комнату.
   Она ожидала, что он начнет спорить, используя все  свое  обаяние,  станет
уверять, что еще рано, что огонь в камине горит  так  уютно,  а  свечи  дают
такой интимный свет, к тому же в бутылке осталось  еще  много  великолепного
вина. Но он поднялся с грацией пантеры, заставив ее поспешно  отступить;  и,
чтобы скрыть свой неловкий испуг, она быстро произнесла:
   - Может быть,  вам  надо  позвонить  и  предупредить  кого-нибудь.  Жену,
например?
   - Я не  женат,  если  это  то,  что  тебя  интересует?  -  Зеленые  глаза
насмешливо смотрели на нее, а губы изобразили  издевательскую  усмешку.  Она
резко повернулась и направилась к двери со словами:
   - Меня это абсолютно не интересует. Просто проявляю обычную вежливость, в
отсутствии которой вы меня упрекаете.
   Она быстрым шагом пересекла холл, зная, что в любую минуту может потерять
самообладание. Он спокойно шел за ней, и она затылком  чувствовала  на  себе
его дьявольскую  издевательскую  усмешку.  Она  не  любила,  когда  над  ней
смеялись и терпеть  не  могла  ощущения,  что  ситуация  выходит  из-под  ее
контроля. Но, уверяла она себя,  в  данном  случае,  она  является  хозяйкой
положения. Единственное, что  ей  нужно  сделать,  -  это  проводить  его  в
отведенную  ему  комнату,  предпринять  кое-какие  меры  предосторожности  и
дождаться утра - муниципальные службы к этому времени  расчистят  дороги,  а
соседний фермер, проживающий  в  нескольких  километрах  от  них,  расчистит
грейдером подъезд к дому, как он всегда делал это в снежные зимы.
   Дубовая комната, расположенная на площадке основной лестницы, могла,  как
выразилась Мэг, охладить любой пыл. Когда Селине было десять и она  приехала
сюда жить, единственными словами, которые она слышала от своего  двоюродного
брата,  были:  "Катись  отсюда!"  Он  буквально  изводил  ее  рассказами   о
привидениях, посещающих дубовую комнату, о всяких вампирах и прочих  ужасах,
и от этих рассказов волосы у нее  на  голове  вставали  дыбом,  а  по  ночам
снились кошмары. Он подбивал ее на то, чтобы она одна провела там целую ночь
и Седина как-то  приняла  вызов,  пробравшись  туда  в  темноте,  когда  его
родители уже спали. С проницательностью, не свойственной  ее  возрасту,  она
поняла, что это единственный способ отвязаться от него и положить конец  его
мерзким страшилам. Даже сейчас  она  испытывала  гордость  за  свое  детское
самолюбие, за то, как она, задернув тяжелый полог огромной  резной  кровати,
при свете фонарика всю ночь напролет  читала  "Ветер  в  ивах".  С  тех  пор
Доминик признал ее и больше никогда не смел ее запугивать или издеваться над
ней.
   Теперь ей  было  двадцать  шесть,  она  была  самостоятельным  человеком,
добившимся определенного положения, и знала, чего она хочет в этой жизни. Уж
если она смогла справиться с Домиником, будучи ребенком,  то  уж  и  подавно
справится с Адамом Тюдором. И пусть только кто-нибудь усомнится в этом!  Она
даже улыбалась, открывая дверь в эту мрачную, отделанную  дубовыми  панелями
комнату с огромной резной кроватью под тяжелым пологом.
   - Надеюсь,  вам  будет  удобно,  -  произнесла  она  с  легкой  издевкой,
намереваясь скрыться, прежде  чем  он  успеет  сказать  хоть  слово.  Она  с
удовольствием заперла бы его на ночь, а он, должно быть, прочитал ее  мысли,
потому что ей вслед раздался его насмешливый волнующий голос:
   - Не сломай шейку, когда  помчишься  запирать  фамильное  серебро  -  оно
слишком дорого стоит.
   Негодяй! Она не могла успокоиться, возмущенная его  наглостью,  и  решила
немного передохнуть, пройдя в  кабинет,  где  Доминик,  а  иногда  и  Мартин
работали над бумагами, принесенными с работы. С твердо  сжатыми  губами  она
включила систему охраны дома, убрала папки, оставленные Домиником на  столе,
в сейф, села за стол и, пододвинув к себе телефон,  набрала  номер  квартиры
Доминика в городе.
