ки  поджидают,   любители   шашлыков...   Возьмут   мои   родненькие
зелененькие, дадут по темечку, дадут по морде, дадут под  зад  коленом...  в
лучшем случае... И ищи свищи! А? - усмехнулся старик.
   - Бывает, - коротко согласился парень. - Хвоста за тобой нет?
   - А ты видел оперов в моем возрасте?
   - Кто вас разберет... Вот  сюда,  -  парень  показал  на  узкую  железную
лестницу, приставленную к кузову крытого грузовика. Придерживаясь  за  борт,
старик поднялся и неожиданно оказался внутри небольшой комнатки на колесах.
   Здесь было полно коробок, целлофановых пакетов, ящиков. У самой кабины на
раскладных стульчиках сидели двое. Один в  джинсах  и  голубоватой  рубашке,
второй - в армейской камуфлированной форме. В  прогретом  на  солнце  кузове
стояла духота, дышать горячим воздухом было нелегко, но этого, похоже, никто
не  замечал.  Парень  в  цветастом  спортивном  костюме  поднялся  вслед  за
стариком, втащил за  собой  лестницу,  задернул  брезентовый  полог.  И  все
оказались напрочь отгороженными от базарной суеты и от лишних глаз.
   Старик осмотрелся, поставил в угол  связку  своих  инструментов.  На  его
лопату, тяпку, грабли посмотрели усмешливо.
   - Что-то, я смотрю, батя, у  тебя  интересы  какие-то  разносторонние,  -
сказал, парень в камуфляже. - Лопаты, грабли... Зачем тебе все это?
   - Надо.
   - Ну, ладно... присаживайся, - парень придвинул старику деревянный  ящик.
- Слушаю тебя.
   Старик не спешил что-то говорить. Он осмотрелся, убедился, что цветастый,
который привел его сюда, здесь же, сидит у самого входа,  время  от  времени
отодвигая брезентовую штору и выглядывая наружу. В кузове было  темновато  и
только в момент, когда отодвигался брезент, становилось чуть светлее.
   - Ну? - поторопил старика третий парень в джинсах.
   - А что ну? Я все сказал. Добавить мне нечего.
   - Это ты ему сказал, - камуфлированный кивнул в сторону парня у входа.
   - А теперь я хочу знать, чего хочешь.
   - Ну... Если ты так ставишь вопрос... Могу сказать...  Нужна  винтовка  с
оптическим прицелом.
   - Ого! А он говорит, что тебе нужен пистолет. Как понимать?
   - Я этого не говорил. Я сказал, что нужна пушка... А та игрушка,  которая
лежала у него на прилавке, мне не нужна. Такой был разговор.
   - А если я сейчас сдам тебя уголовному розыску? Что ты на это скажешь?
   - Вряд ли я смогу вам помешать... Вас трое, вы помоложе... Сдавайте.
   - Не боишься, значит?
   - За мной ничего не тянется... Пока. А за мысли не судят.
   -  Ошибаешься,  батя.  За  подготовленное  преступление  судят,  как   за
совершенное. И дают очень неплохие сроки, - заверил парень в камуфляже.  Он,
похоже, был здесь старшим.
   - Не знал. Буду иметь в виду, - ответил старик.
   - Тебе ведь и патроны нужны?
   - Обязательно.
   - Много?
   - Не меньше десятка.
   - Зачем?
   - Траву косить.
   - Ага... Дачник, значит?
   - Получается, что дачник, -  старик  кивнул  в  сторону  своего  садового
инвентаря.
   - Хорошо... Давай знакомиться. Тебя как звать-то, как величать?
   - Ты назвал меня батей... Этого вполне достаточно. Так называй и дальше.
   - Ну ты даешь! - восхитился парень в джинсах. - Уж больно ответы  у  тебя
грамотные. Опером был в молодости?
   - Механиком. По точным приборам.
   - Понятно... В винтовке, значит, разберешься?
   - Для начала поможете... Покажете. В лес сходим, постреляем маленько...
   За мой счет, конечно.
   - Боже! Ребята! На кого мы нарвались? Да это же созревший профессионал!
   - воскликнул парень в камуфляже. - Скажи, батя, честно, достали тебя?
   - Достали, - кивнул старик.
   - А законная власть?
   - Нет ее... законной-то власти. Была,  да  вся  повышла.  Хмыри  позаняли
кабинеты...
   - Деньги бы предложил... Ведь за винтовку немало выложишь... Таких  денег
хватит, чтобы любого прокурора купить с потрохами, а?
   - Нет, ребята... Не тот случай. Его уж купили.
