ждый раз приходится заново высчитывать. От момента последней встречи.
   Я  остановился  возле  первого  же  таксофона,  из  машины   осмотрел
окрестности - спокойно, и только после этого подошел к автомату и набрал
домашний номер куратора.
   - Алло! Добрый день. Это я.
   - А... Привет, старик...
   Все правильно. Разговаривает он, не называя имени. Кто даст гарантию,
что его самого фээсбэшники не пасут?
   - Как у вас дела обстоят?
   - Нормально. У тебя как?
   - Прогуляться вышел. Дома дезинфекционные мероприятия провел.  Всяких
"жучков" и тараканов выводил.
   Он понял.
   - Много развелось?
   - Много.
   - Я у себя такого не допускаю.
   - Я теперь тоже постараюсь не допускать. Но  хочу  вот  на  несколько
дней уехать. Может, даже на неделю. Так  опять  мою  квартиру  облюбуют.
Приеду, снова травить придется.
   - Ты за этим следи... А куда едешь? Сообщение я передал. Куда и зачем
еду, ему знать не обязательно. Вообще ему не обязательно знать, что я не
всегда бываю военным пенсионером-инвалидом. Это дело сугубо личное.
   - Алло... Алло... Что за черт?.. - сказал я,  словно  в  трубке  звук
пропал. И трубку тут же повесил.
   И опять проверил "хвост".
   Тишина!
   Отсыпаться, как я сказал Труповозу,  я,  естественно,  не  собирался.
Ночь в поезде проводить - будет время выспаться. А  сейчас  еще  следует
навестить старого приятеля. Я его всегда навещаю перед командировкой.  И
я направил машину к выезду из города.
 
3 
 
   Капитан Югов сам чувствовал, что сильно перестарался вечером.  Хорошо
майору Угрюмову. У него здоровья на три войны хватит. Может каждый вечер
потреблять лошадиную дозу спиртного, а утром как огурчик. Мамонт,  а  не
майор - так его порой и зовут в управлении. Сам  Угрюмов  это  объясняет
знаком зодиака, под которым родился. Козероги могут пить без конца, пить
всю жизнь, спаивать других толпами, но на них это сказывается мало. Иные
знаки зодиака уже подберут себе места или в могиле, или  в  психушке,  а
Козерогу все равно - его выпивкой не прошибешь. Единственно, нос  слегка
сизеет. Но это, как говорится, издержки производства.
   Окончание прошедшего вечера вспоминалось с трудом. Из ресторана вышли
поздно. Но, кажется, еще до ухода он, капитан,  выскакивал  на  крыльцо,
смотрел, как Ангелов садится в такси с  двумя  шлюхами.  А  может  быть,
собирался выскочить. Точно он не помнит. Не помнит  и  того,  что  ходил
ночью проверять - дома ли Ангел. Аркадий сказал об  этом  майору  Морозу
только потому, что проснулся на  скамейке  во  дворе  Ангела.  Только  у
соседнего дома - через двор. Проснулся и первым делом проверил пистолет.
На месте. Не украли у пьяного и не потерял. Тогда успокоился. И  не  мог
сообразить, как сюда попал и зачем. На окна  Ангела  он  посмотрел.  Это
точно. Света в окнах не было. Впрочем, к тому  времени  уже  рассвело  и
свет зажигать было ни к чему. Добравшись до дома, Югов попытался уснуть.
Но долго спать мешало похмелье. А потом и ругань поднявшейся ни свет  ни
заря жены. А потом позвонили дежурные из  машины  "прослушки".  Они  всю
ночь сидели на месте. И сообщили, что  слышали  странный  шум.  А  потом
погас сигнал связи с "жучком".
   Но это уже была причина, чтобы заняться делом и отвязаться  от  жены.
Или хотя бы показать ей, что напиться он был вынужден  -  работа  такая.
Что с бабы возьмешь - она не понимает...
   Попить пива по  дороге  в  управление  Югов  не  решился.  Надо  было
подписать у заместителя начальника управления шифротелеграмму в  Москву.
Полковник после доклада поймет  вчерашнее,  но  не  одобрит  сегодняшнее
продолжение, если капитан зайдет к нему с запахом. Хотя можно перед  ним
и отработанный вариант разыграть.  Дескать,  специально  для  московских
гостей выпить следует. Однако это тоже не сразу.
   Так Югов и сделал.
   Полковник, недобро  хмыкнув,  идею  поддержал  с  неудовольствием,  и
только лишь потому, что она легко вписывалась продолжением во  вчерашний
день.
