акой?  -  прорычал  Филип.  После  наркотика
раскалывалась голова. Хотел было поднести руку ко лбу, но  не  смог.  Бросил
взгляд на подлокотники: каждая рука зажата парой специальных наручников.
   - Меня зовут Фримен, - сказал человек. - Но это так, к слову.
   - Фримен? - переспросил Филип.
   - "Невада. Спецкурс самозащиты". Я  имел  беседу  с  вашей  приятельницей
Сарой Логан. Как раз накануне того,  как  вы  с  нахрапистостью  заправского
киногероя нагрянули в "Пик Штурман".
   - Вы были там? - проговорил Филип.  Приступы  головной  боли  накатывали,
парализуя волю.
   - Я начальник этой  базы.  Должен  вам  заметить,  доставили  нам  немало
хлопот. Мы вас недооценили,  -  Фримен  дернул  подбородком,  усмехнулся.  -
Бедный старина Харки. Мог ли он ожидать, что в него станут стрелять!
   Фримен сунул руку в карман брюк, вынул ключ, присел перед серой коробкой.
Открыл замок, откинул крышку, начал извлекать какие-то металлические детали.
И когда стал собирать, стало ясно, что это какое-то необычного вида  оружие:
короткоствольное, с  трубчатым  прикладом,  а  рукоятка,  как  у  пистолета.
Последнюю деталь - округлый ребристый магазин -  Фримен  вставил  с  щелчком
прямо перед затвором.
   - Это боевая винтовка "Валмет М-62", - сказал  Фримен,  кидая  взгляд  на
Филипа. - Финская. Последняя  модель.  Сто  пятьдесят  выстрелов  в  минуту,
радиус действия до девятисот метров. Ваша цель будет  гораздо  ближе.  Легче
попасть.
   - Не буду я никуда стрелять! Фримен улыбнулся.
   - Будете, будете! Во всяком случае, так решат следователи ФБР. - Он полез
в коробку, извлек очередную  деталь.  Вторую,  точно  такую  же  рукоятку  к
винтовке. - На этой штучке чудно отпечатались ваши  пальчики.  Ее  зажали  в
вашей  руке,  пока  вы  пребывали  в  прострации.   Деталь   съемная.   Если
понадобится, мы вставим нужную, с вашими отпечатками.
   - Мне что, со скованными руками стрелять? - спросил Филип. Пот  бежал  со
лба, живот сводило судорогой.
   - Наручники снимут с вас мертвого, - сказал Фримен  непринужденно,  будто
называл очередной ход пешки. - Самоубийство задумано  двойное.  Надо  отдать
должное Тодду, он сконструировал  исключительно  изящную  операцию.  Никаких
пробоев. - Снова Фримен улыбнулся, поставил винтовку  на  пол,  прислонив  к
подоконнику. Опять полез  в  ящик,  вынул  баллончик,  похожий  на  тюбик  с
краской. Отвинтил крышечку, подошел к кровати, встал на  нее  ногами,  нажал
кнопку и принялся шипящей струей выводить алым по рисунчатым обоям: "Бригада
дьявола".
   - Черт... - пробормотал Филип, - бред какой-то...
   - А по-моему, просто замечательно! - возразил Фримен, шагнув с кровати на
пол. Завинтил крышку, подошел к  Филипу  в  кресле,  взял  за  руку,  вложил
баллончик, сжал пальцы Филипа на корпусе. Затем,  придерживая  баллончик  за
ободок  кончиками  пальцев,  отнес  его  к  окну,  поставил  на  подоконник.
Обернулся к Филипу, изобразив на  физиономии  скорбную  улыбку.  -  Неплохая
деталь! Ваши пальчики на корпусе винтовки, на баллончике с краской, ваше имя
в книге регистрации...
   - А как же вы? - спросил Филип. - Портье не мог вас не видеть.
