ить
кровотечение из раны. Но слишком давно не практиковался.  Боюсь,  сейчас
не сумею...
   Все сумею... Сумею притупить боль, сумею совсем прогнать ее... У меня
сильная воля, и никто не сможет отнять ее.
   Я расслабил тело и  задышал  глубже  -  и  понял,  что  организм  мой
по-прежнему  управляем.  Я  так  старался,  что  не  сразу  почувствовал
результат. Боль стала замирать. Хотя совсем не прошла. Но мысли  уже  не
метались. Приступ подошел к концу.
   Тогда я встал и принял душ. И сквозь  шум  водяных  прохладных  струй
слышал, как в комнате звонил телефон. Но мокрым выходить  в  комнату  не
хотелось. Не то у меня  состояние,  чтобы  спешить.  И  только  завершив
туалет и растеревшись жестким полотенцем так, что по всему телу забегала
кровь, я включил автоответчик. Наконец-то...
   - Ангел, как появишься, позвони мне...
   Объявился Труповоз. Созрел, жадюга, до принятия  решения.  Каким  оно
будет, я знал заранее. И потому даже сейчас, даже в своем  городе,  буду
предельно  осторожным.   Хотя   вполне   возможно,   что   это   простая
перестраховка. Труповоз, а вернее - его люди, наверняка  начнут  активно
действовать только после выполнения мною "заказа".
   Сейчас, получив  информацию  из  Электростали  от  Пулатова,  я  могу
мыслить уже более направленно. Если "ведут" меня,  значит,  мне  следует
Труповоза убирать. Михал Михалыч очень нежелательный свидетель. Он этого
пока не знает. Лучше будет, если не узнает дольше.
   Более того, я могу и  ситуацию  при  удачном  стечении  обстоятельств
обострить  до  предела.  Труповоз,  как  обычно,  выплатит  мне   только
пятидесятипроцентный аванс. Остальные деньги он платить не пожелает.  Не
собирается он этого делать, в надежде что больше со мной не  встретится.
А я постараюсь заставить его заплатить  все.  И  будем  считать,  что  в
достаточно крупную сумму, которую он обязуется мне выплатить,  входят  и
деньги за обеспечение моей  безопасности.  Возможно,  сюда  же  придется
причислить и гонорар за жизнь самого отставного подполковника.  Если  он
так настаивает... Ведь любая работа должна оплачиваться. А  опасная  для
жизни исполнителя - по повышенной ставке.
   Да, это нужно сделать. И одновременно побеспокоиться о другом.  Я  не
знаю, где Захватов хранит свой экземпляр видеокассеты. А она  мне  очень
нужна. Если с ним что-то случится, кассета может всплыть. Необходимо  ее
найти. Просто нельзя, чтобы кто-то другой увидел  меня  в  ненужном  для
общества ракурсе.
   Но теперь я могу не спешить. И  даже  получу  удовольствие,  потрепав
Труповозу своим молчанием нервы.  Пусть  ждет  моего  звонка.  Пусть  до
завтра дожидается. А мне еще предстоит его проверить. И я  набрал  номер
Славы Трудогорова. Выложил свою просьбу:
   - Вариант с проверкой "хвостов" отменяется. Я все уже сам выяснил.  А
на сегодняшний вечер мне сканер нужен. Завтра утром верну.
   - Как скажешь... - Слава - человек без претензий, сговорчивый. - А то
ребята уже готовы. Ждут команды. Сканер сейчас пришлю.
   - Жду...
 
3 
 
   "По мнению обозревателей американских газет, самое  великое  открытие
уходящего тысячелетия совершили американские ученые. Они сумели записать
генетический код человека, -  вещал  диктор.  -  Таким  образом,  станет
возможным  изменение  генной   структуры   людей   при   лечении   таких
заболеваний, как рак или СПИД..."
   Генерал Легкоступов смотрел телевизор.  Как  всегда,  невозмутимо.  И
даже не обращал внимания на ерзанье по  дивану  большого  крепкого  зада
майора Мороза. Очень  громкое  ерзанье  -  пружины  в  диване  старые  и
скрипучие...
   В  программе  "Время"  показали  президента  США  Клинтона.   Обычное
обращение к американскому народу  с  трибуны  на  крыльце  Белого  дома.
Хорошо живет американский президент, если к народу традиционно с крыльца
обращается. Раньше так же и цари на Руси поступали. Сейчас цари пошли не
те - обмельчали, сейчас им видеокамеры в  персональный  рабочий  кабинет
ставят. Вещают оттуда... Тема выступления президента не совсем  обычная.
