ольшую выдержку, чтобы с
одинаковым спокойствием встречать и радости, и невзгоды. И надо признаться:
невзгод-то у нас гораздо больше, чем радостей. Как говорила одна бабенка,
когда ее муж упал с пирса в Сант-Яго, - "в жизни за все приходится
платить". И вот, кажется, для меня сейчас как раз и наступил такой момент.

Я решил в ближайшее время сидеть тихо и спокойно предоставить этим умникам
полную свободу действий, пусть они придумают очередную ловушку для Лемми.

Вы спросите, почему я так спокойно к этому отношусь? Да потому, что не было
еще на свете такого жулика, чтобы даже в самом гениальном его плане хотя бы
одно звено не оказалось гнилым и не порвалось бы.

Отпустите любого ловкача и любую разумную бабенку гулять по длинной
веревочке, они обязательно и сами попадут на стул, и приведут с собой туда
же своих товарищей.

Во всяком случае, я чувствую, что скоро в этом деле доберусь до истины.

МИРАБЕЛЬ

Я сижу и смотрю на эту даму. Вероятно, многие считают меня грубым, черствым
человеком, но я всегда получаю огромное удовольствие от того, что любуюсь
женщинами, и я очень много думаю о них. Мне всегда интересно, о чем они
думают, чего они в действительности добиваются, потому что это уж как
закон: внешний вид женщины никогда не соответствует ее мыслям. Вот,
например, был у меня такой случай: одна испанка на Филиппинах с самой
очаровательной улыбкой на самых очаровательных на свете губках - одной
рукой дарила мне букет цветов, а другой в это же самое время огрела меня по
башке железным прутом. Так что никогда не знаешь, чего тебе следует ожидать
от женщины.

Я все время внимательно поглядывал на Мирабель и пришел к заключению, что
она прелестная бэби. На ней роскошный обтягивающий ее фигуру костюм и
полосатая блузка с оборочками и складочками, а на шее огромное белое жабо,
красиво обрамляющее лицо. На голове очаровательная шляпка, и парень,
который делал ей прическу, знает свое дело. Шляпка надета набекрень, и
из-под нее с одной стороны виднеется целая копна белокурых волос с
кудряшками и завитушками. Я знаю много парней, которые с удовольствием
убежали бы из дома ради дамы, подобной Мирабель, но вот каким образом она
связана с этим делом, я понять не могу, хотя, пожалуй, мне надо будет
именно сейчас это выяснить. Пожалуй, мне следует попробовать пойти с ней на
откровенность, и потому я спокойно начал.

- Послушайте меня, леди, - сказал я ей. Я не знаю, какова ваша роль во всем
этом деле, но мне кажется, вы ужасно расстроены тем, что кто-то убил вашего
жениха. Я знаю, что вы хотите задать мне кучу вопросов, но, мы быстрее
придем к цели, если сначала несколько вопросов задам вам я.

Прежде всего разрешите мне рассказать вам, каким образом я попал в это
дело.

По профессии я продавец акций, приехал из Мэзон-Сити, где постоянно живу и
работаю, в течение нескольких лет копил деньги, чтобы приехать в отпуск в
Нью-Йорк.

Примерно через 3 часа после моего приезда в Нью-Йорк один парень
посоветовал мне пойти к Джо Мадригалу. Он сказал мне, что это очень
приятное местечко. Я пошел. Отлично. Вдруг там кого-то убивают, а я
случайно в это время стоял около парня, которого убили. Поэтому меня
забирают в полицию и допрашивают. Но мне повезло в двух пунктах: во-первых,
у меня не было револьвера, и вообще я такой парень, который никогда в жизни
не носил с собой оружия; во-вторых, один мой приятель, судебный репортер,
оказался поблизости и подтвердил копам, что я именно тот, за кого себя
выдаю. Поэтому они меня сразу отпустили. Вот все, что я знаю.

