телефонный  звонок
Маруси.
   Как ни в чем  не  бывало  она  огорчила  меня  сообщением  об  абсолютном
отсутствии Богдасяна.
   - Маруся, какой Богдасян? Разве ты не в тюрьме? - изумилась я.
   - Вот трепло! - разразилась руганью Маруся. - Какие  мужики  сволочи!  Не
успела я с ним расстаться, как  уже  вся  Москва  знает,  что  в  моем  доме
неприятности. Нет, Аким ничуть не лучше уголовника Маградзе, упокой  господь
его душу. Я опешила.
   - Подожди, ничего не пойму. Разве тебя не арестовали?
   - Слава богу, нет, хотя и взяли подписку о  невыезде.  Я  поклялась,  что
буду помогать следствию, и меня отпустили.
   - Так ты не убивала Маградзе?
   Маруся очень ясно и очень нецензурно  выразила  свое  отношение  к  этому
вопросу и уже мягче добавила:
   - Мой Маградзе жил такой жизнью, что в желающих  его  убить  дефицита  не
было. И Акиму я с ним не изменяла. Наш роман закончился еще до профессора, -
заключила она, являя мне образец целомудрия.
   - Зачем же тогда тебя понесло к Маградзе? - ехидно поинтересовалась я.
   - А что мне оставалось делать,  когда  он  позвонил  и  потребовал  денег
взаймы? У меня и в мыслях не было ему давать, но он пригрозил, что  приедет.
Я испугалась, что Аким не правильно расценит его поведение, и отвезла деньги
сама.
   Все похоже на правду, но Маруся всегда умела  привести  свои  фантазии  в
соответствие с действительностью.
   - А где ты познакомилась с этим Маградзе? - спросила я, всей душой жалея,
что не могу тут же выяснить, знает ли она о его отношениях с Нелли.
   - Как "где", в буфете.
   - Почему же я о нем ничего не знала?
   - У меня таких знакомых пруд пруди, - с горечью вздохнула Маруся. -  Было
бы чем хвастать. Тем более что кобель этот лезет под каждую  юбку.  Он  и  к
Нельке нашей подкатывал, но я быстро дала ему по рукам. Он и отлез.
   "Не отлез", - внутренне  возразила  я  и  подумала,  как  несладка  жизнь
современной женщины, когда вокруг сплошные пьяницы, уголовники и проходимцы.
   После этого мы вернулись к вопросу о Богдасяне.
   - Он абсолютно отсутствует, - повторила Маруся.
   - Как это абсолютно? - ужаснулась я. - Он что, умер?
   - Нет, уехал в Англию, в Лондон. Вернется через неделю, а я сделала такую
офигенную прическу, - скорбела Маруся.
   Вот баба! Огонь! Даже милиция не сбила ее с верного пути.
   - Ничего не поделаешь, придется ждать, - вздохнула я. - Надеюсь,  тетушка
доживет до этого времени.
   - Тетушка доживет, прическа - нет. Разобравшись с  Марусей,  я  позвонила
Нелли. Вот она-то огорошила меня основательно.
   - Готовься, завтра вечером мы выезжаем в Москву, - сообщила она.
   - Кто это "мы"?
   - Мы - это, конечно же, я, Вячеслав Анатольевич и Нина Аркадьевна. Завтра
вечером выезжаем, к утру будем у тебя.
   Нелли как никто умела меня расстроить и привести в  смятение.  Мне  очень
хотелось рассказать ей все новости про Марусю, но, сообразив, что  даже  это
ее не остановит, я не стала касаться опасной темы.
   - Почему завтра вечером? - завопила я. - Богдасян в Лондоне и приедет  аж
через неделю.
   - Это ничего не меняет. Мы выезжаем. Я привезу их на своей машине и сразу
же уеду обратно, а ты уж думай, что будешь делать.
   - А что прикажешь делать? Без Богдасяна. Я не хочу попадать под гнев Нины
Аркадьевны.