Но генерал и не вслушивается в слова автора полутораминутного сюжета. Он
сам об этом знает гораздо больше. Он знает эту тему прекрасно.
   - Значит, америкашки решили все рассекретить! - досадливо ударил себя
по колену майор Мороз.
   - Они пока ничего и  не  сказали,  -  генерал  спокоен  и  даже  чуть
презрителен. - А сообщение - только потому,  что  уже  все  в  мире  это
знают. Из тех, кому положено знать. А к самим технологиям по-прежнему не
подступиться. Но и это не самое главное. Всю шумиху  американцы  подняли
для того, чтобы получить дополнительное финансирование. На самом деле их
результат только-только  перешагнул  нулевую  отметку.  Они  пока  нашли
полено. Чтобы сделать Буратино, нужен еще инструмент и папа Карло.
   - Наши разработки?
   - И наши тоже... Беда только в том, что полностью считывать код  наши
не умеют. Но расшифровывают отдельные участки. Сумели подобрать  "ключ".
А американцы не умеют расшифровывать - "ключ" не знают.
   Генерал встал и прошел к окну. Занял любимую позу и долго смотрел  на
вечерний двор. Такое время ему нравилось  больше  дневного.  В  вечерней
прохладе и думается легче.
   - Ты, Дмитрий Федорович, завтра с самого утра в управление сходи. Мое
появление будет заметно, а на тебя внимания не обратят. Проверь, что там
за план оперативных  мероприятий  Югов  разработает.  Каким  образом  он
соберется втереться  объекту  в  доверие...  Подкорректируй,  потом  мне
доложишь.
   - Есть, товарищ генерал...
   - А пока завари чайку.
   Мороз ушел на кухню, сообразив, что генерал не  желает  разговаривать
на рабочие темы. А генерал в  самом  деле  не  хотел  никого  подпускать
достаточно  близко  к  своим  мыслям.  По  сути  дела,  все  сотрудники,
работающие  под  его  командой,  занимались  своим  строго  определенным
участком. Лично им определенным. И он сам решал, кому и сколько  следует
знать. Лишнего не говорил. Легкоступов сам держал все  нити  операции  в
руках,  отчитываясь  только  перед  директором  ФСБ,  который   план   и
утверждал. Другое дело, что многие методы, применяемые генералом, не мог
бы одобрить и сам директор. По крайней мере, он не смог бы сказать,  что
дал свое "добро" на ту или иную акцию. Хотя после  ее  проведения  может
просто традиционно  не  все  расслышать.  Или  задуматься  и  пропустить
некоторые слова мимо ушей. Или понять  правильно  построенную  фразу  не
так, как понял бы другой.
   В начальный период операции  отдел  внутренних  расследований  дважды
затребовал к  себе  документацию,  касающуюся  подготовительной  стадии.
Кто-то "капал" на не совсем корректные методы работы с  Таманцем.  Слава
богу, пока не добрались до конечной цели -  до  привлечения  в  операцию
Ангелова. Оба раза генерал предоставлял  только  те  документы,  которые
считал возможным предоставить. Но не более.
   Точно так же Геннадий Рудольфович не доверял своим сотрудникам.  Даже
майору Морозу, который заваривает сейчас  на  кухне  чай.  Майор  только
знает, что как-то их  операция  связана  с  работами  по  генетике  и  с
попытками изменить генетическую карту человека. Но он не  знает,  что  и
эта тема - лишь составляющая большой и важной операции.
 
Глава V 
 
1 
 
   К назначенному куратором часу я уже почти пришел в себя.  Болезнь  не
то  чтобы  полностью  отступила,  но  затаилась,  спряталась  в  глубине
организма, готовая через какое-то время снова прорваться  наружу.  Чтобы
совсем сбросить расслабленность в своем теле и неприятную неуверенность,
я уделил еще десять минут тренировочному мешку, опять представляя на его
месте  объемного  Труповоза.  Для  выработки  необходимой  злости.   Сам
Труповоз еще дважды звонил мне, но я не брал трубку.
   В двадцать два часа я поставил машину на стоянку. На ней добираться к
месту рандеву нельзя. Для негласных встреч  и  мероприятий  она  слишком
заметна. Я специально покупал такую. Исходил при этом из  парадоксальных
соображений. Человек моей послеармейской  профессии  никогда  не  желает
быть на виду у других. Он должен быть незаметен и привычен, как трава  в
газоне или как лужа на дороге.  А  я  все  делаю  наоборот.  Я  даже  по
телевидению выступаю как консультант по  военным  действиям  в  "горячих
точках". Кто может предположить, что специалист моего  уровня  настолько
обнаглеет? Но в этом уровень специалиста и заключается. Так я извращенно
маскируюсь.  Кому-то  это  может  показаться  слишком  замысловатым.  Но
действует безотказно.
