и остановил такси. Не то
чтобы таксисты досконально знали город -- для этого Токио слишком велик.  Он
состоит из переплетения  самых разных,  слитых  воедино жилых  массивов, нет
центра  города  и  окраин, нет главной улицы  и центральной площади.  Вокруг
небоскребов располагаются  старинные переулки, с  безликими доходными домами
начала  века  соседствуют  роскошные  современные   здания  с  террасами   и
одноэтажные  деревянные  коттеджи.  А  всего в  столице  живет  более десяти
миллионов  человек. Нет,  даже таксисты  не  знают Токио. Зато они  обладают
огромным опытом, который помогает отыскать любое незнакомое место.
     Дэмура удобно расположился на сиденье, сунул шоферу бумажку с адресом и
решил воспользоваться  всеми преимуществами человека,  которого обслуживают.
Вытянул  усталые  ноги,  вытер  платком потные  лоб  и  шею,  с наслаждением
подставил лицо под струю  прохладного  воздуха из  кондиционера. Да,  именно
этого удовольствия ему  и не хватало! Такси между тем, проехав один квартал,
остановилось; водитель подошел к телефонной  будке, позвонил  куда-то, затем
они покатили дальше. Дальним уголком сознания Дэмура отметил,  что и сам мог
бы поступить так,  как  поступил таксист: набрать номер телефона, написанный
на бумажке  с  адресом,  и  попросить  человека, снявшего  трубку, объяснить
дорогу.
     Район был намного лучше того, где жил  Дэмура: широкие улицы, вдоль них
высокие ограды с коваными  воротами,  деревья почти полностью  скрывали дома
изысканной архитектуры. Здесь умели тратить деньги со вкусом. Впрочем, вот и
исключение: странное, довольно безвкусное соседство традиционного  японского
фасада и кованых  решеток, типичных для европейских дворцов в стиле барокко;
ворота   с  обеих   сторон  украшены  головами  драконов  и  каллиграфически
выписанными иероглифами.
     Такси остановилось, шофер  нажал кнопку,  и  дверца  распахнулась:  они
прибыли к дому  Адзато. Нетрудно было  догадаться, что декоративные  причуды
рассчитаны  на  гостей из Европы и Америки. Дэмура нажал какую-то кнопку под
одной из голов дракона, надеясь, что  привел в  действие звонок, и от нечего
делать  стал изучать иероглифические  надписи:  "Движение есть сама  Жизнь",
"Лучший   удар  наносят  незримо".  Священные   заповеди  искусства   борьбы
использованы  для  украшения  ворот!..  Дэму-ру покоробило.  В  этот  момент
появился  слуга  в традиционном кимоно --  простом, безо всякого  рисунка, и
молча поклонился гостю.
     -- Инспектор Дэмура.
     -- Пожалуйста, проходите, Дэмура-сан. Нам уже сообщили печальную весть.
     Поразительное  существо:  гибрид  английского  дворецкого викторианской
эпохи и японского слуги времен То-кугавы. Он повел Дэмуру  через  маленький,
изящной  планировки   декоративный  садик.   Узенькая  тропинка,  причудливо
извиваясь,  вела  через символические  ручьи, огибая живописно расположенные
группы  камней, и  вдруг  -- Дэмура  решил,  что глаза  его  обманывают,  --
оборвалась  перед  уютной,  в  английском  стиле   провинциальной  усадьбой.
Странный слуга проводил  гостя через веранду  с плетеной мебелью и сумрачную
гостиную; дом поражал большими  размерами, квартира Дэмуры  целиком могла бы
поместиться  в  одной   этой  гостиной.  Соединение  английской  и  японской
архитектур  здесь  выглядело  явно удачнее, чем  снаружи,  у ворот. Японские
раздвижные  двери  и  бумажные  перегородки  --  седзи  -- казались  изящным
экзотическим  украшением  интерьера.  Дэмура мимоходом  успел  отметить  эти
детали. По  мере  того  как  они углублялись внутрь дома,  мебели  вроде  бы
становилось меньше, а комнаты делались светлее и ниже...
     --  Эта часть  отстроена  в  традиционном  стиле,  --  предупредительно
сообщил слуга.
     -- Угу-м...
     -- Фасад дома  двухэтажный, а обратная сторона ниже, всего в один этаж;
оформитель использовал особенность рельефа.  -- Нельзя было понять, гордится
он домом или же привычно исполняет роль гида.
     --  Готов  поспорить,  что  при  доме  есть  и  тренировочный  зал,  --
проговорил Дэмура, и, если прочая роскошь
     оставила  его  равнодушным, при  этих  словах  в голосе его  словно  бы
проскользнула зависть.