   - А, тогда другое дело. С купленным разговаривать трудно, это и я знаю...
Все-таки познакомимся,  -  парень  в  камуфляже  быстро  взглянул  на  своих
помощников. - Меня можешь называть Сергеем, тот, который привел тебя - Гена,
а этот, - он показал на парня в  джинсах...  Как  тебя  назвать...  Даже  не
знаю...
   Вадимом будешь?
   - Нет, Вадима не надо, - быстро сказал старик.  -  У  меня  уже  есть  на
примете один Вадим.
   - На примете или на прицеле? - спросил Сергей.
   - Понимай, как знаешь.
   - Ну, хорошо... Тогда называй его Сашей. Никто не против?
   Наступила тишина. Первый этап знакомства закончился, надо было приступать
к деловой части, и все в  кузове  прикидывали,  как  сделать,  чтобы  вторая
сторона не предприняла ничего неожиданного, таящего в себе опасность.
   - Чем-то  ты  мне,  батя,  нравишься,  -  сказал  Саша,  до  сих  пор  не
проронивший ни слова. - Что-то в тебе есть... Ты все-таки похож на человека,
которого достали... Я тебе верю.
   - Спасибо, - старик опустил голову.
   - Но, понимаешь, в чем дело... Получается, что мы доверяемся тебе больше,
чем ты нам... Мы вот они, бываем на этом рынке, вот наша машина, база, можно
сказать...
   - Остановись, Саша, - старик поднял руку. - Не надо мне лапшу  вешать  на
одно место. Если я в самом деле подсадной какой-то, или  как  вы  там  таких
называете... то вас уже засекли. Я вошел в вашу машину, сижу здесь,  веду  с
вами переговоры...
   - А если мы тебя обшарим? -  продолжал  Саша.  -  У  тебя  с  собой  есть
какие-нибудь документы?
   -  Никаких.  Все  карманы  вывернул.  Вот   только   тысяча   рублей   на
электричку... Я ведь не здешний, не из Одинцова, не из Москвы... Сделаю дело
и в тот же день сматываюсь.
   - Куда? - спросил Сергей улыбаясь, он и не надеялся получить  от  старика
ответ.
   - Домой, - ответил тот.
   - Это уже лучше, - сказал Гена, отвлекшись от щели в брезентовом  пологе.
- Это мне нравится. Сколько людей знают, что ты здесь? Что ты у нас?
   - Знают, - коротко ответил старик.
   - Это плохо, - исподлобья глянул на него Сергей.
   - Нет, это хорошо, - поправил его старик. - Я должен был подстраховаться.
На базаре человек ходил за мной... Мой человек.  И  он  видел,  как  я  сюда
вошел. Сами знаете - пропадают люди, без следа пропадают...
   - Профессионал, - уважительно  протянул  Сергей.  -  С  тобой,  батя,  не
забалуешь.
   - Не надо со мной баловать.
   - Пять тысяч баксов, - сказал Сергей как бы в продолжение разговора.
   Старик вскинул брови и некоторое время молча смотрел на Сергея. Он  готов
был согласиться с  ценой,  но  понимал,  что  неплохо  бы  и  поторговаться,
сбросить тысчонку. И в то же время откуда-то знал, что торговаться  в  таких
случаях, в такой обстановке не следует.
   - С патронами, - сказал старик, найдя, кажется, лучшее решение.
   - Во дает батя! - воскликнул парень в цветастом костюме,  Гена,  как  его
назвал парень в камуфляже.
   - Пусть так, - без улыбки согласился Сергей.
   - И пострелять дадите?
   - Дадим. Но не в лесу, как тебе хочется... Подыщем другое место. По виду,
батя, не скажешь, что у тебя могут быть такие деньги...  Скажи  честно,  где
столько баксов взял?
   - Продать кое-что пришлось.
   - Ха, продать... Старое пальто, детский велосипед, да?
   - Почти.
   - Продать ты мог квартиру, дачу, машину... Хотя нет, за машину столько не
возьмешь. Да и какая у тебя может быть машина... "Победа", "Запорожец"?
   - Продал кое-что, - повторил старик, понимая, что назвать, что именно  он
продал, значило бы оставлять следы.
 
*** 
 
   Сергей улыбчиво окинул взглядом старика, увидев стоптанные, но начищенные
туфли, бахрому на штанах, вытертые локти пиджака, задержался на  его  руках,
заскорузлых, с утолщенными суставами, перетянутыми вздувшимися жилами...
   - Сколько тебе лет, батя? Семьдесят есть?
   - Нет.
   - А шестьдесят?
   - Будет.
   - Ну что, ребята, - Сергей посмотрел на каждого, - поможем человеку?
