ого мужлана, копию Джона  Уэйна;  а  тут  -  беседует  о
живописи, выряжен, как манекенщик фирмы "Вог".
   - - Вы как будто удивлены? - просияв и ослепительно  блеснув  оскалом  на
смуглом лице, сказал бородатый. - Мне кажется, вы рассчитывали увидеть здесь
персонажа в берете, жующего сигару и прочищающего старый, верный кольт?
   - Что-то в этом роде, - пробормотала Сара.
   - Присаживайтесь! - пригласил человек, указывая на удобного вида  кожаное
кресло. Сара села, мало-помалу приходя в себя. Мужчина зашел за  свой  стол,
тоже сел. Откинулся на спинку кресла. На фоне яркого окна выражения его лица
было не разглядеть.
   - Меня зовут Дэвид Фримен.
   - А меня Сара Сара... Керкленд! - соврала она. Фримен улыбнулся.
   - Журналистка?
   - Ну а если клиентка? - парировала Сара.
   - Возможный вариант,  -  непринужденно  подхватил  Фримен.  -  Только  на
клиентку вы никак не похожи. Наш  женский  контингент,  как  правило,  имеет
отношение к военной обязанности, к полиции или к государственной  службе.  В
армии вы явно не состоите, для полиции ваш рост маловат, ну а для служащей -
вид неподобающий. Итак, методом от противного. Уверен, что не ошибся.
   "Знал бы ты!" - подумала Сара. Но вслух, кивнув, сказала:
   - Вы угадали! Я пишу книгу.
   - По проблемам самозащиты?
   Сара снова кивнула, решив воспользоваться подсказкой.
   - Про это и про терроризм. С точки зрения женщины.
   - Любопытно! - сказал Фримен. - И чем же я могу быть полезен?
   - Как  вам  сказать...  -  протянула  Сара.  Конечно,  хорошо  бы  узнать
поподробней о "Десятом крестовом". Только от Фримена  она  вряд  ли  получит
такую информацию. - НСС - первая организация, связанная с обучением  приемам
самозащиты, куда я обратилась. Я, как бы это выразиться, хочу погрузиться  в
контекст.
   Явно шито белыми нитками, но  ничего  умней  Сара  придумать  не  смогла.
Фримен подался вперед, свел руки перед собой на гладкой поверхности стола.
   - Что ж, - неторопливо начал он, - видимо, для  начала  следует  уяснить,
что такое средства самозащиты, для того чтоб вы поняли,  насколько  полезным
окажется для вас знакомство с такой организацией, как наша.  Многие  считают
это необязательным для жизни, чем-то  вроде  бомбоубежища  после  войны  или
енотовых шапок "Деви Крокетт". Пусть так, и все же я сказал бы, что  это  не
излишество, это тенденция времени.
   - То есть?
   - Явление явно не однодневное, - пояснил Фримен. - Сейчас это  модно,  но
наносное со временем уйдет,  а  сама  идея  останется.  Она  существовала  и
раньше,  и  мы  стремимся  возродить  ее,  сделав   достоянием   культурного
американца. Вместо того чтобы людям полагаться на помощь других - всяких там
объединений, организаций, правительства, - мы воспитываем у них  уверенность
в своих силах, если хотите, возвращаем к жизни дух наших первых  поселенцев.
Это вовсе не означает, что мы готовимся к скорой войне. Просто  надо  задать
себе вопрос, не пригодится ли вам в повседневной жизни тактика  самообороны,
умение выжить, и если да, приступайте к овладению ими.
   - Чем конкретно? - спросила Сара, пожалев, что не захватила  с  собой  ни
блокнота, ни магнитофона для убедительности, однако Фримена это как будто не
насторожило.
   - Да чем хотите, - пожал он плечами. - Скажем, в пути вас  застиг  туман,
случилось наводнение, вы отбились от группы туристов и оказались в  дремучем
лесу, даже такой простой пример, как повседневная  городская  жизнь,  -  вас
могут изнасиловать, избить, могут  вломиться  к  вам  в  дом.  Наука  выжить
воспитывает в людях сопротивление.
