отмычками. Но  это  -  на  всякий  случай.  Забираться  в  сейф  я  пока
надобности не вижу. Ни к чему так рисковать и делать врагом единственную
структуру, которая меня основательно поддерживает.
   Пока  поддерживает...  Я  прекрасно  знаю,  что  человек   становится
совершенно ненужным бездушной государственной машине в тот момент, когда
в нем отпадает надобность. И моя задача на данном этапе - найти  золотую
середину. Сделать так, чтобы я остался и нужным, и не настолько  нужным,
чтобы казаться опасным.
   - Как вам наша кухня? - поинтересовался Мочилов.
   Я понимаю, что проблема кухни должна  в  настоящее  время  беспокоить
меня больше всего. Как без этого!
   Я сел на прочный стул, к которому привык за время  предыдущей  долгой
беседы в этом кабинете.
   - С какими новыми бумагами вы изволите меня ознакомить? -  оставил  я
его  праздное  любопытство  в  праздном  состоянии.  Своего  любопытства
хватает.
   Полковник пододвинул мне бумаги.
   - Поинтересуйтесь.
   Я поинтересовался.
   Ничего нового. Всю картину я сам прекрасно помню. И даже при своем не
слишком глубоком знании психологии соображаю, что  человеку  свойственно
задним числом, в воспоминаниях, несколько преувеличивать значение факта,
который вызвал у него неадекватную реакцию. Восторг  майора  Угрюмова  и
капитана Стрекалова плескал со страниц рапортов. А ответы на вопросы  со
стороны Миши Саночкина меня  просто  повеселили.  Очевидно,  сильно  был
пьян...
   Прочитав, я отодвинул листки на другой край стола.
   Полковник Мочилов смотрел на меня с любопытством и с ожиданием.  А  я
изображал небрежность и легкое высокомерие.
   - Ну?.. - спросил полковник.
   - Что?
   - Что вы про это скажете?
   - Рапорты  как  рапорты.  А  протокол  допроса  -  эту  бумагу  можно
использовать в качестве туалетной. Только тогда она приобретет некоторую
ценность.
   - А что касается стрельбы?
   - Было такое дело. Но я всегда недурно стрелял, начиная с училища.  А
в остальном это случайность.
   - Повторить не попробуете?  -  осторожно  спрашивает,  с  недоверием.
Понять полковника не трудно. Он офицер, судя по всему, умеющий держать в
руках оружие. И понимает, что есть - возможное, а что - фантазии.
   - Попробую, если  у  вас  есть  желание  посмотреть.  Мне  и  самому,
признаюсь, любопытно.
   - Тогда пойдемте. Тир у нас в  противоположном  конце  центра.  -  Он
встал и, как всякий канцелярист или  секретчик,  подергал  ручку  сейфа.
Бумаги же,  которые  показывал  мне,  поскольку  в  них  не  стоит  гриф
"секретно", спрятал в ящик стола.
   Я и это отметил. Это - привычка. Кто знает, может быть, когда-то  мне
знание таких вот маленьких фактов сгодится.
   Дверь полковник закрыл на ключ. На конфигурацию ключа я тоже  обратил
внимание. Обыкновенный ключ от замка, какие привычно выделяет  на  любое
строительство армейский  ХОЗО  .  При  надобности  я  и  с  этим  замком
справлюсь без проблем.
   Вход в тир тоже маскируется под березовую  поленницу.  Хотя  бы  ради
разнообразия заменили березу на  осину.  Смотрелось  бы  веселее.  Но  у
армейских архитекторов с фантазией  всегда  было  туго.  Единоподобие  -
основной компонент армейского мышления в любой стране мира.
   Если в спортзале тренера я не  обнаружил,  то  в  тире  нас  встретил
старший прапорщик. А за его спиной на огневом рубеже выстроились четверо
ликвидаторов. Навыков они стараются не потерять. Должно быть,  готовятся
к возвращению в Чечню.
   - Бутылки приготовили? - спросил полковник.
   - Так точно. Десять штук, - доложил прапорщик. Я  сразу  заметил  эту
батарею, составленную у стены.
   Четверо ликвидаторов опустили пистолеты Стечкина. Не  любят  стрелять
на зрителях.
   - Они нам не помешают? - спросил полковник.
   - Мне - нет, - сказал я. - Все равно ничего не получится.
   - Из чего стрелять будете? - поинтересовался прапорщик.
   - "АПС".
   - Привычка... -  прапорщик  доволен.  Очевидно,  это  и  его  любимое
оружие.