   Нелли вышла из себя.
   - Послушай, - завопила она, - тебе там хорошо, да?  А  мне  тут  с  одним
полутрупом и двумя кандидатами на тот свет - каково, по-твоему?
   - А что такое? - невинно спросила я.
   - Что такое?! - возмутилась Нелли. - Видела бы ты  Нину  Аркадьевну.  Эту
ночь я не спала, а оказывала ей скорую помощь. Потом понеслась  к  Антону  и
производила там психологическую накачку.
   Я спохватилась, что надо быть  вежливой  и  неплохо  бы  поинтересоваться
здоровьем умирающего.
   - Что с ним? - спросила я.
   - Упал духом, плачет. Я провожу антидепрессивный курс.  Думаешь,  простое
дело умирать в полной памяти?
   - Думаю, нет, - окончательно усовестилась я. -  Хорошо,  приезжайте,  раз
тебе так легче. Но протянет ли Антон до твоего приезда?
   - Надеюсь, - горестно вздохнула Нелли.  -  Вообще-то,  если  верить  Нине
Аркадьевне, мое появление продлило ему жизнь.
   -  Так,  может,  он  вообще  передумает  умирать,  после  того   как   ты
окончательно снимешь депрессию? - с легкой издевкой  спросила  я,  но  Нелли
невозможно увести в сторону. Она была серьезна.
   - Теперь процесс слегка затормозился, - продолжала она. - Возможно, Антон
протянет еще неделю. Поэтому и хочу сдать Нину  Аркадьевну  тебе.  ре  нужно
срочно  избавить  от  непродуктивных  эмоций.  Ты   это   прекрасно   умеешь
организовать. Своди ее куда-нибудь, отвлеки, развесели.
   Да, хорошую задачку она мне задала: развлечь женщину, у которой  один  за
другим погибло двое детей да еще любимый племянник при смерти.
   - А почему ты решила везти их ночью? - спросила я. - Выехали бы утром.
   - Какая разница? - удивилась Нелли. - Ведь я привезу стариков  и  тут  же
поеду обратно, следовательно, из Москвы выеду рано утром и еще успею вечером
заглянуть к Антону.
   Меня поразила столь трогательная забота о человеке, которого  еще  совсем
недавно Нелли ненавидела всеми фибрами своей души.
   - Может, вы сойдетесь, - пошутила я и тут же пожалела об этом, потому что
Нелли набросилась на меня, как фурия.
   - Да, - закричала она, - я не хочу пропускать ни  одного  дня  посещения,
поэтому и выезжаю вечером, прямо из больницы,  поэтому  и  помчусь  обратно,
чтобы посидеть с ним и на другой день. Если ты видишь в этом что-то  плохое,
не скрытничай, объясни мне!
   - Я вижу много плохого, но говорить об этом бесполезно, и все же я скажу.
Тетушка и дядюшка сейчас мне совсем некстати, это  раз.  Ты  забыла,  что  я
нянчусь с Санькой, это два. Тебе придется преодолевать длинный  путь  ночью,
это три. Без отдыха и сна вести машину  обратно,  это  четыре.  И  все  ради
Антона, который прекрасно умрет и без всех этих жертв, а Богдасян в Лондоне,
кстати, это пять. Если нельзя  привести  стариков  через  три  дня,  хорошо,
пусть, я согласна, и хватит об этом, расскажи лучше что-нибудь о себе.
   - Нет, ты чего-то не понимаешь, - решила продолжить  неприятный  разговор
Нелли. - Еще день-два - и тетушку  уже  никуда  не  увезти.  Она  весь  день
рыдает, а ночью умирает от сердца. Ее надо срочно избавить от непродуктивных
эмоций. Она занимается самоликвидацией. Нужна другая атмосфера, что  угодно,
но только не Антон. Он так мучительно умирает,  я  сама  скоро  чокнусь,  не
выдержу.
   Я искренне пыталась отговорить Нелли от этого путешествия,  но  она  была
непреклонна.
