притулилась
крупная девица с волосами  платинового  цвета.  На  ней  были  разрисованные
рваные джинсы и кожаная жилетка. Е„  накачанные  руки  были  в  татуировках,
нижнюю губу венчало  золотое  колечко-серьга.  Нежно  поскуливая,  она  тоже
размазывала сырость под носом, при этом на ногтях ее явственно  отслеживался
черный маникюр.
   - Алекс! - завопила она, подскакивая на ноги.
   - Мезу-у-у-удина, свет души моей! - Саша раскрыл объятья. - Каким  ветром
тебя надуло?
   Платиновая девица оказалась немногим ниже него. Едва  не  снеся  по  пути
стол и Фобосова, она ринулась к телохранителю.  Когда  ЭТО,  как  выражалась
Рената, оказалось у него на шее, Саша едва устоял на ногах.
   - Забыл я о технике безопасности... - получая от нее  шутливого  тычка  в
солнечное сплетение и с трудом не сбиваясь в дыхании, заметил он.
   Рената сделала вид, что  не  смотрит  в  их  сторону,  но  заметила  вс„.
Мезудина пищала от восторга, и тогда Фобосов завыл еще отчаянней.
   - Алекс! У тебя нет совести! Слабо было прийти пораньше?!
   Мерзкий ты! Мерзкий! - Мезудина говорила, как все москвичи  -  упирая  на
букву ?а? и небрежно ?проглатывая? некоторые конечные слоги  -  и  при  этом
усиленно боролась с вызванными алкоголем дефектами дикции, но у нее это едва
ли получалось. - Выпей за встречу! Давай... на этот... бу-ру-дер...ш-шафт!
   Саша тактично выпутался из ее объятий и разнял рыдающую парочку:
   - О чем, все-таки, плачем, дети мои?
   - Жалко жизни. Молодой, - всхлипывая и  протирая  глаза  под  запотевшими
стеклами очков, Фобосов повис на руках Саши, который поднял его  за  лацканы
пиджака. Аккомпанируя его соло, закурлыкали девицы.
   -  Дурдом,  -  телохранитель  с  безнадежным   видом   отпустил   пьяного
журналиста, и тот, чудом не  пролетев  мимо  табуретки,  с  грохотом  рухнул
обратно. - Рената! Вставай!
   - З-зач-чем? - икнула та.
   - Поднимайся, транспорт еще ходит.
   - Угу. Щ-щас!.. Ты, Миша, сильно не  переживай,  я  тебя  понимаю...  Вот
веришь? Понимаю! Все пройдет, как с этих... с белых яблонь дым... Эй, ну что
ты делаешь, нахал?! - возмутилась она, когда Саша  без  дальнейших  уговоров
взял ее за шиворот, поднял и потащил к двери. - Брось  бяку!  Ну,  подож-жи!
Мне надо попрощаться с Раюсей...
   - А вы... Оставайтесь! Ночуйте - здесь! - ?созрел? Фобосов.
   Не обращая внимания ни на  него,  ни  на  его  предложения,  Саша  обувал
Ренату, а та ломилась назад в комнату.
   - Раюся! Раю-ю-ю-юся! - пропела она.
   Мезудина, все-таки что-то перевернув на кухне (возможно, на сей  раз  это
был Фобосов), бросилась к ним.
   - Пик экзальтации! - и телохранитель застегнул на Ренате куртку.
   - Т-ш-ш! Ты  что  ругаешься?!  -  она  сонно  моргнула  и,  покачнувшись,
заторможенно приложила к губам палец. - Т-ш-ш-ш!
   Держась за стеночку, Мезудина вышла в коридор.
   - Алекс! Я... мечтаю тебя увидеть. Заезжай в гости!
   Саша кивнул, чтобы она оставила его в покое, и потянул Ренату в  подъезд,
но те с Раюсей так смачно выцеловывались на пороге, что  расцепить  их  было
трудно.
   - Пока, пока, Ренаточка!
