штатском.  Он  прошел  мимо
Андрея, сильно задев его плечом.
   Андрей снова подошел к  распахнутой  дверце  джипа  и  вместе  с  Опытным
наблюдал за штатским и Ивановым, стоявшими у  "газика".  Иванов  начал  было
махать руками, что-то объясняя, но штатский оборвал его, что было  видно  на
расстоянии.
   Между тем за  "газиком"  послышался  шум  подъезжающей  машины,  и  из-за
поворота высунулся черный нос "шестисотого".
   - Твою мать... - пробормотал Опытный.
   - Ты чего? - спросил Адрюха.
   - Это же Турок...
   Из блестящей черной машины легко выскочил здоровый, одетый в белый костюм
седой кавказец. Он  подошел  к  Иванову,  широко  улыбаясь,  протянул  руку.
Иванов, с кислым лицом, пожал ладонь Турка, тот хлопнул его по плечу,  потом
вернулся к своему "мерседесу".
   Андрюха с Опытным наблюдали,  как  штатский  сказал  еще  что-то,  Иванов
кивнул головой и пошагал обратно, к джипу.
   - Поехали, - махнул он рукой Опытному.
   - Куда?
   - Туда, где жопой режут провода... - зло огрызнулся Виктор Степанович. На
нем просто лица не было. - Туда, куда ехали.  Все  в  порядке.  Разобрались.
Андрей, мать твою, пошел в кабину!
   Андрей повернулся на звук моторов и увидел,  что  поворот  впереди  пуст.
Исчезли и "мерс", и "газик". Исчезли и парни с автоматами. В  мгновение  ока
засада словно растворилась.

***

   - Домой, - коротко бросил Турок Ершу,  после  чего  "мерс"  мощно  рванул
вперед...
   - Ну что, братва, - вновь подал он голос, когда машина миновала  Обводный
канал, - теперь можно и пообедать по-настоящему, а?
   Акцент его снова исчез. Он  повернулся  к  Монаху,  сидевшему  на  заднем
сиденье:
   - Дорогой, позвони в "Пекин",  пусть  домой  нам  привезут  покушать.  По
полной программе. Обед закажи на троих. Никуда ехать не хочу, домой хочу.
   Монах послушно вытащил телефонную трубку и стал нажимать на клавиши.
   - Как, Саня, у тебя на новом месте дела? - спросил Турок у Ерша.
   Дела... Ерш не знал что ответить. После того как убили Инвалида, он занял
его место. Впрочем, нет. Инвалид торчал целыми днями в метро и контролировал
только то, что происходило под землей. Ершу же сейчас  приходилось  отвечать
за всех нищих, работавших на территории Турка. А территория эта была немалая
и очень, как говорится, нажористая: Невский, Марата,  Загородный,  выходы  в
Купчино, на Московский проспект. Было от чего схватиться за голову.
   Люди Ерша с утра развозили "штатных" нищих по своим рабочим  местам.  Вся
бездомная кодла жила в доме, который специально снимал Турок в Красном Селе.
Дом, конечно, на ладан дышал и стоил Турку копейки. А может быть,  и  вообще
ничего не стоил. С Турком говорить о деньгах всегда было  сложно.  И  опасно
для жизни... Бомжи жили там своей  коммуной.  Их  кормили  две  тетки,  тоже
бездомные, но не воровки. Дело свое знали и понимали, что первая их кража из
тех денег, что выделяется Ершом на  пропитание  всей  коммуны,  будет  и  их
последней кражей. Со всеми, так сказать, вытекающими.
   А в принципе чего им от добра добра искать? Не в подвале все-таки  живут,
не в подворотне возле батарей ночуют... Свой, ну, почти свой, дом. У каждого
по кровати. Телевизор даже кто-то притащил. Горячий обед каждый день...
