грустные мысли о судьбах страны,  где
офицеры флота строят домишки из пришедших  в  негодность  труб  и  топливных
баков.
   - Саша, тормози у стекляшки,  -  приказал  Гринев  шоферу,  показывая  на
стеклянный   одноэтажный   придорожный   ресторанчик   с   магазином   перед
автостоянкой.
   - Зачем? - спросил Ушаков.
   - За холодным пивом. "Балтика", третий номер. Что, против?
   Ушаков облизнул губы и кивнул:
   - Кто же против...
   Стекляшка  стояла  на  оживленном  месте  и  недостатка  в  клиентах   не
испытывала. Здесь всегда водителю-дальнобойщику или  перегонщику  легковушек
из Польши можно  было  выпить  чашечку  крепкого  кофе,  а  дачникам  купить
продукты. Рядом с автостоянкой суетился у мангала кавказец лет  восемнадцати
от роду. Трудно было  представить,  кому  нужны  шашлыки  при  такой  жаркой
погоде. Но, видать, нужны.
   На стоянке,  огороженной  бетонными  кубиками,  стояли  два  грузовика  с
фурами, на их радиаторах  красовались  начищенные  круглые  "мерседесовские"
значки,  номера  говорили  об  их  прибалтийской  принадлежности.  Один   из
водителей - здоровая туша с татуировкой на плече в виде русалки  -  размякал
на сиденье, открыв  дверцу,  и  посасывал  лениво  пиво  в  ожидании  своего
напарника. За фурой стояли голубой белорусский  "Форд-Эскорт"  и  старенький
"сто  восьмидесятый"  "Мерседес",  которому  по  возрасту   и   заезженности
надлежало бы уже найти прикол на свалке старого автомобильного хлама, но он,
трудяга, ездил. Смуглая мамаша, присев на колено, умывала свою малышку дочку
водой, льющейся из крана на углу стоянки, а девчонка  отфыркивалась  и  ныла
"не хочу-у", в это время отец семейства о чем-то беседовал у входа в магазин
с пузатым  кавказцем  -  хозяином  заведения.  Мальчонка  лет  пяти-семи  из
игрушечного космического  бластера,  высунувшись  из  окна  "Форда-Эскорта",
расстреливал всех, невзирая на родственные связи и положение.
   - Бах, падай, - крикнул мальчонка, целясь в вышедшего из "Рено" Ушакова.
   - Сдаюсь. - Ушаков поднял руки.
   - Я Бэтмен, - представился мальчонка.
   - А я - Илья Муромец, - сообщил в ответ Ушаков, и мальчонка задумался.
   - Жара. - Гринев взял с сиденья газету, вытер ею лоб, кинул в корзину.  -
Пошли.
   Они направились к стекляшке...
   И вдруг все потекло по-другому. Вдруг в этой  точке  пространства-времени
все стало очень важным - кто где находился, кто  как  двигался.  Потому  что
счет пошел на секунды.
   Пробитый понял все мигом. Уяснил две главные вещи - кто перед ним  и  что
его узнали. Он выходил из магазина, сжимая объемистый пакет с продуктами, и,
судя по всему, собирался держать путь к тому  антикварному  "Мерседесу".  Но
так получалось, что путь туда ему стал заказан. Так уж встали фишки на поле,
которому сейчас предстояло стать полем боя.
   Ушаков тоже все понял. Он знал, чего ждать от Пробитого. Знал, что тот не
поднимет руки и не скажет: я сдаюсь.  Знал,  насколько  сейчас  здесь  будет
жарко. И теперь вопрос стоял так - кто быстрее.
   Гринев как раз пялился в другую сторону, завидев что-то на шоссе. Ему еще
предстояло обернуться, понять, что творится, и  только  после  этого  начать
действовать.
