отключился.
   Когда майор вернулся в свой офис и прошел в  кабинет  через  собственный,
"служебный" вход, ему сразу же позвонила  секретарша  и  сообщила,  что  его
снова ждет, ну этот, Максим из магазина.
   - Впустить немедленно, - резко бросил майор.

***

   Джус дозвонился до Насти во второй половине дня. Он был слегка удивлен ее
реакцией на свое предложение: "Надо подумать..." Ничего себе!
   - Что тут думать, девочка? Твой друг в беде, надо выручать.  Ты  что,  не
понимаешь, что это очень серьезно? Ты хочешь дождаться того, что тебе его по
частям присылать начнут? Не гневи Бога, соглашайся. Люди ждут!
   - А почему они, эти ваши люди, думают, что у меня есть такие деньги?
   - Слушай, я тебе и так слишком много сказал по телефону. Позвоню  сегодня
вечером. И вычислить меня не пытайся. Ничего не выйдет. Я не  стал  бы  тебе
звонить, если бы не был уверен в собственной безопасности. Ясно?
   - Ясно, - ответила Настя и услышала короткие гудки.
   Она  положила  трубку  и  проанализировала  собственные  ощущения.   Надо
сказать, что самоанализ ее слегка удивил.  Она  не  ожидала  от  себя  такой
трезвой оценки,  такой  холодной  расчетливости.  Ведь  в  подобой  ситуации
женщина должна забиться в истерике, трясущимися руками хвататься за валидол,
рыдать, делать глупости... Ничего похожего с Настей не происходило.
   Наоборот, она словно подошла к  жизни,  о  которой  только  догадывалась.
Беспрерывная суета, проверки документов, ревизии, выплаты, приходы и расходы
- все это казалось ей просто передышкой в важных, настоящих делах. Страшных,
но реальных и единственно имеющих значение. Вот и кончилась передышка. Вот и
начинается настоящее дело...
   Страха у Насти не было, да и злости, как она отметила, тоже не ощущалось.
Только расчет. Она словно села за  новую  партию  в  шахматы  с  неизвестным
соперником. Он сделал первый ход, теперь нужно подумать и решить,  сразу  ли
идти в атаку или предпочесть игру позиционную. Разведать, где у врага слабые
и сильные стороны, и, защитившись, всей мощью нанести удар  по  незащищенным
позициям.
   Она чувствовала  себя  совершенно  в  своей  тарелке.  Если  торговле  ей
приходилось учиться, то здесь, в этой неожиданно возникшей ситуации с Димой,
она совершенно точно знала, что и как нужно делать. Еще  немного,  и  просто
бы, наверное, удовольствие получала от этих игр. Если  бы,  предположим,  на
месте Димки был кто-нибудь другой, не такой близкий,  то  все  выглядело  бы
чистыми шахматами...
   Настя решила выждать хотя  бы  до  вечера.  Все  равно  связи  раньше  не
предвидится, она возьмет на всякий случай деньги  и  будет  сидеть  и  ждать
звонка. А дальше все зависит от того, что  и  как  ей  скажут.  Она  сделает
выводы и затеет ответный ход. Настя не гадала, каким он будет, этот ход. Она
только знала, что не остановится ни перед чем. Она уже  пробовала  все  это,
и... не то чтобы ей понравилось, но... Не испугается ли она теперь, если  ей
придется, допустим, стрелять в человека? Да и в человека  ли?  Разве  ж  это
люди?
   Она не стала посвящать  Барракуду  в  случившееся.  Только  сказала,  что
отлучится по делам, и, поймав такси, отправилась домой за деньгами.
   Замок открылся с трудом, что-то  заедало,  ключ  скрипел.  Наконец  Настя
вошла в прихожую, не раздеваясь прошагала, оставляя на полу мокрые следы,  к
кабинету.
   "Ну вот! И меня проняло", - подумала она,  уже  сидя  на  полу.  Как  это
произошло, Настя не помнила,  хотя  сознание  не  теряла.  Просто  при  виде
распахнутой дверцы сейфа ноги сами собой, непроизвольно подкосились.
   "И что теперь?" - спросила себя Настя, но ответа не нашла. Она  сидела  и
тупо смотрела в пустое железное брюхо сейфа, еще вчера  так  ладно  набитого
пачками долларов. "Вот это  жизнь,  -  вспомнились  ей  вдруг  слова  старой
песенки, - только держись..."

