?Я тебя охраняю? возбуждают тебя больше признания в любви?
   Он, как всегда, зацепил  больное  место.  И  без  того  мучимая  болью  в
вырванном несколько часов назад зубе, Рената оскорбилась: правда уколола ее.
Этот  чертов  лицедей  в  байроновской  рубашке   романтично-черного   цвета
действительно никогда не говорил, что любит  девушку.  Ренату  повело,  семя
раздора  быстро  дает  ростки.  Она  почти  физически   почувствовала,   как
скатывается на несколько ступенек вниз по крутой лестнице.
   А ведь это были такие трудные ступеньки, так тяжело давался ей подъем  по
ним! Девушка перестала понимать то,  что  еще  минуту  назад  не  подвергала
сомнению. Мысли Гроссмана, его мировоззрение,  принципы  стали  ее  мыслями,
мировоззрением, принципами, заполнив ее всю - от макушки до кончиков пальцев
на ступнях. А ведь и верно! Как не по-человечески ведет  себя  Саша!  С  его
стороны это - вызов всем общепринятым устоям. Рената подумала, что раз уж он
спит с нею, то мог бы хоть однажды потрудиться сказать ей приятное, то,  что
она хотела бы от него услышать (пусть даже это ложь, какая  разница?!).  Что
за мужики пошли?  Она,  значит,  всю  душу  перед  ним  нараспашку  -  а  он
прячется!..
   - Убирайся, Гроссман! - разъярилась она.
   - Ну, ладно тебе! Я ж пошутил! Уже и пошутить нельзя?  Где  твое  чувство
юмора, дорогая?
   - Ненавижу, когда люди говорят всякие гадости, а потом удивляются, что на
них обиделись, и ссылаются на чувство юмора! Уходи вон!
   - Только если ты пообещаешь никуда не смываться...
   - Куда я могу смыться с дыркой на месте зуба и полным ртом крови?!  А  от
лидокаина я едва жива, ты прекрасно знаешь, как я переношу такие вещи! И все
это, по-твоему, располагает к прогулкам?!
   - Тогда ничего не ешь. И не пей.
   - Иди отсюда. Я хочу побыть одна, а от твоей физиономии  у  меня  дергает
челюсть...
   И Рената свернулась на  кровати.  Главное,  что  теперь  одной  проблемой
меньше. И одной больше: пора, все-таки, разобраться с Сашей  на  нормальном,
земном, уровне. А то он мастер утягивать за собой в поднебесье и  задуривать
мозги...  Надо  выпытать  у  него  тайну  перевоплощений  и  прочих  штучек.
Наверняка он использует недюжинный дар гипноза. Все  в  конце  концов  имеет
логическое объяснение, главное - найти его...
   Тяжелая дремота оборвалась с тихим щелчком дверного замка. Рената подняла
голову с подушки. В номер скользнул телохранитель и присел к ней:
   - Как ты, малыш?
   - Никак! - буркнула она и оттолкнула от себя его руку. -
   Уйди!
   Саша спокойно отошел. Ренату это тоже не устроило:
   - Я хочу навестить свою подругу, - сказала она. - В отличие от некоторых,
она будет мне рада...
   Он покачал головой:
   - Нельзя. Мы ее подставим.
   - Чтобы я подставила Марго?! Что ты несешь?!
   - Из-за нас у нее  будут  проблемы.  Ты  этого  хочешь?  -  телохранитель
серьезно посмотрел на нее.
   - Считаешь себя умнее всех?! - взорвалась девушка. -
   Думаешь, раз ты весь такой загадочный, то я  должна  заглядывать  тебе  в
рот?! Дурой меня выставляешь, а сам скользкий, как слизняк - ничего в  глаза
не скажешь! Лицемер!..
   - Что на тебя нашло?
   - Ничего. Мне все надоело. Либо говори правду, либо отвяжись! Мы звезд  с
неба не хватаем, куда нам, грешным, до вашей мудрости?!