Но это вовсе не значит, что я не интересуюсь этим делом. Наоборот, я вообще
такой парень, что меня очень и очень интересуют всякие непонятные вещи, и
вот что меня сейчас страшно волнует и беспокоит, - продолжал я, почему
такая прелестная дама, как вы, - тут я наклонился к ней поближе и смотрел
на нее во все глаза, как бы онемев от восторга и восхищения, - и так вот,
повторяю, мне интересно, почему такая прелестная, очаровательная дама, как
вы, так сильно беспокоится о Вилли-Простофиле. Извините меня, но это даже
немножко смешно.

Она резко повернулась ко мне.

- А что плохого вы можете сказать о Чарле? - спросила она. - Он был раньше
очень хорошим человеком, и я любила его. А разве вы никогда не слышали, что
женщины часто любят и некрасивых и порочных мужчин.

Я улыбнулся.

- Как же, как же, слышал, - сказал я. - Вот помню, одна девчонка во Франции
влюбилась в меня.

- Вы были во Франции? - спросила она.

- Посмотрите на меня, леди, - сказал я ей. - Что бы без меня делали
военно-морские силы Соединенных Штатов в последнюю войну?

- Чарль тоже был во Франции, - сказала она. - Говорил, что в то время был
замечательным человеком.

- О'кей. Вот мне и интересно, почему это Чарль, который был замечательным
человеком и который был женихом такой очаровательной дамы, как вы, почему
это он вдруг начал шататься по ночным клубам и путаться с женщинами,
подобными Карлотте?

Я нарочно сделал паузу, чтобы посмотреть, как она будет реагировать на это
имя. Она плотно сжала губы.

- Он был немного глупый, - сказала она, - и разочарованный в жизни. Раньше
он был вполне нормальный, а потом вдруг с ним что-то случилось. Она
пристально посмотрела на меня.

- Слушайте, мистер Раис, - сказала она. - Мне кажется, я могу вам
довериться. Я сейчас в таком состоянии, что мне обязательно нужно
кому-нибудь довериться. Знаете, по-моему, Чарля убили потому, что он
слишком много знал.

Я сделал вид, что удивился.

- Да что вы говорите? Что же он мог знать?

- Не знаю. Просто мне так кажется... - Она оглянулась по сторонам, а потом
чуть понизила голос: - Говорят, того человека, которого нашли убитым в
телефонной будке, звали Харвест В. Мелландер. Но, мистер Райс, вы знаете
этот человек был федеральным агентом, он был "джимен".

Я свистнул.

- И вы хотите, чтобы я вам поверил, леди? - сказал я. - Вот интересно-то,
федеральный агент! А как же он позволил убить себя в телефонной будке?
Значит, он был не очень хороший "джимен".

- Я не знаю, в чем там дело, - сказала она. - Мы с Чарлем поссорились, не
разговаривали с ним довольно долго, но вдруг, в день его убийства, он мне
позвонил по телефону и сказал, что понял, каким был дураком. Он сказал, что
хочет начать новую жизнь, но что сначала он должен кое-что сделать. Я
спросила, в чем дело? Но он ничего определенного мне не ответил. Сказал
только, что вечером он должен встретиться с федеральным агентом и что он с
ним уже один раз разговаривал. Когда его убили, я проверила, с кем он
разговаривал в клубе за последние дни, и я выяснила, что накануне убийства
Чарль разговаривал только с Руди Сальтьеррой и Мелландером. Но всем
известно, что Сальтьерра - гангстер, значит, Мелландер был федеральным
агентом.

- Вы так думаете? - сказал я. - Что же, по-моему, это все очень интересно,
но только это нам никак не может помочь. Скажите мне, леди, вот что: зачем
вы пригласили двух ослов из сыскного агентства и что они хотели у меня
узнать?

- Сейчас я вам скажу. Когда мы с Чарли разговаривали по телефону, он
сказал, что послал кому-то письмо и что все зависит теперь от этого письма.
После того, как мне показалось, что полиция не принимает мер к розыску
убийцы, я обратилась в агентство с просьбой помочь мне найти убийцу. Их
подозрение пало на вас, и они сказали, что если я сумею затащить вас в
уединенное место, возможно, им удастся что-нибудь узнать у вас, - она
улыбнулась. - А они оказались не такими уж квалифицированными, как я
предполагала.

- Ну, я бы этого не сказал, - ответил я, - Один из них дал мне пару таких
тумаков, что я долго буду помнить. А что касается письма, то я ни от кого
никакого письма не получал.