   Он достал из сейфа пистолет,  зарядил  и  протянул  мне.  Ликвидаторы
сдвинулись к противоположной стене, освобождая огневой рубеж.  Полковник
занял позицию рядом с бутылочной батареей.
   - Как лучше бросать?
   Я объяснил, как это делает Миша Саночкин.  Мочилов  согласно  кивнул.
Приготовился. Я занял позицию.
   Полетела первая бутылка.
   Выстрел.
   Пуля отбила горлышко.
   Естественно, я и не целился в него -  это  невозможно.  Я  целился  в
бутылку.
   - Почти получилось, - удовлетворенно сказал полковник.
   - Случайность.
   - Повторим.
   Опять летит бутылка.
   Выстрел. Осколки падают на землю. Бутылка разбита.  Летит  следующая.
Опять разбита. За ней третья, пятая, седьмая.
   - Бесполезно, - говорю я, опуская пистолет и поворачиваясь к  мишеням
спиной. - Хватит мусорить. И так прапорщику весь вечер осколки  за  нами
собирать. Я не вижу цель. О какой прицельной стрельбе может идти речь?
   - Да, скорее всего так...  -  нехотя  соглашается  Мочилов.  Он  явно
расстроен. Понимал  же,  что  не  бывает  такой  стрельбы,  какую  хотел
увидеть. Понимал, но надеялся на чудо.
   И нервы полковника не выдержали. Он вдруг со злостью швырнул бутылку,
которую держал в руке. Я стоял к нему лицом и стрелять не готовился.  Но
среагировал непроизвольно. Быстро повернулся и выстрелил. И  видел,  как
бутылка будто бы споткнулась в полете.
   - Мимо... - удовлетворенно сказал один из ликвидаторов.
   - Нет, - не согласился я. - По касательной задел.
   Полковник вдруг ожил и побежал за бутылкой бегом.
   Вернулся уже медленным шагом.
   - Есть. То, что и требовалось.
   И показал Пуля вошла через горлышко и пробила дно.  Все  в  точности,
как тогда...
   - Случайность... - сказал уверенный  в  себе  ликвидатор.  -  Так  не
стреляют.
   Меня взяла злость.
   - Бросайте...
   И опять повернулся к мишеням спиной.
   Бутылка летит.
   Выстрел.
   - Опять... - возвращается полковник с пробитой бутылкой  в  руках.  -
Что это? Как это. - он не понимает.
   Не понимаю и я. Мы с Мочиловым смотрим друг на друга. У  него  сильно
расширились зрачки и покраснело лицо. У меня, должно быть, тоже.
   -  Мобилизующий  момент...  -  говорит  полковник.  -  Вам  необходим
мобилизующий момент. Тогда вы можете многое...
   - Может быть... - соглашаюсь я. - Попробуем еще.
   Мы пробуем. Не получается. Бутылок больше нет.
   - Все равно это случайность, - не  унимается  ликвидатор.  Тоже  мне,
второй майор Угрюмое нашелся.
   - Конечно, - улыбаюсь я в ответ. - Это случайность.
   Но мне не до улыбки. По спине пробегает дрожь.
   - Закономерная случайность, - ставит точку полковник.  -  Только  вот
откуда она взялась - над этим стоит подумать... Будем думать...
 
Глава XIX 
 
1 
 
   Майор  Рамзин  в  самом  деле  куда-то   запропастился.   И   генерал
Легкоступов начал уже было подумывать, что подполковник Сазонов оказался
прав, когда заявил, что майор отправился отсыпаться.
   Но это не слишком нервировало, потому что сам  Геннадий  Рудольфович,
отпустив своих офицеров и закрыв на ключ дверь, повесил на спинку  стула
пиджак, снял подмышечную кобуру,  чтобы  не  мешал  пистолет,  и  прилег
осторожно, стараясь не измять  всегда  идеально  отутюженные  брюки,  на
неразобранную кровать. Ему, как и всем, требовался отдых.
   "Кроме Ангела... - поправил генерал себя.  -  Ангелу  отдых,  похоже,
вовсе не обязателен. Сегодня он здесь, завтра там, и в итоге оказывается
в двух городах сразу... И никто не знает, где он на самом  деле  и  кого
еще отправляет к праотцам".
   Легкоступов  понимал,  что  его  размышления  -  просто  ворчанье.  И
недостаток информации создает легенду об Ангеле.  На  самом  деле  такую
легенду хорошо бы разложить по полочкам  и  с  арифметической  точностью
просчитать. Тогда все станет понятно.
   Генерал  не  спал,  только  подремывал,  часто   открывая   глаза   и
посматривая на часы. Он  не  боялся,  что  не  услышит  стука  в  дверь.