   Саша устало вздохнул и снова сел возле нее.
   - Какую правду ты хочешь услышать? О чем?
   - О том, что... о том, зачем ты со мной, если я такая дура, какой ты меня
считаешь?!
   - Я никогда не считал тебя дурой.
   - Нет, считал! И не только я это вижу. Твоя высокомерная улыбочка  -  она
такая же, как у Артура, а он ненавидел меня всей душой...
   Тут черты его лица внезапно изменились, и Рената, вздрогнув,  напряглась.
Глаза Саши потемнели, да и весь он неведомым способом стал  другим,  похожим
на... О, нет! Это мираж!
   - Он никогда тебя не ненавидел! - раздраженно бросил телохранитель.  -  И
ты дура, если еще не поняла этого! - и голос тоже был не его. - Это ты вечно
выставлялась перед ним, кукла американская, за человека его не считала!
   - Нет, нет... - прошептала Рената побледневшими губами и отодвинулась, но
Саша, точно взбунтовавшееся отражение, последовал за нею, пока не схватил за
руки и не придавил к  дивану.  Карие  глаза  с  опущенными  уголками  метали
молнии:
   - Стал бы он умирать за тебя, если бы от тебя ненавидел!
   Артур придумал бы что-нибудь  интереснее...  Дура  ты,  идиотка,  которая
плюет на собственное  мнение,  на  свою  душу,  в  угоду  чужому  злословию!
Малолетка, не способная думать своими мозгами, решиться  на  самостоятельный
поступок! Вот кто ты после этого!
   - Отпусти! - Рената попыталась бороться с ним, но Саша рывком отдернул ее
руки и пригвоздил их к постели с двух сторон от туловища, да еще и навалился
сверху.
   -  Слушай!  -  крикнул  он,  точно  боясь,  что  ему  не  хватит  времени
высказаться. - Слушай, тебе этого  больше  никто  не  скажет,  а  ты  хотела
правду, и мне нет резона щадить твои нежные чувства! Может, хоть это выведет
тебя из младенческого неведения! Когда он... я... когда я подошел к  тебе  в
тот раз... я... Узнал тебя. И не поверил... Целая  вечность  -  восемнадцать
человеческих поколений - и вдруг ты оказалась рядом, до этого не замеченная,
а теперь находившаяся в смертельной  опасности...  Смерть  стояла  за  твоей
спиной, - короткая борьба, мимически отразившаяся на  его  лице,  и  наконец
победило выражение темноглазого красавца с бархатным южным взглядом:
   - Дай же мне сказать, я долго терпел! Ей  это  не  повредит,  она  хотела
знать!
   И я хочу поговорить с нею в последний раз - разве  это  преступление?!  -
борьба прекратилась, и печальные карие глаза смягчились:
   - Он сделал над тобой и над нами все, что  необходимо  было  сделать,  он
взял это на свои плечи... так не мешай, помоги ему, Попутчица! И...  прости,
если что было не так... Хочу, чтобы ты знала:  я  не  ненавидел  тебя,  а...
совсем наоборот... Прощай, - обняв ее (изумленная,  потрясенная,  близкая  к
разгадке, но боящаяся поверить, она не сопротивлялась), он тихо спросил:
   - Можно?..
   Губы Ренаты затряслись, на глаза навернулись непрошеные слезы:
   - Артур... Мой бедный верный Артур... - прошептала она.
   Он  взял  ее  за  подбородок  и,  прикрыв  глаза,  поцеловал.  Руки   его
подломились, сил больше не было.
   Когда ресницы распахнулись, на девушку смотрели серые непрозрачные  глаза
Саши. Рената теперь почти не чувствовала его веса. Он опустил лицо и спрятал
его в рыжих волосах возле уха девушки:
   - Прости... С ними со всеми так трудно... Они  такие  разные,  но  каждый
имеет право поставить точку по-своему...
