нах, нижнее белье - в ящиках
комода, а туалетные принадлежности прислуга расставила на мраморном столике.
   Внутреннее убранство спальни было выдержано в нейтральных тонах кремового
и цвета слоновой кости. Дополнение состояло из множества  высоких  и  низких
шкафов красного дерева и туалетного столика с зеркальной поверхностью.
   Но самой примечательной в этой комнате была конечно же  кровать,  которая
поразила девушку своими размерами.
   У Паулы снова заныло в животе. Она убеждала себя, что Грегорио  такой  же
мужчина, как и все остальные, но перспектива заниматься любовью с совершенно
чужим человеком просто сводила ее с ума.
   Сделав глубокий вдох, девушка отвернулась от  кровати.  Может,  ей  стоит
переодеться к обеду? Хотя сомнительно, что Грегорио  успеет  сделать  то  же
самое, подумала она, взглянув на часы.
   - Я полагаю, ты уже осмотрела дом? - Глубокий медленный  голос  прозвучал
за спиной, и Паула вздрогнула от неожиданности.
   Он стоял в дверях без пиджака, ослабленный галстук открывал шею.
   - У тебя прекрасный дом. - Назвать его своим у Паулы не повернулся язык.
   - Спасибо.
   Вдруг ей в голову пришло решение.
   - Я буду готова через несколько минут.
   Скользнув в гардеробную, она второпях сменила костюм на  красное  платье,
перехватила его золотистым поясом, подкрасила губы и вышла.
   Он дожидался ее в дверях. Паула хладнокровно  выдержала  его  оценивающий
взгляд и первой вышла из комнаты.
   Экономка Грегорио, Карла, устроила  настоящий  пир,  и  Паула  попыталась
отдать должное каждой перемене блюд, правда, с небольшим успехом.
   - Ты не голодна?
   - Нет, не особенно.
   - Расслабься, - бесцеремонно продолжал он. - Ты  же  не  думаешь,  что  я
сгребу все это, - Грегорио показал рукой на фарфор, хрусталь и блюда с едой,
- и изнасилую тебя прямо на столе?
   Он увидел, как ее зрачки сначала расширились, потом затуманились,  прежде
чем она опустила  ресницы.  Большинство  его  знакомых  женщин  играли  роль
обольстительниц, обещающих массу всевозможных чувственных наслаждений. Паула
старалась казаться невозмутимой, и все же было видно,  что  она  нервничает.
Грегорио  умел  разбираться  в  этом.  Ее  очевидное  внутреннее  напряжение
выдавала и быстро пульсирующая на тонкой девичьей шее жилка,  и  напряженная
мимика, и то, как тщательно и долго разжевывала она каждый кусок пищи.
   - Ты меня успокоил. - Она отложила вилку, больше не  в  силах  продолжать
еду. Образ огромного тела, сметающего все со стола и наваливающегося на  нее
своим весом, так и стоял перед глазами.
   - Как насчет десерта?
   - Нет, спасибо. - Разве это был ее голос? Он звучал спокойно, хотя  нервы
были натянуты как струна.
   Вошла  Карла,  собрала  тарелки  и,  кивнув  в  ответ  на  предупреждение
Грегорио, что десерт и кофе пока подавать не надо, покинула столовую.
   Стараясь начать разговор, Паула спросила:
   - Сколько тебе было лет, когда ты уехал из Сицилии?
   - Поиграем в вопросы и ответы? - невежливо отозвался он.
   Паула крутила в пальцах ножку бокала и через  стекло  рассматривала  лицо
своего собеседника: крошечные морщинки возле глаз, его рот...  Она  все  еще
чувствовала прикосновение его губ, ощущала легкое поглаживание языка.
   - Я знаю о тебе только по слухам, - сказала Паула спокойно.
   - Если я расскажу о себе, это что-то изменит? - продолжал он дерзко.
   - Скорее всего нет.
   - И все-таки ты хочешь копаться в моем прошлом и  выяснять,  что  сделало
меня таким, каков я сейчас? - Он говорил медленно, растягивая слова.  -  Для
чего? - Легкая усмешка появилась на  губах,  но  глаза  продолжали  излучать
раздражение. - Чтобы лучше меня узнать? Паула не колеблясь приняла его игру.
   - Чтобы отличить правду от вымысла.
   - Превосходно!
   - Неужели?
   - Не останавливайся, Паула.
   Она проигнорировала его вызывающий тон.
   - По слухам, ты был членом бруклинской банды.
   - И ты веришь этому? - вкрадчивым голосом поинтересовался Грегорио.