   От стоянки я поехал на троллейбусе.  Как  и  рассчитывал,  прибыл  на
место за полчаса.  Тщательно  смотрел,  нет  ли  "хвостов".  Таковых  не
оказалось. И потому ровно в  двадцать  два  сорок  пять  я  поднялся  на
крыльцо гостиницы. Фокус простой. Если куратор сказал строго -  двадцать
три часа, это значит, что встреча должна произойти на  пятнадцать  минут
раньше.
   В ресторане ночная жизнь только начинается.  Два  "быка"  -  вышибалы
окинули меня взглядом, оценивая по внешнему виду финансовые возможности.
Причем оба одновременно задержали взгляд на левом плече. Проверяют. Если
человек носит подмышечную кобуру,  то  плечо  слегка  стягивает,  и  при
движении это заметно.  Дураки.  Я  ношу  кобуру,  поясную.  Причем  даже
стандартная кобура,  которую  в  магазинах  продают,  сделана  так,  что
подвесить ее можно и с  внутренней  стороны  -  под  поясной  ремень.  И
никаким взглядом  не  обнаружишь,  если  только  я  оружие  показать  не
пожелаю. А это бывает в тех случаях, когда я работаю.  То  есть,  достав
пистолет, я уже стреляю.
   Сразу за дверью в зал меня встретил пожилой  официант  и  проводил  к
свободному столику, выполнив  обычную  работу  мэтра.  Мэтр  же  куда-то
удалился. Но  официанты  всегда  с  удовольствием  его  заменяют,  чтобы
затащить клиентов к себе.
   - Столик на двоих, - сказал я. - Ко мне товарищ подойдет.
   Официант кивнул молча, с профессиональным лакейским  достоинством,  и
отошел к столику соседнему, забрал оттуда  меню,  чтобы  предложить  мне
выбор. Я сделал заказ и демонстративно обернулся на дверь - если кого-то
ждешь, то надо ждать натурально. И в это время увидел через три стола от
себя сегодняшних знакомых. Майор  Угрюмов  вовсе  не  выглядит  угрюмым.
Наоборот, он что-то рассказывает капитанам  Югову  и  Стрекалову  и  сам
хохочет громче других. Добродушный здоровенный мужик. В  компании  такой
должен быть хорош. Югов улыбается скучно, словно ему к пельменям  подали
неразбавленную уксусную эссенцию. Должно быть, он  не  в  настроении.  А
Стрекалов вообще сидит с каменным огрубевшим красным лицом.  Есть  такая
категория людей, которые по мере  выпивания  все  больше  мрачнеют.  Он,
похоже, из них.  К  тому  же  у  Стрекалова  или  не  все  в  порядке  с
артериальным давлением, или  он  питает  противоестественную  страсть  к
аллергии - обычно люди так сильно не краснеют от выпитого, если пьют  не
в парном отделении бани.
   Сволочи! Никуда от них не деться. Даже здесь достают. Опять  по  коже
пробежал холодок.
   Что произошло?
   Подвело меня устройство,  определяющее  прослушивание  телефона?  При
нынешнем развитии техники сегодня уже нельзя быть полностью уверенным  в
том, в чем был уверен вчера.  Они  прослушали  разговор  с  куратором  и
приготовились для встречи с отставным капитаном спецназа ГРУ? Да, но  по
телефону не называлось место встречи.  Тогда  они  должны  знать  самого
куратора и его социальный статус. И пришли пораньше,  чтобы  встреча  не
выглядела случайной. С этой же  целью  слегка  выпили,  хотя,  возможно,
чуть-чуть   перестарались.   Особенно   капитан   Стрекалов.    Это    в
профессионализме провал очевидный.
   В то же время мне сложно допустить, что в ФСБ работают такие  дураки.
Мыслить здраво - на уровне определенных  рефлексов,  насколько  я  знаю,
можно научить даже обезьяну. Они просто обязаны предположить,  что  меня
так  часто  повторяющиеся  встречи  должны  насторожить.  Или  они  тоже
действуют по моему излюбленному принципу - я не должен думать,  что  они
дураки, и потому не могу предположить, что встреча организована. Принцип
Геббельса - ложь должна быть чудовищна, чтобы в  нее  поверили.  Наврешь
немного, это посчитают враньем. Наврешь такого, чего  не  бывает,  этому
поверят. Это вариант, но  при  таком  варианте  именно  эти  фээсбэшники
должны быть умнее нивелированного уровня своей среды.