Глава 15

   - Ну, как дела? - спросил Джус, позвонив около шести в магазин.
   - А у вас? - отозвалась Настя.
   - Деньги собрала?
   - Нет. Для этого время нужно. У меня нет такой наличности.
   Настя  уже  знала,  что  "звонари",  что  называется,  "левые"  люди,   -
неизвестный просил двести тысяч долларов. Сумма большая, но именно эта цифра
говорит о том, что вымогатели не знают реального положения Настиных дел.  То
есть о миллионе они и не слышали.
   С другой стороны -  кто  же  украл  деньги?  В  такое  совпадение  трудно
поверить - чтобы в один и тот же день и звонок и кража... А если украли они,
эти люди, зачем им тогда Димка? Неужели им лимона мало, а нужно именно лимон
двести?
   Настя решила не путать себя ложными версиями, все равно - прикидывай,  не
прикидывай - ничего не изменится...
   - Так когда будут бабки? - спросил Джус.
   - Я хочу поговорить с Димой.
   - Это никак невозможно. Там телефона нет.
   - Пока я не буду знать, что с ним, я ничего не предприму. И вообще, я  не
советую вам со мной связываться... Давайте, ребята, добром решим все это.
   - Ты мне голову не морочь. Пугаешь, что ли? Ладно. Будет тебе  привет  от
твоего ебаря. - Настя вздрогнула от изменившегося тона вымогателя. - Подходи
через два часа к Инженерному замку. Там на ступеньках будет лежать пакет,  в
нем тебе весточка от начальника твоей охраны. А потом, вечером, я тебе домой
позвоню. Скажешь, что надумала. Все, привет. Да,  забыл  напомнить.  Если  к
замку придешь не одна, считай, что этот наш разговор последний.
   Джус повесил трубку. Он стоял  в  раздолбанной  будке  телефона-автомата,
приютившейся во дворе мрачного, с облупленным стенами дома возле  Кировского
завода.
   Выйдя из будки, парень огляделся по сторонам,  сел  в  свой  "Москвич"  и
поехал в заброшенную  котельную,  где  содержался  их  пленник.  Место  было
надежное - домик стоял на территории небольшого механического  заводика,  не
работавшего по причине полного банкротства. Однако сторожа на вахте  сидели,
Джуса там знали как давнишнего, несмотря на возраст, работника охраны, и вся
территория  была  практически  в  его  распоряжении.  А  что  до  котельной,
обставленной под, так сказать, офис, - так туда вообще  никто  не  захаживал
уже года два.
   -  Привет,  Стрем,  -  бросил  он  корешу,  ночевавшему  в  котельной   и
присматривавшему за Димкой. - Как он тут?
   - Нормально. Поссать просится, да я без тебя решил не рисковать.
   - Правильно решил. Недолго уже осталось... Ну ты чего? - повернулся он  к
связанному Димке, сидящему в той же позе, в какой его вчера здесь оставили.
   Димка молчал. Он чувствовал себя настолько плохо, что едва мог  говорить.
А по пустякам вообще не хотел  рта  раскрывать.  Голова  разламывалась,  его
тошнило - удар Джуса, который  тот  нанес  ему  в  машине,  оказался  весьма
сильным.
   - Гордый... Молчишь, ничего - скоро тебя заберут. Я  надеюсь,  во  всяком
случае... Стрем!
   - Чего?
   - Кусачки у тебя есть?
   - А ты похмелиться не принес ничего?
   - Нет. А я не знал, что ты алкаш. Смотри, я с алкашами могу распрощаться.
   - Да ладно тебе... Сам вчера всех упоил, а теперь базаришь...
   - Кусачки есть, спрашиваю?!
   - На.
   Джус взял протянутый инструмент, повертел в руках. Повернулся,  посмотрел
на Димку. Тот сидел с  закрытыми  глазами.  Лицо  связанного  было  бледным,
покрытым капельками пота.
   - Годится! - Джус, играя на ходу кусачками, пошел к Димке.
   Он положил их на пол позади Димки, вытащил из кармана  диктофон,  вставил
кассету, нажал кнопку записи.
   - Передай привет своей любимой.
   Димка открыл глаза.
   - Говори, говори, времени нет. Я к ней сейчас еду, - сказал Джус.
   - Настя, - прошептал Димка, стараясь, чтобы его слова звучали  уверенней.
- Настя, это я. Я в порядке.
   - Хорош. - Джус щелкнул клавишей, отмотал немного назад  и  протер  ленту
там, где были его собственные слова, обращенные к Димке.
   Сунув диктофон в карман, он обошел парня, присел на  корточки  и  взял  в
руки кусачки.
   - Сейчас будет немножко больно... Это для твоей же пользы. Чтобы  подруга
твоя  быстрее  шевелилась.  Чем  быстрее  она  раскошелится,   тем   быстрее
освободишься...
   Димке казалось, что все имевшиеся у него силы ушли на  короткое  послание
Насте, но адская боль, пронзившая руку,  и  не  только  руку,  а  все  тело,
заставила его заорать во все горло.
   - Тише, тише, все уже, все! Уже не больно, уже все кончилось...
   Стрем смотрел широко раскрытыми  глазами,  как  Джус  встал  с  корточек,
брезгливо, стараясь не испачкаться в крови, на отлете держа в  руке  розовый
цилиндрик...
   Димка тихо выл, покачивая головой взад-вперед.
   - Чего уставился? - крикнул на Стрема Джус. - Пальцев не видел? Ну, палец
как палец, ничего особенного. Не велика потеря. Дай пакет какой-нибудь...
   Стрем поднялся, чтобы  исполнить  просьбу  своего  вожака,  но  мальчишку
стошнило, и он, согнувшись, побежал в угол котельной,  туда,  где  находился
туалет.
   Джус неторопливо подошел к столу, за  которым  только  что  сидел  Стрем,
открыл тумбочку, стоявшую рядом,  порылся,  достал  полиэтиленовый  пакет  с
надписью "С Новым  Годом!".  Усмехнувшись,  бросил  туда  Димкин  безымянный
палец, завернув его предварительно в кусок газеты. Туда же была  положена  и
кассета...

