а  о
некоторых неполадках с телефоном, вручила ключи  и  попросила  отвезти  меня
обратно в Питер на Гданьскую. Коля весьма любезно согласился.
   По дороге я, зная о скупости Волошиновых, решила воспользоваться  случаем
и позвонить в Москву с мобильного телефона Коли. Напомнив  ему,  как  дешево
сдана дача, я с видом обманутого  человека  вырвала  из  его  рук  трубку  и
набрала номер Нелли, моля бога, чтобы эта прохиндейка оказалась дома.
   Бог услышал мои молитвы.
   -  Нелли,  сейчас  же  садись  в  свой  "жигуль"  и  дуй   в   Питер,   -
безапелляционно приказала я.
   - Зачем? -  изумилась  Нелли,  начисто  забыв,  что  не  так  давно  сама
предлагала мне нечто подобное.
   - Я за бесценок сдала дачу и намерена покинуть  Питер  в  самые  короткие
сроки.
   - Очень хорошо,  -  ангельским  голоском  сообшила  Нелли.  -  Я  тебя  с
нетерпением жду.
   - Нет, ты не поняла, - стараясь не слишком выходить из себя, уточнила  я,
- не ты меня ждешь, а я тебя.
   - Почему это?
   - Потому что у меня обстоятельства. Сейчас я приеду на Гданьскую, запрусь
в квартире дядюшки, и горе тому, кто  попытается  меня  оттуда  выкурить  до
твоего приезда.
   - А почему ты не хочешь уехать "Красной стрелой" или, в  крайнем  случае,
улететь самолетом?
   - Я на это не пойду, - категорично заявила я. - У меня обстоятельства.
   - Какие обстоятельства?
   - Жуткие.
   Последнее сообщение подействовало на Нелли. После некоторой  заминки  она
спросила:
   - Откуда звонишь?
   - Из автомобиля соседа, которому я за бесценок сдала дачу, - ответила  я,
мастерски делая вид, что не замечаю отрицательной реакции Коли. -  Он  везет
меня на Гданьскую, после чего я запрусь в квартире до твоего приезда.
   - Хорошо, через три часа выезжаю, - наконец-то сжалилась надо мной Нелли.
Мне сделалось дурно.
   - Как? Целых три часа? Выезжай  немедленно!  -  голосом,  полным  слез  и
отчаяния, прокричала я.
   - Сонечка, не могу. Я пообещала Саньке купить велосипедик.
   Санька (трехлетний сын Нелли) - святое. Я знала, что между моей жизнью  и
Санькиным велосипедиком Нелли, не задумываясь, выберет велосипедик.
   - А к какому времени ты должна купить этот  дурацкий  велосипедик?  -  не
падая духом спросила я.
   - Завтра утром в десять часов няня привезет Саньку с дачи.  Он  наверняка
огорчится, если я не выполню обещания.
   - Хорошо, черт с тобой, куплю я ему велосипедик. Куплю, обрати  внимание,
безвозмездно, то есть в подарок, так что выезжай немедленно, а то к утру  не
успеем обрадовать ребенка. Ты слышишь?  Немедленно,  если  тебе  дорога  моя
жизнь.
   Нелли, скрывая радость, поклялась, что  в  таком  случае  выезжает  прямо
сейчас, лишь только помоет посуду, вынесет мусор, почистит ковер и протрет с
мебели пыль. Я знала, что никакие угрозы не заставят ее отложить эти срочные
дела, а потому смирилась. Тщательно расспросив Нелли  о  приметах  желаемого
велосипедика,  я  пообещала  беречь  свою  жизнь  и,   сказав   "гуд   бай",
выразительно посмотрела на соседа.
   - Где  здесь  по  пути  продаются  велосипеды?  -  спросила  я,  предвидя
осложнения.
   - Какие велосипеды? - неприятно удивился Коля.
   - Трехколесные, желательно красные.
   - Без понятия, - сказал он с явным намерением отмахнуться.
   Глупый, он не подозревал, какая бывает на свете  хватка.  Отмахнуться  от
меня не удавалось еще никому, даже моей бабушке покойной, Анне Адамовне.
   - Очень нужно, - сказала я, увлажняя глаза и дрожа голосом.
   - У меня встреча, бля, важная.
   - Очень, очень нужно.
   - У меня очень  важная,  бля,  встреча,  -  повысил  голос  Коля,  нервно
взглянул на часы и прочувствованно добавил:
   - Блин!
   - Не представляете, как меня обяжете, маленький детский велосипедик,  вот
такусенький, - показала я, грациозно разводя руки в сторону и щедро  выдавая
взглядом очень рискованные обещания.
