-  на  пожилого  мужчину  с
темным лицом и благочинной, но  все  равно  чуть  насмешливой  улыбкой.  Или
Гарику это лишь привиделось с перепугу: грохот  наверху  стоял  неимоверный,
стены тряслись.
   И тут оттуда донесся вой. На кухне с сушилки посыпалась посуда, а тетушка
так задрожала, что стук ее зубов был слышен в радиусе пяти квадратных метров
коридора.
   - Наконец-то! - прорычал какой-то  ненатуральный  голос.  -  Как  я  рад,
братишка, как рад!
   Стелясь подобно тени  над  ступеньками,  Саша  бесшумно  побежал  наверх.
Игорь, бросив сумку там, где стояли Хозяин  и  его  Супруга,  едва  поспевал
следом за телохранителем.
   Саша сам нашел нужную дверь и, не мешкая, толкнул ее.
   - Я уже соскучился! - ликующе проорал  кто-то  из  комнаты,  и  вместе  с
воплем оттуда вырвалась страшная вонь, как из прохудившейся  канализационной
трубы. Забить ее были не в состоянии даже ладанные курения. По-видимому, и в
склепе не могло быть такого тошнотворного смрада.
   Тем не менее, Саша вошел и не поморщился. Игорю  показалось,  что  вокруг
приятеля образовалось что-то вроде поля,  источающего  запах  мяты,  имбиря,
хвойного дымка и еще чего-то, чуть терпкого и очень южного. Это поле  забило
вонь.
   - Стрелки-то сошлись, Ал! - невероятно грубым, лающим  голосом  прокричал
связанный и примотанный к спинкам кровати подросток лет шестнадцати,  худой,
как скелет, с черным лицом. - Ребус разгадан!
   - Глотку порвешь, - негромко ответил  Саша,  и  чудовище  в  человеческом
облике осклабилось.
   Телохранитель  подошел  к  кровати,  встал  одним  коленом  на  матрас  и
наклонился над лежащим полутрупом:
   - Уйди! - приказал он  ему  и  приложил  руку  к  груди  больного,  густо
покрытой рвотной массой. Гаррик скривился от омерзения, но  жуткая  маска  с
лошадиными зубами и ненавидящими, но необычайно умными глазами действительно
куда-то убралась. - Как давно ты разбил ту вазу, тезка?
   Теперь   он   смотрел   в    глаза    заморенного    мальчишки,    больше
соответствовавшего видом своему возрасту, чем до этого. В  глазах  подростка
был отчаянный страх, и, тихо постанывая, Шурик плакал.
   - Ну, и зачем было баловаться, Саш? С реликвиями надо осторожнее:  не  ты
делал - не тебе и бить... Тем более, если ты носишь такое имя...
   - Я... случайно... - проскулил Шурик нормальным, человеческим голосом.
   Тут рожа вернулась, и вонь заклубилась по комнате с новой силой:
   - Неужели ты не рад братцу-Тессетену, Ал?! Кстати, братишка, а  ты  не  в
курсе, почему все-таки людская молва приписывает  нам  кровные  узы?  А  где
сестричка-Танрэй?! Где моя маленькая обезьянка-Танрэй с е„ круглой попкой  и
соблазнительными персями?! Ты  не  находишь,  что  все  это  уже  попахивает
инцестом?!
   - Ты снова выбрал человека, у которого отсутствует
   "валентность?, Сетен... Это с твоей стороны очень  глупое  решение...  Ты
напоминаешь маньяка, ты еще не понял это за полторы тысячи лет?
   - Ну, у меня слишком много дел, чтобы предусмотреть все...
   Вот,  с  вами,  например,  пообщаться,  дорогие  мои  соотечественники...
Вспомнить кое-что... Ведь нам есть, что вспомнить, правда, братишка?!