     -- Разумеется! Половину  той  части дома, что построена  в национальных
традициях, занимает  тренировочный зал. Рядом  находятся  ванная  комната  и
апартаменты господина.
     Они поднялись  по лестнице  и  вошли  в  комнату,  которая  по  замыслу
оформителя,  должно  быть, считалась библиотекой.  Книжные  полки до  самого
потолка, причудливая игра света,  проникающего через овальные окна, огромные
кожаные кресла, какие Дэмуре до сих пор доводилось видеть лишь в фильмах или
же  в  телехронике  совещаний глав  государств.  Здесь  мужчины  после обеда
попивают  коньяк... Но  Дэмура уже  не  способен  был  все  это  разглядеть,
ослепленный возникшим  перед  ним чудом:  молодая,  очень красивая блондинка
была словно порождена игрою солнечных  лучей. Волосы цвета меди. Или золота?
Впрочем,  неважно. Свободно ниспадающая  на плечи золотистая  грива.  Мягкий
овал лица, большие  испуганные  глаза, пухлые  губы --  по канонам  красоты,
пожалуй, не так уж она была и красива, эта женщина, а ведь глаз не оторвешь.
Дэмура в мгновение ока охватил ее взглядом: стройная, но не худая, напротив,
под свитером угадывалась округлость плеч,  женственная полнота рук. Упругие,
твердые  груди  задорно  торчат, словно  тщатся сбросить с  себя  стесняющую
ткань. Дэмура невольно  сглотнул слюну,  почти уверенный, что эта женщина не
носит бюстгальтера,  -- вещь, немыслимая для японки.  Затем его  оценивающий
взгляд скользнул ниже.  Длинные ноги,  небольшой восхитительно округлый зад.
Каким образом мужчине удается определить это даже в том случае, если женщина
не поворачивается к нему спиной, остается загадкой.
     Взгляд детектива с дивной фигуры  вновь перешел на лицо: черты  его  не
назовешь  правильными,  но  глаз  никогда  не  пресытится ими;  эта  женщина
нравилась бы ему даже с  некрасивыми ногами и  плоской грудью.  Затем Дэмура
пересилил  себя и повернулся к мужчинам, утонувшим в глубоких  креслах. Один
из них был молодой японец -- высокий, плечистый, весьма недурной наружности.
Он поднялся с кресла так, что невозможно было уловить начало движения, в его
плавной повадке ощущалась сила  хищного зверя. Дэмура, имея за  плечами опыт
более  чем  четырех десятилетий, по одному этому мимолетному движению  сразу
понял, что перед ним истинный мастер. Они поздоровались за руку. Рукопожатие
мужчины было крепким, но отнюдь не  похожим на железные тиски, какими силачи
любят щегольнуть перед  ничего не подозревающими жертвами. Сидевший в другом
кресле  Куяма  снисходительно  кивнул  и,  обращаясь  к  женщине,  заговорил
по-английски:
     --   Позвольте  представить   вам   инспектора   Дэмуру  из   окружного
полицейского участка Синдзкжу.  Коллеги начали расследование, прежде чем наш
отдел взял на себя руководство.
     Женщина  приветливо  улыбнулась и  протянула  руку.  Глаза  у  нее были
зеленые, улыбка искренняя, а рука теплая --  такую приятно задержать в своей
руке. Поймав  себя  на  этой  мысли,  Дэмура поспешно отпустил  руку. Куяма,
выполняя  долг  вежливости,   сообщил  Дэмуре,  что   он  имеет  честь  быть
представленным хозяйке дома и  господину Фукиде, давнему другу дома. Фукида,
мягко  опустившись  в  кресло, задумчиво  разглядывал  стоящего  перед  ними
полицейского с седыми редеющими волосами.
     -- Неужели мастер Дэмура из клуба Сетокан?
     -- Да... это я.
     Фукида вновь вскочил с места и церемонно раскланялся.
     -- Весьма рад встрече. -- Он подвел Дэмуру к креслу и усадил. Настоящий
мастер, умеет уважать старших.
     -- Линда, дорогая! -- В  английской  речи  Фукиды сквозило волнение. --
Если  существует человек,  который  сумеет  поймать убийцу  Джонни,  то  это
господин Дэмура. Он один из лучших мастеров.