   Коля засмотрелся на меня с самым настоящим интересом. Очевидно было,  что
фантазия его небогата.
   - Ну хорошо, - со вздохом сдерживаемой радости согласился он. -  Заскочим
куда-нибудь по пути.
   Покупать велосипед Саньке, рискуя  собственной  жизнью,  мне  казалось  в
порядке вещей. Странным было то,  что  сосед  пошел  у  меня  на  поводу  со
значительным, я бы даже сказала преступным запозданием.
   "Раньше он не мешкал бы и секунды. Старею", - грустно подумала я, уносясь
мыслями в более благоприятное прошлое, когда мужчины срывались  с  места  по
одному моему взгляду и на край света неслись выполнять  любые  мои  желания.
Ох, какие это были времена...

Глава 6

   Час спустя я в сопровождении соседа и двух его лбов, несущих  разобранный
по частям велосипед, села в джип, а  еще  через  двадцать  минут  автомобиль
остановился на Гданьской напротив дома моего дядюшки.
   Подхватив два свертка под мышки, я настороженно огляделась и, не  заметив
ничего подозрительного, решительно направилась во двор. Скамейка  под  сенью
древ пуста. Все тихо  и  мирно,  вокруг  ни  души,  что  радовало  и  как-то
вдохновляло.
   Приостановившись на полпути, я  поправила  свертки  и  двинулась  дальше,
прислушиваясь к цоканью своих каблучков.  "Цок,  цок,  цок,  цок",  -  гулко
раздавалось по двору. "Тык, тык, тык, тык", - вдруг послышалось сзади.
   Если учесть, что двор был общим для четырех трехэтажных домов, то  ничего
удивительного в этих чужих шагах не было. Именно так я и подумала  в  первый
момент, но секунду спустя почувствовала  оцепенение,  а  еще  через  секунду
точно знала, что это за мной. Я даже знала кто - ночной гость.
   "Что делать? Что?" - заметалась моя мысль по закоулкам извилин.
   Пустынность двора уже не казалась благом. Я шла, не меняя  ни  темпа,  ни
направления, и старалась не крутить головой. Я прекрасно  понимала:  до  тех
пор, пока преступник думает, что жертва не подозревает о  преследовании,  он
ничего не станет предпринимать, естественно, пока. Пока не доведет  меня  до
подъезда, а там...
   "Доведет меня до подъезда и постарается войти со мной, - предположила  я.
- А дальше что? Что угодно, но только не убийство. Для  того,  чтобы  убить,
нет смысла так долго за мной топать. Пиф-паф - и готово. Если с  глушителем,
то никто и не услышит. Значит,  в  пустом  подъезде  будет  мне  угрожать  и
чего-то требовать. Возможно, даже  принудит  сесть  в  его  машину,  которую
наверняка оставил за углом. Он явно  следил  за  воротами,  понимая,  что  у
подъезда долго мозолить глаза нельзя. Пока машина соседа отъезжала, я  резко
увеличила расстояние между нами. Иначе он попробовал бы договориться со мной
прямо там, у ворот. Впрочем, все может быть и не так, как я думаю".
   Пока я терзала себя домыслами, дверь подъезда неотвратимо приближалась. Я
с трепетом услышала, что шаги за спиной ускоряются.
   "Господи, ну хоть бы кто-нибудь вышел во двор,  ну  хотя  бы  одна  живая
душа", - внутренне умоляла я, но никто не выходил.
   Мне хотелось сорваться  с  места  и  бежать,  бежать,  бежать.  Но  куда?
Бесцельно бегать по двору не слишком-то разумно. В этом случае злоумышленник
мог просто остановиться и с интересом взирать на меня до тех пор,  пока  мне
не надоест.
   Забегать в чужой подъезд не имело смысла,  тогда  уж  лучше  в  дядюшкин.
Выход же со двора всего один.
   А если я как-нибудь изловчусь и выскользну со двора,  то  куда  понесусь?
Вдруг злоумышленнику только этого  и  надо,  чтобы  затолкать  меня  в  свой
автомобиль и увезти для страшных пыток? На улице, где меня не знает ни  одна
собака, насильник может волочить меня прямо за  шкирку,  объясняя  прохожим,
что я - его прелюбодейка жена, только что вытащенная  из  постели  любовника
(чего, клянусь, не было никогда). В этом случае злодею еще и  посочувствуют.
Вряд ли у  прохожих  хватит  отзывчивости  и  сердечности,  чтобы  броситься
проверять степень нашего со злодеем родства. Захотят ли они тратить на  меня
свое драгоценное время - вопрос риторический.
