нькая, -  показал  он  пальцами.  -  А  глаза  цвета
морской волны.
   Сеп одобрительно улыбнулся, но хозяин,  пожав  плечами,  охладил  его
пыл.
   - Но может быть, ты ее и не захочешь. Видишь ли, она любит  настоящих
мужчин. Таких, которые могут взять ее против воли. Что  бы  она  там  ни
делала. Понятно?
   Драгун выпятил грудь.
   - Я покажу ей, какой я мужчина. Она меня не скоро забудет.
   - Ты уверен?
   - Еще бы.
   Хозяин хлопнул его по спине.
   - А ну-ка покажи свои денежки. Я думаю, мы поладим.
   Когда Сеп открыл дверь  Ники  ключом,  который  дал  ему  хозяин,  то
убедился, что ему говорили правду.  Девушка  и  впрямь  была  красоткой.
Какой-то миг он стоял в дверях и, подняв лампу, рассматривал ее, любуясь
разметавшимися по подушке волосами.
   Ее глаза были закрыты, на щеках лежали густые темно-золотые  ресницы,
губы - пухлые, нежно-розовые. На ней была простая белая ночная  рубашка,
которая соблазнительно обрисовывала ее округлые груди.
   Сеп решительно вошел в комнату и поставил лампу на столик. Предвкушая
наслаждение, он молча отстегнул пояс со шпагой,  стащил  тяжелые  черные
сапоги и, расстегнув медные пуговицы  на  мундире,  снял  и  его.  Затем
сдернул с себя красное нижнее белье,  оставшись  нагишом.  После  долгих
месяцев службы на благо страны тело у него было подтянутое и жилистое.
   Сеп ощупал дрожащими пальцами ее грудь, расстегнул ночную  рубашку  и
засунул руку внутрь. Ощутив, какая гладкая у  нее  кожа,  какой  упругий
сосок,  Сеп  почувствовал  сильное  желание.  Только  бы  поднять  белую
полотняную рубашку.
   Нагнувшись, он коснулся ее губ легким поцелуем, и  она  вздохнула.  А
затем открыла глаза необыкновенного аквамаринового цвета.
   - Алекс? - шепнула она.
   "Кто этот счастливчик?" - с любопытством подумал он.
   При  виде  ее  приоткрытых  губ  им  овладело  нестерпимое  искушение
поцеловать ее. Сеп прильнул к ее губам и сунул язык внутрь. В  следующий
миг она вцепилась в его ярко-рыжую шевелюру и впилась зубами в язык.
   Громко завопив, он отпрянул от нее. Из языка полилась  кровь.  Но  он
быстро ухватил ее за кисти и навалился на нее всем телом.
   -  Убирайся  из  моей  комнаты?  -   вопила   она,   тщетно   пытаясь
приподняться.
   Сел только улыбнулся. Он был готов к такому обороту  событий.  Первое
предупреждение, которое он получил, было довольно неприятным.
   - Уж я на тебе покатаюсь, милая леди.  Хочешь  сопротивляйся,  хочешь
нет, я все равно тебя уделаю.
   - Нет! - закричала она, но он зажал ей рот губами.
   Ники  царапалась,   брыкалась,   всячески   выкручивалась,   стараясь
освободиться. Она ощущала, как в ее бедро упирается набухший член, в  то
время как драгун старался  раздвинуть  ей  ноги.  Однако  ее  доблестное
сопротивление привело лишь к тому, что ее ночная рубашка разорвалась,  а
волосы рассыпались по всей постели. Когда она вновь  попыталась  укусить
его, он схватил одной рукой обе ее кисти, а другой зажал ей рот.
   - Все равно я оседлаю тебя,  леди.  Сегодня  ты  узнаешь,  что  такое
настоящий мужчина.
   Сжав ноги, Ники молча боролась. Пистолет  Трэвера  Престона  все  еще
лежал в саквояже, в нескольких футах от нее.
   Если бы она могла высвободиться, она дотянулась бы до него.