   Но Доминик не отвечал. Пошел в какое-нибудь  злачное  место  с  очередной
дорогостоящей подружкой? Его всегда  тянуло  и  к  количеству,  и  качеству.
Поэтому  среди  его  подружек  в  основном  преобладали  шикарные  модели  с
неуемными потребностями. Увлечения, правда, несерьезные. "Ванесса следила за
этим, но Селину его похождения приводили просто в отчаяние.  Неужели  он  не
видит, что этой веренице красоток, толпящейся вокруг него, нужен  не  он,  а
то, что они могут из него вытянуть?
   Разрешив свои сомнения все же в  его  пользу,  она  позвонила  в  офис  -
сработал автоответчик. Она не стала ничего  передавать,  вышла  из  комнаты,
замерев за собой дверь, и прошла в столовую. Она позвонит ему еще  раз  чуть
позже. Ему надо будет сказать, что Тюдор  находится  здесь,  можно  сказать,
ворвался без спроса. Даже если он и не готов встретиться с ним и  вышвырнуть
своего сводного брата из дома, то сможет  хотя  бы  посоветовать  ей,  каким
образом действовать в такой ситуации: все же две головы лучше, чем одна.
   Огонь в камине угасал. Она поставила перед камином экран, сложила  посуду
на сервировочный столик и покатила его на  пустынную  кухню.  Мэг,  по  всей
вероятности, удалилась вместе со  своим  ворчливым  настроением  к  себе,  и
Седина  вспомнила,  что  завтра  ей  нужно  будет  пораньше  встать,   чтобы
предупредить ее не говорить при Адаме о сердечном приступе Мартина. Вряд  ли
она, конечно, сделает это, думала Селина, загружая моечную машину,  прибирая
кухню и потягивая одновременно из рюмки остатки вина, но лучше  предупредить
любую неожиданность.
   Однако в бутылке оказалось больше вина, чем нужно, подумала  она,  слегка
захмелев, затем погасила свет и поднялась по лестнице в  свою  комнату.  Но,
может быть, вино, выпитое на практически пустой желудок, поможет  ей  скорее
заснуть. Вряд ли: сомнения и тревога относительно того, что задумал Адам, не
покидали ее и крутились в голове, как сумасшедшие зайцы. Может быть,  теплая
и продолжительная ванна поможет ей немного расслабиться и скоротать время до
того, как попробовать еще раз позвонить Доминику.
   Лестница вела прямо к коридору в ту  часть  дома,  где  располагалась  ее
комната. Даже  сейчас  она  не  могла  понять,  почему,  будучи  одиноким  и
несчастным десятилетним ребенком, она выбрала  самую  отдаленную  комнату  в
доме. Но и Ванесса, и Мартин проявили понимание и чуткость, за  которую  она
всегда будет им благодарна, и не только не стали с ней тогда спорить,  но  и
пошли дальше, отдав в ее  распоряжение  все  крыло,  где  она  создала  свой
собственный мирок - там были ванная,  спальня  и  игровая  комната,  которую
заполняли старые и знакомые вещи из родительского дома.
   Теперь комната для игр была переделана  в  прекрасный  и  по-современному
оборудованный кабинет, где она в основном работала, предпочитая  его  своему
офису и лондонской квартире, а веселенькие оборочки  и  рюшечки  ее  детской
спальни уступили место более изысканным вещам.
   Однако это крыло дома все равно оставалось только ее миром, куда не  было
доступа посторонним. Здесь она чувствовала себя спокойно, как нигде в  мире.
Она погрузилась в теплую, ароматизированную воду и почувствовала, как  покой
приникает в ее душу. Она не хотела думать об  Адаме  Тюдоре.  Она  не  могла
прочитать, что было в его коварной голове, поэтому решила не гадать, чего он
добивается от Мартина; просто она  сделала  все,  чтобы  он  не  узнал,  где
находится ее дядя, и все будет в порядке.
   Примерно через час она вылезла из остывшей  воды  и  не  спеша  вытерлась
насухо полотенцем. Набросив на себя короткий ярко-желтый  шелковый  халатик,
она завязала поясок и  высвободила  свою  золотисто-каштановую  гриву.  Надо
будет еще раз попытаться связаться с Домиником, а потом - в постель и забыть
про всю эту кутерьму. Завтра, свежая и выспавшаяся, она решит, что ей делать
с этим назойливым типом.
   Но Адам Тюдор, очевидно, думал иначе, поскольку, открыв дверь в  спальню,
она обнаружила, что он разлегся на ее кровати - и все ее мысли  о  спокойном
сне улетучились, и она вся напряглась от охватившего ее бешенства.