   - Моральное или как? - вырвалось у Сары, словно она позабыла, что ее сюда
привело.
   - И так и этак, - просто и  спокойно  сказал  Фримен.  -  Наша  программа
охватывает все - от умения выжить в полной изоляции до овладения  различными
видами оружия, мы обучаем  шоферов  дипкорпуса,  учим  защите  от  нападения
террористов. Каков запрос - таков  и  курс.  А  школа  первоклассная  и  для
отдельных клиентов, и для коллективов.
   - Ну а политические ваши взгляды каковы? - не без риска спросила Сара.  -
Ведь не может же ваша организация быть вне политики!
   - Среди подобных организаций встречаются политически  ориентированные,  -
повел  плечами  Фримен.  -  Но  мы  к  ним  не  относимся.  Таких,  как  мы,
большинство.  С  нами  весьма  схож  по  профилю  Учебный  центр  Магнуса  в
Пенсильвании,  а  их  политический  максимум  -  ненавязчивая   рекомендация
клиентам вступать в ассоциацию "Стрелок отечества". Имена их сотрудников  не
мелькают в скандальных рубриках газет.  Как  правило,  все  мы  нанимаем  на
службу ветеранов вьетнамской войны,  бывших  сотрудников  спецслужб  и  ФБР,
бывших рейнджеров; конкретно у нас служат двое из Французского  иностранного
легиона Словом, это практики. Политика  им  всем  до  лампочки.  Просто  они
неравнодушны к гибели людей, к наглому насилию.
   - А вы сами откуда сюда пришли? - спросила Сара.
   - Из армейских рейнджеров. Вьетнам, Камбоджа, затем диверсионная школа  в
Форт-Беннинге, инструктор. В некоторой степени наша НСС создана  по  образцу
той школы.
   - А демобилизовались почему?
   - Честно говоря, нужны были деньги. Жалованье инструктора -  мизер.  Ушел
на вольные хлеба.
   - Это как, в наемники?
   - Снова вы из меня персонажа с сигарой лепите!  -  рассмеялся  Фримен.  -
Нет, наемником я не стал. Мне вообще армейское наемничество претит. По  моим
представлениям, солдат,  лишенный  самого  своего  мощного  оружия  -  идеи,
неполноценный солдат.
   - Но если не в наемники, то как же на вольные хлеба? - не отставала Сара.
- Вы ведь сказали, из-за денег ушли .
   - Я стал консультантом  По  особым  видам  оружия  и  военной  стратегии.
Сначала в Англии, в ВВС, потом во Франции  при  боевой  группе  национальной
жандармерии, потом в Израиле,  при  особой  части  номер  двести  шестьдесят
девять, потом в ФРГ, в  спецотрядах.  Это  все  подразделения  по  борьбе  с
терроризмом.
   Сара  смотрела  на  человека,  сидевшего  по  ту  сторону  стола,  силясь
представить его в боевой военной форме.
   - Что-то на вас не похоже, - мотнула она головой после паузы.
   Фримен рассмеялся, смешок какой-то странный, тоненький, фальшивый.  Да  и
все в нем было  фальшиво.  Взгляд,  голос,  жесты  -  слишком  отработанные,
слишком театральные, противоестественные. Словно нарочито  разыгрывал  перед
Сарой какую-то комедию.
   - Терри, самый крутой из инструкторов школы "Келли-Хилл" в Форт-Беннинге,
внешне был чистый ангел. Щечки гладкие, почти  не  брился.  Изящная,  как  у
танцора, походка. Во время инструктажа один из учеников кинул ему: "Гомик!",
и не успел этот малый глазом моргнуть, как Терри свернул ему челюсть и  руку
переломал в двух местах.
   - Из чего следует, внешность обманчива?
   - Совершенно верно!