   Действовать. Для Ушакова это значило, что рука должна скользнуть к поясу,
где  висит,  прикрытый  длинной  рубашкой   навыпуск,   пистолет   Макарова,
расстегнуть защелку, которую постоянно заедает, вытянуть  пистолет,  который
обязательно за что-нибудь зацепится и не захочет вылезать наружу, потом надо
будет еще снять "игрушку" с предохранителя, передернуть затвор и  нажать  на
спусковой крючок. А нажимать надо будет обязательно  и  бить  на  поражение,
поскольку Пробитый станет тоже бить на поражение... И,  хуже  всего,  Ушаков
знал, что сам он далеко не Рэмбо. И ковбойскими упражнениями не баловался, в
отличие от бывшего морского пехотинца Пробитого,  который  знает  эту  науку
куда лучше и стреляет куда более метко...
   Но думать было некогда. Пробитый потерял немножко времени, когда  въезжал
в  ситуацию,  и  Ушаков  успел  расстегнуть  кобуру  -  застежка   отскочила
нормально. И пистолет лег в руку отлично, ни за что не зацепившись.
   Пробитый  тоже  начал  действовать.  Ему  мешал  пакет  в  руках.  Бандит
отшвырнул его в сторону, потратив на это драгоценное мгновение. Ну  а  потом
он уже работал слишком быстро. На нем была легонькая, невесомая ветровка,  и
не было видно, что за поясом у него пистолет. Его рука скользнула за спину.
   У Ушакова  мелькнуло  в  голове,  что  у  Пробитого  патрон  наверняка  в
патроннике и пистолет не в кобуре, а заткнут сзади, чтобы выдернуть быстрее.
И  начальник  уголовного  розыска  понял,  что  сейчас  растеряет  все  свое
преимущество.
   Тут очухался Гринев и заорал так, что стекляшка, казалось, вздрогнула:
   - Стоять, сука!
   Смуглая женщина, стоявшая на колене перед ребенком, стала  оборачиваться,
рот ее от изумления раскрывался, а глаза наполнялись ужасом.
   Рука Ушакова потянулась, передергивая затвор. Но Пробитый успел раньше...
   Только выдернул он из-за пояса не свой побывавший в деле "ПМ". В его руке
возникла граната. Кольцо ее было, видимо, как-то закреплено на поясе, а сама
граната покоилась в кармашке. Не нужно было тратить  время  на  выдергивание
кольца - оно само слетало, когда граната оказывалась в  руке.  И  оставалось
только швырнуть ее.
   Странно, как человек воспринимает все  в  критических  ситуациях.  Ушаков
будто отделил себя от всего окружающего. Не было  ни  эмоций,  ни  страха  -
ничего   постороннего.   Осталось   какое-то   механическое,    отстраненное
восприятие.  Глаз  фиксировал,  как  Пробитый  швыряет  гранату,  и   Ушаков
прекрасно  понимал,  что  хочет  противник.  Граната   летит   на   площадку
автостоянки и взрывается. Сам Пробитый скрывается  за  стекляшкой,  а  потом
кладет мента, если тот остался после взрыва в живых, из пистолета и  уходит.
И граната была - теперь уже начальник уголовного розыска мог рассмотреть ее,
когда та покатилась по асфальту - не какая-то жалкая наступательная "РГД-5",
радиус разлета осколков у которой всего ничего, можно и не обращать  на  нее
внимания, а "Ф-1". Знаменитая "эфка", оборонительная граната, ее  швыряют  в
наступающего  врага  из  окопа,  поскольку  осколки  разлетаются  на  двести
пятьдесят метров, сметая все живое.
   И нетрудно было догадаться,  кого  в  первую  очередь  снесет  осколками.
Снесет женщину, обернувшуюся к ним. Снесет ее дочку, которую  она  в  порыве
ужаса крепко прижала к себе. Снесет водителя, который застыл, сидя в  кабине
с открытой дверцей и ошарашенно взирая  на  русский  разбор.  Сам  начальник
уголовного розыска успевал уйти от осколков, упав за  колесо  грузовика.  На
это как раз хватало тех секунд, что действует взрыватель гранаты.
