во
все времена был непонятен и жесток.  И  только  спасительная  вера  помогает
найти в нем какой-то смысл.

***

   В ту ночь - с понедельника на вторник - мисс Рейнберд спала  из  рук  вон
плохо. В пять утра она проснулась с ужасной  головной  болью  Она  не  могла
толком вспомнить, что ей снилось - что-то  тревожное,  что-то,  связанное  с
мадам Бланш. Не в силах больше уснуть, она сокрушалась по поводу этой  новой
напасти - мало ей было Гарриет, так теперь еще и мадам Бланш стала  являться
ей во сне. Как тут голове не разболеться! А боль была не шуточная  -  голова
буквально разламывалась. И  тут  она  вспомнила,  как  мадам  Бланш  однажды
избавила  ее  от  приступа  мигрени  и  сказала,  что  снять  боль  можно  и
самостоятельно - если хорошенько постараться.
   Она  закрыла  глаза  и,  погрузившись   в   темноту,   попробовала   себе
представить, будто мадам Бланш стоит сзади, у изголовья кровати, и кончиками
пальцев поглаживает ей лоб. Она усиленно внушала себе, что та  действительно
рядом с ней; мысленно видела, как в такт ее движениям покачивается жемчужная
нитка,  чувствовала  терпкий  запах  ее  духов.  И   скоро   ощутила   кожей
прикосновение ее пальцев - легких, почти невесомых. Да, конечно, мадам Бланш
особа меркантильная,  но  в  ней  что-то  есть  -  некий  дар,  таинственные
способности,  не  поддающиеся   рациональному   объяснению...   Удивительная
женщина!
   Мисс Рейнберд уснула. А когда через час снова проснулась, боль исчезла.
   Рано утром во вторник Джорджу позвонила мисс Тайлер и сказала про  Бланш.
Положив трубку, он долго  стоял  и  смотрел  в  окно.  В  траве  на  лужайке
показались первые нарциссы и подснежники. Земля, почувствовав дыхание весны,
начала расцвечиваться новыми красками, природа вновь пробуждалась  к  жизни.
Волнистые попугайчики, перепархивая с  места  на  место,  сливались  в  одно
мелькающее желто-синее облако. Нет, не может быть, твердил он  себе.  Только
не Бланш. Бланш - это же сама жизнь. Теплая, пылкая,  земная.  Жизнь  всегда
била в ней через край. Да, был и спиритизм, и всякие потусторонние идеи,  но
меньше всего можно было ожидать, что Бланш покинет этот мир  по  собственной
охоте, раньше срока. Невозможно поверить, что Бланш никогда не войдет больше
в этот дом, и он больше никогда не поджарит ей гренки (а она будет  ворчать,
что они пригорели), не отнесет ей завтрак в постель. Никогда уже не  увидит,
как она дожидается его, облокотившись на подушки  -  потрясающая,  роскошная
женщина! - не услышит, как она  возмущается,  что  в  спальне  вечно  торчит
собака... Не услышит ее смеха, не увидит, как меняется  вдруг  выражение  ее
лица, когда она, отключившись от внешнего мира, начинает  общаться  с  миром
иным... Генри, храм Астродель... Бедная Бланш. Не видать  ей  своего  храма,
разве что на том свете...
   Он медленно опустился на стул  и  почувствовал,  как  на  глаза  набегают
слезы. Он был человек простой, бесхитростный, не  изощренный  в  разных  там
теориях и философиях, которые помогают справиться с горем. Он подумал,  что,
наверное все-таки любил ее. Ведь их отношения были  гораздо  серьезнее,  чем
какая-нибудь  мимолетная  связь,  которая  легко  возникает  и  также  легко
прекращается. Может, и она его любила. Почему он не понял этого раньше? Надо
было взять инициативу в свои руки, настоять на том,  чтобы  они  поженились.
Наверно, пришлось бы на нее поднажать, но в конце концов он бы смог..,  смог
убедить ее, что и  для  нее  так  лучше.  Будь  они  женаты,  ничего  бы  ни
случилось. А сейчас он ломал голову, пытаясь понять - почему?..  Кто  угодно
другой, но чтобы Бланш!., это же уму непостижимо  -  возиться  с  резиной  и
проволокой,  прилаживать,  приматывать..,  а  потом  сидеть  в  машине,  под
проливным  дождем,  и  спокойно  дожидаться  смерти!  Почему,  черт  возьми?
Почему?..
   Он встал, неожиданно разозлившись. Поди догадайся, что  у  кого  на  уме,
подумал он. Никогда не знаешь, какой сюрприз тебя ждет. Воистину чужая  душа
потемки. Никогда людям не понять друг друга.  Ну  что,  что  на  нее  нашло?