   Паула всматривалась в его непроницаемое лицо, понимая, что он не  каждому
раскроет свою душу.
   - Я думаю, ты делал это, чтобы выжить.
   - Чтобы стать богатым, нужно было рисковать.
   - Из сказанного мной что-то все же оказалось правдой?
   - Кое-что.
   Грегорио  погрузился  в  воспоминания.  Уличный  боец,  длинные   волосы,
вызывающая одежда... Таким  он  был  до  встречи  с  одним  человеком.  Этот
полицейский изменил его  жизнь,  сумев  разглядеть  под  маской  хвастовства
истинные способности. Он занимался с ним, направляя  разрушительную  энергию
озлобленности в иное русло - на приобретение  навыков  ведения  боя.  Обучал
борьбе, правила которой требовали взаимодействия силы  ума  и  тела,  и  тем
самым вселял в него веру в собственные возможности.
   С его помощью Грегорио вернулся в школу, выиграл  гранд  на  стипендию  в
университете, в котором и учился не  покладая  рук,  чтобы  окончить  его  с
отличием. Ему выпал шанс, и он сумел воспользоваться им,  а  остальное  было
историей. Никто не знал, что им  затем  был  организован  комплекс  льготных
услуг для ушедших в отставку полицейских и из его карманов щедро пополнялась
пенсия  его  наставника.  Им  же  был  учрежден  частный  фонд  по  созданию
спортивных центров для малообеспеченных  детей,  которые  он  лично  навещал
каждый раз, когда приезжал в Штаты.
   - Скажем просто, однажды я принял решение не преступать закон. - В голосе
Грегорио слышалась плохо скрытая усмешка.
   - И это все, что ты можешь рассказать о себе?
   - Пока да.
   - Ты не ответил на мой первый вопрос, - продолжала настаивать Паула.
   Он притворился, что не понял, но потом нехотя ответил:
   - Мне было девять.
   В  девять  лет  его  привычная  жизнь  навсегда   изменилась.   Бедность,
неустроенность, эмиграция, разочаровавшийся в жизни отец, который был  не  в
состоянии найти постоянную работу, и в конце концов разбивший семью.  Именно
тогда  беспросветная   нужда   толкнула   Грегорио   на   преступный   путь,
изуродовавший годы его юности и лишивший обоих родителей.
   Приближался вечер, и Паула видела в окно, как меркнут дневные краски. Все
застыло  в  мрачной   неподвижности,   ожидая   момента,   когда   включится
искусственное освещение и оживит призрачным светом замершую природу.
   - Еще шампанского?
   По выражению лица Грегорио невозможно было разгадать царившее в его  душе
настроение.
   - Нет, достаточно.
   - Давай перейдем в гостиную, и Карла подаст нам кофе.
   - Она живет в доме?
   - Нет. Просто приходит с мужем Родриго со вторника по субботу, следит  за
комнатами,  готовит...  Если  необходимо,  оставляет  мне  ужин.  А  Родриго
управляется с бассейном и садом.
   Паула слушала и пила черный сладкий кофе. Сколько  еще  пройдет  времени,
прежде чем он предложит перейти в спальню? Час или  меньше?  Одна  часть  ее
хотела, чтобы все побыстрее кончилось, другая, как ни странно, желала, чтобы
он перешел к ухаживаниям.
   - Магазин на Аркет-стрит готов. Я организовал переезд на завтра.
   - Я позвоню Амелии и назначу ей встречу.
   - Дорогая, ты ничего не забыла?
   Паула покосилась на него с подозрением.
   - Теперь ты моя жена.
   - Мы с Амелией деловые  партнеры.  И  будет  нечестно,  если  я  откажусь
помогать ей. Он задумался над ее ответом.
   - Я сделаю так, что ей не понадобится твоя помощь.
   - Почему?
   - Завтра мы приглашены на теннис к двум часам.
   - Значит, я помогу ей утром.
   - Тебе не нужно работать.
   - Похоже, ты думаешь, что я буду сидеть в этом доме, умирать от  скуки  и
ждать ночи, когда ты меня обслужишь.
   - Мой Бог! Я обслужу тебя?
   - Конечно. Ведь для тебя главная цель моя беременность.  Ты  купил  меня,
как племенную кобылу для воспроизведения чистокровного потомства.
   На его лице не дрогнул ни один мускул,  но  чувствовалось,  что  он  весь
напрягся.
   - Давай называть вещи своими именами.  Он  смотрел  на  нее  в  упор,  не
отрываясь, и под натиском его черных пугающих глаз ей  захотелось  сделаться
маленькой и незаметной.
