно
эротичный, и невозможно было для нее ни оказаться  в  сетях  возобновленного
желания.
   Одним легким движением Грегорио перевернулся на спину, и Паула  незаметно
очутилась  сверху,  радуясь  приобретенной  над  ним  власти,  которую   она
проверяла, дразня его тело и  управляя  собственными  страстями.  Ее  волосы
локонами рассыпались по груди, а  пальцы  исследовали  каждую  клеточку  его
тела, вызывая частое хриплое  дыхание  вперемешку  с  легким  непроизвольным
рычанием.
   - Ты удовлетворена?
   - О нет! Нет еще... - Она наклонилась, сжала зубами крепкий мужской сосок
и почувствовала удовольствие от чувственного изнеможения Грегорио.
   - Ты так играешь, любимая...
   - Играю?
   Паула впивалась в его тело пальцами, покусывая  почти  до  крови.  Потом,
слегка  отстранившись,  легла  рядом,  словно  желая  передохнуть.   Но   он
приподнялся на локте, слегка опешив от прерванной ласки, и ей тут  же  самой
захотелось продлить наслаждение. Паула поднялась и, усевшись на  него  одним
ловким кошачьим прыжком, стала двигаться, все время ускоряя темп,  пока  они
оба не  встретились  на  пике  чувственного  удовольствия,  вместе  упиваясь
свободным парением, которое заставляло  их  гореть  от  внутреннего  жара  и
прерывало дыхание.
   Боже! Было почти ощутимо благословение  небес  на  зачатие  новой  жизни,
когда  ее  тело  покоилось  на  нем.  Оно  все  еще  пульсировало,  и  Паула
чувствовала легкое касание его рук, скользящих по  коже,  поглаживающих  ее,
пока окончательно не успокоилась.
   Неужели всегда будет так? Оказывается, женщина  может  предаваться  столь
сильной страсти, которую им только что довелось испытать. Если же  прибавить
к этому еще и любовь, то получится взрывоопасная смесь.
   С таким же упорством, как она сама поклялась ненавидеть Грегорио, ее тело
теперь не слушалось разума, становясь послушной игрушкой в его руках. Только
за одно это она готова была снова проклясть и Манфреди, и себя заодно.  Себя
особенно - за отсутствие воли.
   Уже засыпая, она почувствовала губы, целующие ее в лоб,  и  лишь  глубоко
вздохнула, слишком обессиленная, чтобы протестовать или хотя бы двигаться.

Глава 6

   В воскресенье утром Паула проснулась в одиночестве.  Сладко  потянувшись,
она решила поспать еще часок, но потом передумала.
   Яркое солнце пробивалось сквозь  легкие  занавески  скользящими  бликами,
которые от случайных порывов ветра прыгали по ковру и стенам. Глядя  на  эти
солнечные зайчики, Паула развеселилась.
   Впереди  был  целый  день,  и  ей  необходимо  было   вплотную   заняться
разработкой  новых,  более  удобных  отчетов  о  товарных  поставках.  Затем
предстояла прогулка по магазинам.
   Прошло невероятно много времени с тех пор, как она ходила  за  серьезными
покупками. Теперь же солидное положение мужа обязывало ее следить  за  своим
гардеробом. Ей понадобится заменить пару туфель и приобрести новую одежду.
   Она спрыгнула с постели, умылась, надела джинсы, зеленый шелковый  топ  и
принялась за уборку спальни. Быстро покончив с  этим,  Паула  легко  сбежала
вниз по лестнице в кухню.
   Грегорио нигде не было видно, записки он тоже не оставил. Приготовив себе
хлопья, бутерброд и кофе, молодая женщина стала медленно  есть,  раздумывая,
где же ее  муж?  Действительно,  где  он  может  быть?  В  кабинете?  Или  в
тренажерном зале? Потом Паула  налила  себе  вторую  чашку  кофе,  пробежала
заголовки   воскресных   газет   и   занялась   документами   по   торговле,
расположившись прямо за кухонным столом.  Там  и  обнаружил  ее  час  спустя
Грегорио, вернувшись после разминки.
   - Доброе утро.
   Она подняла голову, и ее сердце учащенно забилось при виде его  фигуры  в
шортах, промокшей от пота  футболке  и  кроссовках.  Он  выглядел  настоящим
атлетом.
   - Привет!
   Грегорио подошел  к  холодильнику  и  достал  бутылку  охлажденной  воды.
Отвернув  крышку,  он  опустошил  ее  наполовину  одним  жадным  глотком   и
повернулся к жене.
   - Сегодня же распоряжусь, чтобы одну из комнат наверху переоборудовали  в
твой кабинет.
   - В этом нет большой необходимости. Я могу работать, в любой  обстановке.
Тем более что составление отчетов до сегодняшнего дня занимало у меня  всего
нескольких часов в неделю. Навряд ли в дальнейшем что-то изменится.
   Грегорио внимательно посмотрел на нее.
   - Всем будет удобнее, если у тебя появится свой собственный кабинет.
   Все,  дело  закрыто,  подумала  она,  понимая,  что  должна  быть  только
благодарна, но почему-то в  душе  ее  все  переворачивалось  от  протеста  и
возмущения.
   Он допил воду, выкинул бутылку в урну и молча вышел из  кухни.  Поработав
еще около часа, Паула собрала бумаги и отнесла их наверх. Затем взглянула на
часы, решила, что пора ехать в город и, прихватив сумочку и ключи от машины,
пошла на поиски Грегорио, чтобы сообщить ему о поездке. Но тот опять куда-то
запропастился, и она, оставив в столовой записку, направилась к гаражу.
   Первым пунктом ее назначения  стал  Бесвилл.  Выбрав  удобное  место  для
парковки, она побродила по улице, попутно заглянула в  кафе  и,  прежде  чем
отправиться за покупками, выпила там капуччино. Уже  перед  самым  входом  в
магазин Паула увидела телефон и решила позвонить Грегорио.  Предчувствия  ее
не обманули.
   - Где ты находишься?
   Голос мужа был неузнаваем, и она досчитала до трех, прежде  чем  ответить
ему.
   - Если быть точной, то перед входом в магазин одежды на Грин-сквер.
   - В твоей записке сказано, что ты не знаешь когда  вернешься.  Имеется  в
виду день или вечер?
   - Разве это имеет какое-то значение?
   - Отвечай на вопрос, Паула.
   - Я не представляла, что мне требуется твое разрешение  для  того,  чтобы
выйти из дома.
   - Любимая, - его голос звучал угрожающе, - не испытывай  моего  терпения,
хорошо?
   - А разве я делаю это? - нежно пропела она.
   - Интересно, была бы ты такой же смелой, если бы  разговаривала  со  мной
лицом к лицу?
   - Можешь на это рассчитывать.
   Его сухой смешок заставил ее содрогнуться.
   - Мы продолжим наш разговор?
   Она не притворилась, что не поняла его.
   - Вечером, если ты не против, потому что после магазина я собираюсь зайти
к матери.
   - В шесть, Паула, будь дома. Мы сами пригласим твою мать на ужин.
   Грегорио положил трубку, а  она  стала  звонить  Амелии,  чтобы  передать
приглашение.
   - Мне кажется, дорогая, будет удобнее, если вы сами приедете ко мне.
   Паула совсем не была уверена, что "удобнее" - подходящая идея. Ее дорогая
мамочка, несомненно, дала волю  своему  романтическому  воображению,  втайне
надеясь, что брак дочери будет счастливым, несмотря на условия, при  которых
он был заключен.
   - Я приготовлю одно из своих фирменных блюд.
   Прошло так много времени с