стоянно  попадала
раненая рука.
     Волею поединка их занесло уже на  антресоли,  где они дрались на  узком
пространстве между стеной  и бортиком,  перемещаясь лишь взад-вперед. Ниндзя
горел желанием сбросить Стасиса вниз,  но, познав  превосходство того в силе
мышц, избегал вступать в чреватый скверными последствиями ближний бой.
     Один  раз ему удалось изловчиться, оказавшись  между стеной и Стасисом,
упереться  спиной  и обеими  ногами столкнуть его  с яруса. С треском  круша
бортик, Стасис успел ухватить  ниндзя за ногу и увлечь за собой. Более того,
во время короткого полета он умудрился оказаться над ним  и приземлиться уже
не на ковер, а на смягчившего удар противника.
     Естественно, Стасис и пришел в  себя быстрее.  Пока ниндзя  корчился на
ковре, с прерывистым кашлем пытаясь вернуть легким утерянный ритм, он сорвал
с него капюшон-маску и вскочил на ноги.
     Все сомнения мгновенно улетучились - перед  Стасисом  валялся тот самый
майор КГБ, который несколько лет назад убил дедушку Ахмета!
     Майор-ниндзя, наконец, совладал с дыханием, не  очень  резво вскочил на
широко  расставленные  нетвердые ноги, раскинув руки, еще  туманными глазами
уставился на Стасиса.
     -  Я тот самый дезертир, за  которого ты убил Ахмета! - крикнул Стасис,
брызжа слюной гнева; вялое лицо экс-кэгэбнста исказилось гримасой презрения.
- Тогда я струсил, не вступился... Пришла пора вернуть долг!
     Он разорвал  черный лоскут надвое и  набросился на  врага, ненавистного
теперь вдвойне. Вся  ненависть  за смерть деда и пережитые недавно испытания
обрушилась на потерявшего былую прыть ниндзя.
     Стасис бил его с невероятной мощью, снося ногами из стороны в сторону и
лишая всякой  воли  к  сопротивлению. С  каждым  ударом  на  его  кроссовках
прибавлялась густая кровь "честного капиталиста",  щедро брызгавшая на ковер
из-под лопающейся  кожи.  Когда  ниндзя уже едва  держался  на полусогнутых,
беспомощно  хрипя  и  водя  руками  в поисках хоть какой-то  опоры, Стасис с
шумным вздохом сконцентрировал  все последние силы  и с  крутого разворота с
оглушающим криком буквально вонзил ступню в его грудь.
     Разлился громкий хруст ломающихся костей, и чудовищная инерция швырнула
экс-майора на подпирающий ярус столбик.  Бревно не  выдержало, завалилось, и
метра три яруса обрушилось на поврежденного, погребая его под досками.
     - И этот низко пошел... - тяжело пробормотал Стасис, с натужной улыбкой
глядя  на  все   еще  связанных  друзей,  прокашлялся  и  устало  присел  на
окровавленный ковер. - Видать, и впрямь к дождю.
     * * *
     Стасис  блаженствовал.  Он  с  вожделением  посасывал  вторую  сигарету
подряд,  попивал  жгучий   кофе  из   радченковского  термоса,   наслаждался
прикосновениями нежных пальчиков молоденькой медсестры, накладывавшей на его
еще горячее тело повязки, и тихонько посмеивался, взирая  сонными глазами на
царящий  вокруг переполох. Ему впервые доводилось видеть полицию в настоящей
работе...
     В паре  метров  от "скорой", в  которой приводили в порядок  Стасиса, в
полицейском "Мерседесе" сидел Игорек и, почесывая заклеенную пластырем щеку,
давал насупленному Крийзиману  свои показания. Минуту назад  старые знакомые
изрядно   повздорили   -   Стасис  откровение  оплевал  противного  служаку,
вздумавшего вновь лепить ему какой-то вздор своего больного воображения...
     - Кайфуешь? - дружески поинтересовался подошедшей Радченко.
     - Ага!
     - Ну и натворили вы дел!
     -  Такова  наша трудовая жизнь...  Кстати,  могу я теперь надеяться  на
доопупенный сон в родимой постельке?
     Радченко почесал затылок, глянул на излучающего раздражение Крийзимана.
     - Не мешало бы взять у тебя показания...
     - Но можно же отложить это на денек! У вас и без меня работы будет пока
в избытке.
     - Ладно! - махнул Радченко. - Вали - отсыпайся!
     Игорек вскоре освободился, нагнал отошедшего от "скорой" Стасиса.