   - Мы будем заниматься этим и после того, как ты родишь ребенка.
   - Ты шутишь?
   - А как ты думаешь?
   - Думаю, что ты просто дразнишь меня.
   - Ты ошибаешься, - ответил он просто.
   - Это... - она не сразу подобрала подходящее слово, - варварство!
   - Не думаю, что ты до конца представляешь истинное значение этого слова.
   Паула враждебно взглянула на Грегорио, заметив, как тот поднялся с места.
   - Ты рассчитываешь, что я  побегу  за  тобой  в  спальню,  как  послушная
собачонка?
   - Не побежишь, а пойдешь. На своих ногах или перекинутая через мое плечо.
Выбирай.
   - У тебя чувствительность.., быка.
   - А ты ожидала от меня глупой романтики и слюнявых нежностей?
   Разве я могу быть счастлива  с  этим  человеком?  Глупо  было  надеяться,
подумала Паула, затем встала и молча пошла по  лестнице  к  дверям  спальни.
Войдя туда, она снова увидела огромную кровать с тяжелым стеганым одеялом  и
непроизвольно замедлила шаги. Но обнаруживать нерешительность было не  в  ее
правилах.
   Стиснув зубы и не говоря ни  слова,  девушка  скинула  туфли,  подошла  к
комоду и открыла ящик с нижним бельем. Сверху лежала  великолепная  атласная
кружевная сорочка - подарок Амелии, но она,  отложив  ее  в  сторону,  взяла
простую трикотажную рубашку и пошла к кабине душа. Вода как  всегда  поможет
обрести душевное равновесие.
   Паула сбросила одежду, заколола волосы  и  стала  снимать  макияж.  После
этого, задав нужную температуру на водном показателе, она шагнула под теплые
струи воды. Гордость не позволяла ей  отсутствовать  слишком  долго.  Насухо
обтеревшись, она завершила привычный ритуал, надев ночнушку и  вернувшись  в
спальню.
   При виде Грегорио, расстилающего постель, у нее перехватило  дыхание.  Он
был обнажен, и только бедра небрежно  перехватывало  белоснежное  полотенце,
подчеркивая оливковый оттенок гладкой блестящей  кожи,  из-под  которой  при
каждом движении тела проступали рельефные мускулы. Широкую  грудь  покрывали
негустые черные волосы, дорожкой спускающиеся к пупку.  Поджарые  ягодицы  и
сильные бедра завершали картину грубой силы,  воплощенной  в  этом  мужчине,
пленительном и пугающем одновременно.
   В сравнении с ним Паула скорее походила  на  подростка.  Тонконогая,  без
следов косметики на узком лице и с волосами, перетянутыми заколкой  в  тугой
хвостик.
   Грегорио задумчиво посмотрел на стоящую перед ним  девушку  и  помрачнел,
заметив ее взгляд, полный ненависти.

Глава 3

   - С какой стороны кровати ты любишь спать?
   - Это имеет значение?
   Черт возьми, что еще можно было ответить? Не могла же она сказать, что не
очень хороша в постели независимо от  расположения.  Это  прозвучало  бы  по
меньшей мере вульгарно, несмотря на то, что было правдой.
   Подойдя к кровати, она села на край и, увидев, что  Грегорио  развязывает
полотенце, быстро отвернулась.
   - Ты не мог бы выключить свет? - Ее голос сорвался на высокие ноты, и она
закашлялась.
   - Зачем? - насмешливо спросил он, укладываясь на постель рядом с ней.
   - Давай все-таки выключим лампу, а?  Горячие  пальцы  заскользили  по  ее
бедрам и, ухватившись за край рубашки, Грегорио потянул ее через голову. Она
подавила  непроизвольный  вскрик  и  инстинктивно  прикрыла  руками   грудь,
уставившись на него с негодованием. Их силы явно были неравными.  Боже,  как
она сможет привыкнуть к нему? Сильные ладони легли на запястье и  отвели  ее
руки в стороны. Паула опустила ресницы, но он приподнял ее подбородок.
   - Не прячься от меня. Кровь прилила к ее щекам.
   - Я не могу хотеть совершенно незнакомого  мне  мужчину,  и  в  этом  нет
ничего необычного.
   Грегорио, не отвечая, легким касанием очертил контуры ее  груди,  вызывая
приятную, едва ощутимую, предательскую дрожь. Дьявол, знал ли он, что сейчас
происходит с ее чувствами? Глупый  вопрос.  Ей  пришлось  стиснуть  челюсти,
чтобы заглушить, готовое  вырваться  наружу,  учащенное  дыхание.  Он  начал
дразнить ее  сосок,  нежно  перекатывая  его  между  пальцами,  одновременно
наклонился и прижал свои губы к ее виску.