Может, была у врача и узнала, что у нее рак? Она бы, конечно,  от  него  это
скрыла. И чем жить и мучиться... Рак?! Что за чушь,  ей-Богу!  Да  она  была
здорова, как лошадь!
   Зазвонил телефон. Говорили из полиции, из Солсбери, и попросили Джорджа в
половине первого подъехать в участок.
   По дороге Джордж затормозил возле "Красного  льва"  и  взял  пару  кружек
темного. Первую он выпил в память о Бланш - безмолвный прощальный тост.  Она
сама всегда была не против пропустить кружечку.
   С Джорджем беседовал сержант, немолодой,  грузный,  добродушный  на  вид.
Джорджа он знал и относился к нему с симпатией. Но,  как  говорится,  дружба
дружбой, а служба службой. Он рассказал Джорджу обстоятельства гибели  Бланш
и объяснил, что поскольку - после матери  -  Джордж  был  самым  близким  ей
человеком, то любые сведения, которые он пожелает  сообщить,  могут  оказать
неоценимую помощь следствию.
   - Произведено вскрытие, -  сказал  сержант,  -  и  разумеется,  предстоит
дознание. Уж не обессудьте, мистер Ламли, я  хочу  сразу  внести  ясность  -
характер ваших отношений с мисс Тейлор нам известен.
   - Да чего там. Кто об этом не знал? Все знали.  Я  вот  другого  не  могу
взять в толк - почему, черт побери, она решила покончить с собой?
   - Вот именно. Мы, как и вы, стараемся найти причину. Если не  возражаете,
я задам вам несколько вопросов.
   - Конечно, пожалуйста. Я готов, чем могу...
   - Когда вы видели ее в последний раз?
   - В прошлую среду. Она была весела, довольна, прямо-таки на седьмом небе.
Простите, я хотел сказать...  Да  нет,  вообще-то  все  так  -  у  нее  было
великолепное настроение.
   - И с тех пор вы ее не видели и с ней не говорили?
   - Нет.
   - Вы знали, что она собиралась делать в субботу или воскресенье?
   - Нет. Но я ее предупреждал, что буду занят. Я пытаюсь открыть свое  дело
- скромное, конечно. Но после того, что случилось...скажу вам откровенно,  у
меня просто руки опускаются.
   - Она выехала из дома в субботу рано утром, взяла с собой завтрак.  Когда
ее нашли, еды в машине уже не было. Как вы думаете, куда она могла поехать?
   - Понятия не имею. Разве что.., понимаете,  она  занималась  спиритизмом.
Профессионально занималась. Временами ей просто хотелось уединиться - уехать
куда-нибудь на природу, побыть одной. Поразмышлять, погрузиться в медитацию.
Знаю, знаю - многие считают,  что  все  это  фантазии,  притворство.  Ничего
подобного! В ней правда что-то было.
   - Вы ведь иногда помогали ей, верно?
   - Да, приходилось. А что тут плохого? Мы никого  не  обманывали.  Никаких
спектаклей, никакого мошенничества не было. Просто я иногда для нее  уточнял
кое-какие детали,  вот  и  все.  Ну,  там,  разыскать  кого-нибудь,  собрать
кое-какие дополнительные сведения.
   - И она вам прилично платила?
   - Когда как, под настроение.
   - Когда вы работали по ее заданию в последний раз?
   - Да с неделю закончил то, что она мне поручила. Вернее, почти  закончил,
более или менее. Зашел в тупик, по правде говоря.
   - Можете рассказать мне об этом поручении подробнее?
   - Что же, если без этого никак нельзя... Только это затрагивает  интересы
одной  влиятельной  в  наших  краях  особы...  Надо  бы  сперва  с  ней  это
согласовать. В общем, если честно - из уважения к памяти Бланш - мне  бы  не
хотелось в это вдаваться. Во всяком случае, на самоубийство это ее  толкнуть
никак не могло. Скорее наоборот.
   - Ладно, пока отложим, - сказал сержант и задал вопрос. - У вас у  самого
есть какие-нибудь предположения, догадки - почему она покончила с собой?
   - Да в том-то и беда, что нет, провалиться мне на этом  месте!  Для  меня
это полная неожиданность. Она прекрасно себя чувствовала, настроение  у  нее
было отличное. Строила грандиозные  планы  на  будущее.  В  общем,  сплошная
загадка.
   - Вы с ней не собирались пожениться?