   Строгий черный аппарат на столе приглушенно мурлыкнул. Не  сводя  с  Сары
глаз, Фримен снял трубку. Молча слушал, перебирая  цепочку  на  шее,  и  тут
только  Сара  заметила  на   этой   цепочке   маленький   золотой   крестик,
перечеркнутый красным эмалевым X. Что  это,  модная  безделушка  с  эмблемой
"Десятого  крестового",  а  может,  особый,  тайный  знак   причастия,   как
рукопожатие у масонов? Фримен молча положил  трубку.  Отодвинулся  от  стола
вместе с креслом, встал. Выражение  лица  изменилось.  Улыбка  осталась,  но
холодная,  отстраненная.  Интервью,  или  что  там  у  них  с  Сарой   было,
провозглашалось законченным.
   - Прошу меня извинить,  -  произнес  Фримен,  протягивая  Саре  руку  для
прощания. - Дела.
   Сара пожала протянутую руку, прикидывая про себя: умеет  ли  убивать  эта
теплая, сухая рука? Взглянула Фримену прямо в глаза: несомненно...
   - Вы мне очень помогли, - сказала Сара. - По  крайней  мере,  теперь  мне
есть с чем работать.
   - Искренне рад!
   Фримен вышел из-за стола, проводил Сару до двери, потом в коридор  и  так
шел за ней до самой приемной, непринужденно болтая о  погоде.  Когда  же  он
последовал за ней и дальше, к выходу, Сару будто ледяной  волной  окатило  с
головы до ног и внутри шевельнулась смутная, неясная тревога.
   Вместе с ней Фримен ждал у лифта, и в то самое мгновение, когда вслед  за
звоночком разъехались двери в стене, Сару обожгла  догадка:  она  не  просто
уходит из НСС, Фримен выпускает ее! Сара шагнула в кабину,  тупо  глядя  под
ноги, ожидая с затаенныам страхом, что пол вот-вот разверзнется.  Обернулась
и в быстром сужавшемся проеме между дверьми в последний раз увидела Фримена.
Он стоял, не сводя с нее немигающих глаз, налитой,  как  револьверное  дуло,
закамуфлированное складками шелковой рубашки.
   И пока Сара не выбралась из этого здания, пока  не  окунулась  в  знойную
духоту улицы, у нее дрожали коленки.
   Через двадцать минут, вся в испарине, совершенно без сил, Сара входила  в
вестибюль "Холидэй". Еще после смерти отца врач предписал  ей  держаться  на
транквилизаторах,   и   целую   неделю   Сара   пребывала   в   непривычном,
полуодурманенном состоянии, когда расползаются мысли, находит отупение и  не
соображаешь, где находишься. Вот и сейчас на нее нашло то же, казалось,  что
все снится, только не ей, а кому-то еще... Все, что она только что видела, -
и это учреждение, и красавец в шелковой  рубашке,  и  его  золотой  крестик,
перечеркнутый красным, - все было ненастоящим, какой-то маской, прикрывавшей
что-то ужасное.
   Сара с облегчением открыла дверь в свой номер: сейчас подольше полежать в
ванне, чуточку соснуть, и все пройдет...
   К ней подскочили с двух сторон, молниеносно, без звука, без суеты. Двое в
халатах санитаров неотложной помощи. Действовали четко: один прижал  Сару  к
стене, другой немедленно закрыл дверь номера. Первый одной рукой зажал  Саре
рот, другой рукой запрокинул шею полунельсоном назад.  Развернувшись  боком,
бедром и ногой подломил колени, чтобы не брыкалась.  Когда  подошел  второй,
тот отступил, не отпуская Сару. Второй подставил к  ее  шее  шприц-пистолет,
прижал к коже и ввел дозу тиоридазина в смеси со спиртом. Сочетание сильного
транквилизатора с  алкоголем  произвело  мгновенное  действие.  В  считанные
секунды  сопротивление  Сары  иссякло,  она  безжизненно  повисла  на  руках
державшего ее "санитара". Когда они уложили ее на  каталку,  прихваченную  с
собой, давление Сары упало,  пульс  участился,  зрачки  расширились.  Внешне
могло показаться, что она пребывает в состоянии глубокого шока,  а  в  крови
при анализе обнаружилось бы  наличие  алкоголя  и  транквилизатора.  Что  ж,
обычная пациентка из пьющих и употребляющих наркотики, явление  для  больниц
Рино столь же привычное, как ангина.