   - И что из этого? Я был и ушел. Кому я интересен? Таких тысячи.  Существа
с   невысоким   интеллектом   не   усмотрят   в   моей   наружности   ничего
компрометирующего.
   - Вы сказали "двойное самоубийство", кто же второй? спросил Филип.  Мысли
кружились роем. - И кого это по вашему замыслу я должен убить?
   - Мне кажется, будет лучше, если вы  останетесь  в  неведении,  -  сказал
Фримен. - Если вам рассказать, это испортит весь  эффект.  -  Сунув  руку  в
карман брюк, он  извлек  еще  один  ключ.  Положил  на  подоконник  рядом  с
баллончиком. - Этот от наручников, - пояснил  он.  Прошел  через  комнату  к
Филипу, проверил,  достаточно  ли  хорошо  они  прилажены.  -  Нельзя,  чтоб
нарушалось кровообращение! - шепнул он Филипу  в  самое  ухо.  -  А  то  при
вскрытии будут всякие вопросы... - Он достал из  кармана  поплиновой  куртки
рулончик пластика, оторвал кусочек, слегка  заклеил  Филипу  рот.  -  Могут,
конечно, обнаружить на лице следы пластыря, хотя вряд ли... От  вашего  лица
почти ничего не останется. Вы, вероятно, наслышаны,  что  "Бригада  дьявола"
тяготеет к гротеску? - Фримен снова улыбнулся, похлопал Филипа по  плечу.  -
Ну вот, как будто и все... - Взглянул на часы, сам себе кивнул. - Мне  пора,
стрелки бегут. На случай, если вас интересует.., до последней черты,  мистер
Керкленд, вам осталось минут сорок пять!
   Фримен с улыбкой снова похлопал Филипа по плечу и  скрылся.,  Через  пару
секунд легкий щелчок дверного замка  известил,  что  Фримен  покинул  номер.
Филип остался один.

***

   Сара въехала на территорию округа Колумбия по магистрали-1,  вписалась  в
движение клеверной развязки вокруг Пентагона,  немедленно  попав  в  пробку,
забившую въезд в столицу. Наконец "линкольн" вынесло к  бульвару  Вашингтон,
затем, лихорадочно поглядывая на часы, в многотысячном потоке автовладельцев
из пригорода Сара миновала Арлингтонский мемориальный мост.
   Всю дорогу из  "Лисьей  тропы"  она  перепроверяла  свою  версию,  искала
возможные изъяны, но не находила. Итак, это единственная разгадка  операции,
сам смысл которой представлялся полным безумием. Одно  время  Сара  считала,
что именно за ней охотятся "крестоносцы", теперь же была убеждена, что вовсе
не она, жалкая мошка, ничтожная помеха, была основной мишенью дикого  плана,
замышляемого "Крестовым" и всей этой шайкой. Им нужен  был  Филип,  человек,
близкий Хезер. Теперь все факты сходились настолько,  что  без  труда  можно
проследить всю картину с начала и до конца.
   Сейчас организации неоконсервативного толка - и "Пробудись, Америка!",  и
"Десятый крестовый", и им подобные - переживают сложное время. После  первых
стремительных побед, принесенных успешными акциями "Морального  большинства"
Фолуэлла,  деятельностью  Додана  и  активностью   Комитетов   политического
действия,   их   всех   постигла   участь,   неизбежная   для   политической
действительности. Многообещавший  поначалу  курс  Рейгана  обернулся  тяжким
бременем. Состояние  бюджета,  политического  руководства,  государственного
аппарата - все оказалось не лучше, чем  у  предшественников,  и  хоть  новые
правые, включая сообщество "Пробудись, Америка!", поспешили отмежеваться  от
своего некогда ослепительного героя, их рыльце уже оказалось в пушку.  Более
того, вступил в силу закон инерции: массы утратили интерес к новым правым, а
без широкой поддержки угасает энтузиазм, исчезает стимул.