   Телохранитель поднял голову. В глазах его стояли слезы:
   - Я очень сильно напугал тебя, маленькая?
   - Да... и нет... - ее охватила целая гамма чувств под взглядом  ласковых,
совершенно серых глаз Саши. - Значит, скоро я умру?
   - Нет. Ни за что. Ты будешь здесь любой ценой, теперь или никогда...
   - Но... какова цена?.. - Рената, впрочем, поняла, о какой цене он  только
что сказал.
   - Жить - еще не значит жить, умереть - не значит умереть.
   Мягче воды ничего не бывает,  но,  ударившись  о  ее  поверхность,  можно
разбиться насмерть. Вода точит камни. Иногда надо быть мягче  воды,  упорнее
воды, терпеливее воды... в этом заключается сила  Звездного  Странника.  Как
жаль, что ты утратила это тогда и теперь не  в  состоянии  понять  своей  не
взрослеющей душой... Ведь нам обоим было бы легче, захоти  ты  вернуться  на
этот Путь...
   - Если ты знаешь, то можешь предотвратить это  и  не  платить  заказанную
цену... Можешь? - она встряхнула его за плечи.
   - Могу. Но не буду.
   - Почему?!
   - Потому что я - вернусь, а ты -  нет!  Потому  что  сейчас  мы  в  точке
невозврата... потому что обод давно должен стать осью, ступицей - и забыть о
Колесе, полосующем Дорогу...
   - Но что же делать?! Что мне делать?!
   - Тебе? Жить...
   Она обняла его - крепко-крепко:
   - Без тебя - не хочу. Правда. Нет.
   Саша провел ладонью по ее лицу:
   - Не зарекайся, малыш...

За четыре дня...

   Воздвигнув сорок огненных плотин,  черноглазый  колдун  впервые  за  свою
жизнь приостановил течение времени. Ничем больше он помочь не мог. Посмотрев
на жрицу, маг понял, что она благодарна ему и за это. Ее глаза  теряли  свою
янтарную прозрачность, в их  глубине  клубился  серый  туман.  Эта  странная
метаморфоза поразила его. Девушка изменилась, сильно изменилась с  тех  пор,
как он увидел ее впервые - а как же давно это было!.. Колдун подошел и  взял
ее за руки...
   Она выскользнула  из  его  ладоней  и  взлетела  по  ступеням,  озаренная
прощальными лучами Четвертого Солнца. Он слышал  фантомный  мотив,  и  жрица
тоже его слышала. Теперь она очутилась на предпоследней ступеньке  огромного
зиккурата. Сбросив мантию, она осталась в  наряде  для  Встречи  Рассвета  -
нежно-голубом, легком, как утренние облака, почти не видимом на ее загорелом
безукоризненном теле. Густые волосы цвета  полынного  меда  упали  на  плечи
тяжелой волной, освобожденные от золотой  короны  из  соколиных  крыльев  со
змеей.
   И тогда девушка начала танец...
   Николай проснулся. Часы показывали половину третьего.  Тревожное  чувство
мешало ему. Ник ненавидел затяжные, дождливые ноябрьские ночи  именно  из-за
этой тоски, непременно охватывавшей его без особых причин. Но  теперь,  увы,
причин для тревоги было предостаточно...
   Гроссман заложил руки за голову и поглядел в потолок. Хлюпая по  лужам  и
раскисшему грязному асфальту, где-то рядом  с  гостиницей  проехала  машина.
Свет ее фар, спроецировавшись на оконное стекло, отразился на белой известке
потолка, и  этот  ?искусственно-солнечный?  зайчик  пополз-пополз,  пока  не
очутился на обоях стены и не затерялся за шкафом. Странно, что сегодня  этот
помешанный спит младенческим сном: не брыкается и не вопит на всю гостиницу.