   - Что-то ты долго! -  Темно-зеленые  глаза  Адама  медленным  оценивающим
взглядом прошлись по ее фигуре, и она почувствовала себя беззащитной в  этом
тонком шелковом халатике, прилипающем к телу и слишком откровенно облегающем
все ее округлости и выпуклости; к тому же он почти не  закрывал  ее  длинные
обнаженные ноги; видно было, что этот чересчур пристальный осмотр доставляет
ему истинное наслаждение.
   Пальцы ее босых ног в ярости вцепились в мягкий ворс ковра, красивый  рот
исказила гримаса, она гневно рявкнула:
   - Какого черта! Что вы здесь делаете?
   - Жду тебя. Я уже сказал, что ты слишком задержалась. - От его губ,  чуть
прикрытых глаз, откровенно ласкающих взглядом ее бедра, исходила неприкрытая
чувственность. Понятно почему.
   Несмотря на все  -  на  то,  что  она  знала  о  себе  и  о  нем,  -  она
почувствовала, как во рту у нее пересохло, а сердце бешено забилось в груди.
Усилием воли ей удалось преодолеть желание подойти к нему. Она еще не совсем
потеряла голову, однако желание быть рядом с  ним,  так,  чтобы  можно  было
дотронуться до него, казалось, было непреодолимым.
   Большой и сильный, Адам Тюдор лежал на ее  большой  кровати,  всем  своим
видом как бы насмехаясь над ее девичьей хрупкостью. Он лежал без галстука  и
пиджака, верхняя пуговица рубашки  была  расстегнута,  и  белизна  хрустящей
ткани  оттеняла  оливково-смуглую  кожу,  отчего  она  казалась  еще   более
притягательной...  Желание  дотронуться,  убедиться,  что  кожа   его   была
действительно такой гладкой и теплой, как казалось, было мучительным, просто
непреодолимым...
   - Убирайтесь! - отвращение в ее голосе относилось скорее к ней  самой,  к
своей неожиданной чувственности; очевидно,  он  это  почувствовал,  подумала
она, потому что его глаза загорелись насмешливыми искорками,  он  сбросил  с
кровати свои сильные длинные ноги, обутые  в  черные  туфли,  освобождая  ей
место.
   - Не-а. Иди ко мне, лапочка. Та гробница, в которую  ты  меня  поместила,
слишком мрачна для того, что у меня на уме.
   Ей не было необходимости спрашивать, что у  него  на  уме;  его  зеленые,
полные желания глаза, изгиб мягких губ не оставляли на этот счет ни малейших
сомнений; она не задаст ему вопрос и не доставит ему удовольствие.  И  чтобы
покончить со всем этим, она резко спросила:
   - Откуда вы узнали, где моя комната? Просто догадались или совали  нос  в
каждую дверь?
   Он медленно покачал головой, и жест этот выражал скорее печаль, чем гнев,
отчего ей захотелось ударить его, однако в глазах его  играли  смешинки.  Он
провел красивой, прекрасной античной формы рукой по подбородку,  на  котором
уже проступила темная щетина, и произнес:
   - Я совершенно точно знаю, где ты спишь. Я знаю твои  вкусы  в  музыке  и
еде. Я знаю, как ты  любишь  проводить  свой  досуг.  Ты  обожаешь  Моцарта,
Вивальди и Глюка. У тебя  прекрасный  аппетит,  ты  ешь  абсолютно  все,  но
предпочитаешь итальянскую кухню, ты любишь  ходить  пешком.  Ты  привыкла  к
этому, когда у тебя была собака. Рыжий сеттер, правда? И вообще, дорогуша, я
знаю про тебя почти все... - Улыбка его сейчас походила на хищный  оскал,  и
она почувствовала страх, - а что  я  не  знаю,  то  собираюсь  узнать.  Я  с
нетерпением ожидаю этой возможности.
   Седина почувствовала, что холодеет; страх и отвращение заморозили кровь в
ее жилах. Она старалась не дрожать, чтобы он не почувствовал, насколько  она
напугана. У нее было такое ощущение,  что  в  ее  мир  ворвался  самозванец,
осквернил ее самые сокровенные чувства. Он был  достаточно  хитер  и  помнил
свои преимущества. И тут она выпалила, стараясь обмануть его своей  деланной
храбростью:
   - Если через секунду вы не уберетесь из этой комнаты, а через десять - из
дома, то я вызову  полицию.  -  Пытаясь  продемонстрировать  свою  решимость
выполнить угрозу, она почувствовала, как трудно ей дышать, когда их  взгляды
сошлись, а его мурлыкающий мягкий голос произнес:
   - Не буду тебе мешать, лапочка. Но ты можешь попасть в весьма неловкое  "
положение,  когда  тебе  придется  отвечать  на  кучу  щекотливых  вопросов.