   Как  в  замедленном  кино  видел  Ушаков  смертельным   черный   предмет,
катившийся в его сторону.  И  действовать  начал  на  автомате.  Единственно
возможным образом.
   Рванулся он не вправо, в спасительное пространство, закрытое от  осколков
и взрывной волны. А кинулся вперед, прямо на гранату.
   Упал больно. Подумал, что зашиб колено и окорябал ладонь,  которую  нужно
будет мазать йодом. Следом пришло четкое осознание, что уж йод ему больше не
понадобится. И он напрягся в отчаянии и ожидании, зная, что сейчас  полыхнет
пламя и последует удар...
   Так Ушаков и  лежал,  съежившись,  чувствуя,  как  ребристая  поверхность
гранаты вдавливается в живот.
   А потом он услышал жуткий крик.
   Кричала женщина, прижимая к себе дочку... А граната все не взрывалась...
   178
   Он поднялся на колено.  Как  в  тумане  видел  мелькание  фигур.  Грохнул
выстрел - это Гринев палил в воздух. "Форд-Эскорт" сорвался с места так, что
шины задымились, и, пьяно  виляя  по  дороге,  устремился  вперед,  едва  не
протаранив мчащуюся по шоссе торпеду "Ауди".
   - Сандрик! - заорала женщина, хватаясь за голову. - Сандрик!!!
   "Форд-Эскорт" бешеным мустангом уносился прочь. В нем уносился  от  своей
судьбы Пробитый, прикрываясь  сжавшим  свой  игрушечный  бластер  пятилетним
мальчонкой.
   - Сандрик! - безумно кричала женщина. Ушаков посмотрел на  невзорвавшуюся
гранату и крикнул:
   - В машину!..
   Хотя он понимал, что не успеют. Пробитый ушел...

Глава 11
"ВАС ЗДЕСЬ НЕ СТОЯЛО!"

   - Стой здесь как штык. Никого без моего разрешения не пускай. Если что  -
ты человек  вооруженный.  Все  понятно?  -  спросил  Арнольд  у  здоровущего
охранника "Легионера" в черном комбинезоне, в руке которого  была  резиновая
дубинка, пояс оттягивал пистолет "ИЖ" - аналог пистолета Макарова, созданный
специально для частных охранных структур.
   - Понятно, - кивнул тот с тупым неодушевленным видом.
   - Уж это им понятно. - Хозяин ЧОПа "Легионер" с  гордостью  посмотрел  на
своих бойцов. На  должности  охранников  бывший  полковник  КГБ  отбирал  не
особенно блещущих умом бульдогов,  которые  в  своем  деле  отлично  усвоили
главное: "цеплять"  и  "не  пущать".  С  такими  парнями  можно:  было  быть
уверенным, что склад фирмы "Восток" под надежной защитой.
   - Если что, немедленно звоните, - приказал охранникам Арнольд. - Тут одна
фурия на метле может прилететь. Будет истерики закатывать, головой  о  стену
биться, угрожать - знайте: прав у  нее  на  этот  склад  не  больше,  чем  у
эскимосов на Кремль.
   - Они все поняли. - Взяв Арнольда под локоть, хозяин  "Легионера"  повлек
его прочь.
   Они уселись в "Тойоту-Лендкрюйзер", и тяжелый внедорожник двинул  вперед,
за ним следовали еще две машины частного охранного предприятия. Революцию  в
"Востоке" давили окончательно и бесповоротно.
   Большевики в свое  время  брали  почту  и  телеграф.  В  бизнесе  принято
перво-наперво брать склады и  банковские  счета.  С  легального  банковского
счета "Востока" почти все, что могла, Инесса уже увела, хотя мечтала  увести
последнее. Но  тут  ей  Арнольд  крылья  подрезал  быстро  и  четко.  Склады
опечатали. Теперь настала пора навести порядок в офисе "Востока".
