ку о двух снарядах в
одной воронке.
     * * *
     - А где твой отец? На работе?
     Сердце легонько кольнуло.
     - Он погиб три года назад.
     - Погиб?
     - Эффектно звучит? - горько усмехнулся Стасис. - А суть - омерзительна!
Пьяным под поезд угодил.
     Инга прильнула к дверному косяку; на лице отразилась жалость.
     - Извини...
     - Какого черта?! - Стасис зло дернул  в воздухе свободной  рукой, ухнул
другой в самовар кружку воды. - Чего ты извиняешься?
     Инга присела на  табурет между столом и холодильником, уперла  ладони в
сомкнутые колени и заглянула снизу вверх в его глаза:
     - Тебе ведь не доставило удовольствия мое нечаянное напоминание.
     Стасис  тоже сел, провел по лицу  Инги коротким взглядом. В его  глазах
она заметила  раздражение  и боль; боль от чего-то  другого, не связанная  с
памятью об отце.
     -  Может,  я и без твоего напоминания хоть иногда  подумываю об этом? И
вообще;  ненавижу, когда из пустых требований приличия  заверяют в том, чего
на самом  деле  не  испытывают!  Знаешь,  когда при  знакомстве  мне говорят
совершенно  стандартное "очень  приятно", да  еще  и  с идиотской улыбочкой,
порой так  и  хочется сказать: "Че ты лыбишься,  придурок? Может, через пять
минут в рожу вцепишься!"
     - И что же мешает тебе это сказать?
     Стасис  опешил.  Незаметно   для  себя  он  попал  в  разряд   кухонных
скандалистов, а Инга поймала его.
     Пару  секунд они напряженно смотрели друг на друга, после чего, опустив
глаза, барышни произнесла:
     - А я думала, вся хмурь твоя напускная... Оказывается, ты по-настоящему
злой. Неужели так сильно ненавидишь людей? Что они тебе сделали?
     Стасис хотел было  ответить, что  люди обрекли на смерть его мать,  что
они же послали его в Карабах, где убивали его товарищей и ранили его самого,
что человек убил дедушку  Ахмета  и очень хотел расправиться  с ним,  только
бегством  спасшимся  от инвалидности на всю  жизнь... Очень хотел он все это
сказать, но вовремя передумал и, протирая  утомленные  глаза кулаками,  тихо
буркнул:
     - Какая тебе разница?
     - Никакой!
     На  минуту  установилась  тягостная  тишина. Инга дулась. Ожидая, когда
закипит  в самоваре вода, Стасис думал о том, что  завтра придется ползти на
работу недоспавшим и весь день слоняться по боксу хмельным привидением.
     - Чай  будешь  пить  или кофе? -  спросил  он  наконец, желая отбросить
предыдущую скандальность разговора.
     Инга еле заметно повела плечиком:
     - Не знаю.
     - Тогда чай, - Стасис поставил  на стол две чашки. - Для кофе время уже
неподходящее - скоро баиньки.
     - Ты так рано ложишься спать? - в вопросе Инги присутствовало искреннее
недоумение.
     - Мне к восьми  на работу, которую я, кстати, достаточно  ценю...  А ты
чем сейчас занимаешься? Помнится, в Москве собиралась учиться.
     -А-а! -  махнула она ладошкой. -  Бросила. Один курс окончила и поняла,
что невелик смысл убивать пять лет жизни во имя двухсотрублевой зарплаты.
     -  Неужели ты надеешься, что до самой  смерти  будешь  иметь  под рукой
состоятельных  месячных  болванов? - Стасис  заметил,  как дрогнула Инга,  и
смягчил напор: - Или планы какие имеются?
     - Не-а! Но и секретаршей работать... На большее-то не тяну!
     -  Секретаршей?   -  изумился  Стасис.  -   Так  щас   ведь  в  путевой
акционерке...
     - Вот именно - сейчас и в путевой, - вздохнула  Инга.  - Даже в богатые
фирмы берут чаще для увеселения шефа.
     - Но и  в прежние славные времена в секретарши шли те, кто  рассчитывал
иметь  много  больше  официальной зарплаты:  с  твоими данными  - это полный
верняк!
     - Много ты знаешь! - насупилась Инга, но тут же заинтригованно блеснула
глазками: - Так высоко оцениваешь мои данные?
     - Смотря применительно к чему, - напрягся Стасис.
     - Ну... - она кокетливо округлила губы. - Например, к себе.
     "Она меня доведет..."
     - Вскипел, - Стасис рывком выдернул  штепсель, немного суетливо занялся
приготовлением чая.