   В общем, я вполне осознавала безнадежность положения  и  готова  была  ко
всему. Вот только жаль, Санька так и не увидит завтра утром  моего  подарка:
маленького трехколесного велосипедика со всякими  новомодными  прибамбасами:
часиками, электронной пипикалкой и черт еще знает чем.
   Я уверенно подошла к двери, положила один сверок на пол, не  оглядываясь,
но, слыша за спиной чужое дыхание, набрала код, подняла сверток  и  вошла  в
подъезд. Тут же что-то холодное и тупое уперлось мне в спину и шипящий голос
приказал:
   - Не двигайся, не делай попыток бежать. Бесполезно. Поняла?
   - П-поняла, - с трудом удерживаясь на подкосившихся ногах, подтвердила я.
   - Три шага вперед, - приказал голос. Я послушно  исполнила  приказание  и
услышала, как за спиной закрылась входная дверь. Подъезд погрузился во мрак.
   - Мне страшно. Чего вам надо? - на всякий случай стараясь вызвать к  себе
жалость, промямлила я.
   - Будешь сговорчивой, очень быстро узнаешь и останешься жива.
   - Буду сговорчивой,  -  торопливо  пообещала  я.  -  Только,  пожалуйста,
отпустите меня поскорей. Мне надо к утру доставить маленькому  мальчику  вот
этот велосипедик.
   Я, как птица крыльями, помахала  свертками,  крепко  обхваченными  обеими
руками.
   - Какой велосипедик, идиотка, - не очень  вежливо  откликнулся  голос.  -
Хотя возьми, раз он тебе дорог.
   Я понимала, что не от доброты душевной преступник  проявил  уступчивость.
Просто ему удобней, когда руки мои заняты.
   - Выйдем из подъезда и без глупостей, слышишь?
   - Слышу, слышу!
   - Пройдем двор и тихо, как рыбка, сядешь в автомобиль за углом, -  жестко
приказал преступник.
   "Автомобиль! Как я была права! Хоть не живи на свете с такой интуицией".
   - Я не один. Будешь на мушке.  Не  хочешь  пулю  в  затылок,  советую  не
дурить, - угрожающе закончил он и для убедительности  еще  сильней  ткнул  в
меня тем твердым и холодным, что держал у моей спины.
   Думаю, не ошибусь, предположив, что это пистолет.
   - Поняла? - уже мягче осведомился он. Я от души заверила, что  совсем  не
хочу получить пулю в затылок, и, кажется, он мне поверил. С тем же  пылом  я
заверила, что в жизни своей не дурила и  не  совершала  глупостей,  к  чему,
пожалуй, он отнесся с некоторым сомнением.
   - Пошли, - скомандовал преступник, довольно терпеливо выслушав меня.
   Я повернулась и лицом к лицу оказалась с тем молодым  человеком,  который
так упрямо трудился над моим шпингалетом всю ночь.
   "Да, спасу нет от моей интуиции", - снова подумала я.
   Должна сказать, что, несмотря на  очень  плохое  освещение,  а  может,  и
благодаря ему, на этот раз молодой человек показался значительно старше.  Он
был уже не так свеж. Черты лица заострились и погрубели. Впрочем,  бессонная
ночь, так плохо отразившаяся на мне, могла отрицательно сказаться и на нем.
   Выразительно скользнув взглядом  по  моему  лицу,  злодей  демонстративно
положил в карман пистолет (я не ошиблась, это был  именно  пистолет)  и,  не
вынимая из кармана руки, сделал решительный шаг в  сторону.  Пропуская  меня
вперед, теперь уже он приставил дуло к моему правому боку.
   Было ясно, что именно так он собирается проследовать со мной через  двор,
а потом по улице к автомобилю. Спрятанный в его кармане пистолет  не  увидит
никто, и даже встреть я на пути своего дядюшку, вряд ли тот заподозрит,  что
мне грозит опасность. Кроме удивления и любопытства (с кем же это я чуть  ли
не в обнимку иду), мой вояж с молодым человеком не вызовет у дядюшки никаких
других чувств.
   С прискорбием сообразив, что теперь уже меня не  может  спасти  никто,  я
сделала шаг к выходу... Но чудеса на свете все же случаются. Я сделала шаг к
выходу... и в этот момент дверь распахнулась. На пороге выросли  амбалы.  Их
было двое, и своими пуленепробиваемыми лбами они заслуженно могли гордиться.
Я мгновенно смекнула, что "малыши" из охраны нашего дорогого банкира явились
шерстить подъезд. С диким воплем: "Спасите!" - я тут же рухнула  на  пол,  а
злоумышленник перед лицом охраны остался стоять как вкопанный.