   Но оказавшись по разные стороны закрывшейся двери, обе  они  одновременно
сплюнули. Через два пролета Рената опомнилась:
   - Мы пистолет забыли!
   - Не забыли. Только Мишка мог выложить его на холодильнике.
   - Это не Фобосов. Это я. Когда нагрянула  Раюся,  мы  подумали,  что  это
мафия.
   - Да, у Раюси-Медузи много общего с мафией... - усмехнулся телохранитель;
Рената сунула руку ему в карман и выудила пачку сигарет. - Удивляюсь, как вы
не продырявили друг другу головы.
   - Да я бы ей не только голову... - подкуривая, пробурчала Рената.  -  Эта
девица имела наглость вспомнить при мне, что была в тебя влюблена.
   - Ну, когда то было...
   Рената вцепилась в него и выбросила сигарету.
   - И это было взаимно?! Ты спал  с  этим  татуированным  качком?!  Она  же
больше тебя! Ну и вкус у вас, господин телохранитель! Ну-ка, пошли вернемся!
   - Бе-е-едная Мезудина! -  Саша  сгреб  подопечную  и  на  руках  отнес  к
остановке. - Стой и не качайся!
   - Так она была или не была твоей любовницей?!
   Люди на остановке начали на них оглядываться. Саша оттащил ее в сторону.
   - Я тебя слезно умоляю: помолчи до гостиницы!
   - А вообще Раюся ничего. Бе-е-едненькая! Е„ бандит бросил...
   - Бандит?
   - Е„ приятель, байкер.
   - Байкер? Юрка Суворин?
   - Не знаю, Юрка или еще кто! Все вы одинаковые! Раюся  такая  хорошая,  а
Бандит - сволочь!
   - О  гос-с-споди!  -  взмолился  телохранитель,  мечтая,  чтобы  она  или
протрезвела, или заснула.
   - А ты снова вагоны разгружал?
   - Тебя это еще трогает?
   - Ну, ты такой интересный! Как же это может меня не трогать?!
   - Приблизительно так же, как не трогает то, что Дарьина камера  оказалась
пустой.
   - Как - пустой?!
   - Так.
   - Ты хорошо смотрел?
   - С микроскопом.
   - И что?
   В ответ он возвел глаза к небу со своей неповторимой мимикой  утомленного
глупостью мира  мудреца.  Зазнайка!  Нет,  чтобы  присоединиться  к  веселой
компании и повеселиться, как человек...
   - Саш! Давай останемся в Москве? Мне тут нравится...
   К счастью, тут подошел автобус. Саша снова поймал Ренату в охапку и  внес
в салон.
   Наполоскавшись в гостиничном душе, всюду оставляя за собой лужи воды, она
босиком и нагая выскочила в комнату. Саша уже дремал.
   Рената с хихиканьем влезла под одеяло и прижалась к нему мокрым телом. От
его тепла у не„ приятно заныло в  низу  живота  и  в  бедрах.  Телохранитель
открыл глаза и отстранил е„.
   - Ты что?! - удивилась девушка.
   - Я никогда не прикоснусь к тебе, если ты будешь  в  таком  состоянии,  -
тихо и серь„зно объяснил он.
   - Почему? Ведь это веселее и приятнее!...
   - Я сказал, - и Саша отвернулся.
   - Ну и не очень-то и надо! - обиделась Рената, показала ему  язык  и  без
памяти лицом вниз рухнула на подушку.

За двадцать четыре дня...

   Она так и не отважилась последовать  за  Помощником  Верховного  Жреца  в
пространство между колоннами. А из воды уже вынырнула птица  и  протянула  к
ней лапу, поразительно похожую на человеческую руку в чеканном  напульснике.
Капли в отсвете костров искрились и переливались  на  смуглой  коже,  сквозь
которую просвечивало сплетение вен. Жрица так отчетливо  поняла  вдруг,  что
птица ЖИВАЯ, что ей захотелось во что бы то ни стало удержать ее от рокового
полета.