     Дэмура считал, что  давно утратил тщеславие. Но эта женщина одним  лишь
фактом  своего  существования совершенно перевернула  всю его душу. И сейчас
он, как ребенок, надеялся, что супруга Адзато одарит его взглядом искреннего
уважения  и  восторга.  Он был вынужден  разочароваться. Линда не  один  год
прожила с  мужчиной,  которого  реклама провозгласила  первейшим  мастером в
мире. Мужчина  был  молод,  красив и  полон сил, но, несмотря  на  все  свое
мастерство, оказался побежденным. Женщина смотрела  на Фукиду с  ласковой  и
печальной   улыбкой,   как  терпеливая   мать   смотрит  на  подростка-сына,
увлеченного  очередной звездой  поп-музыки. Проходя мимо Фукиды  к бару, она
легким естественным движением провела рукою по его волосам.
     -- Выпьете что-нибудь с нами?
     --  Виски  с содовой  и со льдом, --  ответил Дэмура. Он знал,  что его
хорошее,  американское произношение произведет  должный эффект. Конечно, они
не  ожидают  такой  прыти  от старого  токийского  сыщика. Но факт  остается
фактом: у него  прирожденные способности к языкам, а охранники в  лагере для
военнопленных были родом из Техаса. Какое-то мгновение он заигрывал с мыслью
скрыть свое знание английского и ответить
     по-японски:  а вдруг они о чем-то проговорятся. Но затем решил, что это
чистой воды ребячество, да к тому же и неэтично.
     -- Позвольте, госпожа Адзато, выразить вам соболезнование...
     --  Благодарю.  Но  вам,  очевидно,  следует  знать,  что  мы  с Джонни
оформляли развод.
     -- Простите...
     --  Но,  конечно  же,  мне  жаль  беднягу  Джонни.   Я  прожила  с  ним
удивительные четыре года! -- Не  будь в ее тоне искренней теплоты, эта фраза
показалась бы обычным штампом.
     -- Не знаете, были ли у него враги?
     -- У кого из кинозвезд их нет?
     Дэмура пожал  плечами, давая понять, что он таких  тонкостей  не знает,
поскольку до  кинозвезд ему так же  далеко, как до звезд обычных. Он увидел,
что  Куяма порывался что-то сказать, но вовремя осекся. По всей вероятности,
молодой  инспектор  уже  успел  задать присутствующим  необходимые привычные
вопросы.  Дэмуру все  более  раздражал  этот  самоуверенный  тип. Куяма  был
высокий, смазливый; он, Дэмура, счел бы такую красоту слащавой, но  женщины,
к  сожалению,   придерживались  иного  мнения.  Сейчас   Куяма  был  одет  в
вельветовые  брюки  и  свободный  пиджак спортивного  покроя  с  коричневыми
кожаными  нашивками  на локтях. Дэмура  мысленно  оглядел  себя со стороны и
улыбнулся. Даже  этот вполне  приличный  костюм,  который на примерке  сидел
безукоризненно, сейчас выглядит на нем так, словно его основательно пожевала
корова, а утюжку заменил проехавшийся  по  нему уличный  каток. Зато Куяма в
своем полубогемном  одеянии выглядел  так,  что  невольно  возникала  мысль:
именно  в  таком виде  и надлежит  являться в  дом к  новоиспеченной  вдове.
Дэмура, как обычно, быстро принял решение: он продолжит расспросы, если хотя
бы этим можно досадить Куяме.
     -- А вы что скажете по этому поводу? -- обратился он к Фукиде.
     --  Желающего  убить  Джонни  я бы еще мог  найти. Но  такого, кому это
удалось бы, нет!
     -- Не преувеличивайте!
     -- Джонни  действительно был выдающимся каратистом, такие рождаются раз
в столетие. Полагаю, вы видели его фильмы?
     -- Нет.
     Присутствующие посмотрели на него как на инопланетянина. Миллионы людей
во  всех странах мира смотрят фильмы  Джонни Адзато. Он  давно перестал быть
просто
     актером  или  каратистом.  Он  превратился  в  самостоятельную  отрасль
развлекательной индустрии. Фукида первым пришел в себя.
     --  Понятно.  Вы   намеренно  пренебрегаете   такими   зрелищами,   как
соревнования по каратэ или фильмы на эту тему.
     -- Вовсе нет!
     --  Ясно,  ясно.  Просто  считаете,  что  это  несовместимо  с  должным
уважением  к  искусству  каратэ.  --  И видя, что Дэмура хочет его прервать,
продолжил. -- Прошу вас, не станем сейчас спорить по этому поводу. Тем более
что у вас есть возможность восполнить пробел и посмотреть хотя бы один такой
фильм. Нужно  видеть,  как  владел Джонни искусством каратэ,  если вы хотите
поймать его убийцу.