   Накинув  на  лежавшую  в  беспамятстве  женщину  одеяло,  оба  "санитара"
выкатили каталку из номера, направились к грузовому лифту в конце  коридора.
Минут  через  пять  эти  двое  уже  грузили  Сару  в  большой   застекленный
микроавтобус "эконолайн", оборудованный под "скорую помощь", -  ярко-желтый,
с надписью "НЕОТЛОЖНАЯ" на полосках цвета электрик по обеим сторонам.
   Никто, кроме нескольких  зевак,  не  обратил  ни  малейшего  внимания  на
происходящее,  и,  взвыв  сиреной,  пылая  световым  сигналом,  микроавтобус
вылетел на улицу. Никому и в голову не пришло,  почему  вместо  того,  чтобы
направиться к ближайшим больницам  -  к  северу,  к  югу  или  к  западу  от
гостиницы,  микроавтобус  рванул  на  восток,  к  шоссе-80,  ведущему  через
пустыню.

Глава 13

   Измученный ночной гонкой среди Скалистых гор, Филип Керкленд, подгоняемый
страхом беглеца, все же скорости не сбавлял. И все старался пробиться сквозь
сутолоку противоречивых мыслей и ощущений, от которых в голове  образовалась
каша, как у Джексона.
   По-прежнему основной целью Филипа было  отыскать  Хезер,  только  к  этой
мысли теперь добавилось кое-что  еще,  не  менее  важное:  смутная  тревога,
которая зародилась в нем  перед  вылазкой  в  "Зубчатую  вершину",  вылилась
теперь в  четкое  убеждение  -  Хезер  похищена  необычной  сектой,  и  этот
насильственный увоз имел под собой нечто  большее,  чем  просто  желание  не
упустить новообращенку.
   Еще с конца шестидесятых Филип был наслышан о культовых  сектах,  но  ему
впервые пришлось столкнуться с такой, у которой свой склад  оружия  и  такая
изощренная телесвязь для всестороннего охвата  любой  информации  от  поиска
финансовых средств до разработки  средств  шантажа.  Теперь  тот  факт,  что
сенатор, отец Сары, ушел из жизни при непонятных обстоятельствах,  связанных
с деятельностью "Десятого, крестового", приобретал совсем иной смысл. Тут уж
не до примитивных методов какого-нибудь Элмера Гентри,  сторонники  которого
пощипывали жалкий  пенсион  боголюбивых  старушек.  Здесь  налицо  политика,
власть - в огромном, возможно, угрожающем масштабе. Филип понимал, найди  он
Хезер завтра, дело на этом все равно не кончится - что  им  дочка  какого-то
генерала, им есть что прятать и посущественней. К тому же как  ни  верти,  а
Филип уже настолько во всем этом завяз, что теперь так просто не отделается.
   И Филип сказал себе: найдет он Хезер, нет  ли,  но  помочь  Саре  собрать
факты, изобличающие "Десятый крестовый", он должен.
   По иронии судьбы на его пути в Рино единственной радиопередачей,  которая
пробивалась  сквозь  горные  заслоны,  была  программа  "За  божьим  словом"
радиостанции Билли Карстерса. Чтоб  не  оказаться  один  на  один  с  темной
тишиной петляющего меж гор шоссе,  Филип  не  выключал  радио,  и  слух  его
заполнил  бесконечный   монотон   лицемерия,   приправленного   богобоязнью,
расточаемого Билли и его командой:
   - И помню я, о боже святый, помню все, точно было вчера. Раз утром иду я,
а мой приятель орудует, лежа под своей  машиной,  тут  словно  что  толкнуло
меня, говорю ему: "Дейв, выбирайся-ка из-под  машины,  поговорим  о  Господе
нашем Иисусе". А он: "Нет, Билли, недосуг мне, чиню машину, сперва надо дело
закончить". Тогда не стал я его лишним словом прерывать, пошел себе  дальше,
но только квартала два прошел, не больше, как позади раздался страшный звук,
обернулся и побежал. И вижу: соскользнул корпус с домкрата, придавило  моего
друга Дейва. Не ведал он того, друзья мои, что, когда говорил  со  мной,  ДО
ВЕЧНОСТИ ЕМУ ОСТАВАЛСЯ ОДИН МИГ!