   Похоже, имеем дело с настоящим мужчиной... Что бывает нечасто... -  и  он
дружески похлопал старика по спине. - Скажи хоть, что у тебя случилось?
   Старик быстро взглянул на Сергея и опустил глаза, почувствовав, что опять
может не сдержаться. Теперь, когда этот нервный  разговор  состоялся,  когда
каждое неосторожное  слово  могло  обернуться  чем  угодно,  а  он  все  это
выдержал, силы его, подошли к  концу.  И  шутливое,  мимолетное  сочувствие,
которое высказал  Сергей,  снова  вернуло  в  свой  город,  к  тем  болям  и
унижениям, которые он там оставил. Совсем  немного  участия  от  незнакомого
парня, которого он и видел-то первый  раз  в  жизни,  а  скорее  всего  и  в
последний раз, и глаза старика опять наполнились  слезами.  Старик  наклонил
голову, прижал ладони к глазам.
   - Изнасиловали, - проговорил он чуть слышно. - Трое...
   - Дочку? - спросил хмуро Сергей.
   - Внучку.
   - А милиция?
   - Отпустили... Говорят, по доброму согласию... Сама, дескать, захотела...
Не могу... Не могу, ребята... Как заговорю об этом, как вспомню...
   Не могу...
   Слезы просачивались сквозь пальцы старика  и  падали  вниз  на  картонную
подстилку. Слезинки тут же впитывались в  картон  и  чернели  перед  глазами
старика, как пулевые пробоины. И ребята с какой-то завороженностью  смотрели
на эти пробоины, не решаясь прервать молчание.
   - Все, - наконец сказал старик. - Плохо,  слезливым  стал...  Никогда  не
плакал, а тут нюни распустил... Все, - он протер глаза ладонями,  улыбнулся,
поморгал ресницами, будто снимая с глаз остатки слез. - Так что, получится у
нас что-нибудь?
   - У тебя, батя, не знаю, как получится, а у нас все  состоится  наилучшим
образом. Значит  так,  слушай  внимательно...  Сейчас  идешь  на  платформу.
Садишься на электричку в сторону Москвы. Через одну остановку  -  Трехгорка.
Выходишь.
   Сразу увидишь - над Минским шоссе разводной мост. Будешь ждать  под  этим
мостом.
   Там кучи песка насыпаны, посидишь, отдохнешь. Долго  ждать  не  придется.
Подъедет жигуль. Зеленый. За рулем будет вот он, - Сергей показал  на  Гену.
На заднем сиденье увидишь Сашу. Он завяжет  тебе  глаза  и  поедете.  Дорога
будет  недолгой,  с  полчаса.  Привезут  тебя,  покажут  товар.  В   подвале
стрельнешь несколько раз. Если  товар  понравится,  тут  же  и  заберешь.  И
поедете за баксами. Где они у тебя спрятаны? На вокзале, наверно?
   - Откуда знаешь? - спросил старик.
   - В камере хранения?
   Старик промолчал, не зная что ответить на столь точное попадание.
   - Сам же сказал, что приехал издалека, - усмехнулся Сергей. -  А  где  ты
сможешь спрятать свой чемодан или рюкзак? Конечно, в  камере  хранения.  Ну,
ладно... Мы договорились?
   - Вроде...
   - Вопросы есть?
   - Один... Прицельная дальность?
   - Во дает! - воскликнул Гена. - Молоток, батя... Ничего не скажешь.
   Значит так, при небольшой сноровке и недрожащих руках в спичечный коробок
можно спокойно попадать с пятисот метров. Годится?
   - Вполне.
   - Тогда все, - Сергей хлопнул себя ладонями по коленям. - Заметано.
   Сейчас выходишь  из  машины  и  сразу  направо  к  станции.  По  эстакаде
перейдешь  на  московскую  платформу.  Только  уточни  по  расписанию,  чтоб
электричка  на  Трехгорке  останавливалась.   Некоторые   проскакивают   без
остановок.
   - Понял, - старик поднял руку, махнул  приветственно  и,  подхватив  свой
груз,  осторожно  спустился  по  проволочным  ступенькам  с  машины.  Он  не
оборачивался, чтобы не вызвать лишних подозрений, а сразу зашагал к станции.
   Протиснулся между инструментальными рядами, между фруктовыми,  колбасными
и наконец, вышел  на  небольшую  площадь  станции  Одинцово.  Он  снова  был
спокоен. От недавней слабости не осталось и следа. Но для себя решил  -  так
распускаться нельзя. Впереди его ожидало нечто новое, неведомое,  опасное  и
ему нужно владеть собой. Каждый шаг и каждое слово должны  быть  выверены  и
обдуманы. И холодны, - почти вслух проговорил старик.