   - Да нет, женитьба как-то не обсуждалась. Мы и так жили душа  в  душу.  И
кроме того, она хотела сохранить свою независимость, да и  я  тоже.  Я  ведь
один раз уже был женат. Только ничего путного  из  моей  семейной  жизни  не
вышло.
   Сержант откинулся на спинку стула и некоторое время пристально смотрел на
Джорджа, затем негромко произнес:
   - Вы знали, что она беременна?
   - Что?
   Сержант сразу понял, что изумление Джорджа было совершенно искренним.
   - Вскрытие показало, что у нее была двухмесячная беременность.
   - Боже правый! Какого же черта она молчала?
   - Она ведь была женщина довольно полная, мистер Ламли. Могла и  сама  еще
не знать. А если бы она узнала, что ждет ребенка, как бы она, по-вашему,  на
это реагировала?
   - Захотела бы, чтоб я на ней женился, и я бы сразу женился.  Господи,  ну
почему так поздно все узнаешь!.. Ее многие считали чудачкой - пусть так,  но
избавляться от ребенка она бы ни за что не стала. Ей бы и в голову не пришло
сделать аборт. Жизнь она ставила превыше всего. Всякую жизнь.
   - Как, по-вашему, замужество могло помешать ее профессиональной карьере?
   - Нет, конечно. Медиумы преспокойно выходят замуж, им так  даже  удобнее.
Но  она  действительно  могла  не  догадываться  насчет  своего   положения.
Во-первых, фигура у  нее  крупная,  во-вторых,  месячные  были  нерегулярны.
Конечно, я соблюдал осторожность. Но поначалу мы не раз пугались.
   - Чего пугались?
   - Ну, вы понимаете, что я хочу сказать?
   - Да...Понимаю. Скажите, она когда-нибудь посвящала вас в свои финансовые
дела?
   - В каком смысле?
   - Ну, например, говорила, какими деньгами располагает, куда их вкладывает
и прочее?
   - Нет. Деньги у нее были, это точно. В последний раз  она  заплатила  мне
семьсот пятьдесят фунтов, хоть я и не сумел довести дело  до  конца.  Просто
она знала, что у меня сейчас с деньгами трудновато ну вот и расщедрилась.
   - Сегодня мы еще раз беседовали с ее матерью,  мистер  Ламли.  Год  назад
мисс Тайлер составила завещание. Один экземпляр хранится у  се  поверенного,
другой оказался дома. Мать знала про завещание. То есть  знала,  что  в  нем
написано и где оно лежит. Основная часть наследства отходит к ней. Я получил
разрешение - от нее и от ее поверенного - ознакомить вас с одним из  пунктов
завещания.
   Внезапно Джордж заметил, что  полицейский  изменил  тон,  и  настороженно
спросил:
   - Слушайте, куда вы клоните?
   - Я просто  задаю  вам  вопросы,  мистер  Ламли,  и  очень  рад,  что  вы
проявляете готовность помочь нам. Только  и  всего.  Мы  расследуем  дело  о
самоубийстве и пытаемся установить его причину. Всякое  содействие  с  вашей
стороны будет с благодарностью принято. Вы знали  о  том,  что  упомянуты  в
завещании мисс Тайлер?
   - Нет, не знал.
   - Она оставила вам пять тысяч фунтов.
   - Пять тысяч чего?
   - Фунтов. - Сержант улыбнулся.
   - Не верю.
   - Правда, правда. Она, конечно, была не миллионерша, но и бедность ей  не
грозила.
   - Да плевать я хотел на ее деньги! Лучше бы сама жива  осталась!  И  если
хотите знать мое мнение - не верю я, что она могла  покончить  с  собой.  Я,
между прочим, отлично понимаю ход ваших мыслей. Так  вот,  вы  очень  сильно
ошибаетесь!  Вы  думаете,  я  ее  убил,  чтобы  отделаться  от   ребенка   и
заграбастать пять тысяч, которые она мне отписала! - Джордж  встал,  лицо  у
него дрожало от возмущения. -  Господи  Иисусе,  да  кто  же  я,  по-вашему,
чудовище, что ли?
   Сержант примирительно замахал рукой.
   - Да никто ничего не думает. Мы просто с вами  беседуем  о  том,  о  сем,
что-то я вам сообщил, что-то вы мне; мы ведь оба хотим докопаться до истины.
Лично я, кстати, ничуть не сомневаюсь, что вы женились бы на  ней,  если  бы
знали о ребенке. Точно так же я уверен, что вы не стали бы из-за пяти тысячи
фунтов кого-то убивать. Не похожи вы на убийцу, мистер Ламли.
   - Хорошо, но ведь вы считаете, что  это,  может,  и  не  самоубийство,  а
только инсценировка? Что на самом деле се кто-то убил?
