бботу.  Я  не  ошибся,  она
действительно была у вас?
   Шубридж кивнул.
   - Не ошиблись. Была. Входите, пожалуйста. Он провел Джорджа в гостиную  и
предложил сесть. Комната Джорджу понравилась - уютно, красиво и  не  слишком
вылизано.  Хозяин  тоже  показался  симпатичным.  Чуть  моложе  его  самого,
среднего роста, сухощавый, негустые светлые волосы, глаза голубые,  в  углах
морщинки, лицо загорелое; одет в удобные вельветовые брюки и зеленый свитер.
Сразу видно - не домосед и, пожалуй, свойский парень, хотя не дурак.
   - Даже не знаю, с чего начать, - проговорил Джордж. - Понимаете, я  очень
хорошо знал Бланш. Делал для нее кое-какую работу и,  кроме  того..,  но  вы
ведь, наверное, в курсе? Не слышали, что с ней случилось?
   - А что с ней случилось?
   - Она умерла.
   - Что?! - Лицо Шубриджа выразило изумление.
   - Да-да, умерла. Вот потому я и решил, что  надо  бы  вас  повидать.  Она
покончила с собой.., в машине.., ну, знаете,  отравилась  угарным  газом.  В
лесочке неподалеку от Солсбери. Было это  в  субботу  вечером,  а  нашли  ее
только через день, утром в понедельник.
   - Господи помилуй! Зачем же она это сделала?
   - Одному Богу известно. Отчасти из-за этого я  к  вам  и  приехал.  Когда
Энгерс позвонил и дал мне ваш адрес...
   - Энгерс? Ах да, припоминаю... Так вот от кого  мисс  Тайлер  узнала  мой
адрес?
   -  Да.  Только  она  мне  об   этом   не   сказала.   Любила,   бедняжка,
посекретничать. И если бы сегодня утром Энгерс сам не позвонил, мне бы  и  в
голову не пришло, что Бланш приезжала сюда. Ну,  вот  я  и  подумал:  дай-ка
заскочу к вам, расспрошу.
   - Да-да, конечно. Бедная мисс Тайлер! Но что  ее  заставило  решиться  на
такой ужасный шаг?
   - Вот в этом и загвоздка! Кто-кто, но чтобы Бланш!.. А пока  она  была  у
вас, вы не заметили ничего странного';
   Шубридж помолчал, размышляя. Стало ясно: тактику придется менять. Наконец
он спросил:
   - Вы конечно, знаете, зачем она приезжала?
   - Да, разумеется. Я сам работал по ее заданию. Надо было  вас  разыскать,
вот этим я и занимался. Вышел на Энгерса, ну и прочес. Но Энгерс позвонил  в
мое отсутствие, и она записала ваш адрес, а мне почему-то не сказала.  Адрес
ему дали в каком-то сокольничем клубе. Кстати, он очень  хотел  связаться  с
вами, А она вам сразу объяснила суть дела?
   - Да как сказать, не то  чтобы  сразу.  Начала  она  с  того,  что  якобы
подыскивает место для стоянки автотуристов.
   - Узнаю Бланш! Был у нее такой приемчик  в  репертуаре  -  чтоб  выиграть
время. Хотела сперва поглядеть на вас, прикинуть, что вы за человек, а потом
уж карты раскрывать. В какое время она здесь была?
   - Примерно в полседьмого. Она заезжала и раньше, но не застала нас  дома.
Так что ей пришлось вернуться еще раз. Вы были с ней помолвлены?
   - Да нет, не совсем, так, добрые друзья. Скажите - теперь вы знаете  все,
- какое впечатление она на вас произвела?
   - Во всяком случае, на самоубийцу не была похожа. Правда, она,  возможно,
была на самом деле разочарована сильнее, чем хотела показать.
   - Это в каком же смысле?
   - Вы ведь слыхали о мисс  Рейнберд  и  о  том,  кто  были  мои  настоящие
родители?
