его голос, его внешность,  его  мужское  звериное  обаяние  вызывали  у  нее
внутреннюю дрожь. Ведь этот человек был дядиным врагом! Одно известие о том,
что он собирается прийти, свалило пожилого человека с  сердечным  приступом!
Так отчего же ее жалкое тело реагирует на него так, как будто она всю  жизнь
ждала этого человека, хотя умом она понимает, что он негодяй?
   К горлу подступит комок от отвратительного смешанного чувства физического
влечения к нему и ненависти к самой себе, так что она не могла произнести ни
слова, лишь кивнула головой, не в состоянии,  однако,  удержаться  от  того,
чтобы не бросить на него  быстрый  взгляд,  мгновенно  встретившийся  с  его
взглядом.
   - Тогда у меня нет выбора. Предстоит иметь дело с  вами,  однако  никаких
возражений не будет, поверьте мне. - Волнующая проникновенность  его  голоса
заставила ее сердце бешено колотиться. Она непроизвольно подняла было руку к
груди, но заметила, что его жгучий взгляд уловил этот жест, и вся вспыхнула.
   С некоторым опозданием она взяла себя в руки и выдавила:
   - Прекрасно. - Он прекрасно знал о  своей  мужской  привлекательности,  о
том, какое впечатление производит на женщин, и использовал это  свое  оружие
по мере необходимости. Но если он считает ее легкой добычей  только  потому,
что она женщина, тогда у нее есть преимущество. Он будет уверен в  том,  что
она не устоит против его чар, перейдет на его сторону баррикады,  увлеченная
силой исходящего от него магнетизма. Он еще не знает, что за Мартина, за его
благополучие она будет бороться всеми доступными ей средствами.
   Ну вот опять - это фальшивое неискреннее обаяние, прозвучавшее  в  мягком
голосе:
   - Я очень много необыкновенно интересного слышал о вас...
   Это  была  наглая  ложь.  Ее  положение  в  компании  было  не  таким  уж
значительным;  она,  разумеется,  работала  в  полную  меру  своих   немалых
способностей, однако до того, чтобы стать знаменитостью, ей было далеко. И с
каких это  пор  мужчины,  тем  более  такого  склада,  стали  интересоваться
ассортиментом модных дамских магазинов? Он не мог получить  о  ней  какие-то
сведения от отца или от семьи. Они и имени-то его слышать не могли, и уж тем
более не стали бы откровенничать с ним.
   Поймав  его  на  явной  лжи,  она  несколько  успокоилась,  почувствовала
уверенность для дальнейшей борьбы. Проигнорировав  его  утверждение,  отнеся
его на счет мелкой лести, она спросила ледяным тоном, стараясь обличить  его
фальшь и неискренность:
   - Так чего же вы хотите? - и тут же пожалела  о  неудачном  выборе  слов,
потому что одними глазами он отдал должное ее фигуре, затем его губы  слегка
дрогнули в легкой улыбке, от которой у нее просто все смешалось в голове,  и
она подумала о том, что бы она почувствовала, если бы ощутила  его  губы  на
своих... И он не дал ей времени вернуть себе душевное равновесие,  настроить
себя на ненависть к мужчинам  его  типа,  погасить  то  отвращение  к  себе,
которое она испытывала, и перевел свой безмолвный комплимент в слова:
   - Поужинаем с вами завтра вечером?
   - Вы с ума сошли! - гневно вырвалось у нее, она вспыхнула и краска залила
ей и лицо, и шею. Он, не торопясь, встал, не отводя завороженного взгляда от
пульсирующей жилки у нее на шее.
   - Сошел с ума потому, что хочу поближе познакомиться с красивой женщиной?
- Он с деланным удивлением покачал головой, бесенята прыгали в его глазах. -
Даже если она дикая кошка. - Он обратил на нее всю  мощь  своей  неотразимой
улыбки. - Но возможно, это и привлекает больше всего?
   Она не обратила внимания на вею эту чепуху и строго спросила:
   - Почему вам так важно повидать Мартина? Расскажите мне, но я  все  равно
отвечу, что вы ничего не получите, а потом можете  убираться.  -  И  никогда
больше не возвращаться, добавила она мысленно, стараясь придать своему  лицу
бесстрастное выражение.