Тренированный слух разбудит его  всегда.  Но  слегка  беспокоило  долгое
отсутствие местного майора. Если отсутствует так долго, то или  в  самом
деле нашел место,  где  можно  вздремнуть,  или  случилось  что-то  еще,
требующее срочного его присутствия. В первом варианте  генерал  хорошего
видел мало. Это значило  бы,  что  им  самим  и  его  операцией  местное
управление с естественного благословения сверху откровенно пренебрегает.
Во втором варианте было бы и хорошее,  и  плохое.  Хорошее  -  появилась
ниточка, за  которую  следует  ухватиться.  Плохое  -  ниточка  ведет  к
нежелательным последствиям. Например, операция "Перехват" в кои-то  веки
дала плоды. Бывают же в жизни чудеса - милиция "достала" Ангела. А он не
тот человек, который  дастся  им  без  боя.  Или  перебьет  ментов,  что
наиболее вероятно - это тоже запишут на счет генерала, или сам погибнет.
А тогда вся долгосрочная  спланированная  операция  срывается.  Или,  по
крайней мере, половина операции, потому что где-то  еще  гуляет  капитан
Пулатов,  за  которого  всерьез  взяться  пока  сил   нет.   И   сколько
неприятностей второй капитан доставит - неизвестно. По крайней мере,  не
меньше чем сам Ангел - это гарантировано.
   Наконец Геннадий Рудольфович все же заснул. Стук  в  дверь,  раздался
неожиданно. Громкий стук.  Всегда  неприятно,  когда  так  будят.  Сразу
появляется беспокойство.
   - Минуточку...
   Генерал встал и надел пиджак. Вышел к двери и повернул ключ.  Приехал
майор Рамзин.
   - Вы куда-то пропали... - сказал Легкоступов недовольно.
   - Есть интересные новости, - сказал майор.
   - И у меня тоже, - добавил  из-за  спины  Рамзина  появившийся  майор
Соломин.
   Они прошли в комнату.
   - Что-то срочное? - генерал сначала спросил Соломина.
   - Пулатов ушел от "хвостов" и пропал. Около дома его  видели  соседи,
значит, в Электросталь возвратился. А потом исчез полностью.  И  никаких
следов. Сейчас поиск ведется по всем адресам в Электростали и в  Москве.
И по всем его подругам.
   - Надо следить за реабилитационным центром. Он там  появится.  Что-то
они оба почувствовали и теперь готовятся активно  нам  противостоять.  И
под непосредственным руководством ГРУ, - категорично сказал  генерал.  И
обратился к Рамзину:
   - А у вас что?
   -  Вчера  вечером,  а  вернее,  уже  в  начале  ночи,  с  загородного
спортивного аэродрома вылетел тренировочный самолет "Л-200". Симпатичная
такая чешская машинка... Старенькая...
   - "Л-200" - это не спортивный самолет,  -  поправил  генерал.  -  Это
пятиместный пассажирский. А спортсмены у нас  в  стране  тренируются  на
"Як-58".
   - Может быть. У нас "Л-200" используются  в  санитарной  авиации,  но
этот приписан к спортивному авиаклубу.  И  что  интересно...  Самолет  в
мажорном порядке зафрахтовала одна хитрая коммерческая фирма.
   - Что за фирма?
   - Официально это медицинское учреждение, связанное с  трансплантацией
органов.  Им  срочно  понадобилось  доставить  больного  в  подмосковную
клинику. Больной, как говорят,  был  без  сознания.  Этим  же  рейсом  с
больным отправили женщину-врача.
   Генерал несколько секунд подумал, но вопрос у него возник сам собой:
   - Почему вы назвали фирму хитрой?
   -  Потому  что  ее   негласным   учредителем   является   разведцентр
разведуправления нашего воинского округа. Наличие такой карманной  фирмы
позволяет им  поддерживать  связь  с  заграницей  почти  на  официальном
уровне.
   - Не понимаю, - в раздумье сказал  Геннадий  Рудольфович  и  привычно
отошел к окну. - Какая связь  между  нашей  операцией  и  этим  полетом?
Только то, что фирма принадлежит разведке? И то, что человека  вывозили?
Больного...
   - Я разговаривал с механиком, отправлявшим самолет. Он видел больного
только мельком. По предъявленной фотографии опознать Ангелова не смог  -
было темно. Тот был  без  сознания.  Единственное,  что  мог  сказать  -
пассажир был темноволосым и смуглым, похож на  кавказца.  Загружали  его
люди в военной форме. Офицеры. Естественно предположить, что это офицеры
разведцентра. Но сопровождать пассажира отправилась женщина-врач.