   Саша повернул голову в сторону Гарика и не ответил. Рожа продолжала:
   -  Пропади  вы  пропадом  с  вашими  реликвиями  и  регалиями,  ничтожные
языческие божки! Охо-хо! - подросток улегся поудобнее и пошевелил задранными
кверху руками. - Хоть развяжи меня, что ли? Для разнообразия... Да, братишка
Ал, а как тебе удалось выпутаться? Я недооценил тебя  в  свое  время...  Ну,
самую малость, конечно... Промахнулся - и пропустил столько  интересного!  А
уж как соскучился! Позови скорее пухленькую мартышечку Танрэй, Ал! Она  ведь
здесь? Ей тоже не терпится увидеть дражайшего дружка-Тессетена? А как мне не
терпится чмокнуть ее в похотливые губки! А что, у нее по-прежнему  такой  же
бархатистый животик, как и раньше? А, кудесник? - и вдруг он затараторил  на
каком-то тарабарском наречии, Игорь и не слышал такого - может,  на  суахили
каком-нибудь? В любом случае, вычленить какое-то одно слово из этого  потока
было невозможно, даже  уже  услышанные  имена  сливались  с  общим  фоном  и
терялись.
   - Саш! - шепотом прервал его болтовню Гарик (он слышал подобную чушь  уже
несколько дней кряду и чрезвычайно утомился).
   Телохранитель сказал что-то Шурику на ТОМ ЖЕ ЯЗЫКЕ  (!!!)  и  повернулся.
Игорь растерянно кивнул на больного:
   - Ты знаешь, что с этим делать? Может... эт самое... врача - того?..
   - Слушай, чародей! - теперь уже раздраженно прорычала рожа.
   - Турни-ка ты  этого  горе-чертогона  к  такой-то  матери!  Он  со  своей
тупостью мне уже вот где сидит!
   - Выйди, Гарик, - кивнул Саша. - Внизу, в сумке... И будь наготове...
   - А что там у вас в сумке, ребятишки? - встрял Шурик.
   - Сюрприз для тебя. Танрэй собственной персоной...
   - Да неужели?! Сама  сестренка-Танрэй  не  побоялась  прийти  к  любящему
маленькие пальчики на ее ножках Тессетену?!
   - Ну да. ?Не могу, - говорит, - без брата-Тессетена?...
   - М-моя - м-моя! - иронично, но  в  то  же  время  не  без  некоторого  -
показного, впрочем  -  умиления  проблеял  подросток  голосом  простуженного
крокодила.
   - Гарик, иди! - настойчиво и тихо повторил Саша.
   Игорь выкатился за дверь.
   - Зайдем? - спросил Гроссман, указывая на вывеску ?Казино?.
   - Может, они уже работают?
   - Саша ведь сказал...
   - Да что мне твой Саша? Он  просто  не  доверяет  тебе,  ревнует,  вот  и
выпендривается. А ты и поверила? Сама же говорила, что он актер еще тот!
   Рената и бровью не повела:
   - Даже если и так - мне, во всяком случае, это  нравится.  В  отличие  от
некоторых, он хотя бы беспокоится обо мне. А в казино я никогда не была,  ты
же знаешь...
   - Наперво всегда везет.
   - Мне никогда не везет. Самый лучший вариант разориться -  дать  мне  все
свое состояние и отправить с ним в казино, - Рената  поправила  сколотые  на
затылке волосы.
   - Достаточно уже просто отдать тебе состояние, -  проворчал  Гроссман,  и
она пренебрежительно хмыкнула. - В конце концов, надо же чуть-чуть выиграть!
Денег-то у нас - всего ничего.
   - А сколько их у нас осталось?
   - У-у-у! - Ник воздел черные глаза к небу. - Как он с тобой носится, твой
новый фаворит!.. Даже сейчас ты,  как  и  раньше,  избавлена  от  финансовых
проблем!
   - Да, с ним - избавлена, а с тобой бы уже, наверное, удавилась с тоски! -
огрызнулась Рената.
   - Бедняга не знает, что мягкотелость его и погубит! Милая  девочка-Рената
пошлет его подальше, как и всех остальных...