   Это "если бы" казалось почти нереальным...

Глава 14

   - Чем могу помочь, месье?
   Алекс ответил хозяину на его родном французском языке:
   - Я ищу невысокую женщину с волосами медного цвета  и  аквамариновыми
глазами.
   - Вы ее муж? - спросил француз, явно чем-то обеспокоенный. -  Донован
Сен-Мишель?
   Алекс еле сдержал улыбку, разгадав ее хитрость.
   - Стало быть, моя жена здесь?  -  решительно  спросил  он,  не  давая
никаких объяснений.
   - Да, но...
   - Какое еще "но"? В какой она комнате? Где ключ?
   Француз встревожился еще сильнее.
   - У меня для вас очень дурные вести, месье. -  Он  нервно  подергивал
свою густую черную бороду, и его глаза беспокойно шмыгали по сторонам. -
Ваша жена наверху со своим любовником.  Наверное,  не  ожидала  вас  так
рано.
   - Со своим любовником? - До сих пор он  кое-как  сдерживал  себя,  но
теперь гнев захлестнул его с головой.  -  Ты  хочешь  сказать,  что  она
наверху с мужчиной?
   - Да, месье.
   - Ключ.
   - По-моему, вам лучше вернуться домой и подождать ее там.
   - Ну!
   Хозяин протянул ключ.
   - Комната в конце коридора,  но  предупреждаю,  что  этот  человек  с
ней.., солдат.
   Алекс  даже  не  потрудился  ответить.  Он  стремительно  взбежал  по
лестнице и, миновав коридор, открыл последнюю дверь.
   Войдя, он  увидел,  что  Ники  лежит  под  голым  рыжим  человеком  с
полуснятой ночной рубашкой, с оголенной грудью.  Алекс  в  ярости  сразу
понял, что она пытается бороться, одновременно подтаскивая к  себе  свой
саквояж.
   - Мне следовало бы бросить тебя на произвол судьбы, - проревел он, но
его рука схватила рыжего за  загривок  и  оттащила  с  такой  легкостью,
словно тот был ребенком.
   - Что за черт!.. - Пораженный драгун так и не успел договорить.
   Алекс ударил его кулаком наотмашь. Тот согнулся в три погибели. Тогда
Александр двинул солдату в челюсть. Ники вскрикнула. Солдат  врезался  в
стол, едва не перевернув свечную плошку. Удары сыпались один за  другим.
Драгун схватился за сломанную переносицу, все лицо залила кровь.
   - Если сам хочешь ее поиметь - пожалуйста, - выдавил Сеп, когда Алекс
потащил его за волосы. - Деньги уже заплачены.
   - Деньги заплачены? О чем ты говоришь?
   - Я говорю, можешь ее поиметь.
   - - Кому ты заплатил?
   - Французу. Двадцать долларов. Все, что у меня было в кошельке.
   Алекс отпустил волосы Сепа, и тот повалился на пол.
   - Выметайся.
   Драгун схватил в одну руку свою форму, в другую  сапоги,  поднялся  и
так, не одеваясь, вышел в коридор.
   Ники стояла на  коленях  и,  придерживая  порванную  сорочку,  тщетно
пыталась прикрыть свои груди.
   Он был трижды прав. Слава Богу, что подоспел вовремя.
   Этой проклятой гордячке так нужна его защита. Его так бесило, что она
отказывается его слушать. Щека Алекса дрогнула.
   Он должен каким-то образом убедить ее, что прав.
   Она нервно облизнула губы:
   - Алекс.., я...
   - Я поговорю с тобой, когда вернусь. - От его сурового  взгляда  Ники
пробрала дрожь. Стиснув зубы, он направился к двери.
   Ники кинулась за ним. Отворив дверь, она с лестницы увидела,  как  он
подходит к хозяину.
   - Проклятие, - выругался француз, когда Алекс схватил его за рубашку.
