я, по крайней мере, - поправилась она,  -  мне  кажется,  я  бы
сделала это. Еще бы, ведь ты самый необыкновенный человек из  всех,  кого  я
встречала. Потом, когда я поняла, что ты никогда не  причинишь  зла  Мартину
или кому-либо из его семьи и что я влюбилась в тебя, то решила, что не  могу
стать твоей женой. Ведь ты же говорил мне, что не веришь в любовь.
   Она не знала, можно ли что-либо понять из ее сбивчивой речи,  потому  что
он уже успел снять с нее платье и швырнул его на кровать. Сейчас  он  станет
срывать ее кружевное белье. Губы ее раскрылись в чувственном  порыве,  грудь
бесстыдно выпирала из  легкого  кружевного  прикрытия.  Однако  он  очевидно
понял, что она хотела сказать, потому что ответил довольно спокойно:
   - Теперь я понимаю, - прошел к  ее  шкафу  и,  покопавшись  в  ее  вещах,
вытащил старые джинсы и плащ, видавший виды, и кинул их ей.
   Она поймала их и, прижав к себе, с удивлением смотрела, как он копается в
ящике ее комода и вытаскивает оттуда свитер. Она тоже поймала его и с трудом
проговорила;
   - Что ты делаешь?
   Она была настолько уверена, что он собирается залезть с  ней  в  постель,
что испытывала теперь разочарование.
   Однако сердце ее подпрыгнуло от радости, когда он сказал:
   - Хочу, чтобы ты оделась. Нельзя же в этом наряде ехать в наш коттедж. Мы
сбежим  через  черный  ход,  а  когда  приедем  туда,  то  позвоним,   чтобы
предупредить, где мы.
   - Так мы едем в Котсуолдз!
   Это не было вопросом, это был вопль радости. Она отправилась бы с ним  на
Северный полюс, если бы он только  этого  пожелал.  И  помогая  ей  натянуть
старые джинсы, он сказал:
   - И мы вернемся оттуда лишь накануне нашей свадьбы. Я говорю  и  еще  раз
повторяю, что больше не отпущу тебя.
   Это ее вполне  устраивало.  Однако  вынырнув  из  свитера  и  приглаживая
непокорные волосы, она спросила:
   - Зачем ты шантажировал меня? Почему ты не мог  ухаживать  за  мной,  как
нормальный человек? - и увидела, как его глаза потемнели от смущения.
   - Черт побери, женщина. Ты задаешь ужасно щекотливые вопросы! - Однако он
был не из тех, кого можно надолго вывести из равновесия, потому что  на  его
лице опять появилась эта обаятельная  улыбка.  -  Говорят,  что  нет  глупее
человека, чем влюбленный мужчина, - сказал он,  помогая  ей  надеть  плащ  и
застегивая его. - И оглядываясь назад, я понимаю, что влюбился и  тебя,  как
только увидел. - Он продел пояс в пряжку и заметил:
   - А ты похудела. С этим надо что-то делать.
   - Ну и?.. - вернула она его к прежней теме.
   - Ну и .. - он прижал ее к себе. - Я почувствовал, что знал тебя  еще  до
нашей встречи. Я ведь видел твои фотографии - Мартин так гордился  тобой.  К
тому же я говорил с тобой по телефону, ты помнишь? У  тебя  самый  волнующий
голос на свете.
   Чуть охрипшим голосом она сказала:
   - Перестань, - однако он не слышал ее, потому что  в  это  время  говорил
сам.
   - Когда я увидел тебя во плоти, то подумал, что всю жизнь мечтал о  такой
жене. О такой матери моих детей и спутнице на всю жизнь. И все думал,  когда
же ты это тоже поймешь. А ты обращалась со мной, как с  бандитом  с  большой
дороги! Тогда я понял, что Ванесса, должно  быть,  обработала  тебя,  и  мне
придется потратить половину жизни, чтобы ты не  смотрела  на  меня  с  таким
презрением и видела во мне не подонка, а нормального мужчину.
   Она еще теснее прижалась к нему, обнимая его за шею и играя с его коротко
остриженным" черными волосами. Я вела себя  с  ним,  как  последняя  стерва,
подумала она с такой нежностью, что сердце ее замерло в груди. Она не  могла
винить его за последующие поступки, особенно после того, как он признался:
   - Я стал действовать так, как и  ожидалось  от  подобного  негодяя,  стал
шантажировать тебя. Должно быть, я сразу влюбился  в  тебя.  Иначе  не  могу
объяснить свое бешенство, чувство, что, если у меня будут все козыри,  я  их
использую, и черт с ними - с последствиями! Я сказал себе, что для начала  я
должен немного сбить твою спесь, заставив проводить со мной как можно больше
времени. Я знал, что со временем ты сама все поймешь  и  сообразишь,  что  я
блефовал. И тогда мы сможем общаться на равных. Если бы я не  сделал  этого,
ты бы не стала со мной разговаривать и уж тем более жить в моем доме...
   Она поцелуем закрыла его рот, и, когда они, задыхаясь, оторвались друг от
друга, с трудом произнесла:
   - Мы можем остаться здесь на ночь. Я запру дверь и...
   Но он покачал головой, в глазах его плясали веселые искорки.
   - Мысль,  конечно,  чрезвычайно  соблазнительная,  можешь  мне  поверить,
лапочка. - Затем он привел в порядок свою одежду и продолжил:
   - Но ты моя женщина, и ты будешь принадлежать мне в  моем  доме.  Сейчас!
Всегда! Едем.
   Позднее - насколько позднее,  она  даже  не  поинтересовалась,  ибо  была
слишком счастлива, чтобы всерьез  задуматься  над  этим  -  она  еще  теснее
прижалась к нему в его широкой двуспальной кровати в каменном  доме  посреди
затерянной долины и, слизнув с его щеки кончиком языка соль слезы,  спросила
его охрипшим голосом;
   - Ты не думаешь, что они нас ищут? Мы забыли позвонить.
   - Думаю, они и так догадались. - Его ласковые руки обхватили ее  ягодицы,
затем стали поглаживать упругие бедра. - Я был слишком занят. И  боюсь,  что
нам придется позабыть еще об очень многом, а ты как  считаешь?  -  Его  руки
опять скользнули к ее бедрам, прижимая ее к  своему  крепкому  телу,  а  она
почувствовала твердость его мужской плоти. - Тебе не кажется, киска, что  ты
опять хочешь меня?
   Седина подавила смешок и утвердительно ответила на оба вопроса сразу.