   Рената, которая шла впереди, резко развернулась:
   - Во всяком случае, тебя, Гроссман, я послала туда не за мягкотелость,  а
за бл... за то, что  ты  полностью  игнорировал  меня,  как  личность,  черт
возьми!
   - Да ладно, могла бы и выразиться,  я  же  не  твой  актерчик  с  нежными
ушками...
   - А я не хочу! Тебя бесит, что я ушла от тебя, а не ты меня бросил, то-то
ты никак не успокоишься! Третий - лишний, Гроссман! Мне  надоело  повторять,
чтобы ты оставил нас в покое!
   Он усмехнулся:
   - Только, по-моему, ты сама еще не определила, кто третий...
   - Определила. И я не обязана отчитываться, тем более, перед тобой!
   - Да, конечно. Теперь еще скажи, что ты  его  любишь!  -  от  переизбытка
чувств Гроссман пристал к какому-то прохожему, и тот шарахнулся  от  него  в
сторону:
   - Вы слышали?! Она любит своего телохранителя! Вы в это верите?!  Я  тоже
нет! Шайтан! Да никого ты не любишь! - Николай снова метнулся к бывшей жене.
- Никого! Перепихнуться на заднем сидении автомобиля -  это  еще  не  значит
доказать свою любовь. Упертая фригидная инфантилка!..
   Озлобленная донельзя, вспомнив сашины уроки,  Рената  с  выдохом  всадила
кулак в живот Нику. От неожиданности тот согнулся пополам.
   - Мы никогда, -  поучительно  постучав  ему  пальцем  по  плечу,  сказала
девушка, - не делали того, о чем ты сказал, на заднем сидении автомобиля!  В
отличие от тебя, мачо!
   И она, прибавив шагу,  пошла  вперед.  Переводя  дух,  Гроссман  повернул
голову ей вслед:
   - Ну и очень зря! Между прочим, весьма занимательно.
   Ренату он догнал только  на  набережной.  Охватив  себя  руками,  девушка
внимательно смотрела на Дон. Гроссман покружил  возле  нее,  затем  все-таки
приблизился и попросил прощения. Она молчала.
   - Ладно, согласен: я - дурак. Можешь стукнуть меня еще раз,
   - нагнувшись к ней, Ник подставил щеку и  зажмурился.  С  трудом  сдержав
серьезность, Рената отвернулась, но потом  не  выдержала  и  засмеялась.  Он
распрямился и смелее прикоснулся к ее руке.  -  Ты  же  совсем  посинела  от
холода. Где твоя кофточка?
   - В общежитии забыла... - она приложила ладонь к ноющей щеке.
   - Ну так держи мою куртку!
   - Не дури. В одной маечке ты заработаешь воспаление легких в  два  счета.
Лучше сходим за кофтой, вот и все дела...
   - А как же наставления твоего высоконравственного телохранителя,  который
в машине не... вс„-вс„, молчу! Ну так как же Шуркины предупреждения?
   - Ты на минутку поднимешься в комнату и заберешь...
   - Нет уж! Одна ты не останешься даже на минутку! Хватит мне  сегодняшнего
утра, ладонька!
   -  Тогда  поднимемся  вместе!  Ничего  страшного,  -  и  Рената  уверенно
тронулась с места. - Снова этот проклятый зуб... Боже, скоро я сойду от него
с ума!
   В это время алкоголик дядя Гена сгребал в одну кучу все  тряпье  в  своей
конуре  и  при  этом,  поглядывая  на  скулящую  от  нехороших  предчувствий
привязанную к батарее дворнягу, приговаривал:
   - Я вам покажу, в натуре, кузькину мать!
   Пес начал тихо подвывать, и алкаш, вылив что-то вонючее  на  дверь  и  на
тюфяк, запустил в него бутылкой.
   - Ты тоже заткнись! И вы пошли вон, японский  бог!  Быстро  разошлись  по
углам, щ-щ-щас-с греться, в натуре, будем!..