   "Что поделать, раз она такая упрямая, но, может, все еще  обойдется.  Уже
этой ночью Евгений будет в Питере. В запасе весь завтрашний день. Евгений не
допустит беды", - успокаивала я себя.
   Но мои надежды не оправдались. Закончилось все очень трагично.
   После разговора с Нелли такая невыносимая тревога охватила меня, что я не
могла уже сидеть сложа руки. Я носилась по комнате  и  приговаривала:  "Надо
что-то делать, надо что-то делать".
   В конце концов не выдержала и позвонила Алисе. Игнорируя ее  обиды  из-за
моей пропажи с горизонта ее жизни, я выпалила:
   - Алиска, ты должна мне помочь.
   - Конечно-конечно, - выразила она готовность. - Что надо делать?
   - Завтра вечером Нелли на своей машине и с моими родственниками выедет из
Питера в Москву.
   - Нелли в Питере! - обрадовалась Алиса.
   - Да, но дело не в этом. Дело как раз в том, что она из Питера  выезжает.
Ты должна предпринять все меры, чтобы поехать с ними.
   - С кем "с ними"?
   Как меня злит ее бестолковость!
   - Я же сказала: с дядюшкой и тетушкой. В машине остается еще одно  место.
Можешь смело на него претендовать.
   - А если Нелли не захочет меня брать? Я это уже предвижу, уже предвижу.
   - Это несложно предвидеть, но ты очень  постарайся  навязаться.  Придумай
что-нибудь. Главное, объявись в последний момент  и  скажи,  что  тебе  надо
срочно. Наври, ты же это прекрасно умеешь. Пользуйся своими способностями.
   Алиса обиделась.
   - Врать я умею только Герману, - с достоинством заявила она.
   Ха, кому рассказывает.
   - Пора, крошка, расширять свои возможности, - снисходительно посоветовала
я. - Пользуйся моментом и тренируйся на Нелли.
   - Хорошо, я попробую, но только дело это неблагодарное.
   - Знаю, пробовала неоднократно, но другого выхода, милочка, нет.
   - А в чем дело? -  с  явным  опозданием  заинтересовалась  Алиса.  -  Что
случилось?
   Нет, реакция у нее ни к черту. Вот находка для преступника. Почему судьба
так немилостива ко мне? Ведь есть же более достойные экземпляры.
   - Может случиться,  -  заверила  ее  я.  -  Иначе  зачем  бы  я  с  тобой
связывалась?
   Такой довод показался ей вполне убедительным.
   - Хорошо, приложу все силы, - пообещала Алиска. - А рассказать  подробней
ты не могла бы?
   - Пока нет. Ну  никак,  но  позже  обещаю  подробности  в  неограниченных
количествах. Алиса даже заскулила от нетерпения.
   - Тогда хотя  бы  намекни,  -  взмолилась  она,  -  это  связано  с  теми
покушениями и убийствами?
   Я сжалилась над ней и сказала:
   - Намекаю: да.
   - Все, приложу и  свои  силы,  и,  если  понадобится,  силы  Германа.  Не
волнуйся, все сделаю аккуратно, никто не поймет, откуда ветер дует.
   - Но мы с тобой не общались, - на всякий случай предупредила я.
   -  Естественно,  -  подтвердила  Алиса.  В  этот  момент  громким  плачем
поздоровался с миром Санька, и я вернулась к обязанностям няньки.

Глава 33

   Остаток дня я провела в горячих молитвах.
   Я все время молилась - и наряжая Саньку на улицу, и потом, сидя  на  краю
песочницы, и в лифте, на кухне...
   На ночь я прочла отдельную молитву,  слезно  упрашивая  господа  обратить
особое внимание на некоторые детали. Надо сказать, что все  это  происходило
на фоне постоянной тревоги и неописуемого  страха.  Поэтому  день  этот  был
ужасен, и я его не забуду никогда. К вечеру я валилась с ног, но ни о  каком
сне и не думала, поскольку ждала звонка от Евгения, да и Алиска должна  была
позвонить.