   А он засмеялся, просто закинул назад голову и разразился веселым  смехом;
за одно это она готова была убить его на месте. Но то, что произошло дальше,
было еще хуже, намного хуже этого. - Выходя из комнаты, он произнес:
   - Я уже сказал вам. Я хочу познакомиться с вами ближе. Намного  ближе.  -
Озорные огоньки в его насмешливых глазах подчеркивали  двусмысленность  этих
слов. Голос его звучал глубоко и проникновенно, когда он продолжил:
   - Для начала поужинайте со мной завтра вечером. Будьте готовы к восьми. А
если вам придет в голову  увильнуть,  то  предлагаю  вам  вытащить  Доминика
оттуда, где он сейчас прячется, и спросить его, не  знает  ли  он  случайно,
почему вам нужно отказывать мне в этой просьбе.
   - Домми,  на  что  он  намекал?  -  недоумевала  Седина,  когда  они  под
пронизывающим ветром шли от больничной двери  к  запаркованной  машине.  Она
подняла воротник и с тревогой взглянула на двоюродного брата:
   - Почему я должна встречаться с ним сегодня? Почему я должна  делать  то,
что он требует от меня?
   Доминик пожал плечами, стараясь не  смотреть  ей  в  глаза.  И  хотя  она
накануне пересказала ему суть своего разговора  с  Адамом  Тюдором,  включая
последнюю просьбу-приказ, тем не менее чувствовала, что брат что-то скрывает
от нее, что-то крайне неприятное для него.
   - Ты уверена, что он даже не намекнул на то, почему хочет  встретиться  с
отцом?
   Вид  у  Доминика  какой-то  напуганный,  отметила  Селина   и   внутренне
поежилась. Но кто будет винить его  в  этом?  Неожиданная  болезнь  Мартина,
сиротливо  лежащего  на  больничной  койке  с  изможденным  серым  лицом   и
опутанного какими-то проводками  и  трубочками,  расстроила  ее  невероятно.
Кроме того, эта угроза в  лице  Адама  Тюдора...  Так  что  понятно,  почему
Доминик выглядит таким напуганным и, по всей вероятности, он  не  сможет  ей
чем-либо помочь.
   Но с Тюдором необходимо разделаться, и она сделает это, потому  что  этой
семье она слишком многим обязана, размышляла она, дрожа от  порыва  ледяного
ветра. Она еще глубже засунула руки в карманы и покачала головой:
   - Нет, ничего. Я спросила, но  он  не  ответил.  -  Ее  золотистые  глаза
потемнели, лицо нахмурилось:
   - Только пригласил  поужинать,  скорее  угрожая,  чем  приглашая,  и  еще
предложил спросить тебя, не знаешь ли ты, по какой причине я должна отказать
ему в этом. Разумеется, я никуда не пойду. Никакими силами меня не заставить
это сделать.
   - Думаю, тебе стоит это сделать, - быстро проговорил Доминик.
   Ее миндалевидные глаза непонимающе сощурились:
   - Почему?
   - Чтобы узнать, что ему действительно нужно. Для чего еще? - Лицо у  него
было бледным и измученным.  Неудивительно,  подумала  Седина  с  неожиданным
сочувствием. Он тоже страшно волнуется за отца, а кроме того, эта отнесенная
так далеко стоянка, серое январское небо, этот неприятный разговор  заставит
любого выглядеть так, будто все горести мира легли на его плечи.
   Она осторожно предложила:
   - Ему что-то нужно, здесь я с тобой согласна. И нам необходимо  выяснить,
что именно, но не говорить этого Мартину.  Для  нас  лучше,  если  мы  будем
вместе. Мы сможем встретиться с ним сегодня вечером. Он сказал, что придет в
восемь.
   - Это невозможно. - Он посмотрел на нее так, словно  она  предложила  ему
пройтись колесом по центральной улице. Вынув из кармана ключи и перекладывая
их из руки в руку, он  раздраженно  сказал  ей,  как  будто  разговаривал  с
неразумным ребенком:
   - Теперь, когда мы знаем, что отцу опасность уже те  угрожает,  я  должен
вернуться в свой офис. Кому-то ведь надо руководить компанией. Я  пробуду  в
городе до конца недели,  если,  конечно,  положение  отца  не  ухудшится,  -
поспешно добавил он.
   Видно, на ее лице отразилось недоумение - неужели он оставит ее  одну  со
своим сводным братом - так что он добавил ледяным тоном:
   -  Сама  разделайся  с  этим  мерзавцем.  Ты  ведь  многим  обязана  моим
родителям, не так ли? - и быстро направился к своему красному "порше".