   - Как  же,  слыхал.  Бланш  прямо-таки  зациклилась  на  том,  чтобы  вас
разыскать и вернуть в лоно семьи. Только поймите  меня  правильно.  У  Бланш
бывали свои причуды, но она искренне  верила  в  то,  что  она  прирожденный
медиум. Она иногда выбирала окольные пути, но обманом не занималась. С  мисс
Рейнберд ведь как было? Бланш рассчитывала с нее получить кругленькую  сумму
- в виде пожертвования на одну свою бредовую идею. Мечтала  построить  храм.
Что-то вроде спиритической церкви. Представляю, как она ликовала, когда  вас
нашла!
   Шубридж покачал головой.
   - Боюсь, что я ее разочаровал. Видите ли,  мистер  Ламли,  я  давно  знаю
правду о своем рождении. И о мисс Рейнберд знаю много лет. Приемные родители
всегда относились ко мне  как  к  своему  родному  сыну.  Они  любили  меня,
обеспечили мое благополучие,  словом,  были  для  меня  настоящими  отцом  и
матерью. Все это я объяснил мисс Тайлер. И сказал, что не желаю иметь с мисс
Рейнберд ничего общего. Не хочу ее ни видеть, ни слышать, и  ничего  мне  от
нее не надо. Я жил без нее и дальше проживу. По-видимому,  мисс  Тайлер  это
очень расстроило.
   - Да уж будьте уверены!
   - Она пыталась меня переубедить, уговаривала подумать еще, но безуспешно.
   - Бедняга Бланш! Конечно, для нее это был удар. Еще какой! Боже,  боже..,
а если она к тому же знала, что беременна - все одно к одному!..
   - Она была беременна?
   - Два месяца - от меня. Выяснилось при вскрытии. Теперь уже не  спросишь,
знала она сама или нет. Конечно, она понимала, что я ее в беде не  брошу.  И
все же, если она знала, это могло подтолкнуть ее к краю. У них  в  роду  уже
были самоубийцы, вот беда. Ее отец и брат отца, оба покончили с собой.
   - М-да.., этого я, конечно, знать не мог. Но  теперь,  как  будто,  тайна
проясняется. Я никак не  предполагал,  что  мой  отказ  иметь  дело  с  мисс
Рейнберд может на нее так подействовать. Видимо, это и впрямь  был  для  нее
удар.
   - Мало сказать удар. Полный крах. Она ведь всерьез  надеялась,  что  мисс
Рейнберд раскошелится, если ей вернут пропавшего племянничка!
   Джордж снова представил, как Бланш сидит в машине и  по  крыше  барабанит
дождь... У нее два раза подряд не было месячных  -  конечно,  она  могла  бы
догадаться, в чем тут причина.., да тут еще и храм ее, можно сказать, рухнул
непостроенный... Сидела и  переживала,  бедняга,  и  всякие  мысли  лезли  в
голову.., про отца, про дядьку... Ну и не выдержала.
   - Когда будет дознание? - спросил Шубридж.
   - В пятницу. Мне бы очень не хотелось причинять вам  лишние  хлопоты,  но
раз  уж  я  вас  нашел,  узнал,  что  она  здесь  была,  и  знаю,  как   все
повернулось.., в общем, мне придется сообщить в полицию.
   - Ну, разумеется.  Если  потребуется  мое  присутствие  или  какое-нибудь
официальное заявление от моего имени, я к вашим услугам.