   Алиска не звонила. Евгений тоже молчал. Когда я последний раз  посмотрела
на свои напольные "бойки", было  три  часа,  почти  утро.  Дальше  не  помню
ничего, сон все же сморил меня.
   Проснулась я от звонка в дверь. На пороге стоял Евгений, вид у  него  был
усталый, очень усталый, потому что выглядел он на все свои тридцать пять.
   - Пойдем, - сказал он, - она хочет тебя видеть.
   Ноги подкосились, но я вида не подала и спокойно спросила:
   - Где она?
   - В больнице, в палате интенсивной терапии. Пойдем  быстрей,  пока  я  не
заснул на ходу.
   - А тетушка где? - решила я не ограничивать себя в вопросах.
   - Там же, - лаконично ответил Евгений и вышел из квартиры. -  Буду  ждать
внизу, - бросил он, уже направляясь к лифту.
   Я быстро натянула на  себя  любимое  тетушкой  серое  старушечье  платье,
завернула в одеяло спящего Саньку, взяла этот сверток на руки  и,  прихватив
детскую одежду, помчалась к Евгению.
   Через сорок минут мы были в больнице. По пути он  рассказал,  что  догнал
машину Нелли на половине пути и дальше ехал за ней. Авария  произошла  прямо
на его глазах. Дядюшка и тетушка  в  это  время  мирно  спали  и  совсем  не
пострадали, а вот Нелли...
   Она зачем-то упала с моста и теперь врачи с уверенностью  гарантируют  ей
смерть.
   Я слушала Евгения и горько плакала, вспоминая  свою  подругу  пятилетней,
пухлощекой и с тонкими мышиными хвостиками, лихо торчащими в разные стороны.
Она любила бутерброды с маслом и ела  их,  непременно  переворачивая  маслом
вниз.
   Потом воображение переместило меня в более поздний  период,  когда  Нелли
сменила хвостики на Длинную, довольно толстую косу и везде таскала за  собой
громадный желтый портфель. "Матишу сделала? - спрашивала она у всех  подряд.
- Дай списать". И ей охотно давали.
   Вспомнила я Нелли  и  "свежей,  воздушной,  к  поцелуям  зовущей"  девой,
стреляющей своими прозрачными голубыми глазами во  всех  достойных  внимания
мальчишек...
   Очень тяжелы были мне эти воспоминания, но Нелли это Нелли, и  вычеркнуть
ее из моей жизни не то чтобы непросто - невозможно.
   В холле больницы я увидела Нину Аркадьевну и Вячеслава Анатольевича. Нина
Аркадьевна с плачем бросилась ко мне, а дядюшка с  виноватым  видом  остался
стоять на месте. Они ничего не понимали и выглядели растерянными.
   Я тут же вручила им спящего Саньку. - Все в порядке, скоро  приду,  и  мы
поедем домой, - успокоила их я и отправилась в палату интенсивной терапии.
   У постели Нелли сидела заплаканная  Алиса.  Увидев  меня,  она  испуганно
подскочила и, ни слова не говоря, выбежала из палаты.
   Нелли лежала с забинтованной головой и смотрела в потолок. Глаза ее  были
полны жизни, и я не понимала, зачем  ей  нужно  умирать.  Увидев  меня,  она
опустила веки, издала протяжный вздох и шепнула: "Прости".  Я  нащупала  под
одеялом ее  ладонь  и  крепко  сжала  короткие  пухленькие  пальчики.  Нелли
рассердилась. Она попыталась отобрать ладонь, но я не пустила, так и сидела,
впитывая ее тепло и не зная, что сказать.
   Сидела я долго. Алиска заглядывала в палату несколько раз, два раза зашел
доктор, Евгений нетерпеливо поинтересовался: "Скоро ли?" - а я все сидела  и
никак не могла оторваться от Нелли. Душили рыдания, а  я  упрямо  не  хотела
выпускать их наружу.