   Девушка бросилась к этой руке, их пальцы сцепились, и, хлопнув  огненными
крыльями, птица взмыла над водоемом. Жрица  не  ожидала,  что  это  существо
окажется столь мощным и поднимет ее в воздух.  Извиваясь,  девушка  отчаянно
закричала: страх высоты поглотил остальные чувства.
   Птица прижала ее к себе. Горячее оперение пахло мятой, хвойным костром  и
дымом магических курений, а кроме того, как ни странно - морской  водой.  Но
разве огонь и вода - не противопоставлены друг другу?! Жрица  обняла  птичье
туловище. Судя по скорости взлета, они находились уже на невероятной высоте.
Впереди было лишь солнце. Только не смотреть вниз...
   - Почувствуй счастье ПОСЛЕДНЕГО полета, Танрэй! - сказала птица  до  боли
знакомым мужским голосом.
   И страх сменился всепоглощающим экстазом, сродни любовному. Но  это  было
больше,  чем  экстаз.  Жрица  не  находила  ему  определения,  она  умирала,
задыхалась и снова возрождалась для полета.
   - Куда мы летим? Кто ты?!
   Птица расправила крылья и остановила взлет. Ветер кружил их  в  воздушном
океане.
   - Вспомни и решись, тогда сама все узнаешь...
   - Я решилась, но мне страшно, когда ты гибнешь. Я не хочу этого...
   - Гибель - ничто в сравнении с этим! - птица махнула крылом.
   Под ними на  горах,  в  долинах,  на  берегах  рек  и  морей  расстилался
сказочный город. Город был единым -  от  края  до  края  материка.  И  всюду
одинаково чудесным, неотделимым от природы.
   - Я люблю тебя, - сказала жрица.
   - Когда любишь, понимаешь.
   - Возьми меня туда. Все равно, где быть вместе!
   Тут птица выпустила ее. С отчаянным криком  жрица  полетела  вниз.  Почти
уверенная, что разобьется вдребезги, она окунулась в темную воду, ударившись
головой о твердую, как гранит, поверхность.
   Мозг гудел, словно  медный  гонг.  Девушка  вынырнула  и  увидела  птицу,
вспыхнувшую от убийственных лучей...
   Мозг гудел, словно колокол. Рената  конвульсивно  дернулась,  заметалась,
вдохнула и раскрыла глаза. ?Это все  из-за  сна!  Голова  болит  из-за  этой
птицы, которая бросила меня! Надо, чтобы мне приснилось что-то другое, тогда
голова пройдет!? Но сон так и не вернулся.
   Осторожно, стараясь не дернуть резонирующей головой, Рената повернулась.
   Лежа на животе и уткнувшись лицом в собственный локоть, Саша еще  дремал.
Дыхание его, как всегда, было тихим, как у зверя в  засаде.  Иногда  он  мог
исчезать, никуда при этом не уходя.
   "Раз мышка, два мышка, три мышка... Раз ромашка, два ромашка... Три...? -
начала считать Рената, но очень скоро перешла на слонов: мыши  кишели  перед
глазами,  и  оттого  убийственная  муть  поднималась  откуда-то  изнутри   и
стискивала мозг. Вдобавок хотелось пить, но вставать было страшно.
   Тут в дверь тихо постучали. Саша вскочил, словно  и  не  спал,  мгновенно
оделся и скользнул к двери. Стук повторился. Рената лихорадочно  застегивала
джинсы. Чуть двинув губами, телохранитель беззвучно велел ей ответить.
   - Сейчас-сейчас! Минуточку!  -  жизнерадостно  откликнулась  она,  клацая
зубами от страха..
   Саша мотнул головой, и  она  спряталась  за  углом  шкафа.  Телохранитель
нарочно громко щелкнул замком. Дверь отворилась  и  тотчас  захлопнулась  от
пинка его ноги, едва впустив кого-то в номер. Этот ?кто-то? в ту же  секунду
был придушен Сашей, который прихватил его сзади рукой поперек горла. Он  был
чуть ли не на полголовы выше телохранителя,  но,  явно  не  ожидая  подобной
встречи, тщетно пытался разъять его хватку и все сильнее проседал на пол.