   Зуб болел уже так, что дергало всю правую сторону головы и в глазах то  и
дело темнело. Держась одной рукой за  щеку,  другой  -  за  бывшего  мужа  и
сглатывая противный кисловато-медный привкус,  все  отчетливее  заполонявший
рот, Рената мечтала только об одном: о гильотине.
   Они поднялись на нужный этаж. Гроссману, казалось, не  было  дела  до  ее
мучений. Он считал, что, как обычно, бывшая жена  больше  притворяется,  чем
страдает на самом деле. И потому он весьма удивился, когда увидел,  что  она
как-то расслабленно вывернулась у него из-под локтя  и  стала  проседать  на
пол.
   Гроссман машинально подхватил ее и только тут  увидел,  что  лицо  Ренаты
бледнее полотна. Так захочешь - не притворишься. С этим ее зубом надо срочно
что-то делать...
   Подкинув девушку на руках, Ник  носком  ?казачка?  постучался  в  комнату
Гарика.
   Саша вздрогнул, и подросток тут же оскалился лошадиной ухмылкой:
   - Что, Ал, испугался? Да вижу, вижу, будешь мне  тут  рассказывать...  Уж
чего-чего, а узнавать, о чем ты думаешь, я  научился!  Чему  быть,  того  не
миновать... Продолжим нашу милую беседу, братишка. Мне не терпится  услышать
преинтереснейший рассказ о том, как же ты все-таки выпутался  тогда  из  той
ситуации? Ведь мы хорошо постарались и с ладьей, и с  футляром...  Скажи  на
милость, тебя что-нибудь может удержать, кудесник? Мне, к примеру, и  амфоры
хватило...
   Телохранитель  не  слушал  его,  прохаживаясь  по   комнате   взад-вперед
беззвучными шагами. Рожа продолжала болтать:
   - Поражаюсь тебе, брат-звездочет, тебе и твоему терпению...
   Я бы уже давно заскучал среди этих приматов, повально больных амнезией...
А у ВАС ТАМ твои  похождения  еще  никому  не  надоели?  Впрочем,  ?звездный
странник? - звучит вполне в ВАШЕМ духе... Расскажи-ка мне, Ал, что  там  про
меня еще придумали за это время твои нематоды... то  есть,  извиняюсь,  твои
приматы? Снова увлекаешься коллекционированием, добрая ты душа? - в какое-то
мгновение на место рожи заступило лицо необыкновенной красоты, но холодное и
бездушное, как лед. - Подумал бы лучше о себе. С твоим упорством можно любую
гору опрокинуть, а ты, дурачок, иной раз семейную идиллию  боишься  нарушить
или детишек напугать! Мелочный ты, кудесник! Мелочный  и  нерешительный.  Не
такого я тебя знал... Помнишь, как мы с тобой реки вспять  поворачивали?  Ты
только приюти - повернем и сейчас, братишка! А еще лучше, пусть меня приютит
твоя Танрэй! Ну, не терпится мне от ее имени  чмокнуть  тебя  в  твой  точно
подогнанный зад! Такой уж я сентиментальный, Ал!
   - Долго ты будешь тянуть резину? - поморщился Саша.
   - О-о-о-о! Ал - значит ?постоянство?... Ты постоянен  в  своей  глупости,
звездочет... Поцелуй меня, и я потороплюсь...
   - Если ты сейчас не начнешь, я уйду, Тессетен...
   - Ой, боюсь, боюсь! Слушай, а ты гораздо интереснее  в  своем  мире...  А
сестричка-обезьянка - в своем, потому что только здесь она такая тепленькая,
пухленькая, душистая - и ни хрена не помнит!
   Саша повернулся к двери.
   - Не торопись,  чародей!  Просто  я  давно  ни  с  кем  не  разговаривал.
Наболело, надо полагать. Тебе ли не знать, после нашей-то  ладьи,  братец!..
Ладно, лови!
   Телохранитель сделал три шага  до  кровати,  склонился  над  кривлявшимся
уродом и прикрыл глаза. Чудовище прогнулось и зарычало...