   Немая  сцена  длилась  секунды.  Чтобы  ускорить  процесс,  я  решила  не
ограничиваться криком "спасите", а сделать еще одно важное заявление:
   - У него оружие, - без  всяких  угрызений  совести  "заложила"  я  своего
похитителя, после чего лбы молниеносно скрутили его и потащили на  улицу.  Я
не стала дожидаться развязки, а с неожиданной  для  себя  прытью  преодолела
лестничные пролеты и, побив все рекорды, легко справилась с замком  дядюшки,
что было еще фантастичней, чем столь своевременное появление охраны банкира.
   Впрочем, теперь, пребывая в полной безопасности, я досадовала.  Появление
охраны уже не казалось мне своевременным, поскольку на смену  панике  пришло
любопытство. Оно мучило меня, не давая покоя.
   "Как же так, я была в нескольких шагах от разгадки, а эти  лбы  пришли  и
все нарушили. Если они сдадут моего преступника ментам, то как же узнаю, что
ему от меня понадобилось? - затосковала я. -  И  полная  неизвестность,  чем
весь эпизод закончится".
   Надо сказать, что цепь  неприятностей,  вероятно,  повредила  мои  мозги,
потому что из квартиры дядюшки легко просматривался  и  двор,  и  ворота,  и
улица. Вспомнив об этом, я выбежала на кухню и жадно припала к окну.
   Я увидела,  как  лбы,  осмотрев,  конечно,  до  третьего  этажа  подъезд,
проследовали обратно к воротам, а у подъезда остались стоять  еще  двое,  не
жиже тех. Бросившись в комнату, выходящую на Гданьскую, я  увидела  банкира,
покидающего свой "Мерседес". Он был в сопровождении еще двух  лбов,  те  же,
которые шерстили подъезд, стояли у ворот и крутили башками во все стороны, в
любой момент готовые ко всему.
   Это было не так интересно. Как мучительно сложно  пробирается  несчастный
банкир в свою собственную квартиру, я наблюдала (с болью в сердце) не раз  и
не два.
   По-настоящему заинтересовал меня микроавтобус,  стоящий  за  "Мерседесом"
банкира.
   Точнее, не сам микроавтобус, таскающий за банкиром охрану, - микроавтобус
я  тоже   знала,   как   облупленный,   -   заинтересовали   меня   события,
разворачивающиеся около него. Мой неудавшийся похититель стоял рядом с  этим
микроавтобусом и абсолютно миролюбиво трепался с тремя охранниками.
   Я мучилась от невозможности определить тему беседы, но не  удивилась  бы,
узнав, что они попросту травят анекдоты, - так веселы и безмятежны  были  их
лица.
   Это открытие поразило меня. Что же это за общество, где я живу?!  Неужели
здесь есть управа только на честных людей, а воры и  подонки  легко  находят
общий язык и вовсе не собираются друг друга ловить?
   Конечно, в данный момент я не могу отнести  к  ворам  и  подонкам  охрану
банкира, но кто знает, может, они, как и сам банкир, еще  хуже,  потому  что
пекутся лишь  о  самих  себе,  и  все,  что  им  не  угрожает,  лично  им  -
безразлично.
   Тем временем телохранители и мой похититель, наговорившись,  пожали  друг
другу руки и разошлись, а я осталась у окна грызть от  бессилия  свою  губу.
Теперь уже я не жалела о том, что похититель остался на свободе, напротив, я
уверовала в  то,  что  не  лишится  он  своей  свободы  никогда,  чего,  при
сложившихся обстоятельствах, нельзя сказать обо мне.

Глава 7

   До прихода родственничков я мучительно размышляла, чего хотел от меня тот
наглец.  Время  от  времени  телефон  звонил,  как  оглашенный,  но  по  его
настойчивости я заподозрила, что это Алиса, и решила трубку  не  снимать.  К
приходу Нины Аркадьевны я была как раз в том нервном состоянии,  какого  она
обычно добивалась от меня своими бесконечными соображениями.
   - Ты еще жива? - с ходу поинтересовалась Нина Аркадьевна.
   - Вам не надоело задавать этот вопрос? - рассердилась я.
   - Кому "вам"?
   - Абсолютно всем. Складывается впечатление, что  мои  близкие  томятся  в
нетерпении по поводу моей кончины.
   Нина Аркадьевна надулась.
   - Не говори глупостей, - буркнула она  и  мрачнее  тучи  проследовала  на
кухню.
   Я с легким чувством вины устремилась за ней.
