до сих пор сюжет  и отвечал действительности, то с  этого
места Адзато  начал  фантазировать. Поначалу,  вероятно, все  так и было: он
обманом  заманил  злополучного  торговца  в  уборную,  заломил  ему  руку  и
пригрозил  убить, а  тот от  боли и от страха  выдал  имя  главаря банды. Но
чудовищная  потасовка  в  туалете,  во время  которой  торговец  наркотиками
пытается  пустить  в  ход нож, по  всей видимости, плод воображения  Адзато.
Зато, по крайней мере, Куяме было ясно, что делать.
     Прежде чем расплатиться и уйти, Куяма еще раз  огляделся  по  сторонам.
Кто бы  мог  быть  тем  незадачливым  торговцем? Если  верить сценарию,  это
мужчина  с  отекшими  глазами, ростом метр девяносто,  не  меньше, толстяк с
животом, но мускулистый. Если есть такой среди  посетителей,  его  нельзя не
заметить. Человек  ростом  в  метр  девяносто даже в  Америке  сошел  бы  за
гиганта!  Где-то  в  дальнем  углу  действительно  мелькнуло  похожее  лицо:
одутловатая физиономия, мешки  под глазами,  настороженный  взгляд.  Но нет!
Маленький жалкий человечек, истрепанный, задавленный  жизнью -- какой же это
противник  для Адзато? И тут Куяму  осенило.  Разве можно представить себе в
фильме  такую сцену,  когда  непобедимый герой пытает слабого,  беспомощного
человека?  Она вызвала бы у  зрителей  лишь отвращение, даже  знай они,  что
герой  поступает  так во  имя  справедливости. У великого Адзато не  хватило
фантазии,  чтобы  сочинить  весь сюжет  от начала до конца.  Он вспомнил про
ассистента, недавно уволенного за  пристрастие к наркотикам,  и ухватился за
эту идею. С  помощью  этого несчастного  он отправился  по следам  подлинной
банды торговцев наркотиками, как десятки раз проделывал это в своих фильмах.
Разве не говорили в один голос писатель Харрис, оператор Ямамото и многие из
давних знакомцев Адзато, что Джонни склонен был отождествлять себя со своими
героями?
     Разумеется,  у  него  хватало ума понять, где именно следует  подменять
реальность  вымыслом.  Так,  роскошная   вилла  миллионера   превратилась  в
скромное, но уютное  жилище  актера, безжалостно уволенный  ассистент  --  в
работника студии, находящегося под угрозой  увольнения, а ущемленный в своих
амбициях Адзато, не брезгуя обманом ради удачного сюжета, -- в бескорыстного
человека,  готового  прийти  на помощь ближнему. Пустяковые отклонения! Зато
теперь понятно, как ничтожный завсегдатай убогонькой чайной вырос в  гиганта
с мощными кулаками.
     Куяма направился  прямиком  к мужчине с  отечным  лицом.  Тот испуганно
воззрился на инспектора.
     -- Я бы хотел потолковать с вами. Разрешите присесть?
     -- Ну... -- Мужчина быстрым  взглядом обвел помещение и нехотя  кивнул.
-- Если уж вам так необходимо...
     Куяма  сел  и,  не  вытаскивая  удостоверения,   тихо,  но   решительно
заговорил.
     -- Я из полиции.
     Всполошенный взгляд мужчины  не  ввел Куяму  в заблуждение.  Ничтожный,
жалкий мошенник, но все же мошенник, заслуживающий своей участи. И хотя  для
Адзато он, конечно,  не противник, но не  такой  он хлюпик и размазня, каким
кажется, --  в  этом Куяма был уверен. Сейчас у него,  ясное дело,  поджилки
трясутся:  Адзато выколотил из него имя шефа,  а сам  Адзато убит, и полиция
чего доброго вздумает подозревать его,  но и  натуре своей, и занятию своему
этот жулик верен.  Разумеется,  в уборную  его не выманить, на эту удочку он
второй раз не  попадется, и товаром своим теперь наверняка базарит в  другом
месте. Не исключено, что нанял  одного-двух  парней, чтобы были под рукой на
всякий  случай.  Сидят  здесь, в  чайной, и  выжидают, когда торговец подаст
знак. Интересно, вступится ли за него этот мускулистый  бармен? Куяма отнюдь
не был в этом уверен.
     -- Что вам нужно?
     Этого  Куяма и сам не знал.  Спросить про  Адзато? Нет смысла, торговец
все равно  не  признается, что встречался  с ним. И  тут,  словно по чьей-то
подсказке, он произнес уверенно, как нечто само собой разумеющееся:
     -- Вчера здесь побывал мой коллега инспектор Эноеда.