   Пока я размышлял таким образом, официант  успел  обслужить  меня.  На
столе появились тарелки с  чем-то,  выглядящим  аппетитно.  Графинчик  с
коньяком  сам  просится  в  руки.  Непонятно  только,  почему  графинчик
запотевший. Коньяк из холодильника пьют только негры  в  самых  дремучих
джунглях. И то лишь потому, что  им  никто  не  объяснил  -  коньяк  вне
холодильника не прокисает. Даже эскимосы слегка подогревают его.
   - Ваш товарищ скоро подойдет? - спросил официант. Лицо  его  выражает
деловую приветливость и предупредительность.
   - Должен скоро.
   - Я к тому спрашиваю, чтобы сразу что-то  заказать.  Может,  вы  сами
сделаете...
   - Нет. У моего товарища вкусы не поддаются классификации.  Ему  можно
не угодить...
   Но рюмки на столе уже две. Официант только-только закончил  протирать
вторую.
   - Я так понимаю, что вторая  рюмка  для  меня?  -  Из-за  моей  спины
раздался слегка ехидный, но  достаточно  пьяный  голос  капитана  Югова.
Вообще то я, когда сам трезвый, пьяных не люблю,  но  стараюсь  терпеть.
Пока они не становятся слишком назойливыми.
   Официант коротко глянул на него, потом уже внимательно на меня  -  не
этого ли товарища я жду? Такая уж у него работа - клиентов ловить.
   - Это не он...
   Я с улыбкой развел руками и повернул голову к Югову.
   - Увы, капитан. Я жду товарища. Позвонил и назначил мне  встречу.  Но
пока можете занять его  место.  Только  временно.  Договоримся  сразу  -
товарищ   подойдет,   вы   возвращаетесь   за   свой   столик.   У   нас
конфиденциальный разговор. - И я посмотрел на часы,  давая  понять,  что
заждался товарища, которому появиться уже давно пора.
   -  Бога  ради...  -  Югов  обошел  столик,  сел  и  улыбнулся   почти
приветливо, хотя взгляд у него совсем не радостный. - Как только, так  я
сразу, и с большой готовностью...
   Я налил рюмку себе и ему. Официант от стола не отошел, дожидаясь,  не
поступит ли от капитана заказа.
   - Я за другим столиком сижу, - сказал ему Югов, желая  избавиться  от
посторонних. - Сюда поболтать подсел...
   Официант ушел, всем видом  показывая  недовольство.  Известное  дело,
официантам платят с заказов.
   - А мы, как истые русские офицеры, - Югов  кивнул  в  сторону  своего
стола, - исключительно водочкой с пивом балуемся.
   - Вы балуетесь - как советские офицеры, - поправил  я  с  улыбкой.  -
Русские офицеры когда-то баловались "шампанским. Ну и  коньяком  тоже...
Те еще русские офицеры,  когда  российская  армия  носила  императорские
регалии.
   - Вы бы еще декабристов вспомнили...
   Я протянул рюмку. Слабый звон чоканья заглушила музыка. Выпили.  Югов
сразу, как водку, я  только  пригубил.  Демонстративно,  чтобы  показать
аристократичность манер настоящих русских офицеров. Но капитан  едва  ли
это понял.
   - А почему же не вспомнить декабристов? Это  один  из  самых  славных
периодов русской истории. Тогда вкусы были те же самые...
   - Но вы же не русский?
   - По отцу. Но в Болгарии тоже делают коньяк. Конечно, не французский,
как в Польше, но, независимо от названия, неплохой на вкус...
   - А пиво не любите?
   Мое лицо, по замыслу, изобразило отвращение.
   - У меня от пива приступы головной боли. И  вообще,  это  не  напиток
спецназа.  Слишком  сильное  мочегонное  средство.  В  какой-то   момент
подобная привязанность может помешать. Поэтому стараюсь не привыкать.
   - Но вы ведь давно не служите? Вы же совсем мирный человек! Как  пиво
может помешать вам?
   Здорово! Он поймал меня!  Даже  пьяный,  он  не  такой  дурак,  каким
показался при первой встрече. Надо быть осторожнее в  выражениях,  чтобы
не влипнуть в чем-то более существенном.