   Вот он!  Всего  лишь  миг  до  вечности.  Задумайтесь,  друзья  мои,  как
задумался и я тогда. Я скорбел по Дейву, но и тяжесть легла на мою душу. И я
говорил себе: "Билли Карстерс, какой же ты христианин,  если  не  хватило  у
тебя упорства  спасти  своего  друга.  Что  б  тебе  сказать  тогда:  "Дейв!
Выбирайся из-под машины, я должен СООБЩИТЬ ТЕБЕ НЕЧТО, ОТ ЧЕГО  ЗАВИСИТ  ВСЯ
ТВОЯ ЖИЗНЬ!" Если бы я так сказал тогда, мой  друг  остался  бы  жив,  более
того, он бы ДВАЖДЫ РОДИЛСЯ В СВОЕЙ ВЕРЕ В ГОСПОДА!
   Но он мертв. Мертв потому, что не послушался меня. И он в аду, потому что
не послушал меня, и погиб во веки веков, потому что не стал слушать,  потому
что Я НЕ СТАЛ УБЕЖДАТЬ ЕГО!!! Так погиб он и не познал Господа перед смертью
своей.
   И в том есть мой грех, друзья мои! МОЙ! Мой глас был тих, он не дошел  до
моего друга Дейва. Как и глас миллионов дважды рожденных  христиан  Америки.
Их  слова  должны  звучать  громче,  доходчивей,  тверже,  ибо  наша  страна
СКАТЫВАЕТСЯ В ГЕЕННУ ОГНЕННУЮ!
   Пример должно брать с Иисуса, вечного  нашего  учителя.  Из  собственного
промаха я извлек урок, друзья мои, из собственного греха.  И  вот  ТЕПЕРЬ  Я
ГОВОРЮ С ВАМИ ВО ВЕСЬ ГОЛОС! Искупаю перед Всевышним грех свой, как он велит
мне. Я говорю всем вам, где бы  вы  ни  были,  всем  тем,  кто  пребывает  в
безмятежных снах, я говорю вам:  "ПРОСНИСЬ,  АМЕРИКА!  Проснись  и  оглянись
вокруг! Поглядите, что стало с нашей родной страной. Я ГОВОРЮ О  КОММУНИСТАХ
В  КОНГРЕССЕ!  О  ГОМОСЕКСУАЛИСТАХ  В  НАШИХ  УНИВЕРСИТЕТАХ!   О   КОРРУПЦИИ
ПРОФСОЮЗОВ, О РАЗЛОЖЕНЦАХ И ДЕГРАДАНТАХ В ПРАВИТЕЛЬСТВЕ!
   Но, друзья мои, в наших силах положить этому конец.  Мы  можем  повернуть
Америку вспять! У власти в  нашей  стране  слишком  долго  находятся  всякие
сторонники аборта, женской эмансипации, всякие либералы-социалисты.
   И в том наша вина. Мы все в  ответе!  Мы  сами  выпустили  страну  из-под
своего контроля. Это мы отдали Америку в руки детоубийц  и  извращенцев!  МЫ
ОТДАЛИ ИМ НАШУ АМЕРИКУ!
   Но мы должны вернуть ее себе. Надо сражаться за нашу Америку так же,  как
мы сражались за нее более двух столетий тому назад.
