всего пожалеет не меня, и не Артура, и не  нашу  разбитую
любовь, а какую-то совсем незнакомую особу, встреча с которой еще  предстоит
Артуру.
   Видите сами, Клавдия - хороший человек,  но  кому  этот  хороший  человек
может пригодиться, невозможно даже предположить. Лично я не берусь.
   Когда вернулась Нелли с "Вискасом", я уже готова была плакать и проситься
"забери меня обратно". Нелли  мгновенно  поняла  мое  состояние  и  украдкой
шепнула:
   - Не волнуйся, я буду часто приезжать.
   - Тогда, если не боишься заходить в мою квартиру, возьми ключи и  привези
сиреневую кофточку, которую я купила в Польше. Сделаю Клавдии подарок.
   - Ты дура, но в квартиру надо заглянуть. Я возьму твоего пьянчужку Акима,
и мы вдвоем посмотрим, все ли там на месте. А Клавке шиш, а не кофточку.
   - Нет, не шиш, а привези, - тоном, не терпящим возражения, приказала я, и
Нелли смирилась.
   Не  буду  рассказывать  о  вечере,  проведенном  в  обществе  Клавдии.  Я
почувствовала себя острым ножом, вспарывающим пресный пирог ее жизни.
   Книжку читать она не захотела, потому что я время  от  времени  требовала
ввести  меня  в  курс  происходящего.  Телевизор  тоже  пришлось  выключить,
поскольку (поразительно!) ее раздражали мои комментарии, а я не  могла  тупо
смотреть на экран, не имея своего мнения и не выражая его. Уничтожение  блох
Изи тоже пришлось отложить, так как я тут же  предложила  более  действенный
способ борьбы с ними, чем тот, каким пользовалась Клавдия, вычесывая  их  по
одной.
   -  Дихлофос  пополам  с  шампунем,  и   кошка   абсолютно   свободна,   -
категорически сообщила я, чем, оказывается, прямо оскорбила Клавдию.
   - От чего? - скрывая обиду, спросила она.
   - От блох, конечно, - заверила я.
   - А мне кажется - от жизни.
   - Освобождать от жизни твою Изю мне нет никакого резона, - успокоила я, -
но надо же чем-то себя занять. Давай намажем лица питательным кремом и будем
лежать, задрав ноги под потолок, и рассказывать анекдоты или смешные случаи.
   Нет, эта Клавдия совершенно некоммуникабельный человек. Все  ей  не  так.
Угодить невозможно. Я видела, как смиренно она терпит  мое  общество,  и  не
знала, как разнообразить наш тоскливый вечер. Она же  ни  в  чем  не  хотела
пойти мне навстречу.
   - Если хочешь, мажь и лежи, а я не буду, - осадила она меня.
   - Но почему?
   - Потому что терпеть не могу, когда у меня на лице  что-то  жирное,  даже
если это и питательный крем. К тому же не люблю задирать ноги под потолок  и
не знаю анекдотов.
   Поразительно!  И  ведь  она  говорит  правду.  Мое  сердце   зашлось   от
сострадания, но, увы, ничего поделать нельзя. Клавдия неисправима.
   В конце концов она  кое-как  согласилась  поиграть  со  мной  в  карты  в
"дурака", но здесь уже не захотела я. И что это за игра, когда  я  только  и
делаю, что тормошу ее, пытаясь вывести из состояния задумчивости.  Так  даже
жульничать неинтересно.
   Тут я серьезно озадачилась: а на чем же  держалась  наша  дружба  столько
лет? Мы даже скучали друг без друга и так веселились, когда  встречались.  Я
напрягла память и  поняла,  что  дружба  держалась  именно  на  задумчивости
Клавдии. Только с ее задумчивостью можно  быть  гениальным  собеседником,  а
этого у Клавдии не отнимешь. Я говорила все, что хотела, Клавдии  достаточно
было лишь кивать  и  улыбаться.  Ее  вежливое  равнодушие,  ее  внимательное
безразличие я принимала за внимание.  Увы,  такое  общение  хорошо  лишь  на
коротких дистанциях.
