ть!
   Прости господи, что так говорю о мертвом, но он ве-е-ечно называл  нас  с
Дарьей алкашками...
   - Никто ничего не сболтнул.
   - Сам догадался?
   - Просто знаю.
   - А что еще ты обо мне знаешь? - Рената  склонила  голову  к  плечу  и  с
интересом заглянула в его лицо, освещенное огнем костра.
   - Что тебе снится сон...
   - Всем снятся сны! - возразила она, забрала у него коньяк и выпила еще. -
А мне снится... какой-то храм, из  глубокой-глубокой  древности,  но  в  тот
момент,  когда  я  вижу  в  нем  себя,  он  новехонький,  как  будто  только
выстроенный... или, по крайней мере, за ним хорошо ухаживали,  не  позволяя,
чтобы в нем случилось запустение... Водоем прямо  в  центре  этого  храма...
яркое солнце...
   Он поднял на нее темно-серые, непрозрачные глаза:
   - ...А из глубины этого бассейна вынырнула огненная птица, и  тебе  нужно
собрать е„ пепел, когда  она  сгорит...  Одно  условие:  вс„,  до  последней
песчинки...
   - Что?! - наступила пауза. - А это кто мог тебе сказать?!
   Откуда...
   - Птица Феникс, - пробормотал Саша, не слушая е„. -
   Гелиополь на берегу изумрудного Нила... Великий был город...
   - С ума сойти! Ты что, экстрасенс?!
   - Любой охранник должен иметь шестое чувство... Если он, конечно, считает
себя хорошим охранником.
   - А ты считаешь? - не без ехидцы спросила Рената.
   - Я считаю, что у  меня  есть  шестое  чувство  -  об  остальном  не  мне
судить...
   - А это... ну, то, что ты проделал в аэропорту... Это - какое чувство?
   - Это - курс актерского мастерства. Предмет по специальности.
   - Ты - актер?!
   - Громко сказано. Чтобы быть актером, недостаточно окончить  училище  или
вуз. Этим надо жить. Я этим не жил. Божья искра есть не в каждом...
   - Не знаю, не знаю... Сыграть без грима старика-священника, преобразиться
так, что даже я тебя не узнала - это не божья искра?! Тогда я просто  ничего
не понимаю в этой жизни! -  коньяк  раззадорил  Ренату;  ей  стало  тепло  и
захотелось спорить.
   - А вот его я не играл. Это отец Саймон из Англии. Я охранял его в  89-м.
Он был моим ?первым иностранцем?... Через год он  умер  в  Лондоне  от  рака
поджелудочной железы, а ему было всего пятьдесят. Лучшие люди всегда  уходят
раньше, как будто кто-то или что-то боится, что, проживи они немного дольше,
на эту землю  придет  излишнее  совершенство...  Закон  сохранения  энергии:
постигший то, что ?за  дверью?,  должен  удалиться  туда  навсегда,  -  Саша
усмехнулся и поворошил полешки в костре.
   - Сколько тебе лет? - спросила Рената.
   Он прищурился и прикурил от полыхающей головешки.
   - Тридцать два.
   - А в тот  момент  тебе  можно  было  дать  все  пятьдесят!  Как  ты  это
объяснишь?
   -  Никак.  Все  может  быть...  Как-то  никогда  не  приходило  в  голову
смотреться в зеркало в такие минуты...
   - Странный ты тогда актер. Я знала целую кучу артистов, их  и  хлебом  не
корми, дай у зеркала поторчать... Надо же им как-то отрабатывать мимику...
   - Вот поэтому я тебе и говорю, что отца Саймона я не играл.
   Трудно с ним разговаривать. Вернее, разговаривать-то  как  раз  легко,  а
понять - сложно.
   - Как ты думаешь, Саш, чем все это закончится? - спросила девушка,  снова
и снова отхлебывая из бутылки.
   Телохранитель опустил глаза. Такое выражение  иногда  бывало  у  скрытной
Дарьи. Сходство, которого раньше не было и не могло быть: слишком уж  они  с
Сашей были разные, не говоря уже о противоположности пола. Он что-то  знает,
но не хочет говорить...
   - Как ты поступишь, когда мы найдем безопасное место? -
   Рената отдала ему бутылку. - Уйдешь или останешься где-нибудь, поблизости
от меня?.. Я ведь не буду никого знать в чужом городе...
   Саша  протянул  руку  и  осторожно  вытащил  желтый   березовый   листик,
запутавшийся в ее золотисто-рыжих непокорных волосах.
   - Не знаю, - сказал он.
   А пьяное это в ушах Ренаты откликнулось: ?Знаю, знаю, знаю!..?