   - Я полицейский, мистер Ламли. А задача полиции  -  устанавливать  факты.
Возможно, мисс Тайлер действительно покончила с собой, и  у  нее  для  этого
имелись веские причины, о которых мы с вами никогда не узнаем.  А  возможно,
все было и не так. Езжайте-ка домой и хорошенько поразмыслите.  Советоваться
ни с кем не надо, а сами как следует подумайте. Если что  придет  в  голову,
дайте знать.
   По дороге домой Джордж вышел у "Красного льва" немного  перекусил  там  и
выпил две большие порции виски с содовой.
   Как только Джордж уехал, к сержанту зашел сотрудник уголовной  полиции  -
тот самый, который приходил осматривать дом Джорджа и чье донесение попало к
Бушу по каналам Скотленд-Ярда.
   - Ну как? - спросил он сержанта. Тот помотал головой.
   - Могу поставить что угодно - он  ничего  не  знает.  Не  знал  ни  о  ее
беременности, ни о завещании. И  понятия  не  имеет,  почему  ей  вздумалось
поехать за город покататься, а потом вдруг взять и покончить с собой.
   Сотрудник угрозыска взял  со  стола  заключение  о  вскрытии  и  пробежал
глазами.
   - Небольшой поверхностный синяк на левом плече?
   - Мало ли что - стукнешься  нечаянно,  когда  садишься  или  выходишь  из
машины, вот тебе и синяк. Причина смерти -  отравление  угарным  газом,  это
однозначно. В  такой  машине  нескольких  минут  достаточно.  Я  думаю,  она
действительно покончила с собой, и мы, скорей всего так и не узнаем почему.
   - А что думает шеф?
   - Вы же знаете, как он  относится  к  самоубийствам.  Особенно  к  таким,
автомобильным.  Так  что,  несмотря  на  показания  старухи  -  матери,   он
потребовал   провести   дополнительное   расследование.   Проверить   кровь,
внутренние органы на наркотики и токсины. В конце  концов  ей  могли  что-то
вколоть, а после инсценировать самоубийство. В этом смысле она не первая.
   - И не последняя. А вы знаете, что ваш Ламли был взят на учет в  связи  с
делом Коммерсанта?
   - Да, знаю. Сперва его подозревают в похищении, потом  в  убийстве...  Не
похоже. По тому делу у нас проходила чуть ли не сотня человек.
   - Надо все же доложить кому следует. Поди знай, когда им что пригодится.
   - Ладно. Только дождемся повторного  заключения  медиков.  К  завтрашнему
утру, наверное, пришлют. Все равно с Коммерсантом дело дохлое. Он уже  давно
смотался со своими денежками. Одно воспоминание  осталось  -  как  оскомина;
высокое начальство такую оплеуху не скоро забудет. А насчет того, что  здесь
замешан Ламли... Может, вы еще скажете, что Джек-Потрошитель жив-здоров и  в
ус не дует?..

***

   Объявление в "Дейли-телеграф" с условленным текстом Эдвард Шубридж увидел
во вторник. Он не почувствовал при этом особого подъема. Радость  от  победы
придет потом. Ожидаемый сигнал  получен  -  хорошо.  Устроившись  у  себя  в
подвале, он с помощью игрушечного типографского  набора  проставил  дату  на
письме Грандисону,  для  которой  специально  оставил  пустое  место,  когда
печатал оба письма - ему и сэру Чарльзу  Медхэму.  Письмо  отдал  жене,  она
должна была поехать на машине в Саутгемптон и опустить его там.
   Провожая ее, он сказал:
   - Будешь в Саутгемптоне - купи вечернюю газету. "Вечернее эхо", по-моему.
   - Мисс Тайлер?
   - Да. Может, есть какое-нибудь сообщение.
   - Беспокоишься?
   - Нет. Ну узнают, что она здесь была - какая разница? Мы  не  знаем,  что
она покончила с собой. Не знаем, зачем она приезжала. Формально - поговорить
насчет стоянок для автотуристов. Так ведь и  есть.  Про  мисс  Рейнберд  она
сказала,  только  когда  испугалась.  А  вообще-то  просто  хотела  на   нас
посмотреть - понять, что  мы  за  люди,  как  ей  действовать  дальше.  Если
окажется, что кто-то знал о с поездке сюда, значит,  скоро  к  нам  пожалует
полиция. Мы ничего не станем отрицать - чем ближе к правде, тем лучше.  Если
им известно, что я имею какое-то отношение к мисс Рейнберд - я опять-таки не
буду отпираться. Мисс Рейнберд меня  не  интересует.  Когда  купишь  газету,
посмотри, есть сообщение или нет, и сразу выброси ее вон.