   Слава богу, долго  мучаться  мне  не  пришлось.  Через  два  дня  вечером
неожиданно позвонила Нелли, хотя мы довольно долго общались с  ней  утром  и
даже изрядно успели друг другу  надоесть,  дважды  поругавшись  не  сходя  с
места.
   Однако на этот раз Нелли не лезла ко мне со всякой  дрянью,  а  сообщила,
что Алиса уже в Петербурге. Я  тут  же  лично  позвонила  нашей  глупышке  и
удостоверилась, что это так.
   - Ты права, - благодарно доложила я Нелли, - Алиса в Питере  и,  судя  по
настроению Германа,  вряд  ли  она  собирается  отлучаться  из  супружеского
гнездышка в ближайшие дни.
   - Само собой. Пусть Герман хорошенько надерет ее тощую задницу, чтобы  не
бегала по молодым и не охотилась за драгоценностями подруг. Надеюсь, ты  ему
уже посоветовала.
   Я отмахнулась.
   - Боже меня упаси что-либо советовать Герману. Не поможет ничего  до  тех
пор, пока он муж Алисы.
   Потом мы с Нелли долго ломали головы, почему  Алиса  так  резко  изменила
свои планы. К тому же оказалось, что Нелли не теряла  времени  даром,  а  по
своим  каналам  узнала,  что  номер  автомобиля,  как  и   сам   автомобиль,
принадлежит Сибирцеву  Владимиру  Дмитриевичу,  парню  двадцати  восьми  лет
отроду, уроженцу города Петербурга.
   Нелли, все по тем же каналам, узнала номер  телефона  этого  Сибирцева  и
даже успела поговорить с ним устами одного  своего  знакомого.  Похоже,  мой
похититель тоже переменил планы и в ближайшее время явно не собирается  меня
похищать.
   - Он что, прямо так тебе и сказал? - с недоверием спросила я.
   - Нет, мне самой удалось сделать такой вывод, - успокоила меня  Нелли.  -
На основе фактов и в результате сложных логических экзерсисов.  Можешь  быть
спокойна, минимум два дня тебе ничего не грозит, а при удачном  расположении
светил - и больше.
   Я обрадовалась такому  известию  и  мгновенно  покинула  свое  заточение.
Клавдия скорее всего этого Даже не заметила, как не замечала и моего подарка
-  Сиреневой  кофточки,  провалявшейся  на  спинке  кресла  все  дни   моего
проживания в этой склепообразной квартире.
   Нежно простившись с Клавдией, я вырвалась на волю и  понеслась  навстречу
радостям, потому что от жизни всегда  ждала  только  этого.  Однако  там,  в
ближайшем будущем, вовсе не радости предстояли мне, а все самое  что  ни  на
есть ужасное и холодящее кровь...

Глава 11

   Первое, что сделала я, освободившись от Клавдии, так  это  отправилась  к
Марусе. Так  сразу  и  отправилась,  не  дожидаясь  Нелли  с  ее  "жигулем",
жизненным опытом и наставлениями.
   Маруся - еще одна моя лучшая подруга.  Не  такая  близкая,  как  Нелли  и
(простите!) Алиса, но тоже добра не пожелает.
   Сколько неприятностей я перенесла из-за этой  самой  Маруси,  не  приведи
господи, но польза от нее тоже есть. Иногда.
   И если задуматься, за что ни возьмись и что  ни  вспомни,  везде  Маруся,
гадкая  бабенка:  жадная,  мелочная,  алчная,  сплетница,  злюка,  только  и
смотрит, что бы с меня поиметь и какой бы гадостью отблагодарить, но вопреки
здравому смыслу жить совсем без нее у меня не получается.