   Прошло еще полчаса, а  Джордж  по-прежнему  сидел  у  Шубриджей.  Хозяйка
принесла чай и, узнав о смерти Бланш, была страшно поражена. Джорджу они оба
понравились - славные люди; он как-то сразу с ними освоился.  Они  последние
видели Бланш живой, и теперь, побеседовав с  ними,  он  почти  избавился  от
тяжких мыслей, надававших ему покоя.  Поступок  Бланш  стало  возможно  хоть
как-то осмыслить. Он уже не казался неразрешимой загадкой. Очевидно,  судьбу
своего храма она ставила в прямую зависимость от удачного завершения поисков
Шубриджа. И возлагала на это дело гораздо  больше  надежд,  чем  можно  было
предположить. Джордж выпил две чашки чаю и съел  большой  кусок  вкуснейшего
кекса с изюмом и с орехами - и  постепенно  разговор  от  Бланш  перешел  на
другие темы. Он и сам не заметил, как  пустился  в  описание  своего  нового
предприятия, всех своих планов и замыслов.  Они  проявили  большой  интерес,
искренне его поддержали, нисколько не сомневались, что успех ему  обеспечен.
Их поддержка согрела ему душу. Всегда приятно услышать,  что  ты  на  верном
пути, что надо только постараться - и удача  не  заставит  себя  ждать.  Да,
Шубриджи ему определенно нравились. Симпатичные, открытые - он бы  не  прочь
иметь таких друзей. У него даже появилось чувство, будто они на  самом  деле
старые друзья, будто он - благодаря  Бланш  -  ив  самом  деле  давно  знает
Шубриджа. Прощаясь, он сказал им:
   - Вы понимаете, в полиции я должен буду упомянуть про мисс Рейнберд,  про
всю эту историю. Они  у  вас  все  равно  спросят.  Меня  другое  беспокоит.
Наверно, мне, бы надо самому съездить потолковать с мисс Рейнберд.
   - А зачем? - спросила миссис Шубридж.
   - Ну, должна же она знать, что Бланш вас разыскала.  Бланш  ее  сразу  бы
поставила в известность. А теперь придется мне за нее это сделать. И  потом,
сами рассудите, если вы никак не проявитесь, мисс Рейнберд будет  продолжать
вас разыскивать - и тогда, рано или поздно все это  снова  свалится  вам  на
голову. То есть, конечно, если вы хотите сами с  ней  связаться,  тогда  нет
вопросов, я устраняюсь.
   - Я ничуть не против, если вы возьмете это на себя, - сказал  Шубридж.  -
Мне кажется, повода для взаимных обид у нас с ней нет и быть не может. Когда
я появился на свет, Рейнберды не пожелали меня признать. А теперь -  что  бы
мне  ни  собиралась  предложить  мисс  Рейнберд  -  я  сам  не  желаю  знать
Рейнбердов. - Он улыбнулся. - Так ей и передайте. Вот увидите, у нее гора  с
плеч спадет. Она, я полагаю, все эти годы мучилась угрызениями совести из-за
того, что сын ее родной сестры брошен на произвол судьбы. Пусть  успокоится:
грехи отпущены. От нее нам ничего не надо.
   На обратном пути Джордж думал, что  хотя  Эдвард  Шубридж  отпустил  мисс
Рейнберд все грехи, но от него самого ей не так  просто  получить  прощение.
Ведь она оказалась косвенной причиной смерти Бланш.  По  справедливости,  ее
вины тут не было, но факт остается фактом: если бы Бланш не ввязалась в  эту
канитель с Шубриджем, она бы по сей день была жива. И главное - все впустую.
Шубридж знать не желал никакой мисс Рейнберд. И осуждать его не  за  что:  у
человека есть гордость. Что ж, ладно, он сам съездит к старухе, сообщит, как
обстоят дела. Еще предстоит дознание,  потом  похороны,  и  тогда  уж  можно
впрягаться в работу по-настоящему. Господь свидетель - тут уж он  зевать  не
станет! Впервые в жизни он  взялся  за  настоящее  дело,  значит,  надо  все
довести до конца. Дайте срок: если то, во что Бланш верила, правда, -  через
несколько лет она будет на него глядеть из своих заоблачных высот и будет им
гордиться!
