ания. Но  к Джонни Фукида не ревновал,
на  столько  у  него  ума  хватало.  Он радовался, что Джонни  позволяет ему
обожать свою жену.
     -- Вы хотите сказать, что Адзато знал о чувствах Фукиды?
     -- Конечно, знал.  Мы, люди западного  склада, напичканы романтическими
историями,  где мужчина,  влюбившись  в жену  своего  лучшего  друга, втайне
сохнет с  тоски или уходит  с  глаз  долой.  Фукида куда  практичнее. Он дал
понять Джонни, что влюблен в Линду, но семья друга для него святыня.
     -- И что на это ответил Адзато?
     -- Не  знаю. Если верить  досужим  сплетням,  то он якобы рассудил так:
если  жена  все равно  изменяет ему,  то пусть по  крайней  мере  изменяет с
близким другом, а не с первым встречным.
     --  Гм...  это  как  посмотреть. А  жена  и друг  воспользовались  этой
возможностью?
     -- Откуда  мне  знать?  Но  факт, что отношения  между  ними были очень
хорошие, а Фукида ревновал даже в тех случаях, когда ревновать полагалось бы
Джонни.
     -- А новый жених вашей сестры, как он сносит это обожание Фукиды?
     --  Маццони? С  трудом, -- на лице Харриса промелькнуло злорадство.  --
Они даже подрались.  Я,  к сожалению, при этом не присутствовал, видел  лишь
следы потасовки на физиономии Джека. Смотреть на это было приятно!
     Куяма решил, что самое время применить свои познания в психологии.
     -- Вы, кажется, не любите своего будущего зятя.
     -- Не я должен его любить, а моя сестра.
     Харрис явно не хотел посвящать полицейских в тонкости своих родственных
отношений. Куяма  решил на всякий  случай выяснить обстоятельства упомянутой
драки.  Дэмура  что-то   задумчиво   чертил  на  странице  блокнота.  Харрис
засмотрелся в  окно; он откинул голову на спинку кресла так, чтобы  ему были
видны облака в небе. Дэмуре показалось, будто и по лицу его промелькнула как
бы тень от облачка. Он сделал знак Куяме, что пора уходить.
     День  клонился к  вечеру, и  у Эноеды не оставалось сомнения,  что  его
обманули. Утром, когда Дэмура уходил из участка на  студию, Эноеда испытывал
некоторое злорадство. Но проходил час за часом, а от Куямы не было ни ответа
ни  привета.  Надежда,  что  вот-вот   возвратится  Дэмура,   огорченный   и
подавленный   своим   проигрышем,  постепенно  исчезла.  Молодой   инспектор
центрального отдела  расследований должен был подыграть  Эноеде в  их  споре
сДэмурой.  Выходит,  он  предал  Эноеду?..  Детектив  достал   копию  своего
вчерашнего  донесения и еще раз внимательно  просмотрел его. Он и  сейчас не
нашел в  нем никаких  пробелов.  Вот как надо расследовать  преступления: не
жалеть  ни времени,  ни  труда, докапываться до  истины, по крупицам собирая
свидетельства,  скрупулезно восстанавливать картину событий. И тем  не менее
все говорит за то, что Куяма решил пожертвовать им.
     Эноеде  даже в голову  не  приходило обратиться  к самому инспектору  и
спросить,   отчего   он   так   поступил.   Характер,   воспитание,   строго
регламентированный традициями образ жизни подсказывали Эноеде два  возможных
решения. Во-первых, можно отступиться и  похоронить дело Адзато среди прочих
погибших надежд. Другой вариант -- волнующий, неожиданный и, пожалуй, все же
выполнимый  --  привлекал  его  гораздо  больше.  Продолжить  расследование,
собрать все факты, привести их  в порядок, выстроить логическую цепочку и  в
таком виде  представить готовые  результаты Куяме. Так вдохновенно  трудится
поваренок под началом кулинара, вынуждая старшего к похвале.
     С утра  Эноеда по телефону  навел справки у  приятеля, и тот подтвердил
его  предположения:  Куяма --  сын высокого министерского  начальника и внук
генерала Куямы,  того самого, который  после военного поражения  покончил  с
собой.  Эноеда  отложил свое  донесение, обдумывая  дальнейшие  шаги.  Какое
задание дал бы ему Куяма, если бы они встретились? В каком направлении могут
работать мозги  инспектора, которому поручено расследовать дело об убийстве?