     -- Ну и что? Я ему сразу заявил, что ничего не знаю.
     В одном  Куяма  был  уверен: что-то здесь не так. У этого  типа  Эноеда
наверняка ничего не  выведал.  И все же, цержась какой-то ниточки, какого-то
следа, он двинулся цальше и шел до тех пор, пока его не сочли нужным убрать.
Что  это за след? С кем мог говорить Эноеда? Задавать здесь эти вопросы было
бесполезно.
     Куяма расплатился и вышел. Благодаря  сценарию,  он знал, куда вел путь
Адзато и куда мог направиться Эноеда.  Огава,  имя  которого Адзато выбил из
отечного <люпика, нанимал контору в Тораномоне.
     -- Где вы откопали этого Такаси? Фукида пожал плечами.
     -- Таякама где-то на  него наткнулся. У нашего директора  феноменальная
способность всегда находить подходящего человека, или дом, или автомобиль --
всех и $ся, в чем возникает необходимость.
     -- Занятная фигура.
     -- Таякама?
     -- О нет! Такаси.
     ____ Это для  вас, Дэмура-сан, кажется занятным,  -- рассмеялся Фукида.
-- А я на таких чудаков насмотрелся, меня теперь ничем не удивишь. Знавал  я
сына китайской танцовщицы и норвежского оперного  певца, который зарабатывал
на жизнь тем, что выбрасывался из мчащихся автомобилей. Отпрыск влиятельного
министра с детства мечтал стать каскадером и три раза в неделю  брал  у меня
уроки,  чтобы приблизиться  к своей  мечте.  Такаси,  с  моей  точки зрения,
дерется лучше других -- но не более того.
     А с  точки  зрения Дэмуры,  в Фукиде  говорила  зависть, но  он не стал
вступать с ним в спор. Представление, устроенное в его честь группой Такаси,
вселило в его душу беспокойство. Сколько еще таких мастеров, о существовании
которых он и не подозревал,  пройдет перед ним в ходе следствия? Мир каратэ,
до  сих  пор представлявшийся ему четким и обозримым, становился  все  более
похожим на джунгли.
     Разговаривая,  они подошли к автомобильной стоянке. Дэмура  с гордостью
остановился у  своего  "остина". Фукида с  восторгом  разглядывал допотопную
конструкцию.
     -- Вот это да! Вы, наверное, участвуете в гонках типа "ретро"? -
     -- Нет, -- коротко ответил Дэмура. Не пускаться  же в объяснения с этим
остолопом! Для молодежи любая модель, если она  не новейшей  марки,  годится
лишь  на  свалку.  Пусть  его  "остин"  несколько вышел из  моды, зато  он в
прекрасном  состоянии и  ездить  на  нем  --  одна радость. Уму непостижимо,
отчего все уговаривают его сменить машину. Дэмура включил  мотор и  двинулся
по  направлению к городу.  Первые несколько перекрестков  поглотили все  его
внимание, но  затем,  выбравшись на  открытое шоссе, он рискнул  отвлечься и
задать несколько вопросов.
     --  Как  прошла  ваша беседа  с законопослушной  компанией  у  Маццони?
Удалось вам что-либо выведать?
     --  Немногое.  --  Фукида  был  бледен  и  старался насколько  возможно
съежиться  на сиденье.  В  первые  минуты  он  раздумывал,  не  покажется ли
неприличным, если  он  лишь  сейчас,  с некоторым  опозданием,  поблагодарит
Дэмуру за помощь. Но потом  ему стало казаться, будто Дэмура только затем  и
спас ему жизнь, чтобы угробить в автокатастрофе.
     -- Но хоть что-то новенькое они сообщили?
     Фукида закрыл глаза, чтобы не видеть стремительного
     мелькания машин, и сосредоточился на отчете инспекто-РУ-
     -- Они работают на некоего типа по имени Огава. Слышали вы о таком?
     -- А ведь он, должно быть, видная фигура в преступном мире, если у него
на службе  десятки таких головорезов, --  их он,  так сказать, сдает  внаем.
Кроме  того,  он  заправляет  фирмой, которая защищает  от  других рэкетиров
транспортировку  денег,   дежурные  бензоколонки  и  ночные  рестораны.  Ему
принадлежит  целый  ряд  увеселительных  заведений, а  в последнее время  он
занялся... чем бы зы думали? Кинобизнесом!
     -- Любопытно. И  все  это вам поведала наша славная троица? Однако же в
разговорчивом настроении они были.