   Рената, в первый момент оторопело глядя  на  происходящее  сквозь  пелену
боли (к голове услужливо ?присоединился? зуб), вдруг  стала  хохотать.  Даже
похмелье на  время  отпустило  е„.  Девушка  хлопнула  себя  по  коленкам  и
плюхнулась в кресло. Смех душил ее не меньше, чем телохранитель -  незваного
гостя.
   - Отпусти, отпусти его, Саша! Это свои.
   Потирая горло тонкими длинными пальцами, вошедший -  красивый  брюнет  во
всем черном - выпрямился и неуютно повел  плечами,  поправляя  перекрученную
куртку.
   - Ну, здрасьте вам в окошко за теплый прием! - сказал он.
   - Саша, это - мой... - у не„ снова не хватило сил удержать смех, - мой...
бывший... ой, не могу!.. муж... Николай Гроссман... Познакомься...
   В  дверь  снова  постучали,  и  брюнет  со  стоном  предупредил  действия
телохранителя:
   - Нет! Нет! Не душите обслугу! Это принесли вещи!
   Новый  приступ  хохота  одолел  не  на  шутку   развеселившуюся   Ренату.
Телохранитель оставался угрюм и наблюдал  за  происходящим,  не  вмешиваясь,
исподлобья.  Носильщик  поставил  чемоданы  у   порога,   взял   чаевые   и,
оглядываясь, удалился.
   Тогда Саша наконец извинился и протянул брюнету руку, которую  тот  пожал
не без некоторой опаски. Это был высокий стройный парень с большими  черными
глазами, немного демоническими, но невероятно красивыми, обаятельной улыбкой
чувственного рта, исключительно  ровными  и  белоснежными  зубами  и  носом,
крупноватым, с горбинкой, но не нарушавшим пропорций лица. На нем  было  все
черное: рубашка, куртка-?косуха?, кожаные брюки, стильные ?казачки?, и  даже
камень  в  перстне  -  обсидиан,  вулканическое  стекло  магов  и   колдунов
древности. Для завершения образа не хватало только полуперчаток с заклепками
да платка с эмблемой черепа.
   - Н-да-а, - констатировала Рената, разглядывая его. - Все  по-прежнему...
Умнее или взрослее ты не стал... Все тот  же  дурацкий  рокерский  прикид  и
манеры персидского шаха... И чего мы приперлись?
   Он очень удивился:
   - И шо ты хочешь этим сказать? Может, это не ты  мне  звонила,  ладонька?
?Целую ваши микрочипы?...
   Рената с  содроганием  восприняла  ту  специфическую  речь,  которую  для
общения с окружающим миром использовали  Ник  Гроссман  и  его  маман,  Роза
Давидовна. Мало того, она сама заметалась между выбором: роль,  которую  она
приняла на себя,  вычленив  е„  из  отношения  к  ней  Саши  -  или  амплуа,
навязанное Гроссманом за несколько лет общения?  Обычно  Рената  становилась
тем, кем хотели е„ видеть, неосторожно бросая какой-то  упрек  в  ее  адрес.
Поневоле  она  подхватывала  пас  и,  сама  того  не  желая,  менялась   для
соответствия. С Гроссманом  она  всегда  была  тупой,  вульгарной  и  пустой
дамочкой - ?такой же, как и все ее подружки?. Ник победил и на этот раз.
   - Если бы ты сидел дома, а не таскался по  бабам,  то  узнал  бы  все  на
месте. Тебя, между прочим, никто сюда не звал!
   - А может, мне  не  терпелось  увидеть  свою  неподражаемую  и  обожаемую
супругу?
   - Бывшую супругу!
   - Но мы же не разведены официально, солнце мое!
   - С каких это пор ты стал таким принципиальным?