Понимаешь ли, я имею полное право находиться здесь. Этот  проклятый  дом  со
всеми потрохами принадлежит мне.
   И она поняла, что за темные мрачные предчувствия мучили ее все  эти  дни.
Она смертельно побледнела.

Глава 4

   - Я вам не верю, - наконец смогла произнести Седина тусклым голосом.  Она
почувствовала  пульсирующую  боль  в  голове,  ноги  ее  подкашивались.   Ей
показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
   Он же спокойно ответил:
   - Вернее, не хочешь верить.
   Она покачала головой, чувствуя резкую головную боль, его голос  прозвучал
мягко, казалось, он шел издалека:
   - Сядь. Нам давно пора нормально поговорить. - Он подошел к ней и взял ее
руки в свои, слегка сжал их, затем его ладони скользнули  вверх  по  ставшей
невыносимо чувствительной коже, пока не оказались на  ее  плечах.  Это  было
единственное, что она была в состоянии  воспринимать.  Каждый  удар  сердца,
каждый вздох, каждая клеточка ее тела откликались на медленные движения  его
рук. Затем его рука скользнула ей  под  мышку,  а  другая  продолжала  нежно
гладить  ее  тело,  слегка  коснулась  теплой  выпуклости  ее  груди,  затем
добралась до мягкой припухлости живота и остановилась на бедре.
   Она не испытала при этом ни злости, ни  вполне  оправданного  возмущения,
все ее чувства и ощущения сосредоточились на касаниях его рук.
   Затем он обхватил ее руками, и она села. На кровать. Так, как он и хотел.
   Объясняя свою пассивность состоянием шока, она  пыталась  запахнуть  свой
шелковый халатик и - сжала ноги; ей казалось, что это поможет ей собраться с
силами.
   Нет, не может он владеть Лоуер Оттерли  Холл  со  всем  тем,  что  в  нем
находится! Его заявление - просто чушь, успокаивала она себя, чувствуя,  как
просел матрац, когда он  опустился  рядом  с  ней  на  кровать.  Это  просто
интриги, и на этот раз он зашел слишком далеко.
   - Убирайтесь, - с  трудом  прошептала  она,  с  ужасом  осознавая  полную
неспособность сопротивляться; она не  смогла  бы  даже  пошевелиться,  чтобы
спасти свою жизнь, и почувствовала, как он своим большим телом  наваливается
на нее и поднимает указательным пальцем подбородок, чтобы  лучше  разглядеть
ее большие золотистые глаза.
   - Ах ты, малышка, -  тихо  произнес  он  с  настораживающей  нежностью  в
голосе, рука его погладила нежную шею. - Ты в шоке, и тебе холодно.
   Вопреки ее самым худшим предположениям  он  отодвинулся,  затем  встал  с
кровати, заботливо укутав ее теплым одеялом. Не в  состоянии  отвести  глаз,
она следила за каждым его движением; затем он прошел на середину  комнаты  и
повернулся к ней, широко  расставив  ноги,  засунув  руки  в  карманы  брюк,
заставляя их тонкую ткань облегать узкие бедра. Если бы она  уже  не  знала,
что он за тип, она могла бы поклясться, что  в  его  притягательных  зеленых
глазах мелькнуло участие, тогда он произнес:
   - Боюсь, что я перестарался. Это уже не борьба, а избиение  младенцев.  А
жаль - я люблю борьбу.
   На его губах появилась горькая усмешка, и Седина очнулась  от  изумления,
вызванного его покровительственными, хотя и не очень понятными словами.  Она
инстинктивно выпрямилась, а в сузившихся глазах появился  дерзкий  блеск.  У
нее защемило сердце, когда он без всякого выражения сообщил ей:
   - Я пришел к заключению, что мне пора жениться. Мне тридцать семь и, если
я даже перестану с завтрашнего дня работать, то все  равно  буду  жить,  как
принц до конца жизни. Я добился практически всего, чего хотел в этой  жизни,
и мне пора остепениться.