   Спустя полчаса после отъезда Джорджа у Шубриджей  зазвонил  телефон.  Это
был их сын. Он звонил из школы каждую  среду,  вечером,  говорил  сначала  с
матерью, затем с отцом - рассказывал о своих делах, узнавал,  что  нового  у
них. На следующей неделе школьный семестр  заканчивался,  и  он  должен  был
приехать домой на каникулы. Пока с сыном говорила жена, Шубридж подумал, что
ко дню его приезда архиепископ будет уже возвращен. Их жизнь вступит в новую
фазу.
   В тот же день, в восемь вечера, Джордж явился в полицейское управление  в
Солсбери и во всех подробностях описал свой визит к Шубриджам.  Сразу  после
того, как  он  уехал,  полученная  от  него  информация  была  направлена  в
Скотленд-Ярд для передачи в отдел Грандисона. А сам Джордж тем временем  уже
был на пути в Рид-Корт. Он хотел как можно скорее со всем этим  развязаться.
Если мисс Рейнберд дома не окажется, ничего не поделаешь,  придется  заехать
завтра еще раз. Полицию он решил в свои планы не  посвящать.  Визит  к  мисс
Рейнберд - дело сугубо личное, касается только его и Бланш, и  пора  наконец
поставить точку. В полиции и так  теперь  знали  и  о  мисс  Рейнберд,  и  о
розысках Шубриджа. Никаких запретов он  не  нарушает.  Если  бы  кто-то  был
против  того,  чтобы  он  общался  с  мисс  Рейнберд,   его   наверняка   бы
предупредили. А раз нет, то почему бы не  поехать?  Он  сделал  остановку  в
Стокбридже, пропустил там стаканчик и заодно купил Альберту мясной пирог.
   Ровно в девять в гостиную, где мисс Рейнберд расположилась почитать после
ужина, вошел Сайтон и доложил, что некий мистер Ламли просит принять его  по
делу, связанному с мисс Бланш Тайлер. Секунду поколебавшись,  мисс  Рейнберд
велела его пригласить.

***

   Когда Джордж Ламли откланялся, мисс Рейнберд налила себе изрядную  порцию
хереса и снова уселась в  кресло,  чтобы  хорошенько  поразмыслить.  От  Иды
Куксон она кое-что слышала об отношениях Джорджа с мадам  Бланш.  Да  и  сам
Джордж не делал из этого тайны. Нельзя сказать, что  он  ей  понравился.  От
него попахивало джином, вид  у  него  был  не  слишком,  опрятный,  какой-то
потасканный. Да еще эта простоватая, фамильярная обходительность - во  вкусе
Шолто. И вообще они с Шолто даже чем-то похожи - тот же типаж. При этом  он,
без сомнения, искренне горевал, переживая  смерть  мадам  Бланш.  Откровенно
рассказал о  ее  беременности,  признался,  что  он  виновник.  С  такой  же
обезоруживающей откровенностью он сообщил о своем участии в поисках  Эдварда
Шубриджа, но это ее не слишком удивило.  Она  уже  давно  догадывалась,  что
мадам Бланш, какими бы необыкновенными способностями не обладала, в  сложных
делах, подобных ее  собственному,  безусловно  подстраховывала  себя.  Итак,
теперь и полиция полностью осведомлена. Досадно, что  и  говорить.  Она  еле
сдерживалась, чтобы не  дать  волю  своему  негодованию.  Чего  доброго,  ей
пришлют повестку с вызовом на дознание! Тогда тайна ее семьи будет у всех на
языке.
   Вероятность огласки беспокоила ее больше всего.  Она  отнюдь  не  желала,
чтобы дела ее семьи  стали  добычей  газетчиков;  еще  менее  привлекала  ее
перспектива  прослыть  доверчивой  старой  дурой,   которая   поддалась   на
спиритические бредни  и  чуть  не  позволила  себя  облапошить.  Если  бы  в
аналогичной ситуации оказался кто-то из ее знакомых, она подумала бы  именно
так. Нет, это просто невыносимо! А все из-за Гарриет, из-за  дурацких  снов!