     --  Да-а,  --  рот Фукиды  растянулся в  ухмылке.  --  Мне  удалось  их
разговорить.
     Фукида открыл глаза. Теперь, когда первый страх прошел, ему показалось,
что Дэмура ведет машину не то что неумело, а скорее оригинально. Внимательно
приглядывается  к  машинам  в  непосредственной близости  и  в мгновение ока
рассчитывает, какой  скорости  и какого ряда  ему  держаться, чтобы это было
оптимально  удобно для других  водителей. Наверняка оказалось бы, что Дэмура
водитель первоклассный, если бы остальные вели себя за рупем так же, как он.
Но другие предпочитают  ехать  каждый в своем темпе  и потому  либо  сердито
мигают фарами, поторапливая  Дэмуру, либо  испытывают  его  нервы,  неспешно
плетясь впереди,  и  вынуждают  внезапно и  резко  притормаживать или идти в
объезд.  В преддверии часа пик с неизбежными  пробками вокруг  урчал, гудел,
тарахтел   и   надсадно   визжал   тормозами   густой  транспортный   поток:
микроавтобусы, сверкающие  чистотой  японские атомобили  средней  категории,
несколько  мотоциклов. Знаменитые японские мотоциклы встречаются, как это ни
парадоксально,  чаще на дорогах Западной Европы, чем  в Токио. Точно  так же
обстоит дело и со знаменитыми японскими малолитражками. Японцы изготавливают
их  в расчете  на  европейского  потребителя, а сами  предпочитают  большие,
комфортабельные автомобили.  Те, кому позволяют средства, приобретают машины
иностранных  марок.  В  автомобильном  потоке  то  и  дело  мелькают  черные
"мерседесы",  "порше"  и "пежо".  А среди  них  -- чудо  из  чудес:  "остин"
инспектора  Дэмуры...  Фукида  так глубоко  задумался, что чуть не  прозевал
очередной вопрос.
     -- И кто же, по их словам, самый лучший?
     --  Простите?..  Ах  да,  кого  они  считают   сильнейшим   из  наемных
каратистов? Они и сами не  знают.  Называли  одно-два  имени,  но без всякой
уверенности. Вот разве что...
     -- Да, слушаю вас.
     -- Малый  с  мерзкой хитрой рожей проговорился, что он как-то слышал от
Огавы, что в серьезном деле тот мог бы положиться только на одного человека.
Но имени он не назвал, не сумел вспомнить. Упомянул лишь  кличку, да и то не
наверняка...
     -- И что же это за кличка?
     -- Однократный, Одним-махом или что-то в этом роде. "Горилла" не помнил
в  точности это  прозвище,  но смысл его  такой, что  каратист во  время боя
наносит  всего  лишь  один  удар,  и  этого  оказывается  достаточно,  чтобы
отправиться к праотцам.
     Дэмура так резко свернул в сторону, что Фукида  чуть не вышиб  ветровое
стекло. Господи,  почему  в машине  нет даже привязного ремня?! Что, если их
остановит дорожная  полиция? Фукида счел за  благо оставить  эти вопросы при
себе. А старик дал задний ход, затем рванул машину так, что шины заскрипели,
обогнал  огромный грузовик, держась от него в считанных  сантиметрах. И  при
этом он ухитрялся еще вести беседу.
     -- Заедем в  участок за моими  записями, -- сообщил  Дэмура.  Остальную
часть  пути  оба  молчали, погруженные в свои  мысли.  А серия  малых  чудес
продолжалась.  Дэмура  в хорошем гоночном  темпе  ворвался на  автомобильную
стоянку  возле  полицейского  участка,  и  тормоза  "остина" взвизгнули  так
громко, что прохожие обернулись. Затем старый инспектор, которого сослуживцы
ни  разу  не видели  спешащим,  взлетел  по  ступенькам  в здание участка, в
спринтерском темпе  промчался  по  коридору  и  распахнул  дверь  в  комнату
дежурных.  Полицейские оторопело  уставились  на него; вероятно,  они меньше
удивились бы, возникни вдруг на пороге несчастный Эноеда. Дэмура выхватил из
ящика  стола  какой-то  конверт, пробормотал нечто  похожее  на  приветствие
коллегам  и   был  таков.  Уму   непостижимо!  Когда  кто-то   из  дежурных,
опомнившись, выглянул за дверь, Дэмуры и след простыл.
     У Фукиды пробудилась надежда получить хоть какое-то объяснение. Сейчас,
когда старик снова сел в машину и раз пять пробежал глазами свои записи,  он
вроде  бы вернулся  в свое обычное уравновешенное состояние, хотя как знать.