     Инга как-то разочарованно вздохнула, встала.
     - Ты чего?
     - Хочу взглянуть на обиталище  одинокого злюки. Хотя - она обернулась у
двери и гостиную. - Так ли ты одинок?
     Стасис ответил взглядом искреннего недопонимания.
     - То, что неженат, - это  ясно, - рассудила Инга. - Но кто-то же есть у
тебя.
     До Стасиса дошла, наконец, суть вопроса. Он устало усмехнулся, закурил,
обдумывая ответ.
     - Гоша есть у меня!
     У  барышни  ножки  подкосились.  Видя   ее  реакцию,  Стасис   от  души
развеселился и поспешил дать успокоительное пояснение:
     - Гоша - это большой рыжий прусачок, мой верный друг и товарищ.
     -   У  тебя  водятся  тараканы?  -   ужаснулась  Инга,  но  с  заметным
облегчением.
     - Повторяю: таракан.
     - И где он?
     - Ныкается в какой-нибудь своей  щели  и  крайне агрессивно  взирает на
нас. Не любит он посторонних.
     - Понятно! - рассмеялась Инга. - А могу я получить серьезный ответ?
     - В  каждой шутке есть  доля истицы, - вздохнул Стасис.  - И  вообще: с
какой  стати  я  должен  выворачиваться  перед  тобой  наизнанку?  Надо было
сплавить тебя Олегу...
     -  Ответ достоин приверженца  высоких моральных  принципов! -  фыркнула
Инга. - Но зачем они тебе?
     - Кто?
     -  Высокие,  моральные  и  принципы, -  вкрадчиво  перечислила барышня,
поправляя прическу перед большим зеркалом в прихожей.
     Стасис в недоумении пожал плечом:
     - Вряд ли они высокие. Но они мои.
     Инга включила в гостиной свет  и  замерла на секунду у порога, окидывая
комнату немало удивленным  взором. И не  японский телевизор, видеомагнитофон
да югославская "стенка" удивили ее, а неплохой порядок в обиталище одинокого
друга тараканов.
     "Все же есть у него кто-то!"
     Внимательно  взирающий  под ноги  Стасис  чуть  не толкнул се  и  спину
чашками с чаем.
     - Уборкой  сам занимаешься? - как бы безразлично поинтересовалась Инга,
с ногами устраняясь в обширном кресле.
     Еле слышно крякнув, Стасис прилег на диван, подставил под голову ладонь
упертой и локоть руки; брови скользнули вверх:
     - А то  кто же? Правда, редко до этого руки доходят.  С гостиной, слава
богу, проще - стараюсь поменьше здесь находиться.
     Инга  пригубила  горячий  чай,  еще  раз  обвела  комнату  внимательным
взглядом.
     - Ты, похоже, хорошо зарабатываешь.
     - Нормально.
     - Скромно  утаиваешь баснословные  прибыли?  - Инга кокетливо  склонила
голову набок; черный локон пал со лба на тонкую бровь.
     - Ну... - Стасис лениво поморщился. - Окладец в фирме немного превышает
две "тонны"; плюс пару-тройку сотен за сверхурочные... Прирабатываю, конечно
- иной месяц срываю две-три сотни "крошками" и кое-что в марках и "баксах".
     - Ты, оказывается, ценный жених!
     Стасису  стало  надоедать  чрезмерное  (и  какое-то нервное)  кокетство
барышни, и он раздраженно поинтересовался:
     - Да ты никак мужа ищешь?
     Пропустив мимо ушей сарказм в его словах, Инга мечтательно поежилась:
     - Всякая женщина имеет право на личное счастье!
     - Сомневаюсь, что твое связано именно с этим, - тихо произнес Стасис.
     Улыбка  медленно смазалась с  личика Инги. Она внимательно  глянула  на
отвернувшегося Стасиса, пытаясь понять, сколь серьезно он относится к своему
предположению. Если да, то почему с таким раздражением?
     А Стасис,  уставившись в узор ковра,  окончательно  трезвея,  судорожно
поежился,  глотнул  тяжело  идущий  чай.  Вспоминая  ту, давнишнюю  Ингу,  и
сравнивая ее с нынешней, он находил много странных перемен.  Он не знал, как
к ним  относиться, но чувствовал, что новая  Инга не только отталкивает его.
Было в ней теперь и нечто чертовски притягательное. Это тревожило...
     - А чего от тебя хотели те "кадры"?
     Инга  медленно повела плечами, уставилась на "Панасоник",  словно желая
непременно запомнить его внешний вид в мельчайших подробностях.
     - У? - Стасис поднял глаза на хмурую гостью.