Погруженный  в раздумья, Эноеда застыл  на неудобном  стуле.  Оти -- молодой
шофер,  -- как обычно в спокойные  минуты,  зубрил  руководство  полицейских
курсов. Эноеда встал,  прошелся по комнате  и  через плечо  парня заглянул в
учебник. "Правила доставки арестованного..."
     Оти испуганно  вскинул  глаза. Детективы  время от времени  принимались
экзаменовать  его,  и  бедняге   Оти   приходилось  попотеть.  Старые  зубры
подкидывали  вопросы, что называется,  "из жизни", выбирая самые  что ни  на
есть   заурядные   дела:   об  ограблении  старушки  с  соседней  улицы,  об
изнасиловании  юной  девушки,  о  безработном, который  сначала убил жену  и
детей,  а  затем  покончил  с  собой...  А  в  руководстве  для  полицейских
рассказывалось о методах  фиксации следов  на месте преступления,  о технике
допроса  и  порядке ведения протокола... Что, если и на конкурсном  экзамене
станут  задавать вопросы не по  учебнику,  а из практики? Однако Эноеда  был
далек  от  намерения  экзаменовать парня; буркнув  что-то себе  под нос,  он
вернулся  к письменному  столу: "Действовать по  науке? --  размышлял он про
себя. -- Но как знать, чего нахватался Куяма в  своем элитарном университете
и каким  премудростям его  обучали в Соединенных Штатах?.. Да черт с  ним, с
этим Куямой  и специальными курсами!  Надо продолжить расследование так, как
будто  дело  это  ведет он сам". Эноеда не  отличался  какими-то выдающимися
сыскными способностями, но проработал довольно долго для того, чтобы усвоить
обычный  порядок следствия. После двадцати лет практики уже назубок  знаешь,
что нужно делать':  Итак, придется  реконструировать  последние  десять дней
жизни Адзато  -- вдруг  да причина  убийства кроется  в недавнем прошлом  и,
возможно,  актер  в эти дни вступал  в  контакт  со своим  убийцей. До конца
дежурства  оставалось  полчаса.  Эноеда по  телефону  предупредил жену,  что
вернется домой  поздно. Он проглотил бутерброд  и выпил кофе. Времени было в
обрез, по  всей вероятности,  полночи придется провести  на ногах,  если  он
намерен  назавтра  раскопать  для  Куямы  что-то действительно стоящее.  Все
тревоги   Эноеды  рассеялись.   Выяснять  конкретные   факты,   выспрашивать
подробности тихо, вежливо, неутомимо  -- тут  он  непревзойденный мастер.  И
если  центральный  отдел  расследования  действительно  заинтересуется,  как
провел Адзато последнюю  неделю жизни,  об  этом они узнают от него, Эноеды.
Это заставит их призадуматься
     У  станции  метро  "Индабаси"  они  расстались,  попрощавшись  за руку.
Высокая элегантная фигура Куямы затерялась в толпе. Наступил час пик. Машины
терпеливо  простаивали  на  улицах,  ,а  стоило  человеку  внизу, в  системе
подземных переходов, остановиться хоть  на миг, возникало ощущение, будто на
тебя обрушился Ниагарский водопад. Словно бы все десятимиллионное  население
Токио кишело вокруг: служащие, перебросив пиджаки через руку, юные девушки в
полотняных  шортах,  гимназисты  в  форме, детишки  в  цветных  шапочках или
соломенных шляпах,  исполненные  достоинства пожилые дамы в кимоно, с прямой
осанкой.  Десятки людей проходят мимо, ты  стоишь посреди шумного, бурлящего
людского потока  и чувствуешь, как начинает болеть голова  и рябит в глазах,
больше тебе не выдержать. Надо стронуться с места, включиться в общий темп и
следить  лишь  за  тем,  чтобы толпа своим  течением  увлекла тебя  в нужный
подземный  коридор;  затем ты становишься  в очередь к  двери вагона*, и все
проходит -- и головная боль, и страх, и ощущение собственной отъединенности.