   ИМЕННО СЕЙЧАС! Сейчас я сражаюсь за Америку. И веду эту борьбу теперь  из
Вашингтона, используя самое наше грозное оружие. СЛОВО  ГОСПОДНЕ!  СВЯЩЕННОЕ
ПИСАНИЕ  БОЖЬЕ!  СЛОВО  И  ЗАКОН  БОЖИЙ,  ДРУЗЬЯ  МОИ!  Божий  закон  -  вот
единственная справедливость, единый суд для всех, и его  одного  да  убоится
человек. Фонд "Пробудись, Америка" верует в эту истину,  друзья  мои.  Будем
жить ею изо дня в день, и мы победим, славя Господа!
   Но нам не победить без вас, без ваших молитв, возносимых богу нашему. Нам
не одолеть врага в одиночку. Повсюду вокруг рассеяно  зло,  друзья  мои,  и,
верьте, самое зло таится именно  здесь,  в  Вашингтоне.  И  если  вы  готовы
помочь, ваши дела не пройдут даром, вы поможете всей  нашей  стране?  нашему
Господу, СЕБЕ САМИМ!
   Итак, если веруете вы, что ради  спасения  Америки  надо  бороться,  если
веруете, что Америку стоит спасать, направляйте свои пожертвования. Шлите их
по адресу: Фонд "Пробудись, Америка". Почтовый ящик восемь  семь  два  нуля,
Вашингтон, округ Колумбия". Не медлите! Отправляйте!
   Не уподобляйтесь другу  моему  Дейву.  Не  откладывайте  на  потом...  ДО
ВЕЧНОСТИ ВСЕГО ОДИН МИГ!!!
   Чем больше слушал его Филип, тем менее правдоподобным казалось  ему,  что
именно Билли Карстерс, смехотворный проповедник, примитивный маклер, который
то мечет громы и молнии, то жалостливо выклянчивает гроши у радиослушателей,
может стоять за "Десятым крестовым". Даже если бы  он  обладал  достаточными
средствами   для   финансирования   какой-нибудь   организации,   того    же
"Крестового", все равно для роли вдохновителя у  него  явно  не  хватает  ни
фантазии, ни мозгов. Изощренность методики, с которой столкнулся Филип, явно
превосходила любые возможные помыслы Билли Карстерса.
   С другой стороны, именно такие, как Билли, привели к власти Рейгана и его
правительство. Чтобы раздавать брошюрки и клепать  афишки,  особого  ума  не
надо, было бы рук побольше. При Никсоне никто, например, и знать-то не  знал
Джесса Хелмса <Дж. Хелмс - ультраправый сенатор из Сев.  Каролины,  основной
рупор новой религиозной  правой  в  конгрессе.>,  сенатора-республиканца  из
Каролины, а те, кто знал, всерьез не принимали, посмеивались, как над жалким
фигляром, подобием Джо Маккарти. Однако  в  1981  году  журнал  "Тайм"  стал
публиковать о нем серьезные статьи, провозглашая  Хелмса  лидером,  движущей
силой неоконсервативной верхушки. Та же метаморфоза  произошла  и  с  Джерри
Фолуэллом, дешевым проповедником  из  городка  Линчберг  в  штате  Виргиния,
именовавшим  себя  "горланом-баптистом".  Еще  в  1975  году  его  имя  едва
упоминалось в связи с деятельностью евангелистов. Орэл Робертс, Рекс Хамберд
<Рекс  Хамберд  -  популярный  евангелист,  телепроповедник>  и  даже  такие
новички-евангелисты, как Джим Бэккер со своей программой "Хвала Господу",  и
то были более популярны и собирали больше средств, чем Фолуэлл. Однако всего
через четыре года, в 1979-м, Фолуэлл взлетел на самую  верхотуру,  заделался
наинепримиримейшим,   наихристианнейшим   деятелем   с   телеаудиторией    в
восемнадцать миллионов, с такими воротилами за спиной,  как  Джордж  Гилдер,
экономист-консерватор, а также Ричард Вигери <Ричард Вигери - деятель  новой
правой, впоследствии высыпает как представитель правой оппозиции Рейгану.> и
Джон Долан, "самая страшная личность  из  правительственных  консультантов".
Теперь "Моральное большинство" Фолуэлла стало понятием нарицательным, и даже
журнал "Пентхаус" взял у Фолуэл