Одной рукой он перетащил бородатого здоровяка через стойку и  нанес  ему
сильный удар в лицо. Из носа француза ручьем хлынула кровь.  От  второго
удара тот, шатаясь, попятился  назад,  натыкаясь  на  Грубые  деревянные
скамьи и столы. Никто из посетителей даже не шевельнулся,  чтобы  прийти
на помощь.
   Издавая невнятное мычание, француз бросился в атаку.
   Алекс уклонился от сильнейшего удара в голову и дал  нападающему  еще
две оплеухи. Француз отлетел к стене, ударившись о  нее  затылком,  и  с
закрытыми глазами сполз на пол.
   Когда Алекс  повернулся  к  лестнице,  Ники  жадно  глотнула  воздух.
Никогда еще она не видела его в таком бешенстве.
   Губы брезгливо поджаты, глаза мрачно горят.  При  виде  ее  его  лицо
перекосила гримаса гнева. Ники  кинулась  в  свою  комнату  и  заперлась
изнутри.
   Обнаружив, что дверь закрыта,  Алекс,  ругаясь  на  чем  свет  стоит,
вставил в скважину ключ, который ему дал француз  Войдя  в  комнату,  он
увидел, что Ники стоит, чуть расставив ноги,  и  обеими  руками  сжимает
наставленный на него пистолет.
   - Я.., я не хочу причинять  тебе  вред,  Алекс.  Я  очень  ценю  твою
помощь, но не поеду с тобой.
   Он никогда еще не видел ее такой язычески дикой. Волосы горели огнем,
грудь поднималась и опадала, как цветы розовели  соски.  Глаза  сверкали
смело и решительно.
   - Брось эту штуку, - велел он, подходя ближе.
   - Я не вернусь обратно.
   - Куда же ты поедешь?
   - Куда-нибудь!
   Шагнув вперед, Алекс точным движением выбил пистолет из ее  руки,  но
задел  курок.  Грянул  выстрел,  пуля  попала  в  потолок,  с   которого
посыпалась щепа. Ники,  ругаясь,  попятилась  назад.  Алекс  внимательно
осмотрел теплое, еще дымящееся оружие. В его глазах возникло недоумение:
он предполагал, что это его пистолет, но оружие было чужое.
   - Где ты взяла эту хлопушку? - спросил он,  уставившись  на  нее  так
мрачно, что она побледнела.
   - Я.., я...
   - Я жду. Говори.
   - Я.., я... - Она облизала пухлые розовые губки,  напомнив  ему,  что
всего несколько минут назад ее грубо целовал солдафон, и  о  том,  какой
опасности она подвергалась.
   - Мы оба знаем, что лгунья ты никудышная, - холодно  произнес  он,  с
трудом сдерживая рвущийся наружу гнев.
   Собравшись с силами, Ники взглянула ему прямо в глаза.
   - Мне пришлось выстрелить из пистолета, который я взяла у вас. А этот
я взяла у человека, которого застрелила.
   - Застрелила? - Он не верил своим ушам.
   - Да. Он пытался ограбить меня. А денег  у  меня  было  в  обрез,  ни
одного лишнего цента. Поэтому мне пришлось застрелить  его.  Разумеется,
это была самооборона. Ведь он первый напал на меня.
   - Ну, это уже черт знает что. С меня, во всяком случае, хватит. -  Он
подхватил ее на руки. Она отбивалась  кулачками,  сердито  протестовала,
но, не обращая на это ни малейшего внимания, он отнес ее  на  постель  и
сам сел на краю кровати, придерживая ее силой.
   - Отпустите меня! - кричала она, извиваясь всем телом.
   - Мне уже давно следовало задать тебе хорошую взбучку. Но я этого,  к
сожалению, не сделал. - Он задрал ее порванную  рубашку,  обнажив  тугие
круглые ягодицы.
   - Не смейте, Александр! Слышите?
   Но он таки посмел. Все ее попытки уклониться от  его  крепкой  ладони
кончились ничем. Его рука довольно ощутимо хлопала по нежному задику.
   - Будьте вы прокляты!