За тридцать семь дней...

   - Вспомни и выбери! - крикнула огненная птица, воспарив  над  водоемом  с
ослепленной жрицей, которой все никак не удавалось разглядеть е„.
   - Ты сгоришь! - закрываясь рукой, закричала девушка. -  Во  имя  светлого
Осириса, остановись!
   Птица тряхнула крыльями и вознеслась к солнцу. Вспышка падающего  метеора
- и прах посыпался на саламандр.
   Ожесточенно распихивая ящериц ногами, девушка хватала пепел  и  прижимала
его к груди,  как  ворох  бумаги  со  стихами  гения.  Саламандры  кусались,
изворачивались  и   норовили   схватить   пролетевшую   сквозь   е„   пальцы
песчинку-другую.
   - Помогите мне! - кричала она служителям. - Одна я не справлюсь!
   Чары колдуна не действовали на саламандр. Белый жрец низшей касты  боялся
отпустить  колонну.  Капюшоноголовый  Помощник  Главного  Жреца  разбрасывал
ящериц острым, как бритва, длинным мечом-атаме, но твари срастались и  снова
бросались в бой. Кватернер посвященных ничего не мог  поделать.  Пантакль  в
руках колдуна обуглился и рассыпался.
   - Во имя Оритана, помогите мне!  -  жрица  теряла  все  больше  и  больше
останков несчастной птицы.
   Она не знала, что за слово сорвалось у нее с языка. Но, в  ее  понимании,
это  было  самое   священное,   самое   дорогое   название   из   когда-либо
существовавших...
   Остальные служители храма в Гелиополисе на берегу зеленого Нила стояли  и
смотрели, не в силах помочь кватернеру Главного Кольца...
   Рената открыла глаза. Часы на тумбочке у самой подушки,  как  воплощенный
немой укор, показывали десять.
   - Саша! - позвала она, думая, что он еще спит в смежном номере.
   В ответ - тишина.
   Девушка натянула водолазку (она  была  достаточно  длинной  и  прикрывала
трусики, так что Рената могла  в  ней  считать  себя  почти  одетой).  Саши,
конечно же, не было. Из-под подушки торчала рукоять пистолета. Снова куда-то
сбежал... добытчик...
   Рената выглянула в окно с видом на проспект и на красовавшуюся между двух
дорог  вывеску-рекламу:   ?Златоуст   приветствует   своих   гостей!   Добро
пожаловать!?
   Помнится,  вчера  она  прочла  эту  вывеску  в  хмельном   состоянии,   и
приветствие очень ее развеселило: она хохотала до  третьего  этажа,  до  тех
пор, пока Саша не открыл перед нею двери номера. Затем он куда-то  исчез,  а
Рената,  едва  раздевшись,  рухнула  спать,  но  минуты   две   еще   видела
однообразную картину: дорога, пустошь, встречные  машины,  дорога,  пустошь,
встречные машины... Никакой, вроде бы, погони, никакого ?дыхания в затылок?.
   Наверное, выспалась она хорошо: голова не болела и не кружилась, пить  не
хотелось, зато хотелось есть. Рената села к зеркалу и даже испугалась. Любой
человек испугается, если увидит  себя  наутро  после  вечерних  посиделок  у
костра с дымом во все стороны, а в особенности - если после всего  этого  он
не умывался перед сном.
   Девушка вскочила и убежала мыться. Забавно, что здесь даже  был  халатик,
только Рената побрезговала надевать его.
   С ?чалмой? на голове, скрипя от чистоты,  она  вернулась  к  зеркалу.  Из
отражения  на  нее  глядели  желтовато-зеленые,  слегка  раскосые  глаза   -
сказывалась татарская кровь матери, хотя и та не была чистокровной татаркой.
Рената не считала себя особенно  красивой  и  могла  только  гадать,  отчего
многие знакомые мужчины сходили с ума по е„  почти  совершенной  фигуре,  по
маленьким, как у куклы или как у Золушки,  стройным  ножкам  и  по  высокой,
словно  подаренной  ей  древним  скульптором,  груди.  И  еще  по   точеному
смугловатому лицу. Причина всех женских страданий -  несколько  веснушек  на
изящном носике и  щеках  -  нимало  не  портила  е„.  Неизвестно,  что  себе
вообразив, ?светские львы? (и ?тигры?) бросали своих подружек ради нее.  Но,
как правило, оставались  ни  с  чем.  Редко  когда  Рената  ?снисходила?  до
кого-нибудь из них, на нее было трудно угодить. Живи  она  в  суровом  XVIII
где-нибудь во Франции, е„ давно бы уже отравили, сожгли как ведьму, закололи
или отправили бы на тот свет иным путем. Странно, что эта кучка негодяев так
долго ждала...