     Дэмура повернул  назад. Отыскал телефонную  будку и попытался объяснить
жене, почему он сегодня снова вернется домой поздно. Объяснить было нелегко,
поскольку  он и сам не очень-то понимал, что с ним происходит. На карьере он
поставил крест, деньги и  слава ему не нужны, все необходимое  у них с женой
есть.  Дух соревнования  никогда не был присущ ему. Но Дэмура чувствовал: он
просто  не  в  состоянии сейчас идти домой, принимать ванну, пить чай, вести
разговоры с женой,  смотреть телевизор и ложиться спать, зная, что увиденный
им на экране убийца разгуливает на свободе. Дэмуре необходимо встретиться  с
ним один на  один и покарать его за то,  что  тот обратил во  зло  искусство
каратэ.   Чем   лучше   мастер,  тем   большее  преступление  совершает  он,
злоупотребляя своим умением. А  этот человек, к сожалению, большой мастер. В
Дэмуре странным  образом усиливалось и дру-,гое чувство: убийцу должен найти
именно он,  прежде чем это сделает Куяма или кто-то другой. Это чувство было
настолько чуждо  самому Дэмуре,  что он был искренне  поражен. Однако самого
себя  не обманешь.  Да, он  хочет  доказать  свое  превосходство! А  сегодня
веуером он впервые понял, что Куяма не такой простак, за какого он,  Дэмура,
его принимал. "Познай себя, познай противника -- и выиграешь сотни  схваток.
Познай себя -- и тогда,  даже  если ты не познал противника, у тебя остается
шанс на  победу. Если же  не познал  ни  себя,  ни  противника --  наверняка
потерпишь поражение". Эта истина,  которую  ему  с  детских  лет  внушали на
тренировках, сейчас обрела особый смысл. "Познай самого  себя". Знает ли  он
себя? После инцидента с таксистом он вовсе не был в этом уверен. Вот и Куяму
он недооценил так же, как начинающий борец  недооценивает любого противника,
умеющего скрывать свои сильные стороны. Конечно,  он допустил просчет. Куяма
способен на дельные мысли, не исключено, что, вместо того чтобы  идти домой,
он продолжит расследование: начнет собирать факты, накапливать данные, чтобы
получить фору хотя бы в один ход. Ибо Дэмура был уверен, что Куяма прекрасно
сознает: между ними идет соперничество.
     Дэмура положил трубку и несколько  секунд  простоял  в нерешительности.
Затем купил в ближайшем киоске несколько газет для любителей каратэ, зашел в
дешевый ресторанчик  и, наскоро перекусывая, просмотрел газеты. Однако нашел
мало интересного: новости кун-фу из Китайской Народной Республики,  интервью
с   киноактерами,   репортажи    о   соревнованиях,   рассказы   о   звездах
профессионального  кик-боксинга. Лишь  одну  из  них он  сохранил, а  прочие
оставил  за ненадобностью на ресторанном  столике. Вновь  отыскал телефонную
будку. Фамилия  редактора и несколько телефонных  номеров значились в  самом
начале газеты наряду  с  прочими малоинтересными сведениями. Сираи... Дэмура
перелистал  телефонную   книгу.  Номера,  указанные   в  газете,   наверняка
установлены в редакции,  однако не исключено,  что один из них  соединяет  с
квартирой редактора. Его предположение подтвердилось. В длинном перечне всех
токийских  Сираи  телефон  одного из  них совпал с номером,  обозначенным  в
газете. Дэмура  обрадовался, как в давно прошедшие времена, в  бытность свою
начинающим полицейским радовался после  той или  иной удачной акции. Хороший
признак! Он набрал номер,  и  после нескольких  звонков  в  трубке отозвался
приятный женский голос.
     -- Добрый вечер! Вас беспокоит инспектор Дэмура.  Я хотел бы поговорить
с редактором газеты "Сэнсэй".
     --  Муж  сейчас  на  тренировке.  Он будет  дома поздно  вечером. У вас
что-нибудь срочное?
     -- Я  расследую обстоятельства смерти Джонни Адза-то, и ваш супруг  как
специалист, возможно, дал бы мне кое-какие советы,
     -  --  Понятно, -- голос женщины зазвучал  дружелюбнее. -- Муж проводит
тренировку в университетском  клубе. Попробуйте  застать  его там, он охотно
поможет вам, если это в его силах. Вы знаете, как туда проехать?