   Тем более что общаться с Марусей необыкновенно приятно,  так  и  кажется:
милее  человека   на   свете   нет,   ну   просто   чудо,   просто   вершина
самоотверженности. Любую чужую проблему Маруся воспринимает как свою и  "вся
к вашим услугам". Это уже потом узнаешь, как она ловко погрела руки на вашей
проблеме,  причем  узнаешь  от  посторонних  людей  и  со  всеми   досадными
подробностями. Чувствуешь себя при этом, ну, честное слово, круглым  дураком
или круглой  дурой,  как  вам  будет  удобней.  Клянешься  самыми  страшными
клятвами, что и на километр не подойдешь к этой мерзавке, и на одном гектаре
с ней не сядешь, и много чего прочего, и все в этом  же  духе.  Клянешься  и
пламенно себе веришь. Потом Маруся заявляется ко  мне  в  дом  с  вот  таким
"лисьим хвостом", говорит: "Старушка, у меня новость", - и все с начала... И
нет друга лучше, чем она, до новой встречи с посторонними людьми.
   Сколько раз Нелли ругала меня за тягу  к  этому  бесову  отродью,  и  все
попусту. Конечно, сама Нелли, при всех ее недостатках, просто  ангел  против
Маруси, но я  удрала  от  этого  ангела  и  понеслась  к  бесу,  потому  что
соскучилась и хотела знать его, бесовское, мнение.  Меня  (черт  его  знает,
почему) всегда интересовало  мнение  Маруси,  хотя  она  глупа  и  ко  всему
предвзята. Но есть в ней что-то влекущее...
   К тому же Маруся гренадерского роста  и  умудряется  при  этом  выглядеть
квадратной. Когда-то она была стройна, но теперь  это  настоящий  Кинг-Конг.
Если я рискну после всех похищений и покушений войти в собственную квартиру,
так только с Марусей.
   На Нелли в этом смысле у меня никаких видов нет. Не та весовая категория.
Зато Маруся просто загромоздит собой проход, а я буду выглядывать  из-за  ее
спины и  чувствовать  себя  в  полной  безопасности.  Пусть  попробует  этот
злоумышленник похитить  мою  трусиху  Марусю.  Да  она  только  брякнется  в
обморок, и это уже будет горе. Ее ни обойти, ни сдвинуть невозможно.  И  при
этом преступник еще будет счастлив, что ему так повезло и она рухнула не  на
него.
   В общем, хотела бы я  посмотреть  на  того,  у  кого  появится  намерение
похитить мою Марусю. А если ее при этом еще и  разозлить...  Злость  -  враг
трусости. Любая трусость улетучивается, когда приходит настоящая злость.  Уж
я-то видела, что стало с тем несчастным, который вытеснил трусость Маруси...
   Когда  появлялась  необходимость  выселить   из   моей   квартиры   особо
настойчивого поклонника, не желающего понимать,  что  перевернута  последняя
страница нашего романа, я  всегда  звала  Марусю.  Она  просто  приходила  и
садилась на диван в качестве последнего аргумента.  Всем  становилось  ясно,
что инцидент исчерпан и больше не о чем говорить.
   Вот почему я понеслась к Марусе. Выйдя из метро, я решила одну  остановку
пройтись пешком, проветриться и полюбоваться вечерней  Москвой,  по  которой
соскучилась еще больше, чем по Марусе.
   Пройдя один квартал,  я  заметила,  что  за  мной  идет  беспечного  вида
мужчина. Руки в карманах, походка разболтанная. Я не хотела  оглядываться  и
наблюдала его "вояж" в витрины магазинов.
   "Может,  он  просто  идет  себе  и  идет  по  своим  делам,  а  я   сразу
запаниковала", - успокоила я себя.
   И все же я обрадовалась, когда, свернув на улицу, ведущую к дому  Маруси,
обнаружила, что "хвоста" за мной нет.  Мужчина  остался  на  проспекте.  Тем
более это было приятно, потому что в вечернее время  Марусина  улица  обычно
пустынна.