     - Пошли домой, а? Ну их к чертям лешим!
     Стасис присел на капот одной из полицейских "девяток", пожал плечами:
     - Я туда и собираюсь. Олежку только надо найти...
     -  Да  он  так  увлекся  одной  сестричкой,  что  всерьез нацелился  на
госпитализацию.
     - И черт с ним!
     - А  может поехали  ко  мне  на  дачу, а?  - предложил Игорь, когда они
подошли к воротам.
     - Нет уж! - живо отреагировал тот. - Я домой хочу.
     Они вышли  на дорогу,  по  которой предстояло  прошагать до  "Москвича"
около  половины  километра. Начинало  светать,  что  в их  глазах  приобрело
символичность  приходящего  на  смену  загадочной,  холодной  ночи  теплого,
возможно, солнечного дня.
     - Стасис!
     Он замер, резко обернулся.
     Из кустов вышла растерянно улыбающаяся Инга.
     - Ты-то как здесь оказалась?
     Потупившаяся барышня остановилась в паре метров от друзей:
     - Это я привела сюда полицию.
     - Ты? - изумился  Стасис и оторопело  глянул  на  Игорька,  пожавшего в
ответ плечами: "Не сами же они приперлись".
     Некоторое время все трое  молча разглядывали асфальт, после чего Стасис
решительно отчеканил:
     - Все равно между нами не может быть больше ничего общего.
     Инга встрепенулась, подалась вперед, желая что-то сказать.
     - Стой! - словно защищаясь от нечистой силы, Стасис выставил руки перед
собой. - Хватит, ей-богу! От тебя у меня одни неприятности!
     Извиняясь,  Игорек  пожал  плечами  и   последовал   за  другом,  хмуро
покусывающим губу.
     - Э, мужики! - раздался позади голос Олега.
     Друзья  обернулись  и  с  усмешкой  воззрились  на  ковыляющего  к  ним
студента, которому явно мешала плотная повязка на совершенно  трудоспособном
колене.
     - Они там о какой-то операции  болтать начали, - возмущенно объяснил он
свой побег. - Сегодня меня уже пытались резать - хватит!
     Друзья от души  посмеялись, собрались было продолжить путь.  Но  Стасис
удержал  их, глянул  на  Ингу,  сидевшую  невдалеке  на травке и  с  грустью
обнимавшую согнутые в коленях ноги.
     - Тебя куда подбросить? - крикнул он ей с едва сдерживаемой улыбкой.
     - К черту! - огрызнулась она.
     -  Нет  уж,  -  тихо  засмеялся Стасис. - Только не  ко  мне! Может,  к
предкам?
     Инга размышляла  недолго - до  тех пор, пока не  стал вдруг накрапывать
дважды предсказанный дождик...
     *EEK - так в Эстонии сокращенно называются кроны
     " ДШБ - десантно-штурмовой батальон
     " шакен  -  метательный снаряд в форме звезды  с различным  количеством
"лучей", изготовленный из прочнейших металлических сплавов




        Андрей Шахов.
        Таллинские палачи 2

---------------------------------------------------------------
     © Copyright Андрей Шахов
     Email: deanvl@hot.ee
     Date: 17 Oct 2002
     Опубликовано 1997-1998 гг. в еженедельнике "День за днем".
---------------------------------------------------------------


        "СУДНЫЙ ДЕНЬ"


     - У-у-у, собака два нога! - красочно хэкая, пробасил Степан Тимофеевич,
хмуро глянул на упрятанные в замасленную ладонь кости.  - Чтоб ты посинел да
свалился! -  пожелал  он  соседу  и  земляку-приятелю  Алексею  Николаевичу,
превратившему  расклад  на  столе  в  крайне  для  него  неудобоваримый.   -
"Голышкявичуса" ставлю!
     Степан  Тимофеевич  с маху  треснул костью  по столу,  немного  неловко
пристроил  ее к короткой пока ветке  и втянул глубоко в легкие терпкий дымок
"Примы".  Он  относился к тем редким  людям, которые, будучи трезвыми, ни  в
коем случае не курили. И появление в узловатых пальцах
     "отстрелянной" у  кого-нибудь сигареты служило  верным  признаком того,
что он заглотил пару сотен граммов и "пошел на взлет".
     Стасис закрыл "четверочным"  долго тянувшуюся к нему  ветку и глянул на
часы. До конца обеденного перерыва оставалось неполных двадцать минут. Из-за
царившей в курилке духоты пропало всякое  желание забивать "козла" до самого
финиша, и Стасис твердо решил покинуть игроков после первого же вылета.