   Седина сжала зубы и откинула назад растрепанные ветром  волосы  одетой  в
кожаную перчатку рукой. Ей не надо  напоминать,  скольким  она  обязана  его
родителям - особенно дяде. И она, если нужно, возьмет на себя Адама  Тюдора,
просто ей было бы легче, если бы рядом с ней был  Доминик,  тем  более,  что
доводы насчет его решения немедленно вернуться в офис звучали неубедительно.
   В настоящее время все прекрасно  работало  и  без  него.  У  них  хватало
квалифицированных  специалистов,  которые  вполне  могли   вести   дела   по
управлению магазинами, по крайней мере уж один-то день они вполне могли  без
него обойтись. Было похоже,  что  он  просто  боится  встретиться  со  своим
сводным братом, выслушать его требования и дать ему отпор.
   И похоже, она  тоже  боится  встретиться  с  Адамом  Тюдором  наедине,  -
насмешливо прозвучал ее внутренний голос. Боится его непреодолимого, мощного
мужского обаяния. Боится своей реакции на него.
   Все это чепуха,  резко  прервала  она  свои  мысли  и,  расправив  плечи,
зашагала к тому месту, где стояла ее "вольво", решительно стуча каблуками по
асфальтовой дорожке. Она уже не глупая девчонка, чтобы  позволить  смазливой
физиономии и стройной фигуре обмануть  ее.  Даже  этот  бархатный  голос  не
поможет ему увлечь ее в свой гарем!
   Как она решилась сообщить Мэг, что ожидает гостя, Седина и сама не  могла
до конца  понять.  Даже  то,  что  она  будет  чувствовать  себя  в  большей
безопасности, устраивая этот нежелательный  ужин  у  себя  дома,  все  равно
рождало страх. Но ведь она уже убедила себя, что не боится его. И  когда  на
худом лице домоправительницы возникло удивление, что  она  вообще  принимает
гостей в такое время, она холодно заметила:
   - Это деловая встреча. И не  нужно  ничего  особенного;  я  не  собираюсь
устраивать пир.
   Значит так. Просто деловая и весьма  неприятная  встреча,  напомнила  она
себе, тщетно пытаясь укротить свои пышные волосы и  собрать  их  в  скромный
пучок, однако, не справившись с этой работой, так и оставила  их  лежать  по
плечам. И встречу эту надо провести по ее правилам.
   Хотя она специально оделась очень скромно, стараясь не подчеркивать  свою
женственность и вообще принадлежность к женскому полу, темно-синее шерстяное
платье, которое она выбрала, казалось, подчеркивало  стройность  ее  фигуры,
выделяя те  округлости,  которые  ей  хотелось  бы  замаскировать.  Странно.
Морщинка на минуту пролегла  на  ее  гладком  лбу.  Раньше  она  никогда  не
замечала, как это простое строгое платье подчеркивает ее фигуру или  как  на
фоне этого темного, почти черного цвета смотрятся ее  волосы  -  они  горели
живым огнем.
   Однако времени переодеваться уже не было. Было около восьми,  а  гордость
не позволяла ей заставлять его ждать. Если он будет болтаться и  гостиной  в
ожидании ее выхода, то, чего доброго, подумает, что она специально старается
подготовиться к его приходу и навести лоск, чтобы понравиться ему.
   Когда она услышала звонок, сердце ее подпрыгнуло в груди. Мэг уже шла  по
мягко  освещенному  холлу,  чтобы  открыть  дверь.  Седина  еще  никогда  не
чувствовала себя столь одиноко, но была полна решимости не показывать  этого
и, спускаясь по лестнице, высоко держала голову, глядя  куда-то  вдаль  чуть
выше его левого плеча, когда он входил. Бесцветным голосом она обратилась  к
домоправительнице, прежде чем он успел открыть рот:
   - Мэг, возьмите пальто у мистера Тюдора. Мы сядем за стол через  полчаса.
- Его мягкая дубленка была запорошена снегом.  Она  проводила  глазами  Мэг,
когда та несла ее к  резной  дубовой  вешалке  у  входной  двери,  и  решила
использовать холодную погоду в качестве предлога для того, чтобы,  не  глядя
ему в глаза, заявить:
   - Мы будем ужинать здесь. Погода не располагает куда-то ехать. - И тут же
мысленно обругала себя за то, что вообще стала искать какой-то предлог.
   Она  почувствовала  унизительное  смущение,  когда  он   протянул   своим
бархатным голосом, в котором слышалась насмешка:
   - Успокойтесь. Эта идея мне  нравится.  Меня  не  приходится  уговаривать
поужинать с красивой женщиной наедине.