   Словом, встала необходимость измыслить  нечто  такое,  что  могло  бы  не
только возродить угасший интерес, но и возбудить массы  к  действию.  А  что
может возбудить сильней, чем гибель мученика?  Тут  в  игру  вводятся  Хезер
Фокскрофт и "Бригада дьявола".
   Вне всякого сомнения, Тодд  использовал  свой  электронный  шантаж  и  на
Фокскрофте, одним из средств такого шантажа  могла  стать  его  дочь  Хезер.
Видно, они держали его на крючке, а когда Хезер вернулась на родину, Тодд  с
компанией  смекнули,  что  можно  использовать   в   своих   целях   ее   и,
соответственно, Филипа.
   Еще в Сан-Франциско Филип заметил, что уж больно легко  ему  все  дается.
После вторжения в Баррингтонский монастырь - никакого преследования; вылазка
в лагерь "Зубчатая вершина" и бегство оттуда тоже сошли на удивление гладко:
ну а побег с военной базы "Пик Штурман" вообще прошел  как  по  нотам!  Сара
готова была поклясться, что преследователи вовсе не стремились  их  поймать,
ну а Харки с пулеметом поставили для убедительности. В конце концов выходило
все так, будто Филипа постоянно водили за нос, шаг  за  шагом  завлекая  все
глубже и глубже в омут, накапливая всякие свидетельства против  него.  Кровь
на стене в его мастерской, убийство Джанет Марголис  сразу  после  визита  к
ней, украденный из "Зубчатой  вершины"  микроавтобус,  вдобавок  ее,  Сарино
соучастие - это она увезла Хезер в "Лисью тропу", потащила через всю  страну
женщину в бессознательном состоянии.  Явное  похищение.  Нетрудно  составить
версию: пара опасных преступников с явным злонамерением,  выглядит  особенно
зловеще, если их связать со взрывом активности "Бригады дьявола".
   И все нити ведут  к  этому  самому  событию,  которое  должно  свершиться
сегодня. Все рассчитано до последней доли секунды у окна отеля  "Вашингтон";
аккуратно проложен след, по которому они шли  с  Филипом,  и  он  вел  их  к
развязке, предопределенной Тоддом и его бандой. К убийству.  Не  президента,
нет! Но, учитывая  ситуацию  в  стране  и  интересы  сообщества  "Пробудись,
Америка", найдена мишень не  хуже,  а  то  и  ярче.  Тодду  и  его  компании
президент нужен живым.
   Не нужен им Билли Карстерс. Во всяком случае,  живой.  А  мертвый  Билли,
павший от руки террориста из "Бригады дьявола",  приобретает  необыкновенную
ценность. Он становится жертвой в борьбе за возрождение духа Америки, во имя
Господа. До сей поры выжидавшие "дважды рожденные" поползут наружу из  своих
нор, станут землю рыть, чтоб им позволили превратиться в  стражей  закона  и
порядка под лозунгом: "Очистим Америку!" И  тогда  толпа  с  радостью  будет
приветствовать на улицах отряды "Десятого крестового", этих  военизированных
добровольцев. Если террористы взрывают железные дороги, линии  телепередачи,
если они насилуют и убивают, должен ведь кто-нибудь, в конце концов, следить
за безопасностью граждан?  А  кто  это  сделает  лучше,  чем  богобоязненные
христиане, у которых по случаю оказалось при себе оружие и которые по случаю
прошли  военную  подготовку!  Это  стихийное  движение  масс,  а  ему  чинят
препятствие всякие умники из Вашингтона! И стоит какому-нибудь  конгрессмену
слово   вымолвить   против,   тотчас   "свод   Тодда"    изыщет    сведения,
компрометирующие любого  инакомыслящего.  Подобное  же  всего  за  два  года
проделали Гитлер и его коричневорубашечники, почти не имея такой поддержки и
средств. Можно не сомневаться, у Тодда уйдет на это времени много меньше.