***

   Настя доехала до дома как в тумане. В одной руке  она  сжимала  пакет  со
страшной посылкой, другую просто сжимала в кулак, так же до судорог, и  била
кулачком себя по колену методично, размеренно, так, что водитель такси  стал
на нее коситься.
   И опять  не  было  страха,  не  было  даже  жалости  к  Димке.  Ненависть
захлестнула ее, ненависть и злость, злость на весь этот сучий мир, в котором
происходят такие вещи...
   Пакет она положила на стол аккуратно,  словно  та  часть  Димки,  которая
лежала в нем, была живой... Потом спохватилась и сунула его в угол, убрав  с
глаз долой.
   "Настя, это я. Я в порядке", - снова сказал ей Димкин голос с кассеты.  А
потом забухал тяжелый монотонный рэп.
   Ну все. Шутки кончились. Теперь надо подключать все имеющиеся у нее силы.
Кстати, а где Дохлый? Вот так номер! Уж  не  он  ли  навел  на  них  этих...
этих... Она не могла подобрать слово.  Очень  может  быть.  По  времени,  во
всяком случае, совпадает. И похитили Димку, а  не  ее.  Ее-то  он  любит,  а
Димку... Димку ревнует.
   Да нет, что за чушь?.. Как он мог? Он не мог...
   Настя резко тряхнула головой. Опять начинались версии,  а  ей  не  версии
нужно было строить, а действовать.
   Она взяла трубку и набрала номер пейджера Сухого. В конце концов, за  что
она ему платит? За охрану? За безопасность? Вот пусть и соответствует!
   Сухой перезвонил сразу же.
   - Нужно срочно встретиться, - сказала Настя. - Очень срочно. Сейчас.
   - Где? - спросил Сухой.
   - Я дома, - сказала Настя. - Приезжайте ко мне. Немедленно.
   На другом конце города Сухой удивился тону, каким были сказаны  последние
слова. В процессе работы с магазином он понял,  что  эта  Настя  -  девчонка
довольно крутая, но чтобы до такой степени? Голос прямо как у прокурора...
   Сухой связался с майором, обрисовал ему ситуацию.
   - Поезжай, - сказал майор. - Давай, не рассуждай. Поезжай к этой девочке.
Не нравится мне все это...
   Майор повесил трубку и  повернулся  к  сидевшему  напротив  него  Монаху.
Посмотрел ему в глаза и тихо хихикнул.
   Турок, стоявший в углу, поморщился:
   - Ты чего, майор? В детство впал?
   - Похоже, нашлись наши денежки, - сказал майор.
   - В самом деле?
   - Нас кто-то опередил.  Возможно,  те,  кто  на  тебя  наезжал.  Похитили
пацана, который за бабки эти отвечает. Теперь с подруги его требуют выкуп. А
деньги-то все уже у них.
   - Откуда ты знаешь? - спросил Турок.
   - А я кто по-твоему? Представитель частного сыска. Вот у меня, сыскаря, и
есть свои частные источники информации. За которые я, кстати, плачу  немалые
деньги.
   - Ты при мне лучше о деньгах вообще больше никогда не говори,  -  заметил
Турок. - Тебе же дешевле выйдет.
   - Так что мы сейчас делаем? - спросил Монах. - Едем, что ли, мочить сук?
   - Сейчас мы будем сидеть и ждать.  Они  должны  этой  девке  позвонить  и
забить стрелу. Что она им будет отдавать, я не знаю. Денег  у  нее  нет,  вы
сами видели. Может, квартиру или еще что... Хотя они требуют двести штук.
   Турок присвистнул:
   - Три квартиры таких нужно, чтобы эти бабки отбить.
   - Ну, у них магазин уже больше стоит, чем двести штук.  Но  что  те,  кто
похитил Настиного парня, хотят...
   Его прервал телефонный звонок.
   - Алло? Сухой! Да я чего говорю-то...  -  Майор  несколько  минут  слушал
молча, потом сказал:
   - Все. Я все понял. Оставайся там, у  нее  на  квартире,  на  связи...  -
Похоже, что это все скоро закончится, - сказал он Турку. - Слушай, с  ворами
ты не конфликтуешь?
   - А что такое? - встрепенулся Турок.
   - Да так. Их повадки. Прислали девчонке этой  палец  отрезанный.  Ну,  от
руки ее хахаля.
   Турок и Монах переглянулись.
   - И что? - спросил Турок.
   - Что-что? Торопят. Деньги, говорят, вези.
   - А она?
   - А с ней там Сухой. Ну все же ясно, Турок. Поедем брать. Дело-то плевое.
Хочешь, я один поеду, хочешь, вместе. Только я не понимаю... - Он замолчал.
   - Чего ты не понимаешь?
   - Да нет, это я так... про себя...