   Значит, этот самоуверенный нахал считает, что она решила  принять  его  у
себя, чтобы побыть с ним наедине! Наглость его безгранична!
   Она быстро отвернулась, чтобы он не заметил, как  вспыхнуло  ее  лицо,  и
направилась в столовую. К  тому  времени,  как  Селина  прошла  туда,  велев
предварительно  Мэг  подложить  дров  в  камин  и  задернуть   темно-красные
бархатные гардины, чтобы отгородиться от вьюжной  темноты,  она  уже  успела
взять себя в руки. И в ее глазах была холодная насмешка, когда она поставила
его на место, отрезав:
   - Не обольщайтесь.  То,  что  я  хочу  вам  сказать,  лучше  сказать  без
свидетелей. Кроме того, я не собираюсь утруждать себя,  отправляясь  с  вами
невесть куда. Хересу?
   Она заметила, как сузились и потемнели его глаза, гневно сжались  губы  и
напряглось все его тело. Значит, ее намеренная грубость задела его за живое,
и в это мгновение  она  почувствовала  неожиданную  радость  от  возможности
уязвить его.
   Однако это недостойное чувство длилось совсем  недолго,  потому  что  его
сменило нечто совсем другое: что-то темное и мучительное вдруг ожило в  ней,
вцепившись кривыми ядовитыми когтями в каждую ее  жилку,  в  каждый  нерв  и
заставив ее содрогнуться всем телом, когда он произнес сквозь зубы, четко  и
грозно:
   - Черт побери, ты напрашиваешься на это. -  Два  энергичных  шага,  и  он
оказался рядом  с  ней;  испугавшись  его  горящего  гневного  взгляда,  она
отвернулась и стала нервно поглаживать тонкими длинными пальцами  прохладный
шершавый хрусталь графина с хересом. Он схватил ее за плечи сильными  руками
и резко повернул к себе, в голосе его послышалась неприкрытая насмешка:
   - Существует много способов  укротить  дикую  кошку,  -  и  доказал  это,
прижавшись к ее рту своими твердыми и грубыми губами.
   Неистовство его поцелуя заставило ее отпрянуть,  однако  она  была  сжата
железным  обручем  его  рук.  Каждая  клеточка  ее  тела  горела  огнем  при
соприкосновении с этим мощным мужским торсом. Ранее она не испытывала ничего
подобного, и когда его язык проник  во  влажную  мякоть  ее  рта,  ее  разум
полностью отключился, работали только чувства,  она  испытывала  мучительный
восторг, отвечая на его поцелуй,  тело  ее,  ставшее  гибким  и  податливым,
сливалось с его телом по мере того, как его губы становились мягче и нежнее,
все еще оставаясь неистовыми, но уже другими, пьянящими и дурманящими.
   Ей пришлось прильнуть к нему,  чтобы  не  потерять  равновесия,  руки  ее
проникли под его пиджак, сквозь накрахмаленную рубашку она ощущала тепло его
тела, и оно тревожило и волновало ее...
   Так сильно, что, когда он оторвался от нее, она с  трудом  дышала,  делая
короткие  судорожные   вдохи.   Сердце   ее   бешено   заколотилось,   глаза
затуманились,  и  она  с  трудом  различала  его  горящие   зеленые   глаза,
обрамленные густыми ресницами, когда его взгляд оторвался  от  ее  раскрытых
опухших губ и скользнул к шее, на которой учащенно билась жилка,  затем  еще
ниже - к двойному холмику груди, соблазнительно поднимающему мягкую ткань ее
платья.
   Затем его пальцы медленно  проследовали  по  тому  же  маршруту,  который
только что проделали его глаза; ее целиком  захлестнула  безудержная  бурная
волна возбуждения, когда его длинные умелые пальцы, вызывая  огонь  во  всем
теле, скользнули вниз по шее  в  вырез  платья  и  стали  мягко  и  медленно
очерчивать круги вокруг напрягшихся сосков, совершенно лишив ее  способности
рассуждать; она вся превратилась в комок делания, полностью забыв о том, где
находится. Впрочем, это было ей сейчас безразлично.
   Позже она и сама не могла честно  признаться  себе,  куда  завела  бы  ее
черная магия его натиска, если бы дверь не отворилась и в комнату  не  вошла
Мэг со словами:
   - Мисс Седина, через минуту подаю ужин. Она полностью  потеряла  ощущение
места и времени и  была  чрезвычайно  благодарна  ему  за  то,  что  он  так
повернулся к двери, что заслонил ее от взгляда домоправительницы,  пока  она
торопливыми неловкими движениями пыталась привести в  порядок  свое  платье.