     - Тебе-то что? - тихо огрызнулась она. - Неужели волнуют мои проблемы?
     Стасис хрипло вздохнул.  "Приколы" в настроении барышни и подкатившая к
горлу кислота изжоги подступали к порогу терпения.
     -  Любопытно, - он кашлянул, сглотнул,  морщась, тугую слюну.  - Может,
зря за тебя иступился...
     Увидев  вдруг прямо перед собой розовощекое личико  подсевшей  к дивану
Инги, он  осекся. Теплые  ладошки  мягко сжали его  свободную  от  поддержки
тяжелой головы ладонь; ноздри щекотнул аромат близкого женского тела.
     - Не зря, Стасик! - она ткнулась прохладным, гладким лбом и его колючую
щеку. - Совсем не зря!
     Стасис обалдело замер и  окончательно осознал, что вновь, как и прежде,
хочет ее прикосновений, ее шепота над ухом, ее ласки - всю ее!
     Чутко  уловив  мысли ошалевшего  парня, Инга  с  облегчением прерывисто
вздохнула и  прильнула  к  его губам  своими  -  мягкими,  ароматными,  чуть
подрагивающими в ожидании предстоящего. Потом ножка ее  мягко вклинилась меж
его ног; пружинистая грудь  ткнулась  в  его шею; рука  заботливо подхватила
опадающую голову...
     * * *
     Автомобили  неторопливо  подкатали  к  одной из  очень многих  здесь, в
Ласнамяэ, панельных  девятиэтажек и замерли  у  подъезда, где  над  входом в
подвал красовалась неоновая вывеска "ВИДЕО".
     - Ну,  что,  мужики, - Валдис заглушил мотор, махнул сидящим  в  задней
"восьмерке", - сходим в киношку?
     Все  семеро  покинули машины и спустились  в оборудованный в подвальном
помещении   видеосалон   -   типичный  продукт   совдеповской  кооперативной
"перестройки";       где      за      треху       "крошек"       пять-десять
пятнадцати-семнадцатилетних, а  часто  и двенадцатилетних зрителей,  сидя на
разваливающихся стульях в грязном, заплеванном зальчике, упивались  мерзкого
качества  копиями  дешевеньких  боевиков,   фильмов  ужасов,  а  зачастую  и
чернейшей  детской  порнухой.  За  пару последних  лет, когда  очень  многие
таллинцы обзавелись своими видеомагнитофонами, почти все  подобные заведения
просто  исчезли или  сменили профиль.  Однако этот салон еще жил,  открыв  и
прокат кассет, что позволяло удерживать определенный доход.
     Узенький коридорчик, в который спустились "гости", упирался в  стол. За
ним  сидели  два  работника:  "оператор"  Вася -  выглядевший  старше  своих
двадцати пяти длинноволосый брюнет,  и новенький билетер - совсем еще  юный,
огненно-рыжий паренек со слишком бледным для молодого человека лицом.
     - Половина фильма  уже прошла, ребята, - юнец оторвал голову от тетради
с какими-то записями.
     Он хотел  сказать что-то еще, но  узнавший вошедших Вася  толчком локтя
остановил его.
     - Жаль! - огорчился Валдис, оперевшись в стол кулаками и воздвигнувшись
над пареньком. - Но вы ведь прокрутите для нас с начала, правда?
     Рыженький проглотил возникший в горле комок и стал уменьшать свои и без
того крохотные  размеры.  До  него  дошел  скрытый  в  словах  ухмыляющегося
здоровяка смысл: "Бить будем!"
     К счастью, Валдис мгновенно потерял всякий  интерес к неопытному юнцу и
перевел сияющий угрозой взгляд на покрывшееся испариной лицо Васи.
     - Как бизнес?
     "Оператор"  молчал; он  прекрасно  понимал,  что к делам салона интерес
Валдиса минимален, и любой ответ будет пропущен мимо ушей.
     Некстати  для  себя  рыжий  несмышленыш решил  вдруг  встрять  в  чужой
разговор.
     -  А  что вы хотите? - робко  вопросил он. Валдис  широко  улыбнулся  и
похлопал его по покатому плечу.
     - Бить будем, дружок.
     Парнишка пугливо  отшатнулся, уперся спиной  в спинку стула и  обиженно
всхлипнул:
     - Мы же вам ничего не сделали!
     Чабан залился хриплым хохотом, вяло подхваченным остальными.
     - А что бы ты хотел нам сделать? - он подошел к  столу,  положил потную
ладонь на бритый затылок рыжика  и резким рывком ткнул его лицом в тетрадь -
не очень сильно, но больно.