   Не мешая им выяснять отношения, хотя было это совсем не вовремя  и  не  к
месту, Саша отошел в сторону и включил телевизор.
   Страсти накалились до предела. Еще немного - и эти двое полезут в драку.
   - Послушайте меня одну минуту! -  внезапно  сказал  Саша  и  повелительно
приподнял руку, обращая внимание бывших супругов на свою ладонь. -  Николай,
вы должны знать, чем рискуете и из-за чего.
   - Тю! Мне ли не знать! -  Николай  расстегнул  чемодан  -  тот,  что  был
побольше. - Я знаю о коммерческих успехах этой куколки больше, чем она сама!
   - Не смей обзывать меня куколкой, Гроссман!
   - Это комплимент!
   - Прекрасно знаешь, что я ненавижу такие комплименты!  Не  хватало  здесь
только шута горохового! - проворчала она и вдруг изменилась в лице,  увидев,
что он вытряхнул из чемодана на кровать:
   - О-о-о! Я же тебя предупреждала, чтобы ты забыл дорогу к моему дому!
   - В твой дом не сможет зайти даже Дэвид Копперфилд, ладонька! Эти  шмотки
ты забыла у меня...
   - Я уверена, что это ты их припрятал, фетишист чертов!
   - Спасибо тебе за ласку и за сногсшибательное изъявление благодарности!
   - И что с моей квартирой?
   - Судя по ее виду там не много, не  мало,  в  полной  темноте  два  слона
искали булавочную головку. Или занимались боксом. А не исключено также,  что
начали одним и кончили вторым, на первый взгляд не поймешь...
   Саша явно перестал  уже  обращать  внимание  как  на  своеобразный  стиль
общения супружеской четы, так и на ход мыслей (и  их  словесное  оформление)
балагура-Гроссмана. Ему, скорее всего, стало понятно,  что  за  четыре  года
тесного общения Рената многое успела перенять у  своего  мужа.  Не  сказать,
чтобы они казались похожими, как две половинки одного яблока, но то, что она
успешно подстраивалась под Ника, дабы не разочаровать его в ожиданиях,  было
налицо.
   - Как я понимаю, вы ехали по нашим следам? - спросил телохранитель.
   - Ой, да не морочьте вы мне голову! Если бы я ехал по  вашим  следам,  то
упаси меня бог! Я плохо переношу симптомы морской болезни!  Вы  же  сказали,
что будете в Москве, а мне два раза повторять не надо... Я голоден, как стая
волков после зимовки! Вы завтракать собираетесь или где?
   Рената все-таки в конце концов подошла к брюнету:
   - Что ж, спасибо, что приехал и привез мои шмотки... Но тебе  тут,  право
же, не место. Не хочу я тебя впутывать... Извини, конечно, что обругала,  но
ты бы еще в три часа утра постучал!.. И еще  я  рада,  что  с  тобой  все  в
порядке, а то мы уж думали...
   - Поверить не могу! Рената думала обо мне! Конец света!
   Она уже не слушала  его,  сидя  на  кровати  и  перебирая  высыпанные  из
чемодана свои вещи.
   - Ой, моя  косметичка!  Колечка,  лапочка,  эм-эм-эм!  -  она  изобразила
несколько воздушных поцелуев, сгребла все в охапку  и  убежала  в  ванную  с
криком:
   - Не подглядывать!
   Саша и Николай посмотрели  друг  на  друга.  Из  ванной  послышался  вой,
отдаленно похожий на какую-то песню. Ник  двинул  бровями  и  сел  в  кресло
напротив телохранителя.
   - Ну, а теперь - слушаю вас внимательно.
   Саша вкратце поведал  неожиданному  гостю,  как  обстоят  дела.  Гроссман
слушал его с серьезным  видом,  но  выложив  ноги  на  журнальный  столик  и
поигрывая серебряной цепочкой браслета.
   - Ник! - под шум воды крикнула Рената, точно угадала, чем он  занимается.
- У тебя браслетик ничего!.. Дашь погонять?