   Присматривали  за  бомжами  двое  парней,  чтобы,   если   нажрутся,   не
переколотили друг друга костылями... В основном в Красном жили  калеки.  Те,
кто  утром  наряжался  в   военную   форму   и   с   липовыми   "афганскими"
удостоверениями и военными билетами ехал потом  на  микроавтобусе  Турка  по
своим точкам. Кто в подземный переход, кто в вагоны метро, кто на Невский...
Такое вот суетное, в общем, дело...
   Но не пустое. Во-первых, как бы и божеское. А Турок, несмотря на то,  что
вид имел "басурманский", православную  религию  уважал.  Деньги  большие  на
храмы отваливал. Бывало, что и иконы ставил в храмы -  из  тех,  что  братва
привозила из разных мест...
   Во-вторых, милостыню вся бомжовая шатия в день  собирала  немалую.  Ну  и
кроме сбора подаяний имелись делишки... Наводчиками были многие.  Знакомства
на улицах заводили с наркотой местной - спрос выясняли. Вообще были в  курсе
уличной жизни, а информация о ней - вещь ох какая полезная,  если  ею  умело
пользоваться, что Турок и делал.
   И все-таки, как бы то ни было,  главные  деньги  давал,  конечно,  рэкет.
Турок не хотел заниматься созданием банков, СП - зачем хлопотать, когда есть
уже готовые? Приходи да бери свою долю. Воры в законе тут  не  были  особыми
конкурентами. Да и не  очень-то  рискнули  бы  конкурировать.  Не  любил  он
действительно эту породу. То ли насолили они ему когда-то, то ли  еще  какие
контры между ними были, только Турок при упоминании о ворах в законе  ярился
и начинал чуть ли не шипеть: "Душить шваль эту..."
   Прижился он в Питере, лет пятнадцать, как осел здесь. Начал разворачивать
свои  дела  еще  до  перестройки.  Гонял  мелких  фарцовщиков.  На  "Галере"
промышлял, с авторитетами тамошними дружбу завел. За силу и  бешеную  отвагу
его ценили, тем более что по-своему  честным  был  Турок.  Дружков,  ну,  не
дружков - он дружбы ни с кем не водил, - так хороших знакомых не  закладывал
никогда и ни при каких обстоятельствах. Слава об этих  его  качествах  такая
пошла по городу, что и многие из ментов завели с  ним  не  то  чтобы  тесные
отношения,  но  партнерство  некое  -  это  точно.  Он  им  помогал  денежки
зарабатывать, ну и они в долгу не оставались: то предупредят об облаве,  то,
вот как сегодня, наводку дадут прямую. Турок ведь  данью  обкладывал  только
тех, кем доблестные органы интересовались, а честных никогда не грабил. Да у
честных, к слову сказать, и взять-то нечего...
   - Так как дела, спрашиваю, - переспросил Турок. - Уснул, что ли?
   - Нормально, Турок, - ответил Ерш.
   Это была еще одна черта хозяина, отличающая его от  воров  в  законе.  Он
любил, когда его называли по кличке, а не по имени.  Воры-то  все,  беседуя:
"Петрович да Лукьяныч..." Иногда и по имени-отчеству... Шестерок своих и тех
по именам величали. Турок же лишь Ерша и Монаха иногда  называл  по  именам,
остальных однозначно: по кликухам.
   - Вроде путем, - повторил Ерш. - Вживаюсь.
   - Проблем нет?
   - Да какие там проблемы, на хрен... Мелкота...
   - Ну-ну... Посмотрим, посмотрим... На мелкоте бабки ведь  тоже  делаются.
Курочка по зернышку клюет. А миллион, Саня, состоит не из  миллионов,  а  из
копеек. Так-то... Вот сегодня мы большое дело сделали.  Могли  сейчас  сразу
весь товар у них взять, у лохов. Это же лохи, - повторил он с  расстановкой.
- Инвалид-то, перед тем как уйти в мир иной, кое-что про их контору нашептал
мне.
   Турок  сделал  паузу,  а  Ерш,  зная  хозяина,  благоразумно  молчал,  не
переспрашивал. Надо будет, сам скажет. Слова - они очень дорого стоят...