     -  Да что  ж такое?! - взревел Степан  Тимофеевич,  под  всеобщий хохот
отбил  пальцами по столу звучную  дробь, что говорило об  отсутствии  у него
нужных костей, и  грозно глянул на Алексея  Николаевича. - Что ж ты играешь,
как "Филька в дудку", басурманин ты лысомакушечный, скользкая твоя душонка?
     Обладатель перечисленных качеств хитро усмехнулся,  покрутил в коротких
пальцах одну из костяшек и попытался оправдаться:
     - Нечего мне больше ставить, Степ. Потерпи уж...
     -   Рога  поотшибаю!  -  протяжно   пообещал   Тимофеич  и  для   пущей
убедительности выпятил вперед узкую грудь.
     Жуткая угроза вызвала очередной взрыв хохота игроков и болельщиков - по
объемно-весовым  показателям  Тимофеич уступал "лысомакушечному басурманину"
раза в полтора.
     Как  Стасис  ни  старался,  но  "шестерочный"  ему  все же  "отрезали",
превратив не очень страшные двенадцать очков в смертельно опасные пятьдесят.
     - Тьфу на вас всех, - элегантно попрощался он и вышел на свежий воздух.
     Солнце  палило  нещадно. Стасис  стянул с  плеч  надетую  на голое тело
рабочую куртку  и  побрел  за стояночный бокс, где между забором и дюралевой
стеной   находилась   небольшая   заасфальтированная  площадка,   наполовину
заставленная барабанами с кабелем и ржавыми ковшами крановой механизации. За
одним  из ковшов  находился персональный  лежачок Стасиса, известный бригаде
как  его  "кабинет",   ибо,  удаляясь  в  свободные  минуты  позагорать,  он
предупреждал: "Ежели кому понадоблюсь - я у себя".
     Стасис  присел на лежачок и жадно закурил. Сегодня это была лишь третья
сигарета - медленно, но упорно он бросал курить.
     Всего пару лет назад такое и в голову не могло прийти.
     Стасис вспомнил тот солнечный июньский день позапрошлого года, когда он
встал с постели после двенадцатичасового сна  и почувствовал себя совершенно
новым  человеком. Его  переполняла  гордость  за себя и своих друзей Игоря и
Олега: оказавшись в самом пекле бандитских разборок, они не только выстояли,
но  и  победили!  После этого  не могло не казаться, что  жизнь прекрасна  и
удивительна.
     Да уж - удивительна...
     Поначалу и в самом деле все обстояло очень неплохо. Стасис и его друзья
с  интересом прошли через следствие, весьма  артистично выступили  на суде в
качестве   главных  свидетелей  и  с  удовлетворением   сложили  сумму  лет,
полученных Ханом, его уцелевшими людьми и экс-гэбистом Талыкбаевым.
     Но скоро  все пошло  наперекосяк.  Всего  через три  недели после  суда
сбежал чертов экс-гэбист-ниндзя, чем  ненашутку  перепугал Стасиса.  Кому  ж
охота  иметь  отвратительную  возможность в  любой  момент  и  даже на самой
запруженной народом  улице получить  в спину отравленную  иглу или  еще чего
похлеще? А то,  что Талыкбаев непременно захочет отомстить  опозорившему его
мальчишке из автосервиса, не вызывало никаких сомнений.
     Долгие  недели  Стасис не находил  себе  места,  до  предела  ограничил
передвижение по городу,  ночевал нередко  у знакомых и чуть ли не  у каждого
встречного виделись ему знакомые раскосые глаза. Если бы полиция знала,  что
отрастивший усы  и  напяливший бейсболку Петраускас  ходит по городу объятый
ужасом  и вооруженный  целым арсеналом  шакенов,  дротиков,  ножей и  прочих
орудий убийства!.. Впрочем, Радченко подозревал: ведь это он сообщил Стасису
страшную новость.  Только чем он мог помочь  кроме сочувствия и активных, но
практически бесполезных поисков матерого профессионала КГБ?
     Стасис стал выкуривать больше двух пачек в  день,  но и  эти  супердозы
никотина  напряжения не снимали.  Буквально через  месяц нервы дали  сбой  -
пришла  полная  апатия. Даже  потеряв  работу, он  не  стал  утруждать  себя
поисками выхода из положения - просто безвылазно засел дома.