   В привычной  манере  Арнольд  последовал  туда  с  бугаями-охранниками  и
приказал никого без его разрешения в помещение не пускать.
   - Новые пропуска все, кому положено, получат через меня, - сказал  он  на
ходу, устремляясь в свой кабинет.
   До своего ранения он сделал в кабинете металлическую дверь, как в  сейфе,
ключи никому не отдавал, так что на его территорию  никто  не  покушался.  И
застал он его в первозданном виде. И сейф с  наиболее  важной  документацией
(естественно, не с черной бухгалтерией -  для  ее  хранения  есть  и  другие
места) был на месте. Два месяца отсутствия легли слоем пыли на стол, но  его
это сейчас не волновало.
   Он нажал на кнопку селектора, вызвал тут же признавшую хозяина секретаршу
и потребовал:
   - Через пять минуту меня в кабинете. Все. Как ни странно,  при  безумном,
беспорядочном, больше походившем на грабеж под лозунгом "грабь награбленное"
правлении Инессы распорядок дня, заведенный Арнольдом и свято  соблюдавшийся
при г6 правлении, остался неизменным.
   - Ну что, коллеги, - обвел он  взглядом  своих  сотрудников.  -  Вольница
кончилась. Всю документацию за мое отсутствие по всем линиям - мне на  стол.
Будем разбираться с вами, дорогие мои. И раздавать пряники.
   - Часть документов у Инессы Николаевны, - раздался голос бухгалтерши.
   - Кто это? - удивился Арнольд.
   - Глушко.
   - Я знаю,  что  Глушко...  Кто  она  такая?..  А  я  сейчас  объясню  для
непонятливых. Она, друзья мои, никто...
   Инесса с Доном Педро прилетели во второй половине дня. От  Инессы  разило
вином и дорогими французскими духами. Под глазами у  нее  залегли  мешки  от
неуемных оргий и пьянок, зато глаза амазонки яростно сверкали, меча молнии.
   - Что это такое? - закричала она. - Я не могу попасть в офис. Что это  за
гоблины у входа?
   - Это новая охрана фирмы, - произнес, посмотрев  на  нее  снисходительно,
Арнольд.
   - Новая охрана?!
   - Вообще, приличные люди здороваются сначала. Тем более с выбравшимися  с
того света.
   Она ничего не ответила, плюхнулась на мягкий кожаный диван, закинув  ногу
на ногу. Вытащила золотую зажигалку, сунула в зубы  сигарету.  Зажигалка  не
хотела  давать  огня,  поскольку  пальцы  у  Инессы   дрожали.   Дон   Педро
предупредительно щелкнул своей. Инесса затянулась глубоко.
   -  А  у  тебя  хорошо  холопствовать  получается,  -  похвалил   Арнольд,
насмешливо глядя на Дона Педро.
   - Ребята, давайте поговорим спокойно, - примирительно произнес Дон Педро.
- Действительно, давно не виделись. Есть о чем побазарить за чашкой чая.
   - Побазарить? Педро, ты вообще каким боком сюда влез? - Арнольд впился  в
него пронзительным взором. - Что, нашли друг  друга?  Как  два  скорпиона  в
пустыне?
   - Ну вот, начались оскорбления, - укоризненно произнес Дон Педро.
   - Да какие там оскорбления?.. Вы что, думали, по-вашему получится, да?  -
Арнольд засмеялся. - Я смотрю, как резво взялись... Инесса, ты зачем особняк
на Чайковского захватила? Это не твое...
   - Валера покупал!
   - Вдвоем мы его покупали. А вас, как принято говорить в  Одессе,  там  не
стояло...  Не  по-человечески  это.  И  не  по  понятиям...  Решила,  что  с
"Востоком" можешь управиться, достаточно тебе вселиться в офис. А главное  -
вот здесь, - Арнольд согнутым пальцем постучал себя по лбу со звуком, как от
постукивания по деревяшке. - Все здесь, господа-товарищи... А вы решили меня
как лоха сделать.