   - Я стараюсь заботиться  о  тебе,  а  ты  все  убегаешь.  -  И  опять
посыпался град шлепков. - Ты вновь и вновь подвергаешь  себя  опасности.
Больше я этого не допущу.
   - Я все равно не буду вашей подстилкой.
   Последовал заключительный шлепок. Он поставил ее на ноги. По ее щекам
текли гневные слезы, но она не уклонилась от его взгляда.
   - Пойми, Ники, хорошенько подумай! Ты моя служанка  по  контракту.  И
должна быть там, где я сказал. И должна делать то, что я тебе велю. - Он
крепко сжал ее руку. - С этого  времени  ты  будешь  выполнять  все  мои
желания. Ты все поняла?
   Ники стиснула зубы.
   Алекс встряхнул ее.
   - Ясно я говорю?
   - Совершенно ясно, ваша светлость,  -  процедила  она.  -  Но  только
учтите, вы можете обладать моим телом, но вы не владеете моей душой.
   Все еще в ярости, он отшвырнул ее на кровать. Не обращая внимания  на
ее ругательства, он подошел к двери, открыл ее и захлопнул  за  собой  с
такой силой, что задребезжало окно.
   "Негодяй, - мысленно  выругалась  она.  -  Гнусный  негодяй,  который
заставляет всех плясать под свою дудку". Она потерла ягодицы через ткань
рубашки. Они горели адским огнем, но все  же  он  обошелся  с  ней  куда
мягче, чем она ожидала.
   Она никогда не забудет, как он расправился с капралом, а затем  и  со
здоровяком хозяином постоялого двора.
   Очевидно, его отношение к женщинам куда снисходительнее. Он не то что
другие. Например, Арман Лоран или тюремщики. Нельзя не признать, что его
поступки в значительной мере были продиктованы заботой о ней. Но ему  от
природы свойственна забота о людях, которые в силу разных  обстоятельств
находились на его попечении. Она прочувствовала все это на себе.

***

   Внимательно вслушиваясь в  звуки,  доносившиеся  снизу,  Ники  взбила
подушку и залезла под одеяло. "И куда  подевался  Алекс?"  -  удивлялась
она. Но в то же время она хотела, чтобы он не возвращался до самого утра
В  скором  времени,  однако,  она  услышала  его  тяжелые  шаги.   Дверь
открылась, и он вошел с дорожной сумкой в руке.
   Притворяясь спящей, она наблюдала за ним  из-под  густых  ресниц.  Он
небрежно бросил сумку на пол, сел на  кровать  и  стянул  с  ног  черные
сапоги из грубой кожи. С громким стуком они упали на  половицы  Он  снял
рубашку, спустил бриджи.
   Ники села на кровати.
   - Что вы делаете?
   - Раздеваюсь, чтобы поспать, - ответил он, даже не оборачиваясь в  ее
сторону.
   - Но вы не можете спать здесь.
   - Именно тут я и лягу.
   - Тогда я буду спать на полу.
   Схватив одно из одеял, она хотела было слезть  с  кровати,  но  Алекс
крепко схватил ее за руку.
   - Ты будешь спать здесь, на этой кровати.
   Ярость его заметно  утихла,  но  достаточно  было  взглянуть  на  его
мускулистое тело - на его возбужденное мужское естество,  чтобы  понять,
каковы его намерения.
   - Не смейте прикасаться ко мне. И учтите, я буду сопротивляться.
   Его рот искривился в полуулыбке.
   - Ты моя. И сегодня ночью я намерен это тебе доказать, детка!
   - И не надейся, Алекс. - Ники отодвинулась.
   - Этот твой солдафон сказал сегодня, что ты любишь, когда тебя  берут
силой. Похоже, он прав Ты хочешь, чтобы тебя насиловали. Ну  что  ж,  ты
свое получишь!
   - Он не мой! - сказала она с отчаянием. - Я его никогда  в  жизни  не
видела.
   - Это его и твое счастье, дорогая.