   - Пожалуйста. - Ее голос сорвался, и она сумела лишь молча показать рукой
на стоящую поблизости лампу.
   - Я хочу видеть твои глаза, - пробормотал Грегорио, притягивая девушку  к
себе.
   Она уперлась ладонями в его плечи, пытаясь отодвинуться, но как только он
коснулся губами ее рта, почти сразу перестала сопротивляться.
   Они слились в медленном поцелуе, от которого у нее закружилась голова,  и
в теле возник непрошеный отклик, волной удовольствия поглотивший ее целиком.
Краешком сознания она все же уловила, что его пальцы с груди соскользнули на
живот, прошлись по мягкой ямке пупка и опустились  ниже.  Паула  напряглась,
протестуя, но  оказалась  бессильна  против  своих  же  диких  неуправляемых
чувств. Хриплый стон застыл в ее горле, когда он довел ее  до  высшей  точки
наслаждения. Она изогнулась, повинуясь его ласкам и  поцелуям,  одновременно
радуясь и ненавидя и себя, и его за эти ощущения.
   Паула почти закричала от облегчения, когда он наконец отпустил ее рот, но
его губы не останавливаясь  стали  ласкать  ее  шею,  нежные  мочки  ушей  и
добрались до груди. Запустив пальцы в волосы,  Паула  попыталась  приподнять
его голову. Безуспешно. Грегорио стал целовать ее дрожащий живот, бедра.  Он
не посмеет...
   Но тот посмел. Захватив  руки,  пытавшиеся  помешать  ему,  прижав  своим
тяжелым телом ноги  и  делая  ее  неподвижной,  он  не  торопился,  даря  ей
неизведанное доселе наслаждение в момент самого интимного поцелуя.
   Из ее горла вырвался крик, или ей это показалось? Паула  потеряла  всякую
способность четко воспринимать реальность.
   Грегорио передвинулся и развел  ее  бедра.  Несмотря  на  обволакивающие,
настойчивые ласки она все-таки оставалась довольно скованной. Он проникал  в
ее тело медленно, но настойчиво, зная, что  ей  ничего  не  стоит  мгновенно
увернуться от него, запаниковать, если хоть чуть-чуть ослабить  давление.  И
стремительно перекрыл ее вскрик поцелуем именно  в  тот  момент,  когда  она
приняла его целиком. Двигаясь осторожно, он  наблюдал  за  ней,  их  взгляды
сплелись. Затем задвигался еще быстрее, нагнетая страсть. И это случилось  с
ней снова. Глубокое,  почти  мучительное  чувство,  унесшее  ее  на  вершины
блаженства... Грегорио отстал от нее на секунды, и Паула удивилась силе  его
темперамента.
   Ничего похожего она  раньше  не  испытывала.  Это  холодное,  расчетливое
чудовище вдруг сумело пробудить ее тело, ее женскую глубинную суть!  Неужели
все только что случившееся произошло у нее с  человеком,  который  несколько
часов назад надел ей обручальное кольцо! Соблазнил ли он ее  умышленно,  или
это было обычным его поведением с женщинами? Если второе, то  неудивительно,
что коварный ловелас Манфреди был столь популярен у них...
   Грегорио перевернулся на спину, увлекая ее за собой, и запустил пальцы  в
ее волосы.
   - Что ты делаешь?
   - Снимаю заколку.
   Ее локоны свободно заструились по плечам. Он погладил их,  потом  взял  в
ладони растерянное лицо Паулы и нежно поцеловал в губы.
   Как ему удаются подобные трюки? С  пол-оборота  приворожить  чужую  душу,
заставить действовать по своему усмотрению...  Если  оценить  по  баллам  от
одного до десяти, то можно дать ему все двадцать. А  еще...  Его  ласки.  Он
знал, на какие кнопки  нажать,  чтобы  достичь  желаемого.  И  это  мужчина,
которого она до сих пор открыто  ненавидела...  Еще  бы!  Купаясь  в  волнах
блаженства, ей не стоит забывать, что это именно он придумал жестокий  план,
следуя которому она должна отдать несколько лучших лет своей жизни и радость
материнства за погашение долгов.
   Паула приглушенно застонала и уперлась ладонями  в  его  плечи,  отдернув
голову. - Я хочу немного отдохнуть.  -  На  сегодня  его  тела  и  так  было
достаточно. Но, сказав это, она почувствовала, как его возбуждение нарастает
снова.