   - Ты мужа моего все время обирал! Достаточно! - завопила Инесса.
   - Это вопрос спорный, - покачал головой Арнольд, сидя в  кресле,  закинув
ногу на ногу и барабаня ладонью по колену.  -  Глушак  хоть  и  тяжелый  был
человек, но с понятиями. Он бы никогда такого не позволил. А  ты  просто  не
понимаешь, что творишь, Инесса. С Доном Педро связалась, -  он  презрительно
усмехнулся, - а не знаешь, что в бизнесе - он дуб. Без нас у него ни  одного
дела не выгорело. Посмотри на него...  Ты  думаешь,  какое  у  него  главное
чувство ко мне, к Глушаку, к Плуту было?
   Педро покачал головой, подняв  глаза  к  потолку  с  видом  -  мол,  мели
Емеля...
   - Зависть, - произнес Арнольд. - Он нам завидовал всю жизнь.  Болезненно.
Мне даже жутковато становилось, когда он  мне  затылок  глазами  буравил.  И
смешно... Он неудачник. Погорел, как швед под Полтавой,  в  последнее  время
везде, где только мог, и решил за счет тебя, красавица, свои дела поправить.
А ты ему в объятия упала. Педро, признавайся,  на  какие  бабки  ты  ее  уже
замутил?
   - Арнольд, не надо такие вещи говорить, - вздохнул Дон Педро. - Ну это же
гнилой базар. Не надо.
   - А ты, Инесса, - продолжил, не обращая на него внимания,  Арнольд.  -  У
тебя и раньше мозги ни  на  что,  кроме  как  мужиков  охмурять,  больше  не
годились. И ты решила в одиночку фирму потянуть. Куда тебе!
   - Пошел ты на хер, урод! - завопила Инесса, отшвыривая сигарету  на  пол,
так что та упала на кожаную обивку и прожгла ее. Арнольд подскочил к  креслу
и плеснул из бокала.
   - Имущество портишь, - сказал он, возвращаясь в кресло.
   - Пошел ты! - завизжала Инесса. - Тут все мое! Все муж мой создал!  А  ты
присосался, как клоп, твою мать! И я не отдам тебе ничего!
   - Ладно, поговорили. - Арнольд зевнул откровенно. - На склад не ходи, там
арестовано все. Будем ревизию проводить. И вообще, Инесса,  я  бы  на  твоем
месте не стал подделывать так грубо учредительные  документы.  Оно  чревато.
Можешь с законом поссориться.
   Она ничего не ответила.
   - Подробно с вами позже разберемся. А сейчас пошли вон. -  Арнольд  нажал
на кнопку вызова охранника - - Надоели.
   Дон Педро сжал кулак,  бешено  взглянув  на  Арнольда.  Тот  с  интересом
посмотрел на него и посоветовал:
   - Педро, а ты ударь меня... И посмотрим, что дальше будет.
   На пороге возник охранник, демонстративно поигрывая резиновой дубинкой.
   - Ты крутовато забираешь, - негромко произнес Дон Педро.  -  Глушак  тоже
крутой был...
   - Что? А вот это интересно. - Арнольд легко поднялся  с  кресла,  на  миг
ощутив, как кольнуло в раненой груди и сперло дыхание.  Приблизился  к  Дону
Педро. - А ведь это идея...
   - Какая идея? - напряженно спросил Дон Педро.
   - Почему это ты один не получил пулю в тот день, а, Дон Педро?.. Есть над
чем подумать на досуге.
   - Ты совсем в Германии с ума  съехал!  -  нервно  воскликнул  Дон  Педро,
повернулся и почти выбежал из кабинета. Следом за ним,  гордо  выпрямившись,
проследовала Инесса.
   Арнольд потер щеку и произнес:
   - Ох, Дон Педро...

Глава 12
ПОД КРЫШЕЙ ДОМА СВОЕГО

   Ушаков поднял голову  и  разглядел  появившийся  в  окне  седьмого  этажа
женский силуэт.