   - Сегодня вечером еду в Москву, - чтобы поднять ее  настроение,  сообщила
я. - Так что, если хочешь передать подарочек Клавдии, заранее собери.
   Моя  кузина  Клавдия  -  старшая  дочь  Нины   Аркадьевны   и   Вячеслава
Анатольевича - в семнадцать лет покинула Ленинград и стала  москвичкой.  Она
единственная из Волошиновых искренне дружна со  мной.  Если  мы  не  видимся
больше недели, уже скучаем и звоним друг другу. Нелли  тоже  любит  Клавдию,
хоть и ревнует меня к ней.
   - Я уже давно приготовила  Клавочке  посылку,  -  с  видом  превосходства
ответила Нина Аркадьевна, давая понять,  что  такая  хозяйственная  женщина,
какой является она, все предусматривает заранее, а не ждет глупых советов от
ветреных особ. - Кстати, как дача?
   - Сдала, - коротко ответила я, желая избежать подробностей.
   - Кому сдала?
   - Соседу.
   - Как сдала? - спросила Нина Аркадьевна тоном, обещающим долгий допрос.
   - Выгодно, - бросила я на бегу, срываясь на звонок в дверь.
   Приход  дядюшки  спас  меня  от  многих  неприятностей.  Я   с   огромной
признательностью чмокнула его в щеку  и  тут  же  сообщила  о  своем  скором
отъезде. Дядюшка пожурил меня,  что  мало  погостила,  но  в  целом  остался
доволен.
   Помыв руки, он отправился на  кухню,  где  ему  предстояло  подвергнуться
кулинарным пыткам,  в  коих  Нина  Аркадьевна  была  выдающейся  мастерицей.
Казалось бы,  чего  проще  приготовить  яичницу:  разбить  несколько  яиц  в
сковородку с кипящим маслом и присыпать их солью.  Даже  обезьяне  такое  по
силам. Однако  Нина  Аркадьевна  не  обезьяна.  Она,  я  имею  в  виду  Нину
Аркадьевну,  обладает  исключительными  способностями  испортить  даже   это
простейшее блюдо, что само по себе достойно уважения.
   Я, не желая присутствовать при  истязаниях  дядюшки,  отправилась  в  зал
смотреть телевизор и тут же вляпалась в такую грязь, что не приведи господи.
Что можно увидеть в это время  по  телевизору?  Опять  скандал.  Каждому  до
смерти не терпится спасать народ.
   Заскучав, я оставила телевизор и вышла в прихожую. С  расческой  в  руках
остановилась у старинного зеркала. Это был мой излюбленный пост. Нигде я  не
могла получить столь полную о себе информацию, как с этого поста.
   -  Сколько  она  содрала  за  дачу?  -   самым   интеллигентным   образом
интересовался мой дядюшка.
   - Понятия не имею, - не без досады ответствовала тетушка.
   - Что же не расспросила?
   - Не успела: ты пришел.
   Дядюшка  пару  раз  чихнул,  высморкался,  чего-то  громко  отхлебнул   и
продолжил беседу.
   - Когда  только  она  угомонится?  Уж  пора  бы,  -  с  чувством  острого
переживания сказал он. - Сонька же старше нашей Клавдии?
   - На два года, - ответила Нина Аркадьевна. - Но до нашей Клавдии ей расти
и расти.
   "Что она этим хочет сказать?" - с горячей обидой подумала я.
   - Да, Клавдия и  умней,  и  солидней,  и  кажется  старше,  -  согласился
дядюшка. - Но нельзя же до смерти  скакать  козой,  даже  если  и  выглядишь
молодо.
   - Хочет выглядеть, - ехидно поправила Нина Аркадьевна.
   "Нате вам здрасте, - с горечью подумала я. -  Единственная  племянница  в
трех шагах от гибели, а они нашли о чем говорить. Неужели нет темы поважней,
чем моя внешность? И что им за дело до моего образа жизни? Как хочу,  так  и
скачу".
   Окончательно  убедившись,  что  ничего  полезного  не  услышу,  я  решила
прекратить дурацкое обсуждение моих достоинств и недостатков и громким шагом
вошла на кухню. Дядюшка  и  тетушка  (словно  два  неопытных  жулика)  сразу
заговорили о погоде - Спустя несколько секунд они, наконец, "заметили"  меня
и включили в свою беседу.
   - Когда ты намерена выехать? - поинтересовался дядюшка.
   - Не знаю, - ответила я, - все зависит от Нелли.
   Тетушка нахмурилась, поскольку Нелли  она  ненавидела  еще  сильнее,  чем
"вертихвостку Алису", и на то у нее были веские причины. Дело в том, что мою
бедную Нелли угораздило