     Дэмура нисколько не сомневался, что  разыщет тренировочный зал. Подобно
большинству каратистов, он  обладал безошибочным  чутьем, позволявшим  ему в
любом  уголке города обнаружить тренировочный  зал, куда  стоит заглянуть. С
полчаса он путешествовал на метро, затем минут десять шел до университета, а
там  решил  положиться  на  инстинкт. Университет  казался  вымершим, Дэмура
блуждал  по  безлюдным  коридорам. Откуда-то из  другого  корпуса доносилась
негромкая музыка. Дэмура несколько раз сворачивал, почти не колеблясь, какое
выбрать  направление, и  наконец  понял,  что  попал в  нужное место.  Из-за
закрытой двери слышались такие  знакомые  звуки: слова  команды, топот  ног,
боевые выклики, глухой
     звук ударов... Еще до того, как отворить дверь, Дэмура понял, что здесь
идет настоящая, серьезная тренировка. Этот мастер  может  ему помочь. Какого
бы мнения ни были о нем  Шеф, Фукида или этот напыщенный юнец  Куяма, сам-то
Дэмура знал: он вовсе не тот специалист  по искусству боя, от которого может
быть толк в  этом деле.  Ведь он всего  лишь  тренируется каждый божий день,
отшлифовывает   приемы,   предается  медитации,  дабы  слиться  со  всеобщим
"бытием".  Но он всегда сторонился  того  пестрого  и невероятно запутанного
мира, который тоже носит название каратэ. Кто, как  не редактор  специальной
газеты,  лучше  прочих  осведомлен  об этом  мире  соревнований,  федераций,
рекламных средств, приключенческих фильмов? К тому же эту газету Дэмура счел
более солидной, чем остальные, и не столь деляческой.
     Он снял ботинки и  склонился в глубоком поклоне, прежде чем переступить
порог зала. Это не был настоящий додзе, где против двери стоит  алтарь, куда
не  допускаются  праздные зеваки,  где  вдоль стен выстроились  ма-кивары, а
ученики  до начала  и после окончания тренировки часами  оттачивают удары об
эти  врытые  в  землю  и  покрытые  циновками  доски. Нет, это  был  обычный
гимнастический зал,  где  днем занимались баскетболисты, а  до тренировки по
каратэ женщины, стремившиеся  похудеть, проходили курс лечебной  гимнастики.
Но Сираи даже здесь проводил тренировку по всем правилам.
     Невысокий, плотный мастер тренировал одновременно человек сорок. Дэмуре
доставляло  удовольствие  наблюдать  за  ним.  По  отрывистым словам команды
одновременно и в  четком ритме взлетали безукоризненно чистые рукава  курток
-- ученики отбивали серию ударов и  в  свою очередь сами наносили их. Каждое
очередное упражнение Сираи вначале проводил медленно, затем  голос его вдруг
взметался резко, это означало, что разминке конец, и глаза учеников сужались
в  щелочку,  лица искажались, из гортани вырывался  боевой клич.  Дэмура уже
второй раз в  ходе этого расследования ловил себя на мысли, что, пожалуй, он
не совсем прав... Конечно, правда, что все эти соревнования,  газеты, фильмы
опошляют  исконное  древнее  искусство,  но  ведь  наряду   со  всем  прочим
существует Сираи, который со своей  группой культивирует прекрасное, чистое,
подлинное каратэ.
     Дэмура отогнал  от себя эту мысль и стал ждать конца тренировки. По его
расчету, она  должна  была кончиться где-то через полчаса,  и он не  ошибся.
После основных упражнений наступил черед  техники боя и  отработки приемов и
поз. Ганкау -- журавль на скале. Здесь это проделывали несколько иначе,  чем
Дэмура. При  первом движении принимали заднюю стойку вместо стойки всадника,
в
     более быстром ритме подтягивали  ногу под колено противника  и на более
короткое время застывали в стойке журавля...  но в целом на них было приятно
смотреть. Движения каратистов были исполнены силы и стремительности.
     Тренировка завершилась короткой  медитацией. Дэмура  тактично вышел  из
зала и  подождал  тренера в коридоре.  Тот  вскоре  появился --  с  улыбкой,
адресованной  потенциальному Новому ученику  или,  во  всяком  случае,  лицу
заинтересованному.  Словом,  Сираи  был  профессионалом,   который  кормится
преподаванием каратэ, но, по крайней мере, хорошо делает свое дело.
     --  Простите  за  беспокойство, я инспектор  Дэмура.  --  Он  предъявил
удостоверение,  хотя  знал, что Сираи и без  ,того поверит ему.  --  Я  веду
расследование дела о смерти Джонни Адзато.
     В  глазах  мужчины  блеснул интерес.  Опубликовав  подробности о смерти
Адзато,   его  газета  может  обогнать  соперников.   Сираи  был  не  только
каратистом, но и репортером, который готов броситься в огонь  и  в воду ради
сенсационного материала. Дэмуре  было  не жалко: если Сираи поможет ему,  то
отчего  бы и  самому  редактору  не  поживиться?  Однако Сираи  нерешительно
почесал в затылке.