     Заикаясь  от рвущегося наружу страха и  все поглядывая  на уткнутого  в
стол напарника, Вася поспешил отвести от себя возможный удар:
     - Н-но мы-то п-причем? Мы же  на К-костика  работаем...  Он все решает!
Нас-то ваши дела не касаются!
     На идеально гладком лбу Валдиса прорезалась едва замочная морщинка:
     - И где же он - К-к-костнк?
     -  Сорвался  куда-то в Россию!  - готовно выпалил Вася. - Н-наверное, в
Москву - за кассетами.
     Валдис приблизил к нему лицо - в нос ударил терпкий запах ужаса.
     - Ты ведь в курсе его дел, Василий?
     Тот качнул головой; на кончик носа стекла крупная капли пота.
     - Так в чем беда? Почему он перестал ценить нас?
     Вася судорожно сглотнул - врать не было смысла.
     - Вы-то гарантировали ему неприкосновенность... - он еще раз сглотнул -
сошедшие  с ума железы  вырабатывали слюну  безостановочно. - А пару  недель
назад заявились громилы какого-то Хлыстова...
     - Хлыста? - недоверчиво переспросил Валдис.
     -  Не знаю я  его!  -  взвизгнул  Вася.  -  Слыхал только, что какой-то
местной мафией заправляет,
     -  Опять Хлыст,  -  буркнул Чабан  негодующе;  он так  возмутился,  что
отпустил голову бедного паренька, со вздохом отвалившегося от крышки стола и
сползшего с края стула на колени; на исписанном тетрадном листе  в  память о
нем остались мутно-синие разводы.
     - Что потом? - сухо поинтересовался Валдис.
     Вася резко дернул плечами:
     - Трогать нас они  не стали. Просто предложили Костику свою "крышу", да
еще и на выгодных условиях... Что ему оставалось делать?
     - Потому-то и слинял! - хмыкнул Казбек. - Надо было нам позвонить. Вася
понуро шмыгнул:
     - Что бы с нами стало, пока бы вы приехали? А эти всегда здесь...
     -  Что?  - Валдис  скомкал  в  цепких руках рубашку  на  груди парня  и
подтянул его к себе. - И сейчас?
     Вася  нещадно   заморгал  куцыми  ресницами   и   понял,  что   главные
неприятности еще впереди.
     - Да...
     "Бригадный"  глянул на  Коготка.  Поняв  задачу  без лишних  слов,  тот
заглянул в  зальчик  и  поднял  ладонь  с  двумя вытянутыми пальцами.  Потом
прикрыл дверь и изумленно хихикнул:
     - Сидят у двери два каких-то дохлика!
     Валдис недоуменно усмехнулся, ослабил стягивающую Васину рубашку руку:
     - Зови их!
     Парень вздрогнул,  обреченно сгорбился и заковылял на непослушных ногах
к двери.
     * * *
     Стасис застыл  на пороге и обалдело уставился на Ингу - никак не ожидал
он, что она так долго будет задерживаться в его доме.
     - Как точно я угадала! - довольная собой барышня обхватила его за шею и
чмокнула в щеку. -  Ужин только  что сготовлен, -  она чуть  отодвинулась  и
ожидающе  глянула на  Стасиса;  тот не был пока  способен  ответить что-либо
вразумительное;  и она с тихой  усмешкой продолжила: - Еда  не ахти  какая -
приготовлена  ведь  на основе запасов твоего  холодильника  и моих невысоких
кулинарных способностей. Но это лучше, чем хлебные корочки.
     Она кокетливо хихикнула и вновь заглянула в его глаза:
     - Ну, гожусь я на роль любящей жены?
     "Странные  эти существа - женщины! С одной  стороны  - изо  всех чахлых
силенок рвутся к свободе и независимости. И в то же время, с другой..."
     Судя  по   всему,  Инга  угадала  ход  мыслей  Стасиса,  спрятанных  за
рассеянной улыбкой. Она обиженно отошла на шаг назад:
     - Иди мой руки - и к столу.
     Они молча  поглощали  жареную  картошку  с  яичницей  и запивали ее  не
слишком  свежим  кефиром.  Инга мельком  поглядывала на Стасиса  и при  виде
подрагивающей в его руке вилки прятала в ладонь неодолимую улыбку. Надо же -
стесняется, оказывается!
     Он и  впрямь  был  смущен.  Однако  не  столько  присутствием во  время
интимного процесса питания кокетливой девчонки, сколько  тем, что вспомнил о
проведенной с ней ночи. Случись такое лет в семнадцать
     - неделями  отходил бы от  кайфа! Однако нынешние впечатления его  были
подозрительно туманными...