   - Инвалид пошел их шефа мочить. И  замочил.  Только  вот  кто  потом  его
самого завалил, узнать бы... Инвалида завалить  -  дело  непростое.  Тут  на
арапа не подъедешь. Он хоть и хилый был, башку имел - о-го-го! Ну, да ладно.
- Турок снова сделал паузу, как бы подчеркивая, что он отвлекся. - В  общем,
эти, что сегодня были с машинами, в самом деле лохи. Они, конечно,  в  курсе
дел своего шефа и что везли - знали.  Но  шефа-то  нету,  он  бздливый  был,
сучара, все на себя тянул. Машины эти - в них марафет из Голландии. В мебели
запрятан. На таможне "окно" было у шефа. Пока  еще  открыто.  И  реализацией
наркоты он тоже сам занимался.
   - Жадность фраера сгубила, - вставил Ерш.
   Турок, повернув голову, посмотрел на него, но ничего не сказал. Значит, к
месту слово...
   - Да. Жадность - дело такое... В общем, канал реализации у них  есть,  но
как им пользоваться они не очень волокут. Так чего я говорю-то  -  могли  мы
сегодня весь товар взять, а, Монах?
   - Как два пальца, - ответил Монах. Он был человек неразговорчивый...
   - Правильно. Но навели нас на них - кто? - Он посмотрел на Ерша.
   - Кто? Менты!
   - Во. А менты - это кто?
   - Суки, - снова ответил Монах.
   - Верно. Ментам верить нельзя. Он сегодня с  тобой  в  бане  "торчит",  а
завтра ты на зоне паришься, а он в кабинете своем твою бабу дерет...
   Он  снова  замолчал,  выщелкнул  пальцем   из   пачки   сигарету.   Монах
предупредительно щелкнул зажигалкой.
   - Вот мы сегодня и повязали ментов. Крепче прежнего.  Этот  лох,  который
теперь за шефа там остался, он нам будет отстегивать. И ментам. Так что  эти
суки все у меня вот где будут теперь! - Турок сжал свободную руку в кулак  и
повторил с наслаждением:
   - Во-от где!.. А ты, Монах, - после нескольких  глубоких  затяжек  сказал
Турок, - ты сегодня пойдешь в ночной клуб лоховский, скажешь, кто ты и с кем
ты. Будешь у них работать.
   - Работать? Кем же это?
   - А как на зоне, прости, Господи... Смотрящим. В общем, пасти будешь этих
козлов и бабки у них собирать. Они знают сколько. Место хлебное. Я тебе даю,
как у нас на "Галере" говорили, карт-бланш.
   - Шуточки у тебя, Турок...
   - Не понял?
   - Да про зону... Ты как скажешь, так потом...
   - Не шурши! Ну, про зону - а чего такого? У нас вся страна - одна большая
зона.  Как  была,  так  и  осталась.  Во  Франции  погулял  -   разницы   не
почувствовал?
   - Ну, есть малость.
   - Малость... Не малость, брат, а разница.
   - Так чего мы в России сидим-то? Надо в таком разе рвать когти, гори  тут
все ясным пламенем...
   - Рвать... Ты там столько не заработаешь, сколько здесь.  Так  что  паши,
пока пашется. А сорваться отсюда мы всегда успеем.

Глава 4

   - Взять магазин? - Димка сидел, вытаращив глаза на Куза. - И что?
   - А ничего. Ты не понимаешь, что ли? Такие вещи объяснять... Тебе сколько
лет?
   - Ну, лет... Какая разница? Семнадцать...
   - Семнадцать... Должен уже понимать. Что  ты  с  этими  деньгами  думаешь
делать? Потихоньку тратить? Ну, протратите вы их...
   - Лимон?
   - Да хоть и лимон... Мне обидно просто... - Куз встал с табурета и  сунул
в рот сигарету. - Ты понимаешь, что можешь начать нормально жить?