   - Почему  вы  считаете,  что  отправляли  именно  Ангелова?  Мало  ли
смуглых, черноволосых людей, кавказцев или похожих на кавказцев, в вашем
городе?
   - Механик говорит, что бинтов или  крови  он  не  видел.  Но  это  не
значит, что их не было. А Таманец был достаточно крепким и тренированным
человеком, с сильным характером, чтобы не "лечь" под какого-то  заезжего
гастролера.
   - Этот заезжий гастролер... - хотел было дать  характеристику  Ангелу
Легкоступов, но остановился. Он понял, что  Рамзиным,  вообще-то  всегда
готовым бороться с такими людьми, как Таманец, сейчас  руководит  ложное
чувство местнического патриотизма. Бандит, но наш, и очень  крутой...  -
Этот заезжий гастролер выстрелил дважды точно в лоб Таманцу. А для таких
выстрелов нужны крепкие руки и  чистая  голова.  Выстрелил,  получается,
по-вашему, и потерял сознание. А тут подоспели  армейские  разведчики  и
вынесли его с поля боя. Так? -  Геннадий  Рудольфович  упрямо  не  хотел
принять версию Рамзина.
   - Не совсем так, - майор чуть заметно улыбнулся.  И  по  этой  улыбке
Легкоступов догадался, что Рамзин  первичными  сообщениями  чуть  ли  не
проверяет способность приезжего генерала к аналитическому мышлению. - Мы
проверяли всех местных ветеранов спецназа ГРУ на возможную  причастность
к работе Ангелова. И  нашли  человека,  с  которым  он  вместе  бывал  в
нескольких спецкомандировках. Это  майор  Казакова.  Татьяна  Михайловна
Казакова. Очень интересный  человек  Некоторое  время  даже  работала  в
агентурном отделе ГРУ. А это совсем не спецназ. Это  уже  более  высокий
уровень. Фотографию Казаковой я предъявил механику...
   Майор выдержал паузу. Генерал не вытерпел:
   - И что?
   - Механик опознал женщину-врача.
   Геннадий  Рудольфович  нервно  прошелся  по  комнате,   потом   снова
остановился перед окном, заложил руки за спину.
   - Значит, Ангелова вывезли?
   - Значит, так.
   - А почему он был без сознания?
   - Может быть, - предположил майор Соломин, - это как-то связано с его
болезнью? Инвалидность просто так не дают.
   - У Ангела случаются приступы головной боли, но во время приступов он
не теряет сознания.
   - Я не исключаю возможность того, - сказал майор Рамзин,  -  что  ГРУ
каким-то образом усыпило Ангелова. Чтобы вывезти  и  держать  под  своим
контролем.
   - Тогда - все... -  сказал  Легкоступов  печально.  -  Тогда  нам  не
удастся доказать, что Ангел был в этом городе, и нет оснований  для  его
задержания даже в столице. Как найти пилота самолета?
   - Он прилетит через несколько часов.  Машина  стоит  на  подмосковном
аэродроме на техническом обслуживании.
   - Поехали туда. Будем встречать. Далеко до аэродрома?
   - Это по ту сторону Волги.
   - Поехали.
 
2 
 
   Сидя в кресле, я дожидался от судьбы подсказки - как мне поступать  в
сложившейся ситуации. Стоит ли проявлять любопытство и забираться в сейф
к полковнику Мочилову.
   Позвонила Таня. Наконец-то!
   - Ангел, хватит на меня дуться,  -  она  знает,  что  телефон  должен
прослушиваться. - На дворе воздух хороший. Пойдем прогуляемся.
   - Скоро гроза будет. Ничего хорошего  в  таком  воздухе  не  вижу,  -
ответил я притворно недовольно. Должно быть, ворчливость у меня в крови.
Колоритно получилось. По-моему, даже сама Таня поверила.
   - Глупый ты, что  может  быть  лучше  предгрозового  воздуха!  Ангел,
может, хватит... Что ты, как  девица...  -  она  продолжает  комедию.  -
Выходи. Я буду тебя ждать.
   - Ладно. Жди. Может быть, и выйду...
   Я положил трубку, поднялся и потянулся перед "глазком" камеры,  потом
злобно дал пинка креслу. Резко обернулся и провел каскад быстрых  ударов
по воздуху, потом короткий удар ногой в пах предполагаемому сопернику  -
"бой с  тенью".  Со  стороны  это  должно  выглядеть  так,  что  я  "пар
выпускаю". И только после этого  я  потянулся  еще  раз  и  встал  перед
зеркалом, разглядывая свою небритую физиономию. И  вполне,  кажется,  ею
удовлетворился, хмыкнул, сам себя одобряя, и пошел к выходу.