   В голову лезли мысли о рыжеволосой жрице... Как хорошо запоминается  этот
повторяющийся сон! Так время от времени  приходят  воспоминания  о  прошлом,
настолько далекие, что уже нет уверенности, было это или не было... Но жрицу
он помнил. Впрочем, Рената часто снилась ему, иногда в совсем уж  немыслимых
обличьях, и только разумом Николай догадывался в таких случаях,  что  это  -
она. Именно разум и сопротивлялся, когда Ник всем сердцем стремился к бывшей
своей спутнице, с которой им оказалось не по пути. Именно  разум  приказывал
ему отойти теперь. Все и всегда он делал по воле разума, даже ?безумствовал?
разумно. А сейчас...
   Ник попытался уснуть, ведь до отъезда еще целый час, а ему что собраться,
что подпоясаться - как тому нищему. Но едва он  закрыл  глаза,  как  тут  же
представил, что сейчас ЕГО Рената с другим, да не просто  так,  из  прихоти,
вредности или ?чтобы доказать?, а по велению души и  сердца.  Увы...  увы...
как бы он ни  хорохорился  и  не  издевался  над  ними,  то,  что  эти  двое
чувствовали друг к другу,  мог  не  заметить  разве  только  слепоглухонемой
паралитик. И кто из них, спрашивается, проиграл, в их вечной борьбе  огня  с
водой?! Он остался голым королем, а  его  непокорная  королева  счастлива  с
придворным  трубадуром...  Дурак,  дурак...  только  теперь  он  понял,  что
потерял. Как он не видел в ней души,  когда  она  безраздельно  принадлежала
ему, ему и только ему?!  Где  были  его  глаза,  когда  вместо  личности  он
созерцал ?раковину?, с виду пустую и безжизненную, вход в которую был закрыт
и не привлекал  к  себе  внимания,  так  что  не  слишком-то  хотелось  туда
заглядывать, терять на это время и силы?! Он думал, что, обладая  ее  телом,
он изучил ее всю, но не знал того ?Сезам, откройся!?, что впустил бы  его  в
перламутровые створки... Черт, а теперь, пожалуй, уже поздно!...
   - Не  оглядывайся!  -  прошептал  Помощник  Верховного  жреца,  когда  их
окликнули, и повлек жрицу за колонны.
   - Нужно вернуться и встретить Пятое Солнце! - она, как всегда, упиралась.
- Я боюсь Дракона!
   - Там нет Дракона - и он есть везде, и там, и здесь! Имя ему - Слепота, -
он до боли сжимал ее запястье. - Скорее!
   - Там еще никто не был, а кто был - не возвращался! Я не поверю, пока  не
придет мой черед! Я не смогу вернуться оттуда!
   - Я с тобой, мы вернемся вместе, - и Помощник, схватив ее на руки (он  не
должен был делать этого, пока она сама не  поняла  бы  необходимость  такого
шага!), шагнул в ирреальное пространство.
   Жрица закричала от ужаса и спрятала лицо на плече
   Помощника, в его черной хламиде. Перед ними расстилался
   Город... Не Гелиополис - неизвестный город, такой же солнечный, с  такими
же холмами на горизонте и сверкающей вдали гладью  сине-зеленой  реки...  Но
коробки построек, летающие аппараты, странные механизмы - все  это  являлось
приметой чужой цивилизации, иного, изощренного, но идущего в  тупик  разума.
Это уже было, это в точности  повторялось...  ?Заря,  свет  которой  отливал
на...? Это уже было, было!..
   У подножья горы на берегу ручья сидел старик,  глаза  его  были  обведены
сурьмой до самых  висков,  волосы  -  перехвачены  лентой,  одежды  отливали
золотом.