   - В каком это смысле? Я что, ненормально живу?
   -  Конечно,  нет.  Мы  все  живем  как  в  подполье  каком...  Поэтому  и
государство наше никак из говнища не вылезает... - Куз  подошел  к  столу  и
налил себе в рюмку из принесенной бутылки "пятизвездочной". - Ты  будешь?  -
Он посмотрел на Димку.
   - Ну, налейте маленько.
   - Так вот. Деньги эти, если их легализовать, могут и на вас  работать,  и
на государство.
   - Мне на это государство плевать! - сказала Настя. - Это  государству  мы
обязаны тем, что одна половина народа у нас ублюдки, а другая - бандиты...
   - А я из какой половины? - спросил  Куз  и,  прищурившись,  посмотрел  на
Настю.
   - А вы не из какой. Потому что вы не народ. И мы, - она обняла  Димку  за
плечи, - мы тоже не народ.
   - Это как же понять?
   - А так. Что бы народ стал делать на нашем месте? Пошел  бы  убивать  эту
мразь, как мы? За родителей... Да ни фига. Сидел бы и плакал в тряпочку. Или
бы в ментовку еще разик сходил. А вы - что вы  за  государство-то  печетесь?
Что оно вам дало? Кроме вашего, извините, алкоголизма? Сами  же,  еще  когда
мама жива была, говорили, как вас травили всю жизнь...
   Куз молча выпил водку и присосался к сигарете.
   - Что, не так? - спросила Настя.
   - Трудно мне тебе ответить.
   - Ну вот, вы еще про жизненный опыт чего-нибудь сейчас начните...
   - Нет, про жизненный опыт я не буду. У  тебя  самой  жизненный  опыт  уже
вполне приличный...
   Настя промолчала. Да уж...  Чего-чего,  а  за  последние  два-три  месяца
жизненного   опыта   у    нее    накопилось    побольше,    чем    у    иной
пенсионерки-блокадницы... наверное...
   - Вообще-то магазин - это дело хорошее, - сказал Димка.  -  Я  так  давно
хотел стать бизнесменом...
   Настя прыснула:
   - Из тебя бизнесмен, как...
   - Ладно тебе! - бросил парень и, уже обращаясь к гостю, попросил:
   - Так поподробней, если можно - в чем там дело?
   Куз повторил свой рассказ о том, как ему нынче утром позвонил давний  его
знакомый Барракуда и сообщил паническим голосом, что бандиты у него отбирают
магазин. За долги. И спасти его могут только пятьдесят кусков  наличными.  А
вот где их взять в короткие сроки, он  представления  не  имеет.  Мол,  надо
ехать в Москву, там он может найти нужную сумму. Но  это  время,  а  бандиты
ждать не будут... Деньги требуются сегодня.
   - Ну, насчет сегодня, это лажа, - сказал Димка. - Они приедут завтра.
   - Почему? - спросил Куз.
   - Да потому, - лениво ответил тот, кого недавно называли  Кач.  -  Потому
что я сам бандитом был. Я же  рассказывал.  Знаю  я  их.  Они  уверены,  что
магазин уже им принадлежит, так что не будут дергаться, портить себе  вечер,
приедут завтра днем. Это как по писаному...
   - Ну вот я и предлагаю, - продолжил Куз, -  заплатить  за  него  и  взять
магазин себе. Барракуда рассказал о своих  проектах,  которые  только  нужно
раскрутить,  и  они  принесут  огромную  прибыль.  Так  что   все   окупится
многократно.
   - А если не окупится? - спросила Настя.
   - Ну, во-первых, знаешь, есть такая поговорка: "Деньги к деньгам". Если в
дело моего знакомого вложить достаточно средств, то прибыль  будет  в  любом
случае. А во-вторых, деньги тебе  все  равно  нужно  легализовать,  хотя  бы
часть. Это-то ты понимаешь?