Читает, похмыкивает, кое-какие места  ему явно хотелось  бы пометить, но под
рукой нет авторучки, и  он попросту вырывает  листки из блокнота. Вот Дэмура
закрыл глаза, губы его беззвучно шевелились, словно формулируя словами некие
логические построения, и наконец старик рассмеялся вслух.
     -- Макамура  С-Одного-Удара! Конечно же, это он! -- Дэмура откинулся на
сиденье и с довольным видом потянулся. -- Не эту  ли кличку упомянул Огава в
разговоре с хитромордым?
     -- Возможно и эту. А что, вы его знаете?
     --  Последний раз мы виделись лет сорок тому назад, я не знал даже, жив
ли он.
     -- Что он был за каратист?
     -- Высшего  класса. Он уже тогда вполне оправдывал эту кличку, а  с тех
пор наверняка усовершенствовал свое мастерство. Ай-яй-яй!
     Фукиде  показалось,   что  Дэмуру  не   слишком-то  радует  перспектива
единоборства с этим Макамурой, если действительно убийца он. От этого слегка
приуныл и сам Фукида.
     -- В ту пору он был лучшим мастером, чем вы?
     -- Да,  -- с горечью признался Дэмура. -- Он был лучшим из  нас и самым
жестоким. Мне часто казалось, что ему доставляет удовольствие убивать людей.
     -- Да что вы говорите!
     --  Дело  было во  время войны.  Мы вместе  служили  в  отряде  особого
назначения. В нашу задачу  входило брать  "языков". Отряд состоял сплошь  из
мастеров каратэ, все как на подбор. -- Он взглянул на Фукиду и улыбнулся. --
Знаю, о чем вы сейчас думаете, ну и тип, даже фильмы с участием каратистов и
то осуждает, а сам, оказывается, способен был использовать на погибель людям
искусство, призванное служить им во благо... Да, теперь легко рассуждать...
     -- У меня и в мыслях...
     -- Полно вам! Именно это  и было у вас в  мыслях, и вы абсолютно правы.
Видите ли,  сейчас,  задним числом, я  мог  бы и приврать -- выдать себя  за
пацифиста, которого насильно заставили участвовать  в войне, -- но  не  вижу
смысла искажать  истину. Я не  хотел  воевать, это  факт, но по первому зову
вступил  в армию.  Конечно,  теперь  все  прежние  поступки предстают в ином
свете, но  тогда каждый  японец считал своим долгом служить отчизне.  Я лишь
отцу осмелился признаться, что предпочел бы остаться дома, так он меня  чуть
не избил за такие слова.
     Инспектор  умолк. Фукида  счел  бестактным подгонять его  вопросами. На
улице  смеркалось.  Водители включили фары и чуть  ли  не шагом  плелись  по
широкой,  в  шесть  рядов, мостовой. Толпы  людей  спешили к станциям метро,
вдали засияли огнями небоскребы Синдзюку.
     -- Мы находились в привилегированном положении. Снабжали  нас лучше/чем
прочие армейские части, одевались мы как хотели и  делали что хотели. И чуть
не круглые сутки тренировались, словом, вроде бы  нам  повезло. Но затем нас
бросили  в дело. Самое странное, что в джунглях действительно сплошь и рядом
приходилось  вступать в рукопашную, как в  старые  времена. Все походило  на
кошмар, но  мне  казалось, что  это гораздо  лучше,  чем с криками  "банзай"
бросаться  в атаку. Я  воображал, будто тут у  меня больше шансов остаться в
живых. Потом я понял, что заблуждался. То, чем  мы занимались, было близко к
самоубийству, но по крайней мере и от меня кое-что зависело, а  не только от
шальной пули,  которая то  ли  сразит, то ли нет. Не  последнюю  роль играли
здесь   мои  умение  и  ловкость.  Я  научился   беззвучно   подкрадываться,
скрываться, читать чужие следы и уничтожать свои собственные.
     --  И действительно была такая нужда в этих пленных?-- не  удержался от
вопроса Фукида.
     --  Поначалу я тоже клюнул на эту удочку и поверил,  будто  это  и есть
наша  задача. Лишь позднее до меня дошло, что суть совсем в другом. Истинная
наша роль заключалась в том, чтобы сеять страх среди американцев. Поэтому-то
мы  и должны были вступать в рукопашную: убивать невооруженной рукой, ножом,
мечом  или  веревкой -- что пугало противника  больше,  чем  стрельба.  Цель
состояла  в  том,  чтобы  лишить  их  спокойствия, чтобы они  каждую  минуту
опасались  подкравшейся  неведомо  как  таинственной  смерти, когда люди  из
центра лагеря...