Всю жизнь сестра доставляла ей одно беспокойство. Всю жизнь  приходилось  ее
опекать. Тупая, бестолковая, ни воли, ни характера... Они с Шолто друг друга
стоили. Она только тогда вздохнула с  облегчением,  когда  наконец  осталась
полновластной хозяйкой в Рид-Корте. Казалось, теперь-то можно будет пожить в
тишине и покое. И  что  же?  Вместо  того,  чтобы  пренебречь  этими  снами,
хныканьем и жалобами, она проявляет непростительную слабость - ив результате
может стать всеобщим посмешищем. Нужно завтра же связаться  с  поверенным  и
что-то предпринять. К сожалению ее поверенный мыслит чересчур стандартно и к
тому же труслив, как заяц. Придется быть с  ним  построже  -  заставить  его
добиться любыми  средствами,  чтобы  ее  ни  под  каким  видом  не  вздумали
привлекать к дознанию. Власти и сами  должны  понимать,  сколь  нежелательна
подобная огласка для дамы ее положения.
   Что до Шубриджей - дан ясный  и  недвусмысленный  ответ,  который  должен
положить конец всем стенаниям Гарриет, хотя, по счастью, в  последнее  время
та перестала ей докучать. Она вновь распоряжалась своим сном и сновидениями.
Итак, Эдвард Шубридж отвергает семейство Рейнбердов. Он, видите  ли,  привык
считать своими настоящими родителями Рональда  Шубриджа  и  его  жену,  хотя
давно  уже  знал  правду.  Допив  херес  и  сразу  налив   себе   еще,   она
почувствовала, как в ней закипает негодование. Все  это  время  она  жила  в
уверенности, что, если Эдвард Шубридж найдется, то дальнейшие решения  будут
зависеть только от нее. Какая вопиющая  бестактность!  Мог  бы,  по  крайней
мере, прийти и объясниться с ней лично! Весь в  Гарриет:  сразу  чувствуется
одна кровь! И та же самая манера:  все  неприятности  постарается  побыстрее
свалить на других. Ну, и на здоровье  -  если  он  так  решил,  значит,  это
освобождает ее от всякой ответственности. Только любой порядочный человек на
его месте все-таки явился бы к ней сам и  в  чистосердечной  беседе  изложил
свою позицию. Не говоря уже о явной чепухе насчет того, что только  Шубриджи
достойны звания его родителей, нужно быть полным идиотом, чтобы не  пожелать
- хотя бы из вежливости - встретиться с ней и  узнать,  что  она  может  ему
предложить. И тогда он, скорее  всего,  заговорил  бы  иначе.  Она  ведь  не
кто-нибудь, а мисс Рейнберд, владелица Рид-Корта, и согласно последней описи
недвижимости и ценных бумаг, ее состояние  приближается  к  миллиону  фунтов
стерлингов. Конечно,  она  об  этом  не  распространяется.  Но  если  бы  он
показался ей заслуживающим доверия,  не  исключено,  что  она  дала  бы  ему
понять, о каких суммах идет речь. Ведь у него жена и сын - Ламли сказал, лет
пятнадцати, - и любой нормальный отец семейства в первую очередь подумал  бы
об их благополучии. Но не тут-то было! Она  получила  грубый  отказ,  причем
через посредника.  Наглость  и  больше  ничего!  Откровенное,  самонадеянное
хамство!
   Она так разволновалась, что рука у нее дрогнула, и херес  выплеснулся  на
парчовую обивку кресла. Эх, попадись он ей в эту минуту,  она  бы  высказала
ему все, что думает о его поведении. Может, стоит написать ему и отчитать за
грубость? И заодно  предупредить:  даже  если  он  со  временем  передумает,
обращаться к ней бесполезно. Ее двери закрыты для него навсегда! Нет, писать
не стоит. Вообще не надо реагировать. Никак.