     С  работой,  кстати,  очень  интересно  получилось.  Дело  в  том,  что
последние  месяц-два, после  того как  дирекция  сервиса  взвинтила  цены на
услуги,  клиентура фирмы стала  резко сокращаться. Плохо дело.  Но никто  из
рабочих  и  не подозревал,  что  очень скоро  последует банкротство  и почти
поголовное  сокращение  штатов.  Никто  толком  ничего не  понял:  винили  и
конкурентов, и болванов-управленцев. Но дважды два  все-таки четыре - нечего
тут ломать голову и подозревать три или надеяться на пять!
     Человек  совсем  не  тупой,  директор  сервиса  давно  понял,  что  так
называемое "государственное акционерное  общество", посредством элементарных
махинаций  приносящее ему немалый "левый"  доход,  может дать много  больше,
если сделать его своим. Вот  он  и подвел  фирму под банкротство, после чего
сам же  и купил  на  псевдоаукционе за  очень символическую  сумму. А  через
несколько  дней  после  этого  вошел  со  своей  собственностью  в  солидную
автоторговую фирму крупным совладельцем.
     В  конце  августа  к  Стасису  приехала  Инга,  поступившая в  какой-то
институт дизайна в Питере. Думала отдохнуть пару недель перед началом учебы.
А вошла  в  квартиру,  ужаснувшую ее  затхлым бардаком,  в центре которого в
давно не стираной постели валялось нечто, отдаленно напоминавшее  известного
ей Стасиса.
     Именно  Инга  вернула  его  к   жизни.   Она   терпеливо  ухаживала  за
обезволившим героем: мыла, обстирывала, кормила чуть ли  не с рук, ежедневно
вытаскивала   его  на  свежий  воздух.  Вообще-то,  все   ее  усилия  давали
незначительный  эффект;  до  тех пор, пока она не додумалась  убедить  давно
растерявшихся Олега и  Игоря заставить Стасиса вновь заняться "этой чертовой
борьбой". И - о  чудо! - Стасис быстро пришел  в себя, упорными тренировками
стал возвращать прежнюю спортивную форму и даже решил бросить курить. К тому
времени  уже  стало ясно, что  ниндзя Талыкбаев вряд ли объявится, и  Стасис
вновь ощутил вкус к жизни.
     С работой помог  Игорек, вернее,  родственник его жены Нины. Он устроил
Стасиса все тем же автоэлектриком в одну из ремонтных бригад торгового порта
"Кесклинна  Садам".  Заработок  был  пониже  прежнего,  но  и  вкалывать,  в
общем-то,  приходилось меньше.  Бесило, правда,  отсутствие  зачастую  самых
необходимых запчастей  и инструментов,  зато тупость разъезжающих на  крутых
авто начальников  и начальничков откровенно забавляла. В общем,  Стасис  без
надрыва отрабатывал свою  стабильную зарплату  и потихоньку строил планы  на
будущее...
     -  Стас! -  из-за угла  бокса высунулась рыжая  голова  Димки  - самого
молодого члена бригады. - Механик сказал, чтоб ты шел на контейнерный - "сто
девяностый" не заводится.
     "Наверняка стартер "сгорел"! -  подумал  Стасис,  поднимаясь.  -  Уже в
четвертый раз. А новые,  козлы,  не заказывают  - не на  что  будет лимузины
содержать!"
     Стасис  было  насупился, но тут же развеселился, вспомнив, как  однажды
начальник портовой  механизации  посочувствовал  слесарям,  матом  и  божьим
словом пытавшимся  загнать  в  ступицу  подшипник по размеру из имевшихся на
складе  самый   близкий   к  расколовшемуся  оригинальному,  но   все  равно
великоватый. Похлопав мужиков  по  плечам, он  многозначительно  покивал  да
поцокал и порекомендовал сточить подшипник до нужного размера. Напильником.
     Такого веселья в порту было сверх головы.
     * * *
     - Присаживайтесь,  - полковник указал  гостю  на жесткий стул  у своего
стола. - Вот-вот должны позвонить ваши парни на "Екатерине".
     Хан достал из  внутреннего  кармана  пиджака  тонкую сигару,  предложил
полковнику.
     - Благодарю, я редко курю, а момент сейчас не самый подходящий.
     Хан пожал плечами и закурил.  Как и в прежние годы, он здорово смахивал
на благородного кавказского князя. Год тюремного заключения не повлиял ни на
его облик, ни  на привычки. Пару лет назад лишившись очень многого, он сумел
сохранить свое прежнее лицо.