     -- Вы уверены, что нужный вам человек был каратистом? А не мог он иметь
отношения  к таэквондо, кун-фу, таиландскому боксу или чему-то  в этом роде?
Ведь  в   Азии   полным-полно  местных  видов   искусства  боя,   которые  у
непосвященного сходят за каратэ. Уж хотя бы нам, японцам, не стоит путать.
     --  Он был каратистом,  -- спокойно произнес сыщик.  Дэмуру не удивило,
что его имя ничего не сказало Сираи. Для того чтобы вести такую газету, этот
человек   поистине  должен  быть  ходячей  энциклопедией,   но  далекие   от
общественной жизни старые мастера наверняка выпадают из круга его интересов.
     --  Ну раз вы так говорите, очевидно,  так  оно и есть, -- сказал Сираи
без всякой убежденности в голосе.
     -- Более того, могу сказать, что убийца не занимался французским боксом
"сават", бразильским  танцем  "ка-поэйра", индонезийским  "пенчак-силатом" и
филиппинским "арнисом". Кроме того, он не  имеет отношения ни к айкидо, ни к
дзюдо, джиу-джитсу или кэндо, если говорить об отечественных видах искусства
борьбы. --  Дэмура прекрасно  знал, что  из-за  этой  склонности ироническим
тоном поучать других многие его не любят, но ничего не мог с собой поделать.
     -- Если вы располагаете  столь серьезной информацией, какой вам прок от
меня?
     И  Дэмура устыдился,  как всякий раз, когда позволял  себе высокомерный
тон общения  с порядочным человеком.  В  конце концов, Сираи абсолютно прав,
уточняя столь важные детали, ведь в повседневном обиходе каратэ часто путают
со всякого рода драками, где пущены в ход руки-ноги.
     -- Прошу прощения, Сираи-сан, -- Дэмура учтиво поклонился.  --  Вам это
обстоятельство,   разумеется,   неизвестно,  однако  фильм   был  просмотрен
экспертом  полиции,  по  мнению   которого  убийца  занимается  традиционным
окинавским каратэ.
     -- Кто этот эксперт?
     --  Я.  --  Если  до  сих  пор  Дэмура считал себя  лишенным  здорового
тщеславия, то  сейчас вынужден был убедиться  в  обратном. Для преподавателя
театрального училища  это было бы  находкой:  на лице  редактора  отразилась
целая гамма чувств и мыслей. Удивление, любопытство... и вдруг до него дошел
смысл сказанного.
     -- Как вы сказали... убийство было заснято на пленку?
     И Дэмура понял, что отныне этот человек предан ему душой и телом. Сираи
согласился  обойти  с ним все клубы, если такой ценой получит  право увидеть
эпизод, запечатлевший поражение великого Адзато.
     -- Нужен список всех, кто  мог бы голыми  руками убить  Адзато. Если  в
легендах  есть хотя  бы  половина  правды, то и тогда  таких  людей  сыщется
немного...
     -- Легенды!-- - пренебрежительно отмахнулся Сираи.
     --  Не   исключена  возможность,  что  убийца   когда-то  участвовал  в
соревнованиях  или  фигурирует в списках  мастеров, сдавших квалификационный
экзамен. А может, и сам тренирует в каком-нибудь клубе.
     -- Все это верно, -- согласился Сираи. -- Но при чем здесь я?
     -- Вы знаете  поименно всех чемпионов  с того времени, как у нас начали
проводиться  состязания  по  каратэ,  и  наверняка помните каждого  мастера,
который чем-то привлек к себе внимание, не так ли?
     --  В точности так,  -- с  гордостью признал  редактор. -- Но как быть,
если убийца из  числа  тех мастеров,  которые никогда и ничем не привлекли к
себе внимание?
     --  Тогда,  значит, нам не повезло, -- пожал  плечами Дэмура. И тут ему
пришла в голову  еще одна идея. -- Можно было бы еще проверить, не  нанес ли
Адзато в бытность свою участником соревнований  серьезных  увечий кому-либо,
кто поклялся бы ему отомстить.
     -- Об одном  таком случае я знаю. Давно еще, году в семидесятом, Адзато
выступал на открытом  состязании  профессиональных  борцов.  Доводилось  вам
видеть подобные зрелища?
     --