   Я прошла шагов десять или  пятнадцать,  и  тут  меня  остановил  приятный
женский голосок.
   - Простите, вы не поможете мне? - услышала я и оглянулась.
   Милое юное создание догоняло меня. Даже в сумерках  я  разглядела  нежный
румянец и голубизну глаз. Девушка так  очаровательно  смущалась,  как  умеют
теперь только в провинции.  Она  искала  дом,  стоящий  неподалеку  от  дома
Маруси, и я с удовольствием согласилась помочь ей, даже не подозревая, какие
ужасные события повлечет за собой моя любезность.
   Мы шли по улице: она со стороны домов, я ближе к  дороге.  Разговорились,
представились друг другу. Я  узнала,  что  ее  зовут  Мариной,  что  она  из
Челябинска и гостит у своей тетки.
   - А тут тетке позвонила подруга, попросила  забрать  собачку,  -  звенела
голоском Марина. - Уезжает на несколько дней. Тетка старая, послала меня,  а
я вот заблудилась. Хорошо, вас встретила.
   - Нравится Москва? - спросила я, чтобы поддержать беседу.
   Мы прошли один квартал и вот-вот должны были поравняться с углом длинного
здания.
   - Ой, нравится, очень нравится! - защебетала Марина. - Жаль только нет ни
одного знакомого, кроме тетки, но она старая и скуч...
   На углу голосок ее  внезапно  оборвался,  и  девушка  начала  оседать.  Я
подумала, что она споткнулась, и подхватила малышку за талию, наткнувшись на
что-то, торчащее из-под ее ребер. И увидела,  что  это  рукоятка  ножа.  Мне
сделалось дурно, ноги подкосились, и мы обе рухнули на тротуар.
   Я сидела на перекрестке двух дорог, держа  на  коленях  юное  бездыханное
тело, и не знала, что мне делать. Ужас был  столь  велик,  что  я  не  сразу
начала кричать, зато когда начала - испугалась уже своего крика. Кажется, от
моего визга стекла в окнах дрожали и качались занавески.
   Улица по-прежнему была пустынна.  Ни  прохожих,  ни  автомобилей.  Жильцы
наверняка прильнули к окнам, но открывать их и интересоваться причиной  моих
воплей не спешили.
   Что за страна? Что за нравы? Кто запугал  так  наш  народ?  Я,  слабая  и
беззащитная женщина, держу на коленях труп и готова  насмерть  схватиться  с
неизвестным врагом. Я не бросила Марину и не побежала куда глаза  глядят.  Я
орала и недоумевала, почему так долго сижу на тротуаре и  воплю  в  пустоту.
Неужели на весь дом, на весь такой огромный пятиэтажный дом не найдется хотя
бы одного мужчины, способного спуститься вниз и объяснить мне, что делать  с
трупом и труп ли это вообще.
   Наконец-то в глубине улицы я увидела горящие фары  автомобиля,  но  вдруг
поняла, что нет у меня  сил  подняться  и  дать  знак  водителю.  Оставалось
надеяться на то, что мне удастся перекричать магнитофон в салоне его машины.
   Когда "жигуленок" завизжал тормозами,  я  поняла  -  удалось.  К  радости
своей, я увидела, как из автомобиля выскочила Нелли и понеслась ко мне.  Она
с трудом отцепила мои пальцы от трупа и сказала, что ни в коем случае нельзя
доставать из раны нож. Она отволокла меня с тротуара,  усадила  на  переднее
сиденье своего "жигуленка" и  залила  в  мой  рот  какую-то  гадость.  Потом
надавала мне пощечин, за что я была ей очень благодарна, так  как  понемногу
начала врубаться в действительность.
   - Не бей меня, кретинка!  -  крикнула  я,  после  чего  Нелли  облегченно
вздохнула и, прижав мою голову к своей теплой груди, расплакалась.