   - Привычки военного времени впитались в кровь слишком прочно. Я уже и
мыслить  иначе  не  умею.  -  Я  мягко  улыбнулся  и  проводил  взглядом
длинноногую стервозу, прошествовавшую мимо.
   - Это подружка одного из местных крутых парней,  -  предупредил  меня
Югов. - Мы его два месяца "вели", а подцепить не сумели.
   - Чем этот парень занимается?
   - Наркотой. Оптовик. Скупает большие партии  и  развешивает.  У  него
целая сеть реализаторов работает по квартирам. Реализаторов брали -  его
никто не сдал.
   - Подружка тоже имеет дурные привычки?
   - Нет. Она пьет и пьяная скандалит.
   - Вот такие мне и нравятся больше всего...
   Это опять сказалась моя привязанность к нестандартной  маскировке.  В
самом деле, кто, занимаясь моим ремеслом, пожелает попадать в  скандалы?
Вывод - я не занимаюсь этим ремеслом. Соображай, капитан, независимо  от
выпитого. Иначе грош тебе цена как профи...
   Хотя я, кажется, начал метать бисер перед свиньями. Капитан уже дошел
до той кондиции, когда мои сложные методы  ему  абсолютно  непонятны.  И
могут привести только к обратному эффекту.
   Я опять посмотрел на часы, скорчил недовольную гримасу и  неторопливо
принялся за уничтожение съестного. Во-первых, потому,  что  почувствовал
элементарный голод. Во-вторых, потому, что когда-то изучал психологию. И
знаю, что любой человек, сидящий напротив  жующего  за  тем  же  столом,
будет испытывать дискомфорт. Даже пьяный должен понимать, что он мешает,
и удалиться.
   Югов понял. Но все же сделал слабую попытку продолжить знакомство:
   - Может быть, пересядете за наш столик? Когда ваш  товарищ  появится,
вернетесь...
   - Я не официант, чтобы таскать туда-сюда тарелки, - ответил  я  почти
грубо.
   - Тогда мне остается пожелать вам приятного аппетита. И попрощаться.
   Ему в самом деле ничего другого не оставалось. И я кивнул, потому что
разговаривать с набитым ртом не люблю. Сам себя с трудом понимаю.
   Еще рюмка коньяка. Без тоста и без чоканья. Маленькими глоточками, со
смакованьем. Без ненужных разговоров. В  гордом  одиночестве.  Так  вкус
напитка чувствуется лучше.
   На часы я посмотрел еще трижды  за  непродолжительный  период.  Потом
потанцевал с какой-то блондинкой,  потом  с  ее  подругой  брюнеткой.  И
постоянно ловил взгляды из-за столика, где сидели офицеры ФСБ. Потом две
девицы уже сидели за моим столиком  и  хохотали  так,  что  музыку  было
слышно плохо. А я рассказывал анекдоты.
   Вскоре я попросил официанта  рассчитать  меня.  Он  кивнул  и  быстро
принес счет. Я глянул в бумажку, сунул ее в карман и расплатился.  Сдачу
взять не забыл. Но на чай тоже дал. Чтобы не  выглядеть  перед  девицами
слишком жадным. Судя по  тому,  как  они  следили  за  этой  процедурой,
содержимое моих карманов интересовало и ту и другую.
   Из ресторана мы вышли вместе. Подруги уверенно вели  меня  под  руки,
как на эшафот. Хотелось надеяться, что они хотя бы не "щипачки".
   - Куда? - спросил я.
   - У тебя хаты нет?
   - Увы... Жена дома...
   - Поехали ко мне, - предложила блондинка. -  Правда,  у  меня  только
комната в коммуналке...
   - А у меня сегодня мамаша дома. Скандалить будет... Пьяная...
   У всех свои неудобства.
   Я остановил такси.  Дорога  заняла  десять  минут.  Девицы  вышли,  я
остался в машине, якобы чтобы расплатиться  с  водителем,  но  захлопнул
дверцу и скомандовал со смехом:
   - Поехали...
   Таксисты видели в своей  жизни  много  странных  ситуаций.  И  потому
удивить  их  труднее,  чем  невозмутимую  статую  Будды.  Этот  тоже  не
удивился, только коротко глянул на меня со смешком. Подумалось  тут  же,
что таксист - очень  удобный  вариант  для  связника.  Надо  будет  этот
вариант обдумать.
   - Куда?
   Я назвал свой адрес.
   Он включил скорость и надавил на акселератор. Высадил меня на  нужном
перекрестке. Там по