   Объехав  вокруг  холма,  на  котором  высился  мемориал  Линкольна,  Сара
направилась  по  аллее  через  парк  Рок-Крик,  мимо   Центра   Кеннеди,   к
Виргиния-авеню. Отыскала глазами  свободное  место  под  сенью  бесконечного
извилистого фасада Уотергейта, оставила машину, сама направилась внутрь.
   Первым долгом зашла в киоск в вестибюле, торговавший цветами, купила  два
десятка длинных роз, которые ей упаковали в специальную  коробку.  Зажав  ее
под мышкой, Сара пересекла вестибюль, подошла к лифтам. Больше двух  месяцев
она не заходила в апартаменты отца, но  Хью,  дежуривший  сегодня  охранник,
узнал ее. Сара кивнула ему, вошла в лифт, нажала кнопку одиннадцатого этажа.
   Снова входить к отцу было невыносимо тяжко. Горничная все еще раз в месяц
наведывалась сюда убираться, но в комнатах стоял затхлый, отдающий  плесенью
запах. Запах смерти. Каждое кресло здесь, каждая картина на стене напоминали
о трагедии.
   Апартаменты были огромны, из одиннадцати комнат. Отец не  раз  подшучивал
насчет их необъятности. Окна  комнат,  расположенные  вдоль  длинной  стены,
выходили  на  реку  Потомак  и  остров   Теодора   Рузвельта.   Левее   едва
просматривался скрытый за изгибом моста Центр Кеннеди.
   Сара глубоко вздохнула. Для воспоминаний времени нет. Нет  даже  времени,
чтоб заняться обработкой ран. Она выложила  розы  из  коробки  на  маленький
столик времен королевы Анны в гостиной, прошла по мягкому персидскому  ковру
к камину. На стене над ним, зловеще  поблескивая  металлом,  висел  дробовик
"пэрди" стоимостью в три тысячи долларов, оружие, убившее отца.
   На миг ей представилось, как  он  направляет  дуло  себе  в  рот...  даже
ощутила на языке горьковатый привкус смазки... Сара прогнала видение, встала
на цыпочки, сняла дробовик со стены. Тяжелый. Отнесла к столику, положила  в
коробку из-под роз. Та пришлась точно по размеру, чуть-чуть длиннее. Оставив
коробку с дробовиком на столе, Сара прошла в  маленький  отцовский  кабинет,
который находился сразу за столовой. Ящик с патронами  оказался  на  прежнем
месте, в столе. Взяв ящик, Сара  вернулась  в  гостиную,  проворно  зарядила
ружье, а пока закладывала четыре патрона в патронник, ей снова  вспомнилось:
"Лисья тропа", ей восемнадцать,  вздумалось  повоображать  перед  подружкой,
студенткой Вассарского колледжа. Попросила отца, чтоб показал, как  стрелять
из ружья, и он обстоятельно ей все объяснил. Сара стреляла всего  один  раз,
целясь в тумбу у причала, всего в метрах двадцати. Отдача  была  такая,  что
Сару чуть не сбило с ног. Повоображать не вышло, подружка хохотала до упаду,
а на плече у Сары целую неделю красовался синяк.
   Ружье заряжено. Сара опять вложила его в  цветочную  коробку,  перевязала
коробку лентой и вышла.  Минуты  через  три  она  ехала  в  своем  прокатном
"линкольне"  по  Виргиния-авеню.   Проскочила   в   туннель,   вынырнула   с
противоположной стороны, свернула на И-стрит.
   Потом, круто забрав вбок, объехала  Роулинз-парк  и  покатила  дальше  по
И-стрит в восточном направлении. Участок улицы за Белым домом, не доезжая до
"Элипс", оказался перегорожен. Чертыхнувшись, Сара тут же крутанула руль  на
полный оборот и рванула по Семнадцатой улице мимо  административных  зданий.
Снова выехала на восток, припустила по Пенсильвания-авеню, мимо Белого дома,
высовываясь из окошка - не происходит ли чего?