   - Я знала,  я  знала,  что  должно  что-то  случиться  -  сквозь  рыдания
приговаривала она. - Почему  ты  не  дождалась  меня,  дурочка?  Почему  ты,
глупая, не дождалась меня?
   Я уже и сама жалела, что не дождалась Нелли, но признаваться  в  этом  не
хотела.
   Дальше все было как в тумане: "Скорая помощь", милиция, вопросы, допросы.
К Марусе я попала далеко за полночь. Нелли очень хотела отвезти меня обратно
к Клавдии, но я истерично запротестовала.
   - Ладно, ладно. Что ты кричишь? - рассердилась Нелли. - Чуть что - в крик
и слезы.
   - Вместо шумного  Марусиного  сочувствия  мне  хотят  подсунуть  холодное
равнодушие склепа, а я должна молчать? - обиделась я, после чего была тут же
доставлена туда, куда стремилась.
   Маруся меня совсем не ждала, и, видимо, я оторвала ее от просмотра  снов.
Тем не менее она обрадовалась, когда Нелли втолкнула меня,  нахохлившуюся  и
очумевшую, в двери ее квартиры. Маруся отреагировала правильно.
   - Сонька!  -  закричала  она.  -  Старушка,  сколько  лет,  сколько  зим!
Епэрэсэтэ! Ой, я сейчас вся упаду. Неужели это ты?!
   - Она, она, - многообещающе подтвердила Нелли. - Ну вы тут оставайтесь, а
я пошла, - тут же заспешила она, - Санька один.
   И мы остались. Я смотрела на огромный Марусин живот,  напоминающий  брюхо
акулы,   на   ее   необъятные   пухлые   груди,   просматривающиеся   сквозь
полупрозрачное полотно ночной рубашки, и думала:
   "Что может быть не правдоподобней самой жизни?"
   Вот Маруся. Она философ по образованию и буфетчица в душе. Десять лет она
была несчастна за кафедрой и. уже пять лет счастлива за стойкой.  Она  очень
переживает, что ее новый друг - профессор. Переживает по многим причинам.
   Во-первых, профессор удивился, узнав, что она буфетчица, и спросил:  "Как
же ты помещаешься за стойкой?"  Это  все,  чему  он  удивился,  а  у  Маруси
трагедия. Она буфетчица,  а  он  профессор,  обожающий  Марусины  уникальные
формы.
   А какое природе дело до того, что она буфетчица,  а  он  профессор?  Ведь
перед лицом природы мы все будущие покойники. Пока Маруся спала, на ее улице
в десяти минутах ходьбы резали человека, юную, прекрасную девушку Марину  из
Челябинска, а Маруся спала и не подозревала ни о чем таком. И девушка  ни  о
чем  таком  не  подозревала,  когда  согласилась  идти  со  мной  рядом,   а
оказывается, что рядом со мной очень опасно. Рядом со мной смерть.
   - Маруся, ты не побоишься  идти  со  мной  рядом?  -  дрогнувшим  голосом
спросила я.
   - Нет, не побоюсь, - храбро заявила Маруся и широко зевнула.
   - Точно-точно?
   - Точно-точно, - сладострастно почесываясь,  засвидетельствовала  она.  -
Совсем не побоюсь.
   И тут я разревелась. Разревелась истерически. Ревела,  приговаривая:  "Ты
не побоишься идти со мной рядом". Маруся уже и брызгала  на  меня  водой,  и
тормошила меня, и шлепала по щекам, и силой влила не одну рюмку  водки.  Она
уже устала заверять меня, что ничего не побоится, а я все билась в истерике,
приговаривая: "Ты не побоишься идти со мной рядом".
   Слава богу, вскоре организм мой окончательно принял водку, растворил ее и
разложил по нужным местам, после чего я  немного  успокоилась  и  рассказала
Марусе о всех своих бедах, начиная со скрипа полов на вилле в Сестрорецке  и
заканчивая трупом милой девушки из Челябинска.