   - Наверное, ты меня жутко ненавидишь? - неожиданно спросила я Нелли.
   Она молчала. Меня охватил ужас: вдруг она сейчас умрет  и  не  скажет  ни
слова.
   - Лежишь и думаешь: зачем приперлась эта тварь? - продолжала донимать  ее
я. Нелли не издала ни звука.
   - Ждешь с нетерпением, когда я уйду, - внезапно разозлилась я. - Черта  с
два, не дождешься. Буду сидеть здесь до последнего твоего вздоха.
   - Санька где? - еле слышно спросила Нелли.
   - Здесь он, спит на руках обалдевшей Нины Аркадьевны. Принести?
   - Нет, не надо, пусть спит, - прошелестела Нелли. - И ты иди, дай умереть
спокойно. Я поразилась ее мужеству.
   - Сейчас уйду, не волнуйся, только ответь на один вопрос. Ответишь?
   - Отвечу, - еле шевеля губами, прошептала она. - И уходи, уходи.
   - Зачем?
   - Ради Саньки, знаешь сама. Да, я знала.  Я  еще  раз  пожала  ее  пухлые
пальчики и вышла из палаты.
   - Пришли Алису, - услышала я вслед легкий шелестящий голос Нелли.
   Мне стало обидно.
   Алиса сидела под пальмой в  холле  отделения.  Увидев  меня,  вскочила  и
стояла, отводя глаза. Руки ее лихорадочно перебирали складку юбки.
   - Иди, тебя зовет, - сказала я и отправилась к Саньке.
   Он уже проснулся и не давал скучать Нине Аркадьевне, сидящей  в  "Тойоте"
Евгения. Вячеслав Анатольевич тоже был там. Мы поехали домой.
   В подъезде у лифта мы столкнулись со Старой девой. Я больше не хотела  ее
пророчеств, но она с ходу завела шарманку.
   - "Пусть их несвершенные надежды Смерть одела в белые одежды, пусть, хоть
ночь вокруг еще стоит, ни одна звезда их  не  горит  и  погасли,  что  сияли
прежде", - зловеще сообщила она.
   - Да знаю уже, - оттолкнула ее я.
   Старая дева с удивлением взглянула  на  меня,  но  замолчала.  Может,  ее
смутило присутствие Нины Аркадьевны, умеющей  иногда  особенно  "приветливо"
смотреть на людей.
   Едва мы вошли в прихожую, зазвонил телефон.
   Не разуваясь, я бросилась в гостиную, мысленно ругая Саньку за поломанный
аппарат. Предчувствуя беду, я судорожно сжала трубку, не решаясь поднести ее
к уху. Я не ошиблась.
   - Соня, Нелли скончалась, - откуда-то издалека услышала я голос Алисы.
   - Что?! Что?! - как сумасшедшая завопила я.
   - Нелли скончалась, - повторила Алиса.
   - Приезжай ко мне, - устало произнесла я и горько заплакала.
   Простившись  с  Евгением,  я  поручила  Саньку   тетушкиным   заботам   и
приготовилась к встрече с Алисой. Я очень  не  хотела  посвящать  ее  в  эту
тайну, но совершенно очевидно, она знает все.  Откуда?  Неужели  сама  Нелли
рассказала ей? Сколько глупостей не вытворяют люди на пороге своей смерти...
   Дядюшка (завидую его нервам) завалился спать в Красной комнате.  Тетушка,
ведомая  Санькой  в  песочницу,  залечивала   раны   общением   с   внучатым
племянником. Я сидела на кухне. Передо мной стояла рюмка орехового ликера, и
я впервые в жизни долго собиралась с духом, чтобы опрокинуть ее в рот. Когда
я на это решилась, раздался звонок в дверь. Я знала, что это Алиса, а потому
быстро выпила ликер, сполоснула рюмку и пошла открывать.  Алиса  рухнула  на
мою грудь.