Я решил подтолкнуть наш разговор в несколько ином направлении. -
Послушайте, леди, - сказал я. - Я, конечно, ничего не знаю об этом деле, но
вот как оно мне представляется. Мне кажется, что Чарль что-то узнал, и то,
что он узнал, сильно взволновало его. Он почувствовал, что должен что-то
сделать, поэтому пишет кому-то письмо, и письмо это является очень важным
документом. Мы не знаем, кому он писал это письмо (при этих словах я
подмигнул сам себе, потому что я-то знал, о каком письме идет речь. Это то
самое письмо, которое Вилли-Простофиля написал Карлотте и которое она
отдала Сальтьерре, а я потом нашел его у него в смокинге, в кармане).

Значит, вы считаете, что он это письмо написал Мелландеру, который,
по-вашему мнению, был федеральным агентом? А хотя бы и так: вам-то чего
беспокоиться? Какое вам дело, кому писал письмо Вилли-Простофиля. Он умер,
и вы его теперь ничем не вернете. Само собой разумеется, вы хотите найти
убийцу и послать его на стул. Пожалуй, я бы на вашем месте поступил также,
но зачем вам впутываться в какие-то его темные дела?

Она ничего мне не ответила, очевидно, потому что не знала, что ответить.

А странные у меня сложились отношения с этой дамой. Я уже наполовину готов
поверить, что она говорит правду, и все же, когда я смотрю на нее, мне
кажется, что она от меня что-то скрывает.

Потом она повернулась ко мне и сказала:

- Может быть, я знаю что-то, чего я вам не могу рассказать, мистер Райс.
Может быть, когда-нибудь в будущем я вам расскажу...

- А почему бы не выложить все наличными, леди? Расскажите сейчас. Говорят,
что две головы лучше, чем одна. И говорят, голова у меня работает
нормально. Может быть, я смогу вам что-нибудь посоветовать.

Она покачала головой.

- Я никому не доверяю в данный момент, - сказала она. Тогда я решил ее
подкусить:

- Даже своему кузену, работающему в пробирной палате Соединенных Штатов?

Она взглянула на меня, как на сумасшедшего.

- Я не знаю, о чем вы говорите, она крепко сжала губы и вообще вся как-то
сжалась. Я понял, что она больше ничего мне не скажет.

- О'кей, мисс Гайфорд, - сказал я. - Я хочу, чтобы вы запомнили одно: никто
на свете не может сказать, что Перри Райс не подал руку женщине, когда она
нуждалась в его помощи. Вот учтите это. А сейчас мне пора идти. Дайте мне
ваш телефон, может быть, я позвоню вам, и, может быть, мы как-нибудь еще
увидимся.

Она кивнула и дала мне номер своего телефона. После чего я допил коктейль,
пожал ей руку и смылся, потому что, кажется, мне здесь больше делать
нечего. Выйдя на улицу, я огляделся кругом, нет ли у меня "хвоста", сел в
такси, велел шоферу ехать прямо, а потом дал ему адрес отеля Деламер.

У себя в номере я нашел письмо от старика Харбери Чайза. Оно мне показалось
очень милым.

"Малберри Арме, Парк Авеню.

Дорогой мистер Райс!

Я уверен, вы извините меня за то, что я пишу вам по делу, по которому у вас
уже было и без того много неприятностей. Извинением мне могут послужить
чувства отца, чей сын был хладнокровно и жестоко убит, и поэтому любой
метод приведения преступника к ответственности является простительным.

Очевидно, мне нет нужды пересказывать вам обстоятельства, при которых мой
приемный сын был убит в клубе "Селект" Джо Мадригала. Вы сами там
присутствовали. Если я не ошибаюсь, вы один из тех, кто находился в
непосредственной близости от моего сына в момент выстрела, и вы также в
числе некоторых других посетителей ресторана были отправлены лейтенантом
полиции Ресслером в Главное полицейское управление для допроса.