   - Господи, на кого я похожа! - простонала Рената и стала придумывать, как
бы ей накраситься. Ходить в таком растрепанном виде даже  перед  собственным
телохранителем,  Мухтаром,  Цербером,   бультерьером,   просто   неприлично.
Как-никак, он все-таки тоже мужчина, а на памяти Ренаты не  было  ни  одного
представителя сильного пола, который узрел бы ее такой.
   Тут щелкнула дверь, и на пороге возник Саша, двумя  пальцами  придерживая
переброшенный через  плечо  темный  пиджак.  Девушка  издала  неопределенный
возглас и закрыла ноги собственной курткой.
   - Ну что, человеческий детеныш,  удачная  была  охота?  -  дабы  побороть
смущение, полусерьезно-полушутя спросила она.
   Саша, который рухнул на диван, сделал кистью  руки  неопределенный  жест.
Кожа на его пальцах и на ладонях была почти начисто содрана,  как  будто  он
голыми руками забирался в горнило.
   - Боже ты мой! - Рената даже забыла про куртку. - Что это?!
   Ты что, вагоны разгружал?!
   - Почти в точку.
   - Ты с ума сошел!
   - Нет, просто ты хочешь есть. Позвони в ресторан, закажи что-нибудь.
   Она рассматривала его ладони.
   - А что будешь ты?
   - Я буду спать. Сон - это лучшая еда.
   - Это папа так говорил... - с тоской вспомнила Рената.
   - Твой папа был умным человеком. Но не переживай за него, это не даст ему
покоя... Чем быстрее ты придешь в себя и смиришься  со  смертью,  тем  лучше
будет нам всем...
   - Ты постоянно говоришь загадками. Снимай рубашку: ты весь мокрый. Мог бы
сказать прямо: дескать, я такой умный, тебе,  грешной,  меня  все  равно  не
понять, так что мучайся от своего несовершенства!
   Рената вытряхнула его из рубашки и поднялась  с  дивана.  Саша  подул  на
ладони, по которым она так бесцеремонно проехалась сдираемыми манжетами.
   - Что ты собираешься делать с нею? - поинтересовался он.
   - Собираюсь постирать. А что?
   - У нас в номере завелась стиральная машина? Потрясающе!
   - Не язви.
   - Разве девушки твоего круга когда-нибудь стирают?
   - Прекрати, я сказала!
   Он присвистнул. Не по-своему он как-то ведет себя: слишком легкомысленно.
Вот Артур еще мог бы подурачиться таким образом, а на Сашу это мало  похоже.
Впрочем, пусть лучше так, чем слушать  его  нотации  либо  вообще  биться  в
глухую стену, когда есть желание поговорить, отвлечься.  С  другой  стороны,
кто его знает, какой он на самом деле?..
   Рената открыла воду. Несмотря  на  то,  что  материя  действительно  была
насквозь  пропитана  потом,  девушке  не  был  неприятен  е„  запах.   Такую
законченную  эстетку,  как  она,  подобное  немало  удивило.  Может,  она  и
впрямь ?опускается на дно?? Додумать ей не  дал  вновь  занывший  зуб.  Нет,
спокойно она не умрет, это точно!..
   Саша вошел следом, подождал, пока она закончит замачивать рубашку, и сжав
челюсти, превозмогая боль в пораненных ладонях, сунул руки под воду.
   - Саша, - Рената потерла намыленную ткань
   Телохранитель взглянул на нее через  плечо,  не  разгибаясь;  струи  воды
стекали по его лопаткам.
   - У тебя не прошло ощущение, что нас преследуют?
   Саша плеснул пригоршней воды себе в лицо.
   - Если бы прошло, мы бы уже не сидели в этой занюханной дыре...
   - Вот, значит, как!
   - Разбуди меня через два часа,  -  она  набросил  на  плечи  полотенце  и
растерся им.ї- Что с тобой?!
   Рената совсем раскисла. Зуб ныл все сильнее и сильнее.  Девушка  села  на
корточки и прижала к щеке свернутую жгутом еще теплую от воды рубашку.
   - Что случилось? - Саша опустился на пол напротив нее, прямо на кафель.
   - Зуб. Третий день кровит... Что делать - ума не приложу. Я с  ума  сойду
от этой боли, прямо как назло... Наверное, тебе уже осточертело нянчиться со
мной? Ведь правда? Все время что-нибудь  болит...  Беги  от  меня,  пока  не
поздно...