   - Не переусердствуй...
   - Я аккуратно, товарищ полковник...
   По мере выполнения срочных служебных обязанностей - от текучки  Югова
никто не освободил - приближалось время возможности уйти со  службы  без
контроля. А тогда уже здоровье подправить. И уже от  предчувствия  этого
капитану стало легче.
   Телефонный звонок на сотовик застал Югова уже на крыльце  управления,
когда  он,  доложив  начальству,  что  уходит  к  московскому  генералу,
собирался свернуть в сторону совершенно противоположную -  к  недалекому
кафе, торгующему по приемлемым ценам.
   - Слушаю, капитан Югов.
   - Аркадий... Я только что из конторы Захватова...
   - Привет, Петрович. Что вынюхал?
   - Принял он меня. Только не сразу. Сначала с каким-то  мужиком  долго
беседовал. На кавказца похож. Из кабинета выходил и вернулся  с  большой
пачкой баксов в руке. По ситуации я понял, что баксы  для  того  мужика.
Наверное, отдал...
   - Выглядит лет на сорок пять, крепкий и - одновременно сухощавый.  На
пружину чем-то похож. Стрижка короткая. В  себе  уверен.  Взгляд  слегка
высокомерен. Бабы на таких с разбега кидаются.  И  внешность  опасностью
отдает. Этот?
   - Да. На таких кидаются. И с такими предпочитают не связываться.
   - Он там и должен был быть. Спасибо.
   - Это не самое интересное.
   - Что еще?
   - Сегодня ночью ограбили контору  Захватова.  Из  соседней  бойлерной
проломили стену в его кабинет,  вскрыли  сейф.  Увели  шестьдесят  тысяч
баксов.
   - Телефонный аппарат случайно  не  прихватили?  Там  был  вмонтирован
"жучок", который сейчас не подает признаков жизни.
   - Не знаю. На  столе  у  него  аппарат  стоит.  Может,  успел  другой
поставить?.. Не знаю... Но он об этом сказал как бы между делом. Полчаса
мне плакался, что его со всех сторон кредиторы обложили, а теперь еще  и
ограбление.  Думаю,  сказал  бы  и  про   аппарат.   Он   вообще   очень
разговорчивый был, возбужденный. Слишком  много  для  себя  говорил.  Не
привычно как-то.
   - Хорошо, Петрович, спасибо.
   - Не торопись. Раз уж попросил меня... Еще один маленький момент.
   - Что?
   - Я же Михалыча хорошо знаю... Мы с ним четыре года в одном  кабинете
просидели. Не так он себя  вел...  У  меня  осталось  ощущение,  что  он
подозревает о моей миссии. Свидетельство о смерти  я,  правда,  показал,
он, как положено, поздравил, но это его не убедило. Я уверен. Что-то  он
в уме держит...
   - Знал о "жучке" в телефонном аппарате?
   - Может быть.
   - И сам снял его?
   - Может быть.
   - А может так быть, что он сам кого-то послал деньги выкрасть?
   - Я думал о такой возможности. Если жалуется на долги и не  может  их
сразу отдать, то это вполне приемлемый  для  него  вариант.  Обокрали  -
придется кредитору подождать. Если кредитор с пониманием.  Но  таких,  с
пониманием, сам знаешь, сейчас немного. Большинство все равно с горба не
слезут.
   - Ладно. Будем соображать. Это все?
   - Все.
   - Спасибо, Петрович. На работу когда выходишь?
   -  Завтра  хороним...  Значит,  послезавтра.   Обстоятельства   опять
вынудили Югова отложить долгожданный  момент  посещения  кафе.  Пришлось
вернуться  в  кабинет,  потому  что  он  не  помнил  телефонного  номера
секретарши Захватова. Позвонил из-за рабочего стола.
   - Бюро ритуальных услуг, - ответил деловой голос.
   Аркадий его сразу узнал. Но на всякий случай переспросил:
   - Это Наталья Викторовна?
   - Да.
   - Это Югов.
   - Да-да, слушаю вас, - она заторопилась и, похоже, звонка испугалась.
Испуг секретарши понятен - Захватов в любой момент  может  снять  трубку
параллельного телефона, и тогда она "засветится".
   - Говорить можете?
   - Да.
   - У меня только маленький вопрос. Я в курсе того, что у  вас  сегодня
ночью произошло. Во время ограбления телефонный аппарат,  в  который  вы
вставляли "жучок", украден не был?
   - Нет.
   - Все. Спасибо. Хорошо  бы  вы  вечером  позвонили  мне.  Встретимся,
обговорим новости.