   В голове жрицы всплыло страшное слово ?всегда?. Она плотнее  прижалась  к
своему Проводнику, и оба поклонились  Учителю.  Тот  лукаво,  но  добродушно
улыбнулся, зацепил ладонью воду и плеснул на учеников.  В  действиях  старца
таилась подсказка, но девушка была разлучена с тем, что в их  мире  называли
мышлением. Ее мозг хранился в глубокой  пещере,  в  отдельном  саркофаге,  и
обрести его можно было лишь посредством невероятных усилий, лишь  переступив
неизведанную черту. Впрочем, как и получить тело...
   Рената открыла глаза и прищурилась от яркого света  ночной  лампы.  Саша,
как всегда, полностью одетый и готовый в любой момент сорваться с места, как
перелетная птица, сидел рядом, поддерживая девушку  под  голов  и  гладя  ее
золотистые волосы.
   - Который час? - спросила она: за окном было темно.
   - Три часа...
   - Я чувствую себя совсем разбитой...
   - Извини, - опуская ресницы, сказал телохранитель, - теперь  я  ничем  не
могу тебе помочь...
   Что-то в нем было не так. Впрочем, в нем всегда было что-то  не  так,  но
по-другому. Раньше, будучи  вместе  с  Сашей,  девушка  ощущала  еще  чье-то
присутствие, словно кто-то стоял за его спиной, нисколько  им  не  мешая,  а
даже как бы охраняя их покой, помогая уйти из этого жестокого и беспощадного
мира. И только теперь, когда это чувство пропало, Рената  поняла:  что-то  в
нем стало не так. Они сидели в полном одиночестве и смотрели  друг  другу  в
глаза.
   Саша выглядел усталым и еще более постаревшим. Или  так  только  казалось
из-за его нечеловеческой бледности и отрешенного  взгляда  мутноватых  глаз?
Ведь он проспал пять часов кряду, и для его выносливого организма  это  было
бы достаточно...
   - Ты куда-то уходил? - догадалась Рената.
   - Да, наверное... - телохранитель по-прежнему смотрел вниз.
   - Посмотри на меня, - прикоснувшись к  узкому  подбородку  Саши,  девушка
мягко приподняла его лицо.
   Он невесело усмехнулся, покривив краешки печально изогнутых губ.  Впервые
он показался Ренате настолько красивым, спокойным и задумчивым.
   - Ты - самый лучший... - чувствуя, что вот-вот расплачется, она погладила
его по щеке.
   Взгляд его снова окаменел, как раньше. Саша вернулся и подмахнул слезу на
ее щеке:
   - Ты что?
   - Я просто дура... Я многое узнала  вместе  с  твоим  появлением  в  моей
жизни... Я поняла, что не знаю ничего и что хочу  узнать...  но...ты  словно
песок: сыплешься сквозь пальцы, не удержать... Я никогда не  смогу  говорить
на твоем языке, думать твоими мыслями,  чувствовать  твоей  душой...  Полная
безысходность - знать, что я никогда не смогу быть с тобой  единым  целым...
Не смогу БЫТЬ ТОБОЙ...
   - Со мной? - переспросил Саша, как будто ослышался.
   - Тобой!
   Вначале  он  промолчал.  Рената  закрылась  руками.  Плечи  ее  судорожно
вздрагивали.
   -  Зачем  тебе  это?  -  голос  его   звучал,   точно   он   был   где-то
далеко-далеко...
   - Затем! Только так я смогу тебя удержать!
   Саша покачал головой:
   - Так - не сможешь... Это не выход, это только  вход,  прелюдия...  конец
тоннеля слишком далеко, а поезд - близко, - он  поцеловал  ее.  Поцеловал  и
поднялся:
   - Нам пора ехать, малыш... Нам пора ехать... нас ждут.
   - Кто?
   - Ник. Он ждет тебя. Выпей воды.
   Рената взяла из его рук стакан с водой.
   Прогревая мотор, Николай  докуривал  ?Мальборо?.  Слава  богу,  что  Шура
втолковал этому ?иди„ту?, чтобы он  избавил  их  от  дурацкого  манекена.  И
вообще, за каким чертом, спрашивается, Гарик поедет с  ними?!  Здесь  и  так
слишком много лишних...