   - А если поздно? - серые гранитные глаза заглянули  в  самую  душу.  Саша
извлек из ее рук рубашку. - Пойдем...
   Рената подчинилась. Телохранитель усадил ее на стул.
   - Попробуй ни о чем не думать и  расслабиться.  Если  можешь  -  доверься
мне...
   Его пальцы, наверняка гудевшие от боли, мягко коснулись волос девушки. По
телу побежали приятные мурашки: ей нравилось, когда с ее головой  что-нибудь
делали; в связи с этим Рената обожала посещать парикмахерскую, где ее личный
мастер, Марина, делала ей замысловатые прически, чаще всего  ?греческие?:  с
ними больше возни, так что времени  на  болтовню  им  с  Мариной  хватало  с
лихвой. Рената вспомнила, что  парикмахерша  обещала  ей  привезти  какую-то
?хитрую? расческу со всякими ?наворотами?, как она выражалась. Кто знал, что
так все обернется... не до этого теперь...
   Рената закрыла глаза, совсем позабыв,  что  сейчас  над  нею  колдует  не
Марина, а телохранитель.  Она  только  отметила,  что  у  Марины  изменилась
техника - быстрые ловкие пальцы были одновременно нежны и уверенны.
   - Вам лучше? - спросил вдруг бубнящий голос над самым ухом.
   Такое ощущение, как будто говоривший сидел в бочке.
   Рената оглянулась и едва не взвизгнула от неожиданности. К ней наклонился
какой-то пожилой мужчина с мрачным, почти черным лицом; две глубокие морщины
окружали его рот и почти сходились на подбородке с  ямкой.  Покатый,  как  у
древнего  майя,  лоб  тоже  был  изборожден  морщинами,  сильно   выделялись
надбровные дуги, а из провалов смотрели внимательные и умные, близко, как  у
обезьяны, посаженные глаза. Девушка соскочила  со  стула,  и  зуб  мгновенно
прекратил болеть. Когда она снова взглянула на него, уже приготовившись  или
обороняться,  или  звать  на  помощь  телохранителя,  мираж   исчез.   Саша,
удивленный ее поведением, выпрямился.
   - Извини, - она прикоснулась ко лбу. - У меня что-то с головой. Наверное,
потихоньку схожу с ума... Галлюцинации...
   Шок прошел. Телохранитель молча смотрел на нее. Рената нервно засмеялась:
   - Привидится же такое!..
   - Как твой зуб?
   - По-моему, ты - волшебник. У бабок научился?
   Саша молча ушел в смежный номер и лег на диван.
   - Разбуди через два часа.
   Рената перевела дух и пошла отполаскивать рубашку, а из головы все не шло
лицо незнакомца. Телохранитель темнит: он - на самом деле гениальный  актер.
Она общалась с актерами, но  не  знала  еще  ни  одного,  кто  умел  бы  так
перевоплощаться,  буквально  создавая   вокруг   себя   ауру   изображаемого
персонажа, вживаясь в роль с полной самоотдачей.  Интересно,  что  заставило
его сменить лавры артиста на скромную  профессию  ?секьюрити??  Неужели  ему
было приятнее общаться с новыми русскими? Или это жажда риска, шанс испытать
приливы адреналина? Какой же он странный... Нет, теперь она  просто  обязаны
раскрыть, в чем тут подвох! Сам не скажет, так Рената исподволь добьется.
   Раздобыв у горничной утюг, девушка выгладила рубашку и почистила  пиджак.
Саша, подмяв под грудь подушку, крепко спал. Любопытно, что он  предпочитает
спать на животе. В каком-то журнале  Рената  читала,  что  человек,  любящий
такую позу во сне, возможно, недоволен своей профессией. А вообще  так  спят
звери - расслабленные, но в каждую секунду готовые вскочить  для  атаки  или
обороны.
   Она позвонила и заказала что-то среднее между завтраком и обедом,  потому
что желудок уже сводило от голода. Пока Рената говорила  по  телефону,  Саша
что-то шепнул и отвернулся в другую сторону. Кажется, он  произнес  какое-то
имя, ?Таня?, что ли...
   Девушка вспомнила обрывки  своего  последнего  сна.  Может  быть,  и  она
болтает, когда спит? Скорее всего, что так. Иначе откуда бы Саша узнал,  что
именно ей снится, да еще с такой точностью?  Стоп!  Она  тоже  выкрикнула  в
своем последнем сне какое-то название, очень музыкальное и очень незнакомое.
Ори... Оритан, вероятно... Да, да, Оритан! Именно! С чего бы это?  Она  даже
не предполагала, что это может быть... Хотя мало ли что во  сне  привидится?