   Таня  уже  дожидалась  у  крыльца  соседнего  -  административного  -
корпуса.
   - Пойдем, злобный чечен, прогуляемся...
   - Почему чечен? - спросил я.
   - Ко мне сейчас подходил тот лейтенант, которому ты  ножи  одалживал.
Крутиков его фамилия. Он, похоже, глаз на меня положил. В первый же  час
после моего прибытия пожелал познакомиться. Я потому и посмотрела его  в
картотеке. Так вот, на сей раз он интересовался, что меня  связывает  со
злобным чеченом. Они  же  только  что  из  Чечни  прибыли.  Чеченцев  на
внешность хорошо знают. И тебя спутали...
   - То-то они на меня как собаки на волка посматривают.  И  что  ты  им
объяснила?
   - Я сказала, что  ты  когда-то  обучал  боевым  единоборствам  самого
Гантамирова. А он сейчас рядом с ними воюет.
   - Честно говоря, что-то я не припомню такого факта из  своей  богатой
биографии. А Гантамирова видел только по телевизору. Ты уверена, что  не
перегнула палку со своими фантазиями? А то получу пулю  из-за  угла  или
из-за ствола вон того большого клена...
   Я показал на толстый ствол.
   - А ты хочешь, чтобы  я  назвала  тебя  болгарином?  Чтобы  потом  по
какой-то случайной фразе кто-то мог выяснить твое местопребывание...
   - Мне и надо, чтобы мое местопребывание было известно.  Пусть  знают,
что я здесь, а не на волжских берегах. И вообще давно в твоем городе  не
был. Ладно. Как твои успехи в должности "виртуального щипача" ?
   -  Пропущенные  строчки  в  твоей  медицинской  карте  -  отметки  об
инъекциях препарата SWC-12. Написание  латинское.  Ты  знаешь,  что  это
такое?
   - Нет. Не знаю, - сказал я не задумываясь и посмотрел на небо,  чтобы
Таня не поняла моего взгляда. На небе тучи начали собираться  серьезные,
и далеко уходить от корпусов показалось рискованно.
   - Точно такие же отметки  стоят  в  карте  Виталия  Пулатова.  Я  для
проверки забралась  в  карты  других  пациентов,  кто  проходил  лечение
одновременно с тобой и как-то контактировал с профессором Радяном. Их  в
местном сервере четыре - специально перебросили для  сравнения  с  твоей
картой. Ни у кого другого этих отметок нет. Только ты и Виталий.
   - А гипноз?
   - И у тебя, и у него, и у тех  четверых  -  отметки  одинаковые.  Два
сеанса легкого гипноза.
   - Мне нужен Пулатов.
   - Его ни Служба найти не может, ни ФСБ.
   - Это я знаю. И тем не менее он мне нужен.
   - Здесь я ничем тебе помочь не могу. Упали первые капли дождя.
   - Увы... - сказал я. - Пора возвращаться. Кстати, ты не в курсе,  как
по ночам охраняется территория и корпуса?
   - Жилой и лечебные корпуса никак не охраняются. В административном  и
в штабном ставятся дневальные. Что ты еще задумал?
   - После твоего подробного сообщения - ничего. Кажется, мне и так  все
ясно. Больше ничего добыть не смогла?
   - В твоем родном управлении разыскивают капитана Югова. Он -  главный
подозреваемый по делу об убийстве майора Мороза. Это же правда -  не  ты
его?..
   - Нет. Это Югов. Но по согласованию со мной.
   - Мотив определяют прозрачно - спьяну хотел разобраться с майором...
   - Подходит. Больше ничего?
   - Осматривали твою квартиру. Следов, указывающих на твое  пребывание,
не обнаружили. Вот и все. Я уже доложила это полковнику Мочилову.
   Мы подошли к крыльцу.
   - Давай сделаем "жесткие" рожи,  -  предложил  я.  -  Побеседовали  и
остались друг другом недовольны. На этом и расстанемся, поскольку ты  не
любишь позировать перед камерами  в  обнаженном  виде.  Мне  тоже  такое
занятие не нравится.
   Вместо улыбки Таня обреченно махнула рукой. Молча и насупясь вошли мы
в корпус и поднимались на свои этажи по разным лестницам.
   В комнате я постоял у окна. Темнело стремительно, но не из-за времени
суток, а из-за тяжелых туч. Вдалеке уже погромыхивало. Раскаты  протяжно
катились по  облакам.  Вскоре  гроза  обещает