   Она допила херес и почувствовала легкое головокружение. Ничего  страшного
- как раз такое, чтобы крепко уснуть, едва  коснувшись  головой  подушки,  и
спать спокойно, без сновидений. Поднимаясь по лестнице, она  вспомнила,  как
ей приснилась мадам Бланш. Бланш у нее в гостях, как близкая подруга... Смех
да и только. А этот мальчик, юноша, молодой человек - тот, с  удочкой,  кого
они видели в кино? Кто это был? Сын Шубриджа? Вряд  ли.  Ведь  его  отец  ее
отверг, отказался от всего, что с ней связано. И слава Богу! На площадке она
остановилась и посмотрела вниз, внезапно вспомнив все  -  мертвецки  пьяного
Шолто, который свалился с лестницы... Гарриет, которая опозорила  их  имя..,
изводила ее при жизни - и после смерти не оставила в покое... От  Шолто  она
тоже натерпелась - с его вечным распутством и беспробудным пьянством...  Они
оба отравили ей жизнь, лишили ее возможности выйти замуж,  завести  семью...
Ну да ладно, дело прошлое, потерянного  не  воротишь.  И  нечего  без  толку
бередить старые раны.
   Она смотрела в полутемный холл, и ей на миг почудилось,  что  там  внизу,
лежит Шолто - так,  как  лежал  тогда,  в  нелепой,  беспомощной  позе.  Как
по-дурацки  распорядился  он  своей  жизнью!  Всегда  был  поглощен   только
собственной персоной, как и Гарриет... Ни от кого из домашних и вообще ни от
кого на свете, подумала вдруг мисс Рейнберд, она никогда не видела ни любви,
ни заботы.

***

   Буш вошел в кабинет к Грандисону. Было десять утра; всю ночь он провел  в
отделе. В полночь поступило дополнительное донесение из полиции в Солсбери с
информацией  о  поездке  Бланш  Тайлер  к  Шубриджам.  Донесение  немедленно
переправили Грандисону. Внутри у Буша все  пело  от  радости  -  словно  его
подхватило и понесло плавное течение широкой, могучей реки. Радость  эта  на
была заработана отделом в тяжких трудах. Это еще впереди. На  них  сработали
время и случай, и Буш внутренне был убежден, что эти силы будут работать  на
них и дальше.
   Он уселся напротив Грандисона. На шефе сегодня добротный твидовый костюм;
от монокля тянется зеленый шелковый шнурок - всегда зеленый или красный. Буш
интуитивно  догадывался,  что  чередование  цветов   подчинялось   какому-то
скрытому ритму, таило в себе некий смысл. Надо будет поразмышлять на  досуге
- сопоставить с настроением или  с  погодными  условиями.  Он  непроизвольно
улыбнулся. Давно он не испытывал  такого  блаженного  умиротворения.  Теперь
можно и пофантазировать на посторонние темы.
   - Вы сейчас похожи на кота, который добрался до  сметаны,  того  и  гляди
замурлычете, - заметил Грандисон. Буш пожал плечами.
   - Что говорить - теперь он наш. У меня нет сомнений.
   - Сомневаться всегда полезно. Но в  данном  случае  я  с  вами,  пожалуй,
согласен. Итак, что нового?
   - Я связался с Сомерсетом и Солсбери. Пока договорились так:  по  запросу
из Солсбери  сомерсетская  полиция  посылает  своих  людей  к  Шубриджу.  Те
ссылаются на информацию, полученную от Ламли, и берут у Шубриджа  письменные
показания относительно визита мисс Тайлер. Преступлений за ним не  числится,
но кое-что о нем знают, а мы тем более. Насчет тайны его рождения,  приемных
родителей и так далее. Он женат вторым браком, жена - бывший врач.  Оставила
практику, когда вышла замуж.
   - Значит, могла приготовить тиопенталовую смесь?
   -  Именно.  Компьютер  его  фамилию  не  выд