   Он поднялся на лифте,  хотя  после  сорока  лет  приняла  за  должное  не
пользоваться им - укреплял все чаще шалящее сердце. Но  сейчас  было  не  до
физических упражнений.
   Света уже открыла дверь и ждала его в проходе.
   - Ты чего не спишь? - спросил он.
   - Бессонница. - В прихожей она прижалась к нему, потерлась  щекой  о  его
щеку.
   Он тоже обнял ее и ощутил, как волна нежности захватывает его.
   Годы - они особенно не щадят  женщин,  бороздят  лицо  морщинами,  портят
фигуру. Но почему-то с годами ценишь их, своих родных и желанных женщин, все
больше понимаешь, что годы вовсе не отдаляют  тебя  от  них,  а  сводят  все
крепче. Светлана в свои сорок пять выглядела еще очень даже ничего.
   - Эх, Светка, Светка, - произнес он, стягивая  ботинки.  -  Спала  бы  ты
спокойно и смотрела бы десятый  сон.  Три  часа  ночи.  Ничего  со  мной  не
случится. Я заговоренный.
   - Я знаю, - улыбнулась она. - Пошли, чаем хоть надою.
   - Пошли, - согласился он.
   Ему почему-то стало неудобно. Так уж получалось, гона почти всегда  ждала
его, когда он задерживался, даже когда он звонил и просил не ждать. Он знал,
что она сходит с ума от беспокойства, но никак  не  мог  перебороть  эту  ее
привычку. А возвращался под утро частенько, по традиции  не  вдаваясь  ни  в
какие подробные объяснения, где был  и  что  делал.  Коротко  отвечал  -  на
работе. Она прекрасно знала, что это за  работа...  Правда,  случалось,  что
приходил он не с работы, а хорошенько загуляв, порой  с  представительницами
слабого пола - куда же без этого сыщику? И  тогда  ему  было  стыдно  врать.
Жутко стыдно. Потому что  знал  -  Светка,  как  бы  ни  сложилось,  есть  и
останется самым дорогим человеком...
   - Давай я тебе  поесть  разогрею.  Гриль  есть.  Как  ты  любишь.  -  Она
засуетилась у плиты.
   Он сел за стол на кухне, устало вытянув ноги.
   - Нет, спасибо, я ел.
   - Что у тебя с рукой? -  заволновалась  она,  взяв  его  за  покарябанную
ладонь, всю покрытую противными желтыми пятнами йода.
   - Неудачно упал, - улыбнулся Ушаков. -  Коленом  еще  жахнулся...  Да  не
смотри ты так. Жить буду. На живодерню мне еще рановато, а, Светка?
   - Где ты так упал?
   - Дороги запустили. Споткнулся...
   - Может, поешь все-таки?
   - Нет.
   Кусок в горло ему не лез по понятным причинам.  Кожа  на  животе,  в  том
месте, которым приземлился он на гранату, саднила. Эх, заранее бы знать, что
граната не взорвется, - тогда бы и не прыгал. Да вот только должна она  была
взорваться. Что-то не  сработало  -  пусть  эксперты  разбираются.  Их  туда
налетела целая толпа.
   Да, повезло ему по-крупному. В  очередной  раз  пронесся  мимо  локомотив
смерти, только волосы ветер взъерошил. Хотя, вообще-то, везет - не  везет  -
это вопрос спорный. Жив остался - повезло. Пробитый опять ушел - не повезло.
Зато в том, что через восемь километров  у  лесного  массива  убийца  бросил
машину и в ней ребенка - живого и невредимого  -  вот  тут  уж  повезло  так
повезло! Полосатая жизнь.
   - Везет - не везет, - прошептал он.
   - Что? - спросила Света.
   - Да так. Ничего.
   - Надька звонила. Говорит, что только  через  месяц  приехать  сможет,  -
начала рассказывать новости Света. -  Бабушка  с  ней  не  справляется