   Гроссман подергал себя за цепочку браслета и посмотрел  на  часы.  Начало
четвертого. Хорошо, дождь прекращается...
   Тут в дверях гостиницы  появились  Саша  и  Рената.  Придерживая  ее  под
локоть, телохранитель огляделся, и только после этого они подошли к  машине,
стоявшей под сенью полуоблетевшего каштана.
   - Ну, и где же ваше сопровождение? - спросил  Ник  и  выбросил  окурок  в
окно.
   Саша пожал плечами:
   - Может быть, Кудряшов  передумал...  Или  забыл.  Что  ж,  возможно,  мы
обойдемся и без прикрытия... Будем надеяться.
   И он открыл дверцу перед Ренатой. Гроссман криво усмехнулся:
   - А где ваш извращенец? Он как, по лестнице  спустится  или  с  парашютом
прыгнет в окошко?
   - Вот он идет, не скучай! - отозвалась девушка, поудобнее устраиваясь  на
заднем сидении и с недовольством поглядывая на  Гарика,  из-за  которого  ей
придется потесниться.
   - Пра-а-ативный! - высоким голосом пропел Николай.
   Игорь помахал им рукой. В  это  время  из-за  угла  выскочила  патрульная
милицейская машина, и все они одновременно подумали:
   "Ну, вот и сопровождение!?  Но  два  оперативника  интересовались  только
Гариком: они скрутили его и в два счета пристроили к стене для обыска.
   - Жми, - сказал Саша, и Ник вдавил педаль в пол.
   Рената с сочувствием проводила взглядом удаляющегося Гарика.
   Тот обреченно посмотрел на блюстителей порядка, охлопывающих его со  всех
сторон, и вздохнул. ?Залететь? на такой ерунде - это вполне в  его  духе.  И
дернул же его черт лезть за той куклой в магазин!..
   - Ну что, эт самое!.. - пробормотал он. - Грузите сухари бочками!
   - Не повезло товарищу экзорцисту,  -  сказал  Гроссман,  когда  джип  уже
выскочил на проспект. - Но,  как  сказала  бы  бесподобная  Роза  Давидовна,
дуракам-таки закон не писан. Может, выпутается...
   Гостиницу покинул наряд из  трех  человек.  Один  подошел  к  начальнику,
ожидавшему в автомобиле, и отрапортовал:
   - Нам сообщили, что объект уехал пять минут назад.
   Гармошкой сморщив кожу на лбу, капитан развел руками:
   - Ничего не понимаю. Нас должны были дождаться...
   Он извлек рацию и принялся вызывать начальство. Остальные, загрузившись в
машину, ждали решения капитана.
   - Хорошо, сделаем, Семен Макарович... Сделаем. Уже выезжаем, - Лепетченко
махнул своим парням, и те забились в ?уазик? с синей полосой на борту.
   Проследив за их отъездом из ?Ландкрузера?, Андрей  покосился  направо,  в
сторону Сереги, не удостоив его прямым взглядом:
   - Трогай. Но не мечись, соблюдай дистанцию.
   - Понял, - буркнул парень, хотя на самом деле не понимал ничего  во  всех
этих Андреевских ?рокировках?.
   - Вы должны оказаться там раньше всех и перетряхнуть  ?Чероки?  буквально
по запчастям! -  слышался  из  трубки  низкий,  срывающийся  на  хрип  голос
толстяка-Котова.  -  Я  на  тебя  рассчитываю,  Оскольский.  Если  программа
?Саламандр? окажется в наших руках до них самих, я в долгу не останусь, всех
премирую сполна, а человек я, ты знаешь, щедрый...
   - Я работаю над этим, Иван Григорьевич...
   - Ну, давай, - и гудки перекрыли Котовское урчание.
   Оскольский положил трубку на  ?базу?,  потянулся  и  посмотрел  на  ч