   - Ладно. Мы работаем до пяти часов.
   - С пяти до шести жду вашего звонка.
   Он положил трубку. Секретарша  в  самом  деле  имеет  основания  быть
испуганной. Если Захватов узнает, ей  не  поздоровится.  Югов  рисковал,
позвонив Наталье Викторовне на работу, но выяснять обстоятельства  нужно
было  срочно.  Чтобы  не  возникло  со  стороны  генерала   Легкоступова
дополнительных вопросов.
   Теперь можно и генерала навестить, но зайти  по  дороге  в  кафе  все
равно необходимо. Здоровье дороже мнения московского начальства...
 
Глава VII 
 
1 
 
   Раньше этот поселок выходил за черту города.  Но  уже  пару  десятков
лет, как его включили в городской район и  сделали  на  окраине  поселка
кладбище. В противоположной от кладбища  стороне  -  на  самой  окраине,
окнами в поле - мне принадлежит небольшой домик, и живет в нем хороший и
добрый старик с недобрым и нелегким прошлым. Он провел в местах не столь
отдаленных от звонка до звонка пятнадцать лет - за попытку  вооруженного
ограбления сберкассы. В советские  времена  к  такого  рода  ограблениям
относились строже, чем  к  убийствам  -  покушение  на  социалистическую
собственность считалось верхом цинизма. Откинулся он, не имея  ни  угла,
ни временного пристанища. И даже  родственников  всех  растерял.  Судьба
свела нас случайно в поезде. Я старика пригрел и  поселил  в  том  самом
домике,  который  купил  недавно.  Кому-то  надо   было   за   строением
присматривать, а на соседей надежды мало - со всех сторон сильно пьющие.
Тогда еще я думал, что домик буду использовать как  дачу  -  под  летнее
жилье. Но так получилось, что  наведываюсь  я  в  поселок  от  случая  к
случаю. Иван Иваныч же - так старика зовут - осел там прочно,  обзавелся
основательным хозяйством, разводит цветы, кур и свиней, чем обеспечивает
себе существование. Ну и я иногда помогаю. Почти по-родственному, потому
что  привык  к  нему.  Правда,  сам  домик,  объяснив  ситуацию  и  взяв
обязательства Ивана Ивановича не обижать, я переписал на  сына.  Но  сын
сейчас далеко - служит  во  французском  иностранном  легионе  в  жарком
Джибути, и неизвестно еще, вернется ли  в  Россию.  После  определенного
срока  службы  легионерам  дают  французское  гражданство.  А  мать   не
воспитывала его, как меня воспитывал отец, в духе патриотизма. И поэтому
я могу ожидать всякого.
   Я подъехал к воротам  и  просигналил,  предупреждая  старика.  Но  не
собирался дожидаться, когда Иван Иванович выйдет. Задерживаться  надолго
я не думал. Самому открыть ворота гораздо быстрее. Но он поторопился или
уже был во дворе. Деревянные створки  колыхнулись  и  стали  отворяться.
Пришлось вернуться в машину и заехать во двор.
   - Навестить старика решил? - спросил Иван Иванович,  ухмыляясь  ртом,
наполненным металлическими зубами. Оскал  из-за  этих  зубов  получается
хищный и почти угрожающий. - Надолго?
   - На пяток минут... - Я опустил стекло, но  из  машины  не  вышел.  -
Открой сарай.
   Иван  Иванович  тут  же   распахнул   и   ворота   каменного   сарая,
превращенного  моими  стараниями  в  гараж  с  хорошей  смотровой  ямой.
Занимать сарай под что-то другое я, на правах хозяина, запретил.  Но  во
дворе есть и  другой  сарай,  деревянный,  который  более  подходит  для
хозяйственных  нужд.  Старик  его   отремонтировал   и   использует   по
надобности.
   Я заехал, поставив машину над ямой, вышел и закрыл изнутри ворота.
   - Подожди, я скоро... - сказал старику.
   Он опять ухмыльнулся. Но пятнадцатилетняя суровая школа приучила  его
не задавать лишних вопросов и  в  чужие  дела  не  соваться.  Этим  Иван
Иванович и ценен. Может быть, он догадывается о чем-то, но реагирует  на
все мои действия только неизменной ухмылкой.