   - Черт бы вас побрал! - закричала Седина, не в  состоянии  примириться  с
его словами об "избиении младенцев". Она стала приходить в себя, собираясь с
мыслями и приводя в порядок чувства, которые отказывались ее слушаться после
его слов о том, что он является владельцем Холла. Она плотнее  закуталась  в
одеяло и, глядя на него  своими  чудесными  глазами  с  длинными  ресницами,
спросила с легким сарказмом:
   - Ну и кто же эта счастливица?.. И снова его слова оглушили ее и  ввергли
в шок, оставляя одну выбираться из нахлынувшего на  нее  смешанного  чувства
ужаса и недоумения, когда он спокойно ответил:
   - Ну конечно, ты, радость  моя.  Кто  же  еще?  -  И  вышел  из  комнаты,
осторожно закрыв за собой дверь...
   В ту ночь Седина поняла, что кошмары бывают не только во сне.
   Первая же ее мысль при этих словах о том,  что  Адам  Тюдор  сумасшедший,
была довольно быстро, хотя и неохотно отброшена. Он был вполне в своем  уме.
Он был решителен, хитер и опасен. Конечно, ей было бы  спокойнее,  если  она
могла отнести его к чокнутым.
   После того как она пришла в себя и позвонила Доминику, который так  и  не
ответил,  она  постаралась  все  как  следует  обдумать.  Для  того,   чтобы
противостоять ему и его методам, необходимо  тщательно  и  обстоятельно  все
взвесить.
   Надо начать с самого начала и проанализировать то, что ей  уже  известно,
поду мал а она, примостившись поудобнее на подушках и плотнее  заворачиваясь
в одеяло.
   Что касается его абсурдного предложения о женитьбе,  то  она  моментально
выбросила это из головы. Никто не заставит ее выйти замуж против ее воли.
   Начать надо с обстоятельств его рождения.
   Будучи молодым и неопытным, Мартин почти сорок лет назад познакомился  на
свою беду с женщиной, которая была гораздо старше и опытнее его. Об этом  ей
рассказал Доминик, и у нее не было причин не верить этому, особенно учитывая
реакцию Ванессы. Так был зачат и рожден Адам, и, возможно, его  мать  хотела
выйти замуж за Мартина. Однако у него хватило ума  не  делать  этого,  и  он
предпочел просто  оказывать  ей  и  сыну  материальную  поддержку.  По  всей
вероятности, мать Адама пыталась выжать из -Мартина все, что возможно.  Было
совершенно очевидно, что это ей не вполне удалось, несмотря на неоднократные
попытки. После ее смерти Адам пробовал продолжать делать то же самое.
   Седина наморщила лоб, стараясь думать логично. Почему у Мартина  случился
сердечный приступ, когда он прочитал ее записку? Почему Доминик назвал Адама
врагом своего отца? И почему Ванесса сказала, что он способен на подлость  и
назвала его ненасытным негодяем?
   Очевидно, из-за того, что Адам Тюдор угрожал рассказать  всем,  кого  это
могло касаться, что он сын Мартина. Но это вряд ли  поможет  ему  вытягивать
деньги. Обстоятельства его рождения были печальны, однако ни для Ванессы, ни
для Доминика не представляли секрета, а в наши  дни  незаконный  ребенок  не
является чем-то позорным, тем более, что Мартин в течение многих лет помогал
и матери, и сыну.
   Значит, здесь кроется что-то другое.
   Но что? Почему Адам Тюдор имеет такую власть над отцом. Зачем  он  сказал
эту явную ложь о том, что является полновластным владельцем Холла?  Во  всем
этом не было ни малейшего смысла!
   И почему в тот момент, когда она была совсем сбита с толку, он по-дурацки
пошутил, что женится на ней? И вообще при чем здесь его женитьба?
   Седина выбралась из-под одеяла и приподнялась на локте, с ужасом глядя на
часы. Пролежав почти всю ночь без сна, она забылась крепким сном, когда было
уже пора вставать - шел одиннадцатый час. Уж если не везет, так не везет!
   Отбросив с лица густые волосы, она тут  же  позвонила  Доминику,  но  его
секретарша сказала, что он заходил вчера, забрал бумаги и минут через десять
ушел. Сказал, что скоро будет.
   - Как дела у мистера Кинга? Я была так расстроена,  когда  узнала  о  его
болезни.
   - Немного лучше, но постучите по дереву. Больше всего она волновалась  за
Мартина,  но  эта  схватка  с  Адамом   заставила   ее   совершенно   забыть
поинтересоваться у Ванессы о его самочувствии.  Ей  стало  стыдно.  Да,  она
старалась сделать все, что могла, - утешала она себя, - д