   ...Игорь  и  родственники  Шурика  услышали  сверху  рев,  перешедший   в
мальчишеский крик. Супруга Хозяина торопливо перекрестилась и схватилась  за
сердце.
   - Шурочка! Да что же с тобой такое?! - прошептала она.
   - Пойду взгляну, - решил Хозяин, но Супруга и Гарик повисли на  нем,  как
елочные игрушки.
   - Не надо, Митенька! - уговаривала она.
   На ступеньках  послышались  шаги.  Тяжелые,  спотыкающиеся.  Пошатываясь,
прижимая к губам носовой платок, точно его  сильно  мутило,  Саша  спустился
вниз по лестнице. Глаза его были пусты, как  никогда,  в  полутьме  коридора
было заметно, что под кожей скул катаются желваки. Он указал на сумку.
   - Но тут... эт самое...только она... - Игорь вытащил оттуда большую куклу
дочери Иванченко.
   - Танрэй! - прохрипел Саша не своим голосом и грубо выхватил  игрушку  из
его рук.
   Едва он отнял платок ото рта, по  коридору  разлился  невыносимый  смрад.
Вцепившись в куклу, телохранитель вылетел на веранду. Гарик - за ним.
   - Эй, Сань! Ты куда?!
   Тот оборотился, пряча куклу за себя. Жуткое, перекошенное лицо его  вдруг
приняло нормальные черты, и в нем узнавался Саша:
   - Мне нужна лопата...  И  -  дождитесь  меня!  -  произнес  чистый  голос
телохранителя.
   - Тетя Клава! - едва слышно позвали со второго этажа.
   Супруга Хозяина и сам Хозяин ринулись наверх.
   Было уже почти совсем темно. Игорь посмотрел на часы. Саше  уже  пора  бы
вернуться. Надо сматывать удочки, пока не  поздно.  И  он  пошел  на  поиски
телохранителя. Неужели и от него, от Гарика, тоже так несло после пребывания
в той вонючей комнате?! Кошмар на улице  Вязов!  В  камере  атмосфера  и  то
приятней...
   Тут ему почудилось, что  где-то  невдалеке  лопата  звякнула  обо  что-то
твердое с характерным звоном и скрежетом.
   - Эй, Сань! Ехать пора! - осторожно высматривая телохранителя за  кустами
и стволами фруктовых деревьев, окликнул его Игорь. Никакого  ответа.  В  это
время с той стороны подул слабый ветерок и донес  невнятный  шепот  -  всего
несколько звуков, затем ветер изменил направление, и шепот стих.
   Гарик постоял еще. Суеверный страх держал его на  месте,  но  ведь  нужно
было отыскать приятеля...
   Поплутав по саду, Игорь вернулся к коттеджу.
   Саша сидел на ступеньках крыльца, бессильно согнувшись и упершись локтями
в колени.
   - Блин, Саня?! Где тебя носит?
   Телохранитель поднял голову. На веранду вышел Хозяин с ручным фонариком.
   - Заходите в дом, что же вы здесь?!
   Игорь подсел к Саше. Никаких следов омерзительного  запаха  не  осталось,
только  в  гранитных  глазах  телохранителя  в   свете   фонарика   читалась
смертельная тоска.
   - Товарищ экзорцист! Саша!
   Последний закашлялся, сплюнул в сторону и потер пальцами горло:
   - Дайте воды...  Гарик,  нам  нужно  как  можно  быстрее  быть  у  твоего
общежития...
   Супруга вынесла стакан воды и  подала  Саше.  Хозяин  вызвал  из  ?Волги?
своего шофера. Телохранитель глотал воду из стакана, и рука его  подрагивала
от слабости. Гарику казалось, что ведет он себя  слишком  не  правдоподобно:
явно переигрывает парень. Что-то тут не то...
   - Услуга,  как  говорится,  за  услугу,  -  сказал  Хозяин.  -  В  случае
необходимости рассчитывайте на мою помощь и на мои связи...  Я  знаю  многих
влиятельных  людей,  которые  выручат  вас,  попади  вы  в   затруднительное
положение. Долг красен платежом.. Так что  я  считаю,  одними  деньгами  моя
благодарность не выразится до  конца...  Денег  мало...  вы  для  нас  такое
сделали...