   - Ты отдохнешь. Его пальцы скользнули к ее груди. - Позже.
   Казалось, вся ее кожа пылает желанием, а в глазах сверкает скрытая, почти
колдовская, страсть. И снова она потеряла голову от наслаждения  и  кричала,
улетая  на  небеса  блаженства.  Грегорио  едва  поборол  в   себе   желание
перевернуть Паулу на живот, подумав, что это может обидеть ее.
   Если он  не  ошибался,  жена  была  не  очень  искушенной  в  сексуальных
отношениях, и ее предыдущие партнеры были не  столь  изобретательны  в  этом
деле. Или ей удавалось проявить себя незаурядной актрисой, в чем  он  сильно
сомневался. Грегорио осторожно высвободился и встал с кровати.
   - Пойдем в душ.
   Несколько секунд Паула смотрела на него невидящим взглядом, пока  до  нее
не дошел смысл его слов.
   - Я не пойду туда с тобой.
   - Нет, - сказал  он  нежно,  -  пойдешь.  -  И,  не  дав  ей  возможности
опомниться, подхватил на руки и понес в ванную комнату.
   - Отпусти меня! - Она ударила кулаком по его плечу.
   Грегорио невозмутимо поставил температурный режим на  показателе  воды  и
закрыл дверь душевой кабины. Неужели трудно сообразить после того, что у них
только что произошло, Паула просто хотела от него отдохнуть?
   - Ты не смеешь мной командовать, - прошептала она, когда он взял  мыло  и
стал намыливать ее кожу. - Неужели у тебя нет ничего святого? Я  всего  лишь
хочу побыть одна.
   -  Привыкай,  -  протянул  Грегорио  в  то  время  как  Паула  попыталась
отодвинуться. Она злобно на него посмотрела, но он  оставил  ее  взгляд  без
внимания.
   - Я тебя ненавижу!
   Твердыми пальцами Грегорио перехватил  ее  запястье  и  остановил  кулак,
нацеленный ему в грудь.
   - Не надо, - предупредил он. - Тебе все равно не победить.
   Из ее горла вырвался крик ярости; и она, как дикая кошка,  накинулась  на
него, ухватившись руками за шею, а ногами обвив его талию.
   - Хочешь поиграть? -  спокойно  спросил  Манфреди,  хотя  в  голосе  ясно
слышалось предупреждение.
   Но Паула слишком разозлилась, чтобы вовремя понять это, и со  всей  силой
вцепилась зубами в его плечо, тут же ощутив на губах вкус крови.  Он  злобно
зашипел и потянул ее в сторону. В то же мгновение бедняга сама почувствовала
впившиеся в ее грудь зубы и закричала от боли. Когда Грегорио поднял голову,
их взгляды встретились. Ему вновь удалось изловчиться и  запечатлеть  на  ее
губах сильный властный  поцелуй  победителя.  Паула  колотила  его,  пытаясь
высвободиться. Безрезультатно... Казалось, это никогда не кончится.
   Наконец Грегорио отпустил ее. Как он  был  ей  противен  сейчас!  Точеные
черты лица казались грубыми  и  отталкивающими,  черные  лучистые  глаза  не
выражали ничего, кроме жестокости и мрачности. Неужели перед ней был тот  же
мужчина, который совсем недавно сумел открыть ей  необыкновенный  новый  мир
любви и подарить непередаваемое блаженство ее телу?
   Внезапно до ее сознания дошло, что струя воды бьет Грегорио по  спине,  а
ее собственное дыхание прерывается.  Этот  день,  свадьба,  Грегорио...  Все
смешалось в голове. Слишком много эмоций! К глазам подступили  предательские
слезы. Нет, ради Бога, только не  плачь!  -  сказала  она  себе.  Даже  одна
слезинка станет знаком слабости, а с этим нельзя мириться. Но сдержать слезы
оказалось выше ее  сил,  и  два  тонких  ручейка  покатились  к  подбородку,
оставляя теплый след на коже. Его лицо дрогнуло. Гордость  не  позволяла  ей
убежать, и она стояла, всеми силами  стараясь  подавить  рыдания,  грозившие
вырваться наружу в любой момент. Он медленно поднял руку и стер  следы  слез
сначала с одной, затем с другой щеки.
   - Выйди отсюда, - приказал он угрюмо. Паула очнулась от его голоса, и, не
теряя ни секунды, выбежала прочь.
   Вытершись насухо и надев рубашку, Паула взглянула на огромную кровать  со
скомканными простынями, разбросанными подушками и решила,  что  будет  спать
где угодно, только не здесь.
   - Даже не думай об этом. - Грегорио