   Перед  парадным  портиком  выстроились  в  ряд  автомобили.   Саре   даже
показалось, что мелькнула вспышка  фотоаппарата.  Черт!  Отъезжают.  Времени
почти не осталось. Больше  десятка  черных  лимузинов  тронулись  вереницей.
Внимание  Сары  привлек  белый  открытый  "кадиллак".  Не   исключено,   это
автомобиль Билли. Она резко  затормозила,  чуть  не  врезавшись  в  автобус,
подала назад.
   - Спокойно, девочка! - шепотом сказала она себе. - Не хватает  еще,  чтоб
полицейский прицепился...
   Вот и Пятнадцатая. Теперь Сара свернула на юг,  поискала  взглядом  место
стоянки. Увидев почти  на  самом  углу  водоразборный  кран,  не  раздумывая
завернула к нему, выскочила из машины, прихватив тяжелую  коробку.  Добежала
до угла Пенсильвания-авеню, ворвалась в вестибюль  гостиницы  "Вашингтон"  и
тут замедлила шаг, стараясь скрыть свое возбуждение.
   Осмотрелась, увидела телефон, подошла к кабинке, набрала ноль,  попросила
операторшу соединить ее с номером мистера Фримена. И секунды не прошло,  как
та ответила, что такой в отеле "Вашингтон" не проживает. Поблагодарив,  Сара
повесила трубку.
   Что дальше? В догадках все выстраивалось складно, но может,  она  слишком
увлеклась? В чем ошибка? Сара постояла с минуту, соображая, как теперь быть.
Собралась с духом, решившись действовать по чистому наитию.
   Она уверенным шагом подошла  к  регистрационной  стойке  и  обратилась  к
дежурному:
   - Будьте добры, в  каком  номере  поселился  мистер  Керкленд?  Мне  надо
передать ему цветы. Дежурный деланно улыбнулся.
   - Простите, мадам, но нам запрещено говорить, где он находится. Почему бы
вам не отдать цветы мне? Я скажу, ему передадут. Мистер  Керкленд  прибыл  к
нам не вполне здоровым, он вряд ли принимает гостей.
   Значит, они поймали-таки Филипа! Сердце Сары бешено заколотилось.
   - Не ваше дело, принимает он или нет, понятно? - рявкнула она  как  могла
начальственно.
   - Что ж, мадам, если вы настаиваете... - потеряв уверенность,  проговорил
дежурный. - Мистер Керкленд в четыреста двенадцатом номере.
   Не теряя времени на благодарность, Сара тотчас же направилась  к  лифтам,
сжимая под мышкой коробку из-под роз.

***

   Дверь,  соединявшая  четыреста  двенадцатый  с  четыреста  четырнадцатым,
отворилась, в номер Филипа вошла женщина в белом одеянии медсестры. Прикрыла
дверь, повернулась лицом. Через полуприкрытое  окно  послышались,  нарастая,
топот марширующих ног и звуки оркестра.
   - Здравствуй, Филип! - сказала медсестра.
   Сперва он не понял, кто это, смутил белый халат. Но теперь...
   - Хезер! - изумленно прошептал Филип.
   Ничего общего с той  недавней,  полубезумной,  ничего  не  видящей  и  не
слышащей.  Энергична,  абсолютно   вменяема,   до   пугающей   безупречности
нормальна.
   - Ты удивлен? - улыбнулась она.
   - Ничего не понимаю...
   Хезер прошла через комнату к окну,  выглянула.  Потом  взяла  снайперскую
винтовку, проверила затвор,  явно  со  знанием  дела.  И  тут  только  Филип
заметил, что на руках у нее плотно облегающие хирургические перчатки.
   - Все мы орудия в руках Господа, - тихо произнесла Хезер. - Все маленькие
исполнители его большого завета. Следуя его воле,  мы  очищаемся  от  греха.
Возликуй же со мной, Филип!