   - Ты больше не отводишь глаза? - удивилась я.
   - А зачем? Нелли сказала,  что  ты  знаешь  все,  -  вытирая  нос  о  мой
воротник, всхлипнула Алиса.
   - Надо же, какие у вас доверительные установились отношения,  -  заметила
я, увлекая Алису на кухню. - Ликер будешь?
   - Ореховый?
   - Да.
   - Боже меня упаси! - отшатнулась она. - Я вообще бросила пить.
   И все же Алиса выпила. Я взяла грех на душу и уговорила ее. Надо же  было
развязать ей язык. Несмотря на  болтливость,  Алиса  умеет  быть  честной  и
благородной, и уж если дает клятву, так не  для  красного  словца,  а  чтобы
свято выполнять ее. А то, что  она  дала  Нелли  клятву,  очевидно:  слишком
хорошо знаю я своих подруг.
   Но уговорить Алису выпить было легко.  Она  тоже  жаждала  развязать  мне
язык, а потому старалась добросовестно составить компанию.
   Таким образом мы обе, окончательно решив молчать об этом до  конца  своих
дней, разоткровенничались к началу второй бутылки ликера.
   - Да, Нелли все рассказала мне, как на духу, - первой сдалась Алиска.
   - Зачем ей это? - удивилась я.
   - Она очень переживала за Саньку, умоляла меня заменить ему мать.
   Мне стало обидно.  Видимо,  человек  перед  смертью  лишается  последнего
разума. Иначе поступок Нелли объяснить нельзя.  Можно,  конечно,  определить
Саньку и в еще более худшие руки, но для этого надо иметь здоровье и  время.
А Нелли умирала от множественных разрывов внутренних органов.
   - Я бы тебе не доверила на воспитание и кролика, -  честно  призналась  я
Алисе.
   - Почему, детская психология - мой любимый предмет, - обиделась она.
   - А сколько раз и где ты видела  настоящего  ребенка  в  непосредственной
близости от себя? Алиса добросовестно задумалась.
   - Племянников трехлетнего возраста держали от меня подальше,  -  искренне
призналась она. - Знаешь, в достаточном количестве и очень близко, наверное,
детей видела только в детском саду, когда мама восемь месяцев подряд  водила
меня в младшую группу. Ох, и вопила же я...
   - В таком случае хотела бы я посмотреть, как бы ты  завопила  с  Неллиным
Санькой, - злорадно усмехнулась я, раненая в самое  сердце  неблагодарностью
Нелли и ее недоверием ко мне.
   - Я, между прочим, не слишком горела желанием заменять кому бы то ни было
мать, - благородно успокоила меня Алиса. - Услышав просьбу Нелли, я  тут  же
сослалась на свое легкомыслие и твои добросовестность и любовь к детям,  вот
после этого Нелли и рассказала мне все как на духу.
   Я ушам своим не поверила.
   - Как?! Прямо так сразу?! Это поразительно! - воскликнула я.
   - Нет, не сразу. Сначала она долго убеждала меня просто, без всяких тайн,
а потом, когда я все ее доводы разбила в пух и прах,  она  сказала:  "Соньке
Саньку не доверю. Сонька все равно докопается". Вот  тут-то  я  вцепилась  в
нее, как клещами, и все вытянула, но ты хитрая, пытаешь меня, а сама  ничего
не говоришь, - с обидой заключила Алиса.
   - А что говорить? - лениво попробовала прикинуться дурочкой я.
   - Как ты догадалась? Вот мне бы ни за что эту тайну  не  разгадать.  Хоть
режь меня, никогда не поверила бы, что Нелли решится  на  убийство,  да  еще
кого? Своей лучшей подруги.
   - Я до последней минуты не могла допустить другое: что она убила Клавдию.
Правда, первый огонек подозрения загорелся у меня, когда погибла  Марина  из
Челябинска. Суди сама: о том, что я направляюсь к Марусе, знали т