   - Епэрэсэтэ, - хлопнув тяжелой  дланью  по  толстому  колену,  протрубила
Маруся. - Я прямо сейчас вся умру! Жуткая история!  Так  ты  думаешь,  убить
хотели тебя, а не Марину?
   - Не я, Нелли так думает.
   - Ай брось, твоя Нелли ничего не понимает. Зачем тебя убивать,  старушка,
они же еще тебя не похитили.
   - Вот именно. И я так думала. Если им захотелось моей смерти, что  мешало
хахалю Алиски пришить меня прямо в подъезде?
   Маруся опрометью прошлась по комнате: животом и грудью вперед. Потом  она
повернулась, и я с интересом посмотрела  на  ее  огромные  караваи,  ходуном
ходящие ниже спины. При этом я отлично понимала профессора.
   Маруся металась по комнате, как львица в клетке, а длинная до полу ночная
рубашка едва поспевала за ней, развеваясь словно на ветру.
   - Ох уж эта Алиска! - потрясла она своими  внушительными  кулаками.  -  Я
прямо вся  киплю  от  негодования!  Я  прямо  вся  в  бешенстве!  Епэрэсэтэ,
добраться бы мне до ее противной рыжей гривы! Ты рассказала об этом ментам?
   - О том, как ты кипишь?
   - Да нет, о покушениях. Пусть засадят эту рыжую мулатку.
   - Нет, конечно, - ужаснулась я. - Вряд ли Алиска могла  дойти  до  такого
безумства, чтобы убивать меня. Если она хочет  поживиться  моими  денежками,
это еще не значит, что я сама своими руками , должна устраивать ее на нары.
   - Алиска на нарах! - с горячим восторгом воскликнула Маруся.
   - Вот это будет уже настоящее убийство, - пристыдила ее я. -  К  тому  же
она подруга детства, не представляю, как можно ее сдать. Впрочем,  наверное,
я с понятиями, потому что не смогла бы сдать никого.
   - Напрасно, старушка. Я бы сдала, - заверила Маруся. - Уж я бы ее сдала!
   - Не сомневаюсь.
   - Для собственной безопасности, - пояснила она, сообразив,  что  выглядит
не очень хорошо.
   - Понятно, что не для потехи, хотя с тебя станется.
   Но Маруся, уже пребывая в  глубокой  задумчивости,  не  слушала  меня.  Я
поняла, что ее вот-вот осенит и я услышу очередную "новость".
   - А знаешь, старушка, - не разочаровала меня она, - у меня новость. Нелли
где-то и права. Вполне могли покушаться и на тебя. Говоришь, менты  сказали,
что ножом бил профессионал?
   - Да, так и сказали, - подтвердила я. - Удар пришелся в самое сердце.
   - А ударили из-за угла?
   - Да.
   - А мужчина шел за тобой еще на проспекте?
   - Ну да, - рассердилась я, не понимая, к чему она клонит.
   - Епэрэсэтэ! Сонька! Старушка! Я прямо вся чувствую,  что  надо  об  этом
рассказать ментам. Ты рассказала об этом ментам?
   - Да нет же, сколько раз тебе говорить.  Повторю,  а  ты  запомни:  я  не
рассказывала ментам ничего такого, чего они не видели сами.
   - Почему?
   - Тогда пришлось бы рассказывать и обо всем остальном. Нелли тоже хотела,
чтобы я рассказала, но это глупо. Менты ничем не помогут, только по допросам
затаскают. Пусть думают,  что  убить  хотели  Марину  или  просто  случайное
нападение.
   - Епэрэсэтэ, ты глупа, старушка, да у Марины ведь нет знакомых в  Москве,
ни одного человечка, так кому же нужна ее смерть?  Неужели  это  не  удивило
ментов? - изумилась Маруся.
   В свою очередь меня изумил