     Полковнику  Волину  нравилось  иметь дело с  таким серьезным человеком,
который, хоть и сдал  былые позиции,  но  сумел  создать из обломков некогда
подвластной  ему  организации  новую, довольно  серьезную структуру. За  ним
следила даже Полиция безопасности, которую в стране называли "КаПо"", но Хан
пока  переигрывал  эстонских  комитетчиков.  Такой умелый  игрок  не  мог не
вызывать уважение.
     Хан,  в свою  очередь,  уважал  и  ценил полковника, почему и  стал его
партнером в столь рискованном деле...
     Тонко затренькал мобильник Волина.
     - Слушаю, - он долго внимал, затем уточнил: - Сомнений нет?
     Сложив аппарат, полковник усмехнулся:
     - Похоже, вы рассчитали абсолютно точно...
     Хан пустил длинную струю дыма,  одарил Волина  блеском безупречно белых
зубов:
     - Главное теперь, чтобы все подучилось не слишком просто, а то,  не дай
бог, заподозрит неладное...
     -  При  таком-то  напряжении?  -  усомнился  полковник.  -  В  подобном
состоянии  человек может  не  обратить  внимания  на  перелом ноги...  -  он
побарабанил пальцами  по крышке стола, вновь взялся  за телефон.  - Рымарев?
Вот что, майор, пусть группы  располагаются  у своих объектов.  Готовьтесь к
захвату, - он отложил телефон и крикнул: - Каневский!
     В дверном  проеме возник  коротко  стриженный,  рослый  детина с лицом,
лишенным  выражения  каких  бы то ни  было  эмоций. Под  немного  мешковатым
темно-серым костюмом и черной рубашкой скрывалась гора литых мышц.
     - Зови этого...
     - Куузика, - подсказал Хан.
     В комнату вошел молодой  светловолосый  парень  с чуть прыщавым лицом и
пугливо глянул на Хана. Куузик слыхал, что еще не так давно любой человек по
рангу ниже "бригадного" видел лицо  шефа только перед смертью. Про Волина он
ничего не знал, так что особых эмоций к нему и не испытывал.
     - Патроны получили? - спросил полковник.
     - Да.
     - Как стрелять проинструктированы?
     - Учтите: никаких накладок быть не должно. Головой отвечаете.
     - Да,  я  знаю, -  с  сильным акцентом произнес парень и  отвел глаза в
сторону.
     -  Только  без нервов!  -  поморщился Волин. - Задание элементарное,  а
качественное исполнение  будет оплачено  сверх  головы. Так что  ступайте  с
богом. Желаю удачи.
     -  Спасибо,  - пару  раз  моргнув, парень  неловко  развернулся и ушел.
Полковник хмуро глянул ему в след:
     -  Слабоватое  звено. Неужели из  таких  сопляков и  состоит  эстонская
полиция?
     - Преимущественно, - кивнул Хан. - Кого  еще  можно  заманить  на такую
зарплату? Но с заданием парнишка справится.
     - Надеюсь, - вздохнул Волин. - Иначе возникнут ненужные нам осложнения.
     На минуту полковник призадумался.  Как главный  организатор операции он
был  обязан  ни  о чем  не  забыть, не  упустить ни  единого  нюанса.  Иначе
тщательно подготовленная операция могла провалиться.
     Хан  курил, изредка  бросал взгляд на полковника  и  предавался мечтам.
Ранее род  деятельности не  позволял  ему этого:  мечтательность таким людям
противопоказана.  Но  он  подошел  к  последнему,  крупнейшему  делу,  после
которого  твердо  решил  завязать  с  прошлым,  вынырнуть  совершенно  новым
человеком  где-нибудь на Антильских островах, сделать за пару лет так, будто
именно принадлежащие ему  швейные фабрики  в Пакистане  и  Эмиратах принесли
вдруг  неслыханные барыши, и  зажить спокойной жизнью достойного миллионера.
Попотеть над этим придется изрядно, но такая работа только в радость!
     Волин подошел к  окну, глянул сверху на тихую таллинскую улочку. Раньше
он часто бывал в этом городе  и искренне любил его -  как прекрасную частицу
тогда еще  могучей и громадной Империи, коей он служил верой и правдой, и ни
на миг не  сомневаясь,  что  занят архиважным, достойным сильного мужчины  и
верного сына своего Отечества делом.
     Давно это было.
     Первую  трещинку  его  железные  убеждения  дали в  Афганистане.  Самое
обидное, что в плачевном исходе войны была виновата не армия. Оснащение было
приличным, солдаты поступали не  самые худшие, а те,  кто  в  первые полгода
в