     -- И что же?..
     --  Мы проиграли  войну, если вы это  имеете в  виду.  Что же  касается
нашего  спецотряда,  то  в  живых остались очень  немногие.  Американцы  нас
боялись, это правда. Но зато со  страха они  охотились  на нас, как на диких
зверей. Чудо,  что хотя бы нескольким  из нас удалось выжить. Мне-то  вообще
повезло, я  попал в плен,  и  у меня  хватило ума  скрыть, в какой  части  я
служил. Хотя лично я  действительно  только доставал  "языков". Но остальные
все более ожесточались: оставляли за собой  изуродованные трупы и чуть ли не
соревновались, кто больше врагов угробит.
     -- А Макамура?
     -- Он  был среди нас самым лучшим мастером и самым жестоким. Я не любил
его, а он меня, говорил, что я мягкотелый слюнтяй. С тех пор мы не виделись.
Я думал, что он погиб, и мне не  было его жаль. Должно быть,  он  и есть тот
самый человек, которого Огава имел  в  виду,  при условии, что он  остался в
живых... -- Дэмура удивленно покачал головой. --  Вчера,  когда просматривал
список, я  должен был догадаться. Ведь чувствовал  же,  что какая-то  важная
информация  в этом  списке есть,  а  вот проглядел.  Меня в  первую  очередь
интересовало, кто из мастеров,  по  мнению эксперта,  способен был  бы убить
Адзато.
     -- И что же?
     -- Ни одна из кандидатур не выглядела убедительной. Скажите, а ваш глаз
ни на чем не спотыкается в этом списке?
     Фукида  с   любопытством  просмотрел  список  и  разочарованно  покачал
головой. Дэмуру это утешило.
     --  Меня  тоже  только что  осенило. Смотрите,  вот  эти  три  человека
проходили обучение  в  одном  и том же додзе. Migce трое по разным  причинам
проштрафились.
     -- Интересно.
     --  Не  правда  ли?  Но  еще  интереснее  посмотреть,  кто  этим  додзе
руководил. --  Дэмура  с торжествующим видом  ткнул в  примечания Сираи.  --
Некий Ёсэй Макамура.
     Но  истинной радости в его голосе не прозвучало, и Фукида прекрасно его
понимал. Фукида знал,  что сам он очень неплохой  мастер, но  так же  хорошо
знал, что старый Дэмура куда более опасен, чем  он.  Ну  а если  все, что он
сейчас услышал, правда, то этот Макамура -- смерть во плоти.
     Адзато не  давал себе труда изменить реальные  имена и названия.  Куяма
терялся  в  догадках, пытаясь проникнуть в его замысел.  Неужели  он  так  и
рассчитывал вывести в фильме преступников под их подлинными именами и указав
их подлинные адреса? Руководствуясь сценарием, инспектор с легкостью отыскал
Огаву в деловом квартале Токио  на  четвертом  этаже  высоченной коробки  из
стекла и бетона. Солидное здание, отведенное под столь же солидные фирмы. За
дверью,  открывающейся  посредством   фотоэлемента,  посетителей   встречает
швейцар в униформе. Неподалеку  от  входа в  стеклянной  клетушке  находится
справочное  бюро, стоят кресла,  вазы с цветами,  огромное  табло  на  стене
содержит  перечень фирм,  арендующих  это  здание.  В  цокольном этаже,  как
обычно, размещается ресторан,  отсюда подают наверх в офисы кофе и сандвичи,
сюда  же предприниматели приводят на деловой  обед своих партнеров.  Словом,
это не был  бандитский притон,  это было  типичное  административное здание,
каких в Токио сотни.
     Куяма в нерешительности топтался  в вестибюле.  Что ни говорите, а ведь
именно  в этом районе был убит, Эноеда.  Сейчас молодому инспектору хотелось
бы очутиться  в компании Дэмуры  или  Шефа -- кого угодно,  кто подсказал бы
ему, что делать. Он на верном пути -- тут сомнений быть не может. Правда, по
сценарию,  люди Огавы подкарауливали Адзато, вооруженные ножами,  дубинками,
цепями,  а такую ситуацию  трудно было вообразить  в  этом хорошо охраняемом
здании. Но если актер  и преувеличил грозящую герою  опасность подобно тому,
как  в  сценарии  он  изменил  внешность  торговца наркотиками,  ему, Куяме,
достаточно и  той