   Пораженный экс-супруг широко раскрыл миндалевидные глаза, уронил  челюсть
и недоуменно уставился на собеседника.  Телохранитель  с  равнодушным  видом
пожал плечами.
   - Что с нею сделали?.. - вымолвил Гроссман, указывая  длинным  пальцем  в
сторону ванной.
   - Не мы такие, жизнь такая...
   - Моя душка могла в лучшие моменты и матом  загнуть,  но  чтобы  клянчить
что-нибудь напрокат - это вам не лишь бы как! Это уже кое-что!
   Саша вытащил сигарету, предложил и Нику, но тот  отказался,  доставая  из
кармана ?Мальборо?.
   - Я скажу вам один вопрос, Шура, - Гроссман почесал в затылке и задумчиво
выпустил колечко дыма. - Вы в Москве решили осесть?
   Телохранитель отрицательно покачал  головой.  Казалось,  параллельно  его
занимает еще какая-то мысль.
   - Ну, и правильно. Я не могу сказать, чем занимался в последнее время мой
тесть: не знаю. Однако наш папашка в свое время такими  делами  заворачивал,
что я представляю, в какое дерьмо вы вляпались и насколько глубоко увязли...
Жалко его: хороший был мужик! А вас тут еще не трогали?
   - Кроме вас - никто.
   - Ну, это еще ничего не значит: нашел я, найдут и они...
   Есть у меня подозрение, что после моего отъезда в командировку у  меня  в
доме побывали, и не раз... Слушай, Шура, давай без церемоний, на ?ты??  Чего
язык ломать?
   - Давай.
   В эту секунду послышался топот каблучков.  На  пороге  комнаты,  эротично
обнимаясь с косяком, стояла миниатюрная девушка в лиловом шелковом платье  с
верхом из набивного кружева. Чудные  рыжие  волосы  рассыпались  по  плечам,
загадочные  глаза  под  веером  густых,  удлиненных  тушью  ресниц  отливали
изумрудными  и  янтарными  искрами.  Погладив  косяк  стройной  ножкой,  она
откинула за спину рыжий водопад и заманчиво
   Улыбнулась:
   - По этому платью я поняла, что жутко похудела... Узнали?
   Ну, как?
   - Ва-а-ау! - выдохнул Николай, не сводя с нее огромных глаз, а Саша молча
смотрел в ее сторону.
   При   детальном   рассмотрении   оказавшаяся   Ренатой   девушка   больше
интересовалась реакцией телохранителя,  и  е„  задело,  что  он  не  выказал
восторга. Она покружилась и элегантно подбоченилась.
   - Может быть, выйдем куда-нибудь поесть? - даже голос  у  нее  изменился:
стал более высоким и завлекательно-мелодичным.
   - Кажется, я потерял аппетит... - сам для себя сообщил Николай и  занялся
аутотреннингом, больше напоминавшим упражнения мазохиста:
   - Мы развелись, мы развелись, мы развелись!.. О, дьявольщина! Давайте  же
что-нибудь делать!
   Пойдемте и правда перекусим, что ли...
   - В ресторан, - добавила Рената, перекидывая через плечо цепочечную лямку
сумочки.
   - В ресто... Что?!  Утром  -  в  ресторан?!!  Куколка!  Я  перестаю  тебя
узнавать!
   - Не смей называть меня куколкой! Сколько можно повторять, Гроссман?! Да,
утром - в ресторан. Я не была там целую вечность, - и она  бросила  холодный
взгляд на телохранителя, который целенаправленно  ушел  на  второй  план  и,
образно выражаясь, поблек на фоне огненного фонтана, бьющего из Николая.
   Гроссман попробовал взять ее под руку, но она не позволила и  направилась
к двери в одиночестве. Непонятно, как, но Саша оказался там вперед нее.
   - Не усердствуй: не поверю! - прошипела она ему.
   Его каменное лицо не выразило ровным счетом ничего. Он отстранил  Ренату,
выглянул в коридор, посмотрел направо и  налево,  и  только  тогда  п