     -- Что же, если есть такая возможность...
     -- Разумеется! -- вмешалась Линда. -- Все  фильмы Джонни есть у нас  на
видеокассетах.  Фуки, проводи господина Дэмуру и покажи ему какой-нибудь  из
них.  Тебе ведь ничего другого не  надо,  только  дай лишний раз насладиться
этими драками и побоищами.
     Фукида вроде бы заколебался, но женщина по-приятельски подтолкнула их к
двери.
     --  А  я тем  временем отвечу  на  вопросы  инспектора из  центрального
отдела.
     Не успели мужчины опомниться, как дверь захлопнулась. Они переглянулись
с сообщнической ухмылкой:  ни  тот, ни другой по доброй воле не  оставил  бы
белокурую красотку наедине с этим пижоном.
     Черт  побери,  ну  что  за  невезенье!  Куяма  едва сдержался, чтобы не
выругаться вслух.  Он думал,  что  сумеет  допросить обоих каскадеров  еще в
больнице, и  ему  рисовалась  весьма  соблазнительная  картина.  Два главных
свидетеля -- они же подозреваемые --  лежат  на койках с марлевыми тюрбанами
на  головах орутанные всевозможными проводами и резиновыми трубочками; когда
они успеют рассказать ему все самое существенное, в палату заглянет врач или
миловидная сестра и напомнит, что больные устали и господину инспектору пора
удалиться. Самое заманчивое  во всем этом, что  за один  раз  можно было  бы
опросить обоих  свидетелей. И что  из этого вышло? Врач в  больнице -- сущий
шарлатан -- бегло осмотрел пострадавших  каскадеров и отпустил на все четыре
стороны, а  он, Куяма, теперь изволь  бегать  за ними, опасаясь,  как бы они
вообще не исчезли. Если он не возьмет у этой  парочки показания, ему ох  как
достанется  от Шефа.  Он сбежал по  лестнице и устремился к припаркованной у
больничного подъезда "тойоте", на ходу  вытаскивая  из  кармана блокнот, где
были  записаны адреса каскадеров. Поневоле пожалеешь,  что приятная беседа с
супругой Адзато так затянулась, тем  более что эта женщина не вызывала в нем
восторга. Старый дурень Дэмура, конечно, обмер при виде ее стройной фигуры и
белокурой гривы. Но для Куямы такой тип женщины  не в  новинку, в Америке он
насмотрелся  на  этих  красоток,  их там  двенадцать  на дюжину. Теперь  его
гораздо  больше  привлекали  японские  девушки   --   миниатюрные,  хрупкие,
казалось,  беззащитные  создания.  Лягушачий  рот  госпожи  Адзато  был  ему
попросту отвратителен. Но будь  даже  американка страшна как дьявол, он  все
равно приударил бы за ней, подметив огонек вожделения в  глазах Дэмуры. Зато
теперь приходится расплачиваться.
     Куяма  попросил  шофера  поторопиться.  Включив  сирену, они  "мчались"
километров под тридцать, обгоняя  плотные  ряды машин,  плетущихся  еле-еле.
Чтобы не терять времени даром, Куяма извлек из "дипломата" блокнот в твердой
обложке и попытался сделать наброски  отчета. Кто бы ни был  убийцей Адзато,
он замышлял не  только физически уничтожить  кумира  публики.  Адзато хотели
уничтожить  даже посмертно,  выставить  на  посмешище,  развеять миф  о  его
непобедимости.  Кто мог  хотеть этого? Скорее всего человек, которого Адзато
одолел в поединке, разорил в ходе своей предпринимательской деятельности или
выставил  в  смешном  свете.  Не исключено,  что  история  с таким печальным
финалом началась давно,  и каждый очередной фильм Адзато лишь подливал масла
в  огонь. Вся заумь, какой Куяма набрался во время университетских  занятий,
сейчас лезла ему  в  голову. Длительная  фрустрация  привела к  неукротимому
мономаниакальному  стремлению действовать, и вот мститель подыскивает вместо
себя   исполнителя,  который   перед   кинокамерами   лишает   Адзато  нимба
непобедимого. Куяма чувствовал, что  он  на  верном пути.  К черту всех этих
экспертов  по искусству  борьбы, кому нужен  анализ  приемов и трюков! Почти
наверняка  это  было  наемное  убийство,  и  ему,   Куяме,  нужно  найти  не
исполнителя,  а организатора. Возможно,  им окажется  владелец  какой-нибудь
мелкой  кинокомпании, заживо  проглоченной  непомерно  разросшейся  империей
Адзато.  Или честолюбивый  киноактер,  карьеру которого загубил  Адзато. Или
кто-то  из  приятелей  Линды,  поколоченный  ревнивым  мужем.  Куяма  принял
решение.  Заранее известный рассказ каскадеров о  том,  как они  в  ожидании
своего выхода околачивались на задворках, когда сзади их стукнули по голове,
пусть  выслушает  кто-нибудь другой и представит  ему протокол. А он, Куяма,
лучше вновь побеседует с  человеком, который  проявил готовность  помочь и к
тому  же  прекрасно  осведомлен обо  всех  делах  Адзато.  Ямамото, по  всей
видимости, сможет  ответить хоть  на  какой-то  из этих вопросов.  Куяма дал
шоферу  адрес  оператора,  а сам снял телефонную трубку. Эноеда будет только
рад, получив дополнительное задание.