   Я размотал висящий на стене провод с лампочкой-переноской  и  спустил
его в яму. Включил свет  и  спустился  под  поддон  машины  сам.  Тайник
оборудован в стене  смотровой  ямы.  Механизм  действия  прост.  Ступней
сильно надавливаешь на нижнюю  кафельную  плитку,  наклеенную  прямо  на
пружинную педаль. Освобождается стопорный штырь,  и  после  этого  можно
выдвинуть во втором сверху ряду кафеля спрятанный в стену ящичек. Слабая
лампочка освещает яму плохо, и несуществующих  швов  не  видно.  Поэтому
тайник можно обнаружить, только зная о его  существовании.  А  поскольку
дом оформлен на сына, сын носит фамилию бывшей жены, никто не  посчитает
меня владельцем данной недвижимости и не подумает искать здесь.
   Пара пистолетов "ТТ" с глушителем. Один для работы, второй про запас.
Пистолеты  в   заводской   смазке.   Один,   к   сожалению,   китайского
производства,  второй  польского.  Польский  у  меня   последний.   Надо
подумать, как пополнить запас. Здесь же лежат и  мои  "глоки-17".  Точно
такие же, какие были у фээсбэшников в тире. Но  им  я  не  доверяю,  как
проверенным моделям "ТТ". И еще в тайнике хранится "АПС". Этот  я  держу
на всякий случай. Как память. Как экспонат. Как реликвию. У меня руки от
возбуждения дрожать начинают, когда я ощущаю в ладони его привычный вес.
Сила появляется во всем теле, будто  перекачивается  в  меня  из  оружия
невиданная энергия. Сейчас я только достал его, сжал в  руке  и  перевел
предохранитель в режим одиночной стрельбы, потом в режим автоматической.
И  поставил  на  место.  Не  пришло  еще  время   пользоваться   любимым
"стечкиным". Кто знает, может быть, и придет...
   Все. Иван Иванович уже заждался меня во дворе. Я убрал в тайник "АПС"
и видеокассету с интересной записью. Выбрался  из  ямы,  быстро  спрятал
оружие под  сиденье  автомобиля,  не  забыв  стереть  с  него  отпечатки
пальцев. Обычная процедура, связанная с тем, что даже незаряженное ружье
один раз стреляет. Всегда есть риск  нарваться  на  случайную  проверку.
Тогда смело можно говорить, что оружие мне  подсунули.  Но  сколько  раз
меня уже останавливали, и после того, как  я  предъявлял  разрешение  на
ношение оружия, досмотр машины не производили. Кто может подумать, что у
человека, кроме именного пистолета  в  поясной  кобуре,  есть  и  другие
пистолеты, предназначенные для основной работы?..
   Судя по звукам, Иван Иванович находился в  деревянном  сарае.  Оттуда
раздавалось возмущенное  кудахтанье  кур.  Я  сам  открыл  ворота  сарая
каменного и выехал во двор.  Звук  двигателя  поторопил  старика,  и  он
вышел. В целлофановом мешочке - десяток яиц. Яйца крупные, пегие - таких
в магазинах не бывает.
   - Держи... - протянул мне мешочек. - Подкормись. Зелени с огорода  не
желаешь?
   - Желаю, если это быстро получится, - поблагодарил я его улыбкой.
   Иван Иванович заспешил в огород.
   Чтобы это больше походило на натуральный обмен, я поставил на крыльцо
бутылку водки. К выпивке Иван Иванович пристрастия  не  питает,  но  при
случае не отказывается.
   Он принес еще один целлофановый мешочек с зеленым  луком,  петрушкой,
укропом. Заметил водку:
   - Спасибо.
   - Тебе спасибо.
   - В дом не войдешь? Я посмотрел на часы.
   - Время поджимает. В командировку сегодня еду. Вернусь  -  заскочу  к
тебе с бутылочкой. Тогда посидим, покалякаем...
   Старик пожал плечами. Он  все  понимает,  принимает  свою  роль  и  с
расспросами никогда не пристает.
   Я выехал, но повернул в противоположную от города  сторону.  С  шоссе
свернул на проселочную дорогу. Подальше в лес, где нет посторонних глаз.
Достал оружие, выбрал подходящее дерево и, не покидая машины,  отстрелял
из каждого пистолета по обойме. Проверка. Без  проверки  нельзя.  Плохо,
что сразу не удалил заводскую  смазку.  Времени  и  правда  мало  Теперь
чистить будет труднее - стволы пригорели. Но дома отчищу. Оружие я люблю
и люблю за ним ухаживать.
   Теперь снова протереть пистолеты - чтобы  не  оставалось  отпечатков.
Спрятать  под  сиденье.   И   пора   домой.   Скоро   должны   появиться
"приговоренные" Труповозом его ребята. В том числе самый лучший из  них.