***

   - Думаешь, выгорит у нас? - спросила Вакса.
   - А то? Не в ментовку же девка побежит! Конечно, выгорит.
   Джус говорил лениво,  говорить  ему  не  хотелось.  Хотелось  спать.  Или
кирнуть. Он выбрал третий вариант и налил себе на дно стакана  водки.  Вакса
кого хочешь заездит - сильная девка.
   - Пить вредно, - сказала Вакса и  закинула  голую  ногу  ему  за  голову,
пытаясь выбить стакан из рук. Джусу  пришлось  поставить  его  на  стол,  он
перехватил ногу девушки и почувствовал, что его снова охватывает возбуждение
от прикосновений и вида этих крепких и длинных ног.
   Через некоторое время постельных игр они устали уже оба. Вакса  встала  и
принялась одеваться, Джус закурил и молча смотрел на нее.  Да,  эту  девчуху
надо держать при себе. И собой хороша, и умна. Что надо, короче говоря.
   - Чего разлегся? - проговорила она. - Пошли!
   - Куда еще?
   - А чего тут у тебя делать? Пошли хоть в "Краб".
   - Ну, пойдем, - сказал Джус, продолжая любоваться подругой...
   Они познакомились в  Голландии,  когда  Джус  кантовался  там  в  поисках
приличного пристанища. Увидел  Ваксу  на  улице  и,  сразу  подойдя  к  ней,
заговорил по-английски. И хотя для знакомства был послан на  три  отчетливые
русские буквы, тем не менее не отстал. После той самой  первой  встречи  они
практически не расставались.
   Джус в свои двадцать пять был довольно приличным художником  и  тогда,  в
Голландии, хотел договориться насчет  собственной  выставки.  Но  ничего  из
этого не вышло. Расслабуха с Ваксой началась  такая,  что  не  до  выставок.
Трахается она как сумасшедшая. И еще кунг-фу это ее. На улице к  ним  как-то
пристала шпана местная, так Джус, парень крепкий, только успел размахнуться,
чтобы защитить  себя  и  свою  девушку,  как  Вакса  уже  уработала  парочку
раздолбаев.
   Оказалось, что она тоже питерская, а в Голландию приехала по  приглашению
своего старого приятеля. Ваксе было  всего  девятнадцать,  но  трезвости  ее
суждений могли бы позавидовать иные сорокалетние дамы. К тому же, что в  ней
импонировало Джусу больше всего, она была совершенно лишена каких бы  то  ни
было комплексов. Лучшей подруги для себя Джус и представить не мог.
   Потом они вернулись в Питер, и Джус сказал, сначала себе, а потом  и  ей,
что должен заработать здесь денег и свалить на хрен из этой мудацкой страны.
Вакса была не прочь составить ему компанию - свалить-то было дело не хитрое,
а вот жить в той же Голландии без денег ни ей ни ему не улыбалось.  Работать
же там было просто западло. Наконец Джус,  как  ему  казалось,  нашел  точку
потрошения и приложения своих сил. Деньги вроде бы наклевывались приличные.
   - Слушай, - спросила его Вакса, когда они вышли на улицу, - а этот Стрем,
ты его что, тоже хочешь в Голландию тащить? Вообще, откуда он взялся?
   - Да так, просто парень из тусовки. Хороший парнишка. Приятель.
   - Давно ты его знаешь?
   - Нет. Пару месяцев. А что?
   - Да какой-то темный он...
   - Брось, Вакса, все клево. Все будет отлично у  нас...  Я  сказал,  чтобы
бабки были завтра.
   - Завтра? Так у нее же, у этой, как ее... Насти  нет  ни  черта,  она  же
сказала...
   - Есть. Не у нее, так в магазине есть.
   -  Двести  штук?  Вряд  ли...  Это   долгая   история.   Они,   допустим,
недвижимостью могут расплатиться, а живыми деньгами...
   - А это меня не трахает. Пусть найдет. Стрем сказал, что все у них есть.
   - Стрем сказал? Так это его идея?
   - Нет. Идея моя. А Стрема я на разведку к ним засылал. У него связи  есть
чисто бандитские. Вот Стремины ребятки про Диму, охранника, все и  разузнали
- на нем такие вещи висят, что не дай Бог. И вообще,  с  ними,  магазинными,
можно не церемониться. Мы с тобой вообще как санитары леса, то есть города.