     Эноеда выехал в Синдзюку на своей машине. Толпа зевак уже рассеялась, и
теперь улочка выглядела пустынной и тихой. Лишь  один автомобиль  с надписью
"Пресса"  стоял у  перекрестка;  очевидно,  репортеры за  неимением  лучшего
отправились выспрашивать окрестных жителей. Эноеда отыскал куст, под которым
были  обнаружены  злополучные каскадеры, затем аккуратно  поддернул штанины,
опустился на колени и принялся тщательно обследовать каждый клочок земли. Он
прекрасно понимал,  что занятие это практически бесполезное. С  какой  стати
здесь  быть ключу? Для того чтобы защелкнуть  наручники, ключа не требуется,
это  любому  кретину  ясно.  Приподнятое настроение,  охватившее его  в  тот
момент, когда Куяма  диктовал  ему перечень заданий,  испарилось.  Тогда  он
испытывал волнение и радость, как на бейсбольном матче, где выигрывает  твоя
команда.  Да, вот он, хваленый центральный отдел! Эноеда презрительно махнул
рукой  --   разумеется,  лишь  мысленно,  поскольку  руки   его  старательно
прощупывали каждый пучок  травы. Если  этот  треклятый ключ все же  валяется
здесь, он его найдет.
     Ключа он не нашел,  зато  сам был  обнаружен неким  пожилым  толстяком,
флегматичным, однако же весьма уверенным в себе.
     -- Эй, уважаемый, что это вы здесь делаете?
     -- Ищу кое-что.
     --  Я и  сам  догадался,  что  не  молитесь. Вы  полицейский? --  И  он
дотошнейшим образом  изучил служебное удостоверение Эноеды. Инспектор только
диву давался. С таким наглым репортером его еще не сводила судьба.
     -- Вы от какой газеты?
     --  От газеты? С  чего  вы  взяли?  Я из  съемочной группы. Мальчик для
битья,  на  котором  все  отыгрываются.   Продюсер  --  так  называется  моя
должность.
     -- Полагаю, вас уже опросили?
     -- С  какой  это  стати?  Да  меня  и  не  было  здесь, когда произошел
несчастный случай.
     В Эноеде пробудился охотничий инстинкт.
     --  Насколько  мне известно, продюсером этого фильма был сам Адзато, --
сказал он.
     -- Тогда вам  известно больше, чем мне! Адзато финансировал съемки, и в
этом   смысле  его,  конечно,   можно  назвать  продюсером.   Но  средствами
распоряжался я, в мои обязанности входило следить за тем, чтобы каждому
     актеру, осветителю, бутафору был выдан  гонорар, чтобы было уплачено по
счетам за электричество.  Уж не воображаете ли вы,  будто Джонни сам  обегал
владельцев окрестных  домов, добиваясь их  согласия на то светопреставление,
какое мы тут учинили?
     Куяма,  пожалуй,  отпустил  бы  комплимент:  ах,  мол,  сколько  разных
забот-хлопот, какая ответственность, и все на одного человека! Но Эноеда был
вылеплен  из другого теста.  Он поднялся  с  земли,  отряхнул  брюки и  сухо
поинтересовался, где им можно побеседовать.
     -- А сейчас  мы что, по-вашему, не беседуем? -- проворчал  толстяк,  но
тем  не  менее  повел  инспектора  на  автомобильную  стоянку  к освещенному
трейлеру,  похожему  на  передвижную гримерную  Адзато,  только  поменьше  и
обставленную  не  с  такой  роскошью. Металлические упоры возле  колес  были
спущены  на  землю  --  как  видно, этот  ва