Труповоз и должен был приставить ко мне самого лучшего.
 
2 
 
   Внешний вид капитана  Югова  раздражает  генерала.  Несмотря  на  все
самообладание, выработанное за  годы  продвижения  к  высокой  должности
начальника отдела и к генеральским погонам - а кто знает  этот  процесс,
тот понимает, какое самообладание  здесь  нужно,  -  нестерпимо  хочется
поморщиться и высказаться. Геннадий Рудольфович не  ханжа  и  допускает,
что у мужчин возникает порой желание выпить. Он  сам  такое  желание  не
однажды чувствовал. Сейчас он ситуацию просчитал. Да, вчера этот капитан
дело, как доложил, делал: плотно держал объект и даже - только  что  про
это рассказал - беседовал с ним, пытаясь наладить дружеские отношения за
рюмкой  коньяка.  И  вынужденно  пил,  чтобы  выглядеть  соответствующим
образом. Даже двух сослуживцев за компанию привлек. Чтобы все  выглядело
естественно. С точки зрения  соблюдения  режимности  работы  привлечение
сотрудников  без  санкции  руководства  недопустимо,  но  обстоятельства
требовали естественности. Генерал принимает такое. Но выпил Югов, должно
быть, слишком много, чтобы работу до конца выполнить. Объект упустил, не
сумев наладить с ним прочной связи. Сил, похоже, не рассчитал. Но и  это
прощается. Не всегда объект идет на сближение. Даже за столом.  Даже  во
время совместной выпивки. Не прощается лишь то, что от  капитана  пахнет
не столько вчерашним перегаром,  сколько  сегодняшним  свежим  спиртным.
Запахи Легкоступов различает достаточно легко. Даже  жена  доверяет  ему
определять в магазине по запаху духи -  настоящие  они  французские  или
болгарская, а то и польская подделка. По запаху,  идущему  от  капитана,
генерал легко сообразил, что тот выпил сначала рюмку  коньяка,  подражая
объекту,  за  которым  вчера  вел  наблюдение,  а  потом,  уже  прикинув
финансовые возможности, рюмку водки. И пытался убрать запах  жевательной
резинкой "Орбит". Но высказывать недовольство перед подчиненными  -  это
не в принципах генерала. Капитана можно просто отстранить от работы.  Но
смысла в этом уже нет. Надобность в капитане, судя по развитию  событий,
отпадет через несколько часов. Он только что доложил, что объект получил
деньги в руки. Значит, машина завертелась. Не  слишком  качественно,  но
Югов свою работу  выполнил.  Хорошо,  если  не  "наследил".  Обнаружение
объектом  "жучков"  в  квартире  дает  основание  предположить  и  такой
вариант. Еще больше настораживает дезактивизация  "жучка"  в  телефонном
аппарате  второго  объекта.  Хотя  второй  объект  уже  вообще  перестал
волновать генерала. Этот свою часть  работы  выполнил,  и  в  дальнейшем
пусть его разрабатывают местные спецслужбы. Милиции его, естественно, не
передадут - слишком долго Захватов в КГБ, а потом и  в  ФСБ  проработал.
Судить его тоже нельзя. Скорее всего  директора  бюро  ритуальных  услуг
ждет  какая-то  неприятность  типа  случайного  нападения   бандитов   -
ограбление  и  прочие  сопутствующие  атрибуты,  которые  и  привели   к
смертельному  исходу,  или  автомобильная  катастрофа.  Это   правильно.
Пачкать мундир ни к чему. И так с трудом удалось отмыться после открытия
многих архивов КГБ. Возможно, местные поступят так, как поступил бы  сам
Легкоступов. А он оставил  бы  Захватова  временно  в  покое,  продолжая
собирать на него досье. При конкретных данных и неопровержимых уликах  в
нужное время им можно будет легко воспользоваться для своих нужд. Старое
правило старой школы  КГБ,  которую  генерал  с  успехом  прошел,  -  не
торопиться использовать данные, которые имеешь. Только так можно  людьми
манипулировать, как марионетками. А манипулирование людьми - это и  есть
задача каждой власти. И что бы  ни  говорили  доморощенные  недоразвитые
демократы, а ФСБ, как раньше КГБ, остается самостоятельной неофициальной
властью. Более того - государством в государстве. Сателлитом.
   - Прикажете установить наблюдение за квартирой  Ангелова?  -  спросил
Югов.
   В голосе капитана нет сосредоточенности. Он  спрашивает  так,  словно
отмахивается. И  из-за  этого  Легкоступову  тоже  хо