 
*** 
 
   Сойдя на  заросшей  деревьями  платформе,  старик  осмотрелся.  Сразу  за
ограждением начинался лес, сквозь листву мелькали маленькие домики. И первая
же  девушка,  к  которой  он  обратился,   показала   железобетонный   мост,
взметнувшийся и над железной дорогой, и  над  Минским  шоссе.  Старик  пошел
напрямик, через кустарник и уже через несколько минут был на  месте.  Как  и
предупреждали ребята, под мостом были ссыпаны кучи песка - то ли  затевалось
какое-то строительство, то ли песок остался от прежних работ.  На  одной  из
куч, с солнечной стороны, лицом к шоссе старик и расположился.
   Прошло не менее получаса, но никто не подъезжал, и  у  старика  оказалось
достаточно  времени,  чтобы  спокойно,  в  одиночестве  осмыслить  все,  что
произошло этим утром. Поначалу  он  клял  себя  за  то,  что  не  сдержался,
выболтал, что у него было за душой. Он сознавал, что даже  по  тем  немногим
словам  найти  его  будет  не   очень   сложно.   Возьмут   в   каком-нибудь
информационном центре списки изнасилованных за последнее время,  сопоставят,
уточнят, позвонят...
   И нате вам! Приглашаем вас,  уважаемый  Иван  Федорович  на  беседу...  И
позвольте задать вам несколько вопросов... Давно ли вы были в столице  нашей
родины Москве, какие-такие срочные дела привели вас в Одинцово...
   Ну, и так далее.
   Старик крякал досадливо, несколько раз с силой бросал ладонь  на  колено,
ударяя себя костяшками пальцев. Он чувствовал  себя  ослабевшим,  словно  не
просто раскрыл по бестолковости рот, а еще и выпустил при этом из себя  чуть
ли не все свои силы, весь боевой дух.
   Но с другой стороны откуда-то знал старик и то, что неожиданные его слезы
там, в крытом душном грузовике, в той жаркой полутьме крепко ему помогли,  а
может быть, и спасли. Ведь благодаря этому срыву торговцы оружием  убедились
в полнейшей его искренности и отбросили свои  коварные  планы,  если  у  них
таковые и были. Он предстал человеком слабым и беспомощным, отчаявшимся и уж
опасаться его у них не было никаких оснований.
   - Как знать, как знать, - негромко бормотал старик, сидя на горячей  куче
песка и поглядывая на проносящиеся мимо машины. И было их  много,  были  они
разные, доселе им невиданные.
   Да, в 1994  году  по  Минскому  шоссе  в  сторону  Москвы  проносились  в
основном, иностранные машины, яркие,  мощные,  с  непривычными  очертаниями.
Именно по этой дороге шли сплошным потоком подержанные, в  меру  побитые,  в
меру пригодные машины. Европа охотно  и  снисходительно,  чтобы  не  сказать
презрительно, сбрасывала в Россию весь этот хлам, освобождая свои дороги для
машин новых, совершенных и изысканных.
   - Как знать, как знать, - продолжал бормотать старик, переживая  досадную
свою слабость. - Но с другой стороны искренность никогда не бывает позорной.
Она может быть только неуместной,  и  это  самое  худшее,  что  случается  с
искренностью... Искренность - великая сила и она никогда не  пропадает  зря,
никогда без пользы не уносится  в  космическое  пространство...  Иногда  она
оказывается преждевременной и потому неуместной. А сегодняшний  мой  срыв...
Как знать, может быть, он меня и спас, может быть, благодаря ему  и  удастся
кое-что сделать...
   Увлеченный  своими  мыслями,  старик  рисовал  на  песке   подвернувшимся
прутиком замысловатые фигуры и не  сразу  обратил  внимание  на  настойчивые
гудки, которые неслись со стороны шоссе. А когда все-таки поднял голову,  то
увидел  на  обочине  невзрачного  жигуленка  зеленоватого  цвета.  Из   окна
выглядывал его сегодняшний знакомый, парень в цветастом спортивном  костюме,
которого при нем же и нарекли Геной.
   - О чем, батя, задумался? - весело спросил он, когда старик  расположился
на заднем сиденье рядом с другим парнем, с Сашей, одетым в джинсы и  голубую
рубашку.
   - Как о чем... О видах на урожай, - невозмутимо,  с  полной  серьезностью
ответил старик.
   - Ну ты даешь! - расхохотались парни, и жигуленок резко рванул с места.