   - Да, неудачно получилось.
   - От случайностей нельзя застраховаться. Они  могут  возникнуть  в  любой
момент, мы это знали. И тогда либо полный крах, либо  мы  как-то  выйдем  из
положения. - Он улыбнулся одной из своих редких улыбок. - Мы знаем,  на  что
поставили и чем рискуем. И мы с тобой отлично знаем: не  бывает  так,  чтобы
все было без осечки. Судьбе захотелось нас немножко  испытать  -  проверить,
как мы справимся с мелким невезением. Только и всего. - И он поцеловал жену,
нагнувшись к открытой дверце машины.
   - Не похожа она на самоубийцу, - задумчиво произнесла миссис; Шубридж.
   Он снова улыбнулся. Он знал, что в ней говорит не слабость. Ни страха, ни
слабости в ней не было.
   - А кто похож? - возразил он. - Люди всякий раз твердят  одно  и  то  же:
"Кто бы мог подумать, что она покончит  с  собой!  Уж  от  нее-то  никто  не
ожидал!"
   Проводив жену, он подошел к клеткам и вынул ястреба-тетеревятника, самку.
Хозяином птицы был его сын, но в отсутствие мальчика Шубридж дрессировал  ее
сам. Он направился к вязам, росшим за домом, и снял с головы птицы клобучок.
Как только птица услышала доносившийся из гнезд на деревьях гомон и  увидела
грачей, она начала легонько подскакивать у него в руке, расправляя хвост,  и
вертеть головой, следя за движениями перелетавших с ветки на ветку птиц.
   Миновав рощу, он прошел  еще  полмили  вдоль  холма.  Ниже,  на  уступах,
начинались поля уже зеленевшие  зелеными  всходами.  Между  полями  и  рощей
всегда курсировали грачи. Чаще они летали группами, но иногда и в  одиночку.
Ждать пришлось недолго - скоро он увидел возвращающегося к гнезду грача.  Он
разжал руку, и ястреб взмыл кверху, ему наперерез. Тот заметил врага  и,  не
имея укрытия - внизу расстилалось голое поле, до деревьев было далеко - стал
суетливо, неловкими витками подниматься выше. Ястреб настигал его,  описывая
широкие круги. Грач попался  крупный,  сильный,  и  ястреб  не  сразу  сумел
набрать достаточную высоту, чтобы ринуться за добычей сверху.
   Шубридж стоял, наблюдая за происходящим, и вспоминал, как его сын впервые
вот так же напустил ястреба на грача. Когда думаешь о том, что было в  жизни
хорошего, всегда вспоминаешь, как это случилось в  первый  раз.  Потом  тоже
испытываешь радость, но какой-то неуловимый привкус волшебства исчезает,  не
повторяется. Вот камнем падает вниз первый подстреленный  тобою  фазан;  вот
твой первый лосось, рванувшись, дергает леску так, что она обжигает  руки...
Сколько радостей дарит жизнь! Но их с каждым днем становится  все  меньше  и
меньше. В природе заложено определенное равновесие между жизнью  и  смертью.
Но никакое природное равновесие  не  в  силах  устоять  перед  стремительным
натиском человека, который отравляет и загрязняет  свою  планету,  превращая
реки и поля в клоаки, а саму  землю  -  в  гигантскую  зловонную  свалку.  И
остановить  его  нельзя.  Единственное,  что  еще  можно  сделать  -   найти
какое-нибудь еще не загаженное пока место и соорудить вокруг  него  надежную
защиту от заразы, мало-помалу отравляющей мир.
   Ястреб нагнал грача и завис в сотне  футов  над  ним;  затем  сделал  два
быстрых обманных маневра, как бы собираясь спикировать, чтобы вынудить грача
спуститься ниже. Грач стал боком уходить вниз, торопясь укрыться в одной  из
зеленых изгородей, окаймлявших поля под И"Ж Ястреб перевернулся в полете  и,
плотно прижав к телу крылья, ринулся вниз, со свистом  рассекая  воздух.  Он
настиг добычу в ста футах над землей  -  молниеносный  удар,  облако  черных
перьев - и хищник снова взмыл вверх, а грач несколько раз  перевернувшись  в
воздухе, камнем упал на землю. Да,  смерть  -  и  красивая  смерть,  подумал
Шубридж.

***

   По дороге к дому он  размышлял  о  мальчике.  Скоро  в  школе  закончится
семестр, и он приедет домой на каникулы. Они сядут  в  маш