Когда я оправился от первого шока, услышав о смерти моего приемного сына, я
считал, что арест его убийц является делом нескольких часов. Совершенно
очевидно, он был убит кем-то, кто находился на расстоянии 15-20 футов от
стола, другими словами одним из следующих лиц: мисс Карлотта де ля Рю, вы,
один или два официанта, стоявшие на линии столиков с правой стороны зала,
электромонтер Скендал, который регулирует освещение в зале, некий
Сальтьерра, который также был отправлен в полицейский участок, но у
которого есть совершенно твердое алиби - заявление Скендала.

Совершенно очевидно, что в полиции дело расследования не сдвинулось с
мертвой точки. На все мои вопросы мне отвечают, что дело расследуется и
пока нет никаких результатов. Поэтому я решил разыскать убийцу каким-нибудь
иным способом, не прибегая к помощи полиции. В поисках этого способа я,
возможно, и вышел за рамки обычных методов расследования.

Я прошу вас не смеяться надо мной, если я скажу, что вот уже несколько лет
я глубоко верю в действие оккультных сил. И один человек по имени Сен
Райма, который неоднократно давал мне возможность убедиться в своей
сверхъестественной силе, заверил меня, что при соответствующих условиях он
сможет точно назвать имя убийцы моего мальчика.

Условия эти следующие: Сен Райма предлагает организовать сеанс в салоне
моей яхты "Колдунья Атлантики". Он избрал это место потому, что только в
этом случае, если яхта удалится от земных флюидов на соответствующее
расстояние, он сможет, благодаря своей сверхъестественной силе, назвать
точно имя убийцы.

Он ставит условием, чтобы в салоне моей яхты была создана точная копия
обстановки, какая была в тот вечер в клубе "Селект", и чтобы при этом
присутствовало возможно большее количество лиц, находившихся в тот вечер
около столика моего сына.

Должен сказать, что все другие лица, присутствовавшие в тот вечер в клубе,
дали свое согласие явиться на борт яхты, и поэтому я прошу вас, во имя
справедливости и человеколюбия, отбросить неверие в силы этого человека и
немедленно по получении этого письма отправиться в Гайль Уорф, Нью-Лондон,
Коннектикут, где на якоре стоит "Колдунья Атлантики".

На дорожные расходы я вкладываю в конверт пять ассигнаций по одной тысяче
долларов каждая. По прибытии на место вам будет выплачена такая же сумма.
Если вы действительно невинный человек, вы примите участие в этом сеансе.
Ваша неявка будет означать, что вам нужно что-то скрывать и что, возможно,
именно вы и являетесь убийцей.

Искренне ваш Харбери В. Чайз".

Я внимательно прочитал это письмо и задумался. Кажется, старик ужасно
огорчен по поводу смерти Вилли-Простофили, да оно и понятно, ведь незадолго
до убийства он поссорился с Вилли, вероятно, из-за денег, и прежде чем
успел помириться, кто-то убил Вилли-Простофилю, и старик теперь
раскаивается. Да, многие не ссорились бы со своими близкими, если бы
заранее знали, что по приговору судьбы, в тех, с кем они ссорятся, в самое
ближайшее время всадят пару свинцовых горошин.

Было уже 7 часов. Пожалуй, чем скорее я приеду в Гайль Уорф и попаду на
борт "Колдуньи Атлантики", - тем лучше для меня, и вот почему: предположим,
этот самый Сен Райма укажет на кого-нибудь, как на убийцу. Создается очень
интересная ситуация, и тот, кого обвинят, - а может быть, он был
каким-нибудь путем связан с действительным убийцей - безусловно, заговорит.
Вот смешно-то будет, если перст этого пророка укажет не на Руди Сальтьерру,
а на кого-нибудь другого, потому что я-то отлично знаю, что именно
Сальтьерра убил Вилли-Простофилю.

А знаете, мне все эти оккультные силы и ясновидение кажутся сплошной
чепухой, хотя, возможно, в воздухе в действительности парят какие-нибудь
неизвестные нам флюиды, а этот Сен Райма, может быть, действительно кое-что
в них понимает.

Но вам, вероятно, совершенно ясна главная причина, по которой мне хочется
поехать туда: мне хочется посмотреть, будут ли там Руди и Карлотта.