   - А теперь, батя, извини, но твои ясные очи я прикрою, - сказал  Саша.  У
заднего стекла он взял приготовленный уже темный шелковистый шарф  и  крепко
повязал старику глаза. Тот не сопротивлялся, понимая что в деле он участвует
рискованном,  противозаконном  и  чем  меньше  будет  знать  о  своих  новых
знакомых, тем лучше для него же. - Не давит? - заботливо спросил Саша.
   - Да ладно... Стерплю.
   - Вот и хорошо. А приятно все-таки иметь дело с понимающим человеком.
   Чутко прислушиваясь к звукам, старик понял, что с  шоссе  они  съехали  -
ровный гул машин, который сопровождал  их  минут  пятнадцать,  отдалился,  а
вскоре и совсем затих. Да и машину стало  заметно  подбрасывать  на  ухабах.
Значит, свернули на какую-то боковую, чуть ли не грунтовую дорогу. Еще через
несколько минут старик почувствовал запах скошенной травы -  машина  шла  по
лесной сельской дороге. Где-то совсем недалеко прокукарекал петух, промычала
корова.
   - Слышишь, батя, как животный мир выдает нас? - рассмеялся Саша.
   - С животным миром у меня всегда были хорошие отношения, -  усмехнулся  и
старик. - С людьми вот только не всегда получается... Хотя они кричат  и  не
так громко.
   - Можешь нас отнести к животному миру, - сказал водитель. - С нами у тебя
все получится.
   - Дай Бог, - обронил старик.
   - А ты сомневаешься?
   - Конечно.
   - Почему?
   - Я всегда сомневаюсь.
   - Это правильно, - одобрил Саша. - Но ты себя немного выдал, батя...
   Знаешь когда?
   - Знаю. И сожалею. Больше не буду.
   По сильному напору воздуха, который ударил старику в лицо, он понял,  что
деревню они проехали, выбрались на асфальт и резко прибавили скорость.
   - Почти приехали, - сказал Саша.
   - Я знаю, - ответил старик.
   - Откуда, батя?!
   - Сергей  ведь  сказал,  что  примерно  полчаса  будем  ехать...  Полчаса
истекли... Значит, скоро будем на месте.
   - С тобой, я смотрю, тоже надо держать ухо востро.
   - Не только со мной... Сейчас со всеми лучше не расслабляться.
   Наконец, сделав крутой поворот, от которого  старика  прижало  к  дверце,
машина остановилась. Не видя ничего вокруг, старик  невольно  вслушивался  в
звуки, доносившиеся до него сквозь повязку. Детские голоса,  шум  проехавшей
машины, судя всему, большой, тяжелой машины,  где-то  невдалеке  раздавались
удары кувалды, похоже, забивали сваю.
   Команды выходить из машины не было, и он покорно сидел на своем месте, не
делая попытки выйти, снять повязку,  открыть  дверцу.  И  водитель,  и  Саша
сидели молча, не двигаясь. То ли свидетелей рядом было слишком много, то  ли
ждали кого-то...
   - Пошли, батя, - наконец  проговорил  Саша  и,  открыв  дверцу,  легонько
потащил старика на себя,  повел  его  куда-то.  -  Осторожно,  ступеньки,  -
предупредил Саша. - Теперь вниз...
   Разведя руки в стороны, старик нащупал кирпичные стены,  потом  рука  его
наткнулась на металлический лист, лист пошел в сторону и  старик  догадался,
что это была дверь, обитая железом. - "Все понятно, - подумал он. - В подвал
спускаемся... В таких подвалах обычно сантехники устраивают свои мастерские,
распивочные, дома свиданий..."
   В  лицо  ему  пахнуло  прохладой,  сыростью.  Значит,  они  действительно
оказались в подвале под домом. Голоса с  улицы  стали  глуше,  потом  совсем
затихли, видимо, дверь за ними закрылась. Звякнула тяжелая, судя  по  звуку,
щеколда. И только после этого кто-то их парней снял с глаз старика повязку.
   Он настороженно осмотрелся.
   Так и  есть,  подвал.  Бетонные  фундаментные  блоки,  сваленные  в  углу
раскладушки, старые стулья, столы  без  ножек,  вешалки  -  все,  что  могли
выбросить жильцы за ненадобностью.
   Впереди старик увидел еще одну  дверь,  тоже  обитую  железными  листами,
выкрашенными в красный  цвет.  В  толстых  петлях  из  ребристой  арматурной
проволоки висел громадный замок,  призванный  самим  своим  видом,  размером
предостерегать от опрометчивого желания заглянуть внутрь.
   Гена вынул из  цветастых  штанов  большой  ключ,  вст