***

   Майор сидел  в  своей  "Волге"  и  смотрел  в  темноту.  Те,  которых  он
высматривал, должны быть где-то  здесь.  Информацию  он  проверил  по  своим
источникам,  все   подтвердилось.   Из   проходной   заброшенного   заводика
периодически выходили молодые люди, рэпперы, как их теперь называли.  Здесь,
видимо, находилось что-то вроде  их  базы,  пристанища,  где  можно  было  и
ширнуться, и нажраться, не боясь запачкать папину-мамину квартиру...
   Майор вышел из машины, тихонько прикрыв за собой дверцу, и  направился  к
забору заводика, перелезть через который было плевым делом.
   - Смотри, пошел, - сказал Монах.
   Турок кивнул в ответ. Неужели майор ссучился на старости  лет?  Очень  не
хотелось в это верить. Но все поведение бывшего  мента  говорило  именно  об
этом. Турка водят за нос. Вот и сейчас - только они уехали  от  майора,  как
какое-то  наитие  подсказало  Артуру,  что  нужно  заскочить  домой,  надеть
бронежилет, вооружиться по полной и лететь на место, к  которому  прицелился
мент. Успели они как раз вовремя. "Волга" майора  уже  отъезжала,  когда  их
"мерс" бесшумно высунул свой нос из-за угла соседнего дома.  Майор,  похоже,
их не заметил. Вот и славно.
   Монах молча смотрел на него.
   - Вот что я скажу, - отреагировал Турок на его немой вопрос,  -  вся  эта
байда не просто так, ты согласен?
   Монах кивнул и уже вслух добавил:
   - И я думаю, не объявился ли здесь наш старый дружок?
   - Какой из них? - спросил Турок.
   Действительно, "дружков", желавших свести счеты с Турком, представься  на
то возможность, нашлось бы немало. И в России, и в некоторых других странах.
Успел погулять Турок за свою богатую событиями жизнь, успел  насолить  массе
своих партнеров и недоброжелателей...
   - Боюсь, что Дядя всплыл. Почерк уж больно похож, - бросил Турок.
   - Дядя? - Монах поднял брови, что  являлось  для  него  небывало  сильным
проявлением внутреннего волнения.
   - Да. Он самый.
   - Ты его видел?
   - Да нет. Увидел бы - убил.
   Дядя - представитель той самой категории воров в  законе,  большое  число
которых Турок презирал, но победить так и не смог. Слишком сильны были воры,
слишком большими располагали связями и деньгами.
   Дядю же он "кинул" в свое время на крупную сумму, да не просто "кинул", а
подставил перед своими, отщипнув жирный кусок "общака",  который  шел  через
Дядю в общий котел. Ну, понятно, недостачу воры списали на Дядю  и  объявили
на него тогда еще всесоюзную, а  потом  уже,  после  перестройки,  всемирную
охоту.
   Про то, что его нашли или убили, никто ничего  не  слышал.  Знающие  люди
говорили, что Дядя сделал пластическую операцию и залег на дно,  но  где  он
сейчас - в России, или где-нибудь в Альпах, или в  Каире,  -  никто  не  мог
сказать точно.
   - Почерк уж больно похож, - повторил Турок. - Стреляет в голову. Метко  и
без лишней помпы.
   - Да, - согласился Монах. - Кругами ходит. Как леши