   Звуки оркестра становились все слышней. В горле у Филипа  внезапно  стало
сухо, он судорожно сглотнул слюну. Мимоходом  кинув  взгляд  в  окно,  Хезер
подошла к его креслу. Присела  перед  Филипом  на  корточках,  обхватив  его
колени.
   - Я так счастлива, что они выбрали  именно  тебя,  -  прошептала  она,  с
улыбкой глядя ему прямо в глаза. - С самого начала наши судьбы  переплелись.
Я знаю, любить тебя так, как я любила,  страшный  грех,  но  теперь  мы  оба
заплатим за него и очистим друг друга перед концом.
   - Что ты, Хезер! Ради бога.., сними с  меня  наручники!  Еще  есть  время
вырваться из этого кошмара!
   - Нет! - сказала Хезер с кроткой улыбкой. Ангельской улыбкой.  -  У  меня
долг перед Господом. И это его воля.
   - Это воля Тодда! - вскричал Филип. - Не божья, а  "Десятого  крестового"
воля! И ты их орудие, Хезер!
   На мгновение улыбка погасла,  но  вот  появилась  опять.  Хезер  покачала
головой.
   - Это не твои слова, Филип! Мне указан путь, и я знаю, что мне делать.  -
Она встала, потянулась к нему, нежно, ласково,  коснулась  губами  его  губ.
Отступила, глядя на Филипа сверху вниз, повернулась, пошла к окну.  Взяла  в
руки "валмет", отвела затвор. С легким щелчком патрон вошел в ствол.
   - Ты станешь убийцей! - проговорил Филип, не отрывая глаз от глядящего на
него черным рылом дула "валмета".
   - Цель моя искупить этот грех, - прошептала Хезер. - Я искуплю его, как и
все другие, и этим добьюсь очищения, спасения Господня.
   Дуло приподнялось, целя Филипу прямо в грудь. Ледяной холод сковал его по
рукам и ногам, жило лишь сердце, налитое невыносимой тяжестью. Филип  понял,
что ему осталось всего несколько секунд, и теперь ничто уже его не спасет.
   - И ты знала это с самого начала? - выдавил он сквозь зубы. -  Ты  знала,
чем все это кончится, когда набирала мой номер в Нью-Йорке? Когда  ты  спала
со мной? Неужели, когда мы любили друг друга, ты знала, что убьешь меня?
   -  Не  надо!  -  пробормотала  Хезер,  поднося  приклад  к  плечу.  -  Не
усугубляй...
   - Продажная тварь! - плюнул в нее Филип. - Так вот какая у  тебя  цель  в
жизни!  Переспать,  разбередить  человека,  заставить   бегать   за   тобой,
обманывать, а потом пристрелить его?
   Хезер застонала, точно от боли.
   - Я сбилась с пути, - еле слышно проговорила она, прижимая палец к курку.
- Я сбилась с пути, но они указали мне дорогу к самоочищению.
   - Ради тебя я стал убийцей! - сказал  Филип.  -  Я  убил  двоих  человек,
потому что верил, что тебе грозит опасность. А ты, значит, все  время  лгала
мне? И все это ложь, кошмарная, наглая, мерзкая ложь!
   - ЗАМОЛЧИ! - выкрикнула Хезер.
   Внезапно спину Филипа резко обожгло, и тут все вокруг громыхнуло,  словно
от взрыва. И, теряя сознание, Филип увидел, как  Хезер  разносит  на  куски,
белые клочья халата, одежды, фонтан крови, и вместе с  выбитым  стеклом  как
взрывной волной выбрасывает прямо в окно бесформенную массу кровавой  плоти,
и не различишь ни лица, ни шеи, ни рук, ни ног...
   В этот  момент  оркестр  неистово  грянул:  "Когда  святые...",  и  Филип
окончательно канул в слепую тишь.

Глава 22

   Почти неделю целая группа следователей  занималась  восстан