   Наблюдая, как вздымается широкая грудь Алекса, глядя на его  сердитое
лицо, на  сжатые  в  кулаки  руки,  Ники  почувствовала  прилив  старого
знакомого страха. В те ночи, что они провели вместе,  она  знала  только
его ласку и нежность, ничего  похожего  на  грубость.  Но  ведь  она  не
трусиха. И ее больше никогда не запугать.
   Она спрыгнула с кровати и кинулась к столу Схватив подвернувшуюся под
руку серебряную щетку, она запустила ею в Алекса.  Щетка  попала  ему  в
лицо. Он  зло  вскрикнул  и  устремился  вслед  за  Николь.  Она  успела
увернуться В следующий миг она схватила кувшин с водой и швырнула его  в
Алекса. Но тот увернулся, и вода разлилась по полу. Затем таз просвистел
мимо его головы и ударился о стену.
   Алекс довольно ухмылялся, видимо, ему нравилась эта игра.
   - Как я  и  подозревал,  моя  маленькая  проказница  оказалась  сущей
ведьмой.
   - Убирайтесь,  -  чтобы  спастись  от  него,  она  перебралась  через
кровать, - я ненавижу вас.
   - Посмотрим, любовь моя, посмотрим.
   Поймав  ее,  Алекс  крепко  схватил  ее  за  талию.  Она  размахивала
кулачками, пыталась  его  укусить,  продолжая  сопротивляться,  пока  не
почувствовала, что ее силы убывают. Но он все  еще  не  выпускал  ее  из
своих рук.
   И тут вдруг он скомкал ночную рубашку и легко сорвал ее.
   Она оказалась совершенно обнаженной. Его мускулистое тело было совсем
рядом, и она чувствовала, как  в  ее  плоть  упирается  его  отвердевшее
естество. В призрачном мерцании свечи  его  глаза  горели  предвкушением
наслаждения, но рот выглядел суровым и неуступчивым.
   Ники задрожала, впервые почувствовав настоящий страх.
   Сейчас он ее изнасилует. Причинит ей  боль,  заставит  забыть  о  той
последней чудесной ночи, которую они провели на одеялах перед камином.
   Алекс грубо бросил ее  на  кровать.  И  вдруг  она  как  будто  снова
оказалась в тюрьме. Слышала,  как  молотят  кулаками  по  своим  жертвам
тюремщики,  как  голосят  женщины.  Видела,  как  один   из   тюремщиков
раздвигает ноги женщины и насильно овладевает ею.
   Ники изо всех  сил  вертела  головой,  пытаясь  избавиться  от  этого
кошмарного  наваждения,  пытаясь  подавить   возрастающий   страх.   Она
чувствовала  теплые  руки  Алекса  на  своей  груди,  но  видела  только
насмешливое лицо охранника, казалось,  он  вот-вот  засунет  крючковатые
пальцы в ее тело. И ей было заранее больно.
   Ее глаза набухли слезами.
   - Пожалуйста, - шепнула она. - Пожалуйста, не делайте мне больно.
   Движения Алекса замедлились. Он как будто отрезвел.
   Теперь он не стискивал ее, а только нежно прикасался.
   - Никогда, - мягко сказал он, - никогда я не причиню тебе боли.
   Одну руку он погрузил в ее волосы, другой обнял ее с такой нежностью,
будто никогда не собирался расставаться.
   - Успокойся, - тихо сказал он. - Я не  причинил  бы  тебе  боли.  Всю
обласкал бы, но не причинил боли.
   Подняв на него глаза, она убедилась, что он говорит правду. Она вдруг
прижалась к нему.
   - Я так за тебя беспокоился,  -  сказал  он,  играя  ее  волосами.  -
Боялся, чтобы кто-нибудь не причинил тебе вреда.
   Она чуть отодвинулась и поглядела на него.
   - Я справлюсь, Алекс, со всеми трудностями. Ты должен меня отпустить.