   - Ну, с этим я согласна. Хотя ведь  бандиты  живут  же  себе  без  всяких
легализаций!
   - Здрасьте! - протянул Димка. - А для чего они казино открывают, ты не  в
курсе? Чтобы бабки "отмывать" - это так называется.  Берут  себе  не  только
магазины, но, я знаю, даже газеты...
   - Вот "Карусель", например, - сказал Куз, - чисто на бандитском  капитале
издание. И не только газеты, а и радиостанций парочка есть...
   - Да. - Димка кивнул головой. - Об этом же все знают.
   - Так вот, я продолжаю. - Куз поднял руку, прервав Димку,  который  хотел
еще  что-то  добавить.  -  Считай,  что  у  тебя  деньги   в   безнале.   За
обналичивание, ты знаешь, сколько берут?
   - Процентов десять? - спросил Димка.
   - По-разному. Иногда меньше, иногда больше... И если что и потеряешь, так
это процент за обналичку... Но мы не потеряем. Я чувствую, -  сказал  Куз  и
еще раз наполнил свою рюмку.
   - Как думаешь, Дим? - спросила Настя.
   - Я - за. Не век же нам действительно сидеть взаперти на этих бабках...
   - Я согласна, - кивнула Настя. - Когда поедем?
   - Сейчас я позвоню, договоримся.
   - Подождите, давайте сначала кое-что сразу обговорим, - сказал  Димка.  -
Это дело непростое. Я думаю, надо будет "крышу" менять.  И  тут  же  платить
взносы. За завтрашнюю охрану. Иначе возьмут у  нас  эти  пятьдесят  штук,  и
привет горячий. Могут и пришить. Что скорее всего. Вы это сечете?
   - Да... - Куз почесал голову. - Я как-то об этом не подумал.
   - Точно, - поддержала Димку Настя. - Это  же  отморозки.  Это  вам,  Марк
Аронович, не Европа какая-нибудь. Заплатили, ударили по  рукам  и  разошлись
довольные друг  другом.  Нет...  Я  уже  имела  дело  как-то  раз...  -  Она
потянулась к бутылке и, плеснув водки в Димкину  рюмку,  быстро  выпила.  Ни
Димка, ни Куз даже слова сказать не успели.
   - Какое это дело ты имела? - спросил Куз.
   Димка предостерегающе поднял руку, но  Настя  посмотрела  прямо  в  глаза
журналисту и сказала:
   - А вот когда я за папу  хотела  отомстить,  пошла  к  бандитам.  Все  им
рассказала.  Объяснила,  что  заплачу  за  работу.   А   они   меня   просто
изнасиловали, и все. Вот так-то, Марк Аронович... Так что Димка  прав.  Надо
"крышу".
   - За такую работу  нужно  будет  завтра  минимум  десятку  отстегнуть,  -
заметил Димка.
   Настя повертела в руках пустую рюмку, поморщилась:
   - Какая гадость эта ваша водка... Ну, десятка, положим,  не  проблема.  А
вот кому ее отдавать, ты знаешь?
   - Думаю, да.
   - Не "кинут"?
   - Не думаю. Это надежная крыша, ментовская... Это же их  хлеб.  Если  они
решатся "кинуть", к ним просто обращаться перестанут: в городе об  их  финте
все будет известно на следующий же день.
   - Так что будем решать? - спросил Куз.
   - Что решать?.. - Димка хлопнул себя по коленям. - Настя! Ты окончательно
решила?
   - Да.
   - Тогда я поехал. Звоните своей Барракуде...
   - Своему.
   - Ну, своему. Говорите, что мы  покупаем  магазин.  Деньги  будут  завтра
утром. Пусть забивает стрелу со своими бандюгами. А я... я  поеду  сейчас  к
людям... Короче, звоните мне на пейджер, - сказал он, имея в виду  тот,  что
купил совсем недавно, в очередной раз выйдя за подарками для Насти. - Теперь
"трубы" нам с тобой, Настюха, придется покупать...