Когда он отступил в сторону, она заметила устремленный на нее взгляд Мэг,  и
ее  и  без  того  разгоряченное  лицо  покрылось  пунцовым   румянцем;   она
пробормотала что-то, не помня себя, пытаясь побороть  в  себе  прилив  этого
позорного и совершенно ей не свойственного сексуального возбуждения, призвав
на помощь разум, который никак не хотел ей  повиноваться  и  реагировать  на
угрюмые слова Мэг:
   - Там валит такой снег - вы просто не поверите. Я решила, что мне следует
вас предупредить.
   - Спасибо, - вовремя взял  на  себя  инициативу  Адам,  спасая  ситуацию,
которая могла превратиться в кошмар, что наконец дошло до Селины. - Мы идем.
- И поддерживая ее за локоть, он повел ее  в  столовую,  пока  она  пыталась
привести в порядок свои  мысли  и  вычеркнуть  из  памяти  свое  позорное  и
непростительное поведение.
   Ей почти  удалось  это:  как  только  Мэг  вышла,  она  остановилась  как
вкопанная, вырвала руку из его цепких пальцев и,  не  глядя  на  него  и  не
заботясь о том, что он может ей кое-что напомнить, выпалила:
   - Я вас не просила об этом. И больше никогда до меня не дотрагивайтесь!
   Подняв подбородок, она направилась в столовую, слегка покачивая  бедрами.
Селина чувствовала, что он идет за ней следом  и  не  могла  успокоиться,  а
когда она, замедлив шаг, повернулась к нему, то ее гибкое тело и  твердое  и
напряженное тело Адама соприкоснулись; она задохнулась от возмущения,  когда
он с непринужденным высокомерием прошептал;
   -  Киска,  не  шипи.  Один   из   своих   методов   приручения   я   тебе
продемонстрировал. Так что убери коготки и помурлычь для меня, потому что ты
еще не все видела!

Глава 3

   К счастью, в эту минуту появилась Мэг с сервировочным столиком, но Селина
успела бросить на Адама взгляд, полный неизбывной ненависти, прежде чем  они
прошли в столовую. Она  была  права,  опасаясь  оставаться  наедине  с  этим
дьяволом во плоти; первое же  прикосновение  его  обжигающих  губ  оказалось
достаточным, чтобы она полностью потеряла контроль над собой. Но второго  не
будет, уж в этом-то она убеждена!
   Она села за стол, ноздри ее трепетали от с  трудом  сдерживаемого  гнева.
Хотя она и просила  Мэг  не  устраивать  ничего  особенного,  но  та  решила
превзойти самое себя. В столовой было тепло, в  камине  уютно  горел  жаркий
огонь, две  лампы  в  углах  комнаты  под  роскошными  старинными  абажурами
придавали ей интимное освещение, а обитые дубовыми панелями  стены  и  белые
свечи  на  столе  оттеняли  особую  изысканность  белой   скатерти   тонкого
ирландского  полотна,   старинного   столового   серебра   и   великолепного
хрустального набора, стоявшего перед ними Если бы Мэг специально  стремилась
произвести на гостя впечатление  богатством  и  положением  Мартина,  то  не
смогла бы сделать этого лучше. Жаль только, что меньше всего на свете  такое
впечатление стоило бы производить на этого Адама Тюдора. Отдай-Мне-Все!
   - Мясо по-веллингтонски и зелень - на тележке, - с неодобрением в  голосе
сообщила она, ставя  перед  ним  тарелки  с  дымящимся  супом  о  протертыми
каштанами. - Десерт, сыры и фрукты - на серванте. Кофе я принесу попозже,  -
Гневно выдохнула она и вышла  из  комнаты,  волоча  за  собой  шлейф  своего
глубокого неодобрения.
   Мэг вполне могла обойтись мясной запеканкой и свежими фруктами, подав все
это в менее торжественной малой  столовой,  где  они  обычно  завтракали,  и
именно это Селина и  имела  в  виду,  когда  просила  не  устраивать  ничего
особенного. Но она намеренно превзошла себя,  изображая  из  себя  мученицу,
чтобы тем самым  продемонстрировать  свое  неодобрение  Селине,  принимающей
гостей в столь неподходящее время.
   Но Седину сейча