Было однажды и такое, словно она сочиняет стихи. И хорошие стихи получались,
она даже запомнила общий смысл, но воспроизвестьи  строфы  после  того,  как
проснулась, так и не смогла.
   В двери постучались.
   - Кто там? - спросила Рената.
   - Заказ!
   Без  тени  сомнения  она  открыла.  Заказ,  видимо,   состоял   из   двух
гориллоподобных парней на переднем плане. Один  из  них  ухватил  Ренату  за
рукав водолазки.
   Тут за ее спиной, как из-под земли, возник Саша. Он ?торпедировал? горилл
так нахраписто, что девушка не успела ничего  осознать.  Схватившего  Ренату
он ?выключил? кулаком с выдвинутой фалангой указательного  пальца1,  которая
пришлась парню точно в висок. Второй попытался всадить Саше ногу в живот, но
телохранитель с ошеломляющей быстротой уклонился, перехватил его  конечность
у щиколотки и пальцы свободной руки вонзил ему в шею над ключицами. Ни  одна
из ?горилл? не успела воспользоваться пистолетом, хотя оба были вооружены: у
первого, упавшего поперек входа, под распахнувшейся курткой имелась кобура с
торчавшей из нее рукоятью австрийского ?глока?.
   Невзирая на панику подопечной, Саша в темпе, но  без  суеты,  оделся.  Он
казался  невозмутимым.  Рената  металась,  ломая  руки   и   кусая   пальцы.
Телохранитель проверил свою ?пушку?, отдал ее Ренате, а сам вытащил ?глок? у
поверженного костолома.
   - Идешь точно за мной, след-в-след. Никуда не высосвываешься. Не  вздумай
стрелять, пока не скажу. Поняла меня?
   Подвывая, Рената мелко закивала. Телохранитель  сгреб  ее  за  шиворот  и
насильно вытащил в коридор, не давая ей время на то,  чтобы  выбирать,  куда
ставить ноги. Из-за этого она и прошлась  по  первой  и  наступила  на  руку
второй ?горилле?. Реакции - ноль.
   Он сжимал ее кисть заведенной за спину, почти под лопатки,  левой  рукой,
горячей, словно угли. Когда из номера в  конце  коридора  вышла  девушка  и,
закрывая дверь, небрежно взглянула на них, Саша спрятал  ?глок?  под  бортом
пиджака, а Рената, притянутая им, вплотную прижалась к его спине, и пистолет
затесался между  ними.  Девушка  ничего  не  заметила  и  спокойно  пошла  к
лестнице.
   Телохранитель развернулся и дернул Ренату за  собой.  Вообразив,  что  он
решил вернуться в номер (ну и привычки у него!), подопечная тихо  заскулила.
Но Саша на всех парусах, почти бегом, проскочил  мимо  валявшихся  ?горилл?.
Они оказались в другом конце коридора, у дверей запасного хода.  Двери  были
заперты. Пока Рената прикидывала, каким образом он собирается просочиться на
ту сторону, Саша вытащил перочинный ножик и раскрыл штопор (или,  во  всяком
случае, нечто искривленное). Пара  движений  в  скважине  замка  -  и  дверь
открылась.
   - Куда мы выйдем? - крикнула Рената, сбегая за ним по лестнице.
   - В вестибюль.
   Она приметилась прыгнуть через пять ступенек, но  не  рассчитала,  и  это
едва не стоило ей головы. К счастью, Саша успел подхватить ее у самой земли.
   - Слушай. Как только выскочим из гостиницы - неважно, я первый или  ты  -
бежишь на автостоянку... Если я задержусь - плюнь. Не жди ни секунды.
   Она кивнула и прижала пистолет к груди.
   Несмотря на то, что лестница запасного вывела их в тот же вестибюль,  что
и обычная - общего пользования, то есть, - с той стороны их никто не ждал. У
столика  администратора,  возле  ?пожарного  уголка?   отирался   еще   один
гориллообразный элемент, как две капли воды похожий на двух первых.  Сашу  и
Ренату он увидел в последний момент,  когда  они  вынырнули  из-за  колонны,
окруженной    кадушками    с     растительностью.     Телохранитель,     как
многофункциональное пушечное ядро, налетел на него,  не  дав  опомниться,  и
сразмаху, слева направо, съездил своим пистолетом по челюсти ?элемента?. Тип
с неподобающим ревом отлетел к огнетушителю. Ожидать такой полетоспособности
от туши в сто двадцать килограммов чистого веса в  реальной  жизни  было  бы
трудно. А кино, если  там  показывали  что-то  похожее,  Рената  не  верила.
Конечно, в фильмах все э