   Он взял ее лицо в ладони, пристально посмотрел ей в глаза.
   - Пойми же, я не могу тебя отпустить. Просто не могу.
   Затем он поцеловал ее. Поцелуй  был  такой  ласковый,  такой  нежный,
чувствовалось, что Алекс и в самом деле истосковался  по  ней.  Ники  не
могла и не хотела сопротивляться.  Ее  губы  устремились  навстречу  его
губам. Руками она обвила его мощную шею.
   Алекс с тихим стоном прижал ее к себе, впиваясь своими  губами  в  ее
рот. Его руки без устали ласкали ее тело. Ладонью он  гладил  ее  грудь.
Потом сполз ниже и стал целовать затвердевшие соски. От его ласк все  ее
тело запылало  огнем.  Продолжая  ее  целовать,  он  сполз  еще  ниже  и
притиснул к себе ее ягодицы.
   От его рук исходило такое тепло и сила, что она застонала.
   Алекс поднял голову, но ничего не сказал. Только  опять  принялся  ее
целовать. Его поцелуи доставляли ей и  наслаждение,  и  волнение.  Туда,
вниз, где только что был его рот, он запустил пальцы, которые тотчас  же
обволокла шелковистая влага.
   Под ритмичными ласками его пальцев Ники тихо стонала.
   Она повернулась лицом к нему, а он все ласкал и ласкал ее.
   Его губы вернулись к  ее  губам.  Его  поцелуи  будили  в  ней  такое
волнение, что она забыла обо всем на свете, кроме их близости: она ждала
того необыкновенно прекрасного и удивительного ощущения,  которое  могла
даровать лишь его страсть.
   Алекс как будто читал ее мысли. Его мужское естество  отыскало  узкий
влажный проход  и  скользнуло  в  него.  Оно  как  будто  дышало,  жило,
пульсировало и заполнило ее всю целиком.  Она  никогда  еще  не  ощущала
такого неудержимого и сильного влечения к Алексу.
   Она отдавалась ему  как  бы  в  полном  забытьи,  ее  бедра  с  силой
устремлялись навстречу его бедрам, мышцы Сокращались,  стремясь  втянугь
его как  можно  глубже.  Ее  все  сильнее  захлестывало,  поглощало  уже
знакомое блаженное ощущение.
   - Алекс, - шепнула она, сжимая его шею.
   - Все будет хорошо, дорогая.
   И в самом деле,  последующее  было  до  изумления  прекрасно.  Высоко
поднялась волна страсти, сменившаяся волной наслаждения, столь сильного,
что, казалось, она не сможет его пережить.
   Алекс чувствовал, как все в ней содрогается, чувствовал, как ее мышцы
затягивают его все глубже и глубже. Тем временем его  тело  делало  свое
дело, словно подгоняемое какой-то неистовой дикой силой. Он произнес  ее
имя, но вслух или про себя, он не мог бы сказать. Не помнив он  и  того,
что  бормотал  после  этого.  Но  очевидно,  в  этих   звуках   излилось
испытываемое им наслаждение.
   Несколько мгновений они лежали, обнявшись, н полном  изнеможении,  но
он не отодвигался. Он просто не находил в себе для этого сил. Тем  более
после всего, что ему пришлось пережить. После страха, который  буквально
душил его за горло.
   Мало-помалу они  уснули.  Ночью  какой-то  шум  разбудил  его,  и  он
почувствовал новый прилив желания. На  этот  раз  он  овладел  ею  более
спокойно, не спеша довел ее до  пика  наслаждения,  и  затем  они  снова
уснули. Когда он проснулся утром в потоке  солнечных  лучей,  оказалось,
что она уже встала и оделась. Он постарался скрыть  свое  разочарование,
но приподнятая простыня ясно свидетельствовала о его намерениях.
   Преодолевая желание, он натянул бриджи.
   - Я вижу, ты торопишься домой, дорогая?
   - Похоже, у меня нет другого выбора.
   "Никакого выбора", - подумал он, но ничего не сказал -