   Шофер возник у веранды в ожидании распоряжений.
   - Доставь их в лучшем виде... Если  ему,  -  Хозяин  кивнул  на  Сашу,  -
требуется медицинская помощь, то в городской больнице...
   Телохранитель заслонился от него рукой и встал:
   - Нет. Спасибо... нам надо быстрее в город...
   - Слышал, что тебе сказали? - этот вопрос был обращен к водителю,  и  тот
кивнул.
   За два квартала до общежития ?Волгу? обогнала сигналящая пожарная машина.
   - Скорей за нею! - Саша придвинулся  стеклу,  вглядываясь  в  темноту  за
перекрестком..
   - Светофор, - пожал плечами шофер. - Мы-то без мигалки... А что, мы  тоже
на пожар спешим?
   - Проклятье! - телохранитель распахнул дверцу и выскочил из машины.
   Светофор лениво замигал.  Водитель  перегнулся  через  правое  сидение  и
захлопнул раскрытую Сашей дверь:
   - И впрямь как на пожар! - усмехнулся он. - Пожалуй, он  будет  на  месте
раньше нас...
   Игорю снова подумалось, что раньше Саня никогда себя так не вел. Странным
- был, но таких вещей не выделывал: не его стиль. Свихнулись  они  от  своих
погонь и блуканий, и Рената свихнулась, и Саша. Оба.
   Когда ?Волга? вывернула из-за магазина перед общежитием, глазам Гарика  и
шофера представилась жуткая картина: с балконов четвертого и  пятого  этажей
валил дым, из некоторых окон - тоже. Скорее всего, горело все в коридорах.
   На четвертом этаже, прижавшись к заваренной до самого верха  решетке  (е„
составляли средней толщины полые трубы из поржавевшего, давно не  крашенного
железа), стояла женщина. Звон лопающихся стекол  вызывал  у  нее  ужас,  при
каждом новом хлопке она вздрагивала  и  вскрикивала,  и  Гарик  узнал  голос
Ренаты. Не понимая, в чем дело, он испытал  внезапный  прилив  отвращения  к
этому ничтожному, затравленному дымом существу. Жалости не было  ни  грамма,
хотелось смеяться от презрения. Она была ЖИВАЯ, такая  же,  как  и  он.  Она
испытывала те же низменные ощущения, е„ плоть точно так  же  могла  умереть,
сгинуть, сгореть. В ней  не  было  и  тени  того  неподвижного  достоинства,
которое придумал Игорь...
   - Что тут творится? - спрашивал он, расталкивая зевак. -
   Что стряслось, блин?
   - Какой-то алкаш, говорят, с четвертого этажа, поджег свою комнату! -  со
злостью ответила пожилая женщина. - Всех бы пьяниц к стенке, сволочей!
   - Ребята молодые совсем, - поддержал е„ прохожий в кепке. - Погибнуть  же
могут. Ц-ц-ц-ц!
   - Да уж типун вам на язык!  -  вмешалась  третья  сердобольная  участница
зрелища. - Туда уж бригада поднимается...
   - Проводка, видать, погорела: т„мно! - продолжал мужик в кепке. - Могут и
не найтить, в темнотище-то!
   - Типун вам!..
   Дальше Игорь их не слушал:  он  увидел  Сашу,  стоящего  возле  пожарных,
которые растягивали брезент, и бросился к нему. Тот  был  полностью  увлечен
происходящим на балконе, и ничто вокруг его не интересовало.
   - Постарайтесь раздвинуть решетку! - говорил он Гроссману.
   - С ума сошел? - ?капитан Немо? закашлялся. - Ее только орудийным залпом,
в упор...
   - Сколько вас?
   - Трое. Третья - Рената... И она еле на ногах стоит...
   - Гните прутья...
   Игорь различил  в  клубах  едкого  дыма  и  темноте  длинного  Николая  и
крепкого