   - Не называй меня так. Меня так папа звал.
   - Извини. Все! Я поехал! - Димка, как был в спортивных штанах и курточке,
отправился в прихожую, натянул кроссовки и вышел, хлопнув входной дверью.
   Куз прошелся по кухне, посматривая на Настю. Та сидела молча, уставившись
в одну точку. С известных пор это стало обыкновением.
   - Ты как вообще-то, Настя? - спросил Куз.
   - А что вы имеете в виду?
   - Живешь как? О чем думаешь?
   - Господи... Да что вы все одно и то же... Сами же сейчас сказали,  будем
магазином этим заниматься... - ответила она довольно резко.
   - Тебе это неинтересно?
   - Знаете, Марк Аронович... Я к вам очень хорошо отношусь, но не  надо  со
мной  так  вот  тотошкаться...  Ну,  неинтересно...  Мне  вообще  ничего  не
интересно... Вас это устраивает?
   - Если честно, то нет.
   - Ну, это, в конце концов, ваше дело.
   - Парень у тебя хороший, - сказал Куз. - Энергичный такой...
   - Да. Что есть, то есть. Только не надо меня спрашивать, люблю я его  или
нет. Мне с ним хорошо. Он мне, между прочим, жизнь спас.
   - Я знаю.
   - И вам, между прочим.
   - Да. Все так. Все правильно...
   Настя исподлобья наблюдала, как Куз снова потянулся к  бутылке,  налил  и
выпил не закусывая, только смешно сморщил нос,  проглотив  очередную  порцию
водки.
   - А вы все пьете...
   - Это не самое плохое, что люди делают в этой жизни, - ответил Куз.
   - А вы знаете, что самое плохое?
   - Боюсь, что нет, - ответил  Куз.  -  Иногда  кажется,  что  знаю,  а  на
следующий день выясняется, что люди способны еще и на большие мерзости...
   Он помолчал, потом как-то неожиданно робко заговорил:
   - Настя, ты извини... Так ты со школой совсем покончила, да?
   - Марк Аронович...
   - Зови меня просто Марк.
   - Марк, ну вы сами подумайте - зачем мне эта школа? Какой смысл?
   - Не волнуйся... - Он чуть не сказал "детка", но вовремя  спохватился.  -
Настя. Я просто спросил.
   - Да. Я в школу не пойду. А  если  вас  интересует,  как  у  меня  с  так
называемыми жизненными ценностями, то они у меня есть.
   - Ну и?
   - Месть.
   - Месть? Кому?
   - Всем. Всем, из-за кого я вот так... я... из-за кого мама...
   Марк увидел, что у нее на глаза наворачиваются слезы.
   - Перестань, девочка моя, перестань... - Он обнял ее, и  Настя  уткнулась
лицом в его пиджак.
   - Простите меня, - тихо всхлипывая, прошептала она. - Простите... Я  чушь
несу... Я же не такая...
   - Я знаю, знаю, милая... знаю... Держись, девочка, держись...

***

   Димка приехал вечером. Через полчаса прибыл  и  Барракуда,  с  разрешения
Насти вызванный Кузом  для  знакомства  и  окончательного  улаживания  дела.
Предстояло решить множество проблем. Ведь передача магазина из рук в руки  -
штука довольно непростая.
   - Так что вы предлагаете? - спросил Барракуда у Куза. Он не  видел  здесь
больше никого, с кем можно было бы поговорить. Не с этими же детьми...
   - Мы предлагаем... - Куз посмотрел на Настю. -  Мы  предлагаем  заплатить
твои долги. И в общем-то приобрести у тебя все предприятие.
   - Это дело хорошее, - сказал Барракуда. - Только понимаешь,  Марк,  я  же
магазин мог и бандитам отдать. Они только этого и добиваются. Он мне  дорог,
я не хочу его терять, вот проблема-то в чем.
   - А ты его и не потеряешь, - тихо сказала Настя.
   Барракуда удив