     Только вот отказаться от повторения он все же не сможет.
     -  Что  новенького  на  работе?  -  Инга  между  тем  решила  развивать
понравившуюся ей роль внимательной супруги.
     Стасис протяжно вздохнул, глянул на нее исподлобья:
     - Все по-старому. А как детишки? Хорошо себя вели?
     Жмурясь  и розовея, некоторое  время Инга боролась с  приступом  смеха,
после чего очень серьезно и даже с грустью спросила:
     - Сколько бы ты хотел иметь детей?
     Стасис досадливо поморщился, уткнулся в пустую уже тарелку.
     - А я двоих, - совсем тоскливо поведала барышня.
     Зазвонил телефон.
     -  Спасибо за ужин! - Стасис вскочил, суетливо сунул посуду в  раковину
умывальника.
     Пока он  разговаривал  с Олегом,  Инга мыла  тарелки,  лишь на  секунду
вспомнив о  ненависти к этому делу, и думала: как в жизни бывает все странно
и совершенно неожиданно!  Могла ли она еще месяц назад представить себе, что
не просто встретится с этим странным  Петраускасом, но и будет  жить у него,
готовить ему, наконец, спать с ним? Ей и в голову никогда  бы не пришло, что
он окажется способен заинтересовать самим фактом своего существования.
     Хотя - было же... Детство, конечно, но ведь было!
     "Любопытно, а что он думает обо всем происходящем с нами сейчас?"
     Почти  ничего.  Стасис  воспринимал  случившееся  словно  сквозь  сон -
настолько ирреальным ему это казалось. Самое  главное  - бессмысленным. Ведь
ничем путным сей театр абсурда закончиться не может.
     Но  соблазнительница  ночь  вновь  сблизила  их,  заставив  отмести все
раздумья...
     - Стасик, -  все еще тяжеловато дыша,  Инга плотнее прижалась к нему. -
Что же с нами происходит?
     -  Откуда я  знаю,  -  едва  слышно  пробурчал  тот в ответ. - Но долго
продолжаться так не может.
     Ее пушистые ресницы щекотнули мочку его уха.
     - А как может?
     Стасис молчал. И она поняла: не знает.
     -   Что  это  было?   -  Инга  коснулась  кончиками  пальцев  пунцового
треугольного шрама под сто коленом.
     -  Осколок... -  в  горле  его  клокотнуло; всякий  раз при  этом слове
всплывал в памяти запах гниющего мяса.
     -  Ты  воевал  там?  -  вместе  с  удивлением  в  голосе  ее  слышались
раздражающая никчемностью жалость.
     - Давай спать...
     * * *
     С ритуальным уже волнением Валдис  отодвинул дверь огромной  гостиной и
на миг застыл на пороге.
     Хан  восседал  в  черном  кожаном кресле  улы6ающимся  лицом  навстречу
любимцу.
     - Рад тебя видеть!  - его  в  меру  крепкий  кавказский акцент странным
образом подчеркивал эмоции. - Присаживайся.
     Невзирая  на  все  недавние  неприятные  события,  Хан  был  в  хорошем
настроении.  Одной  рукой  он  поглаживал  сводящую  женщин  с ума  округлую
смоляную  бороду, другой разлил в бокалы на низеньком столике так любимый им
"Вана Таллин".
     По  отсутствию Лейлы, обычно  ухаживающей за хозяином  и  его  гостями,
Валдис понял серьезность предстоящего разговора.
     - Итак, - Хан поставил бутылку в центр столика. - Насколько  я понимаю,
Хлыст нападает на нас осе более решительно?
     Валдис  закинул ногу на ногу, будто размышляя, выждал коротенькую паузу
и дал приличествующий его положению осторожный ответ:
     - Похоже.
     Они чокнулись, пригубили тягучий напиток.
     - Никак не могут вернуть прежнее качество! - огорчился Хан, разглядывая
бокал на свету. - Расскажи подробнее об истории в салоне - какие выводы?
     Валдис был  любимцем Хана. А  посему обладал  редкой в окружении  босса
привилегией иметь  по отдельным вопросам собственную  точку зрении. Подобное
позволялось даже не  всем  телохранителям  -  ближайшим подчиненным и  самым
доверенным  лицам.  Валдис  не  входил  в их  число по одной  совсем простой
причине  -  срок  не  подошел.  Будучи  человеком  в  определенных  пределах
консервативным, Хан не торопил события, предпочитая быть в любимце абсолютно
уверенным; да  и опыт  "бригадного"  не мог  быть  лишним на  высшей