Я положил письмо в карман, спустился вниз и немного побеседовал с дежурным
клерком, который казался мне славным парнем. Я спросил его, не остановился
ли в отеле кто-нибудь из Коннектикута. Он сказал:

- Да, у нас остановился коммивояжер по имени Сэм Яртерс, и сейчас он
находится в баре.

Я пошел в бар, заказал себе виски и завязал с Яртерсом непринужденную
беседу. Я наговорил ему всякой чепухи, а потом завел разговор о
Коннектикуте и спросил, не знает ли он семью Гайфордов. Он сказал, что
знает, и начал мне все выкладывать.

Оказывается, Мирабель - довольно известная личность в своем штате, она
принадлежит, что называется, к высшему свету и набита деньгами по самые
завязки, так что даже не знает, что с ними делать.

Яртерсу также известно, что она была помолвлена с Чарлем Чайзом, но,
конечно, он ничего не знал о том, что Чарль Чайз и ВиллиПростофиля - одно
лицо и что он убит.

Во всяком случае, к концу нашего разговора с коммивояжером мне было
совершенно ясно, что из себя представляет Мирабель. Потом мы с ним выпили
еще по одной чарочке "на дорожку", попрощались, и я вернулся в свою
комнату. Там я уложил свой чемоданчик, засунул "люгер" в кобуру под левым
плечом, спустился вниз и оплатил свой счет. Дежурный клерк сказал, где
можно нанять машину, сам позвонил в гараж и просил их прислать мне в
срочном порядке самый быстроходный карр.

В ожидании машины я сидел в вестибюле, курил и думал. Когда пришла машина,
я вышел, осмотрел ее хорошенько и решил, что она вполне справится со своей
задачей, так как мне придется здорово жать.

Потом я вернулся в отель и из телефонной будки позвонил Мирабель Гайфорд.
Мне ответил женский голос, по-моему, это была служанкафранцуженка. Я сказал
ей, что это говорит Перри Райс, и она попросила меня подождать. И пока я
ожидал, быстро соображал, стоит ли мне рисковать, надеяться на счастливый
случай, как это я сейчас собираюсь сделать.

Но я уже не раз говорил вам, что иногда следует рисковать, а сейчас как раз
именно такой момент, когда риск необходим, так как это может доказать мне
кое-что, в чем сомневаюсь.

И как раз в этот момент к телефону подошла Мирабель. Ах, какой у этой
дамочки прелестный голосок! У Карлотты голос низкий и густой,
успокаивающий, а у Мирабель - юный, веселый, звонкий голосок.

- Чем могу служить, мистер Райс? - спросила она. - Слушайте, красавица моя,
давайте обменяемся "сенаторской любезностью"[Сенаторская любезность -
поддержка сенаторами друг друга при назначении на государственные посты]. В
прошлый раз я выслушал вас, а теперь ваша очередь услышать от меня
несколько бабушкиных сказок, и, может быть, они заставят вас немного
призадуматься.

Она засмеялась.

- Иногда вы мне очень нравитесь, мистер Райс, - сказала она. - Вы очень
забавный. Ну, что за сказки вы собираетесь мне рассказать?

Я начал серьезно:

- Слушайте, я много думал о том деле, о котором мы тогда разговаривали,
кроме того, в этой нашей игре "в темную" произошло несколько событий, и я
хочу сейчас вам все рассказать.

Прежде всего следующее: вас очень интересует вопрос, кто убил
Вилли-Простофилю. А вы не задумывались над вопросом, куда убийца девал
револьвер? Нет? Так вот слушайте: когда всех нас отвели в Полицейское
управление, револьвера ни у кого не оказалось, значит, кто-то успел от него
отделаться. Вам, вероятно, будет небезынтересно узнать, что после допроса в
Полицейском управлении я ночью пошел к Джо Мадригалу и все там обыскал, и
хотя я нашел массу доказательств того, что вашего жениха убил Руди
Сальтьерра, да, да, красавица моя, это сделал Руди Сальтьерра, револьвер-то
я все-таки не нашел.

А почему? Потому, что после того, как Руди Сальтьерра убил Вилли, он пошел
за кулисы и передал там револьвер кому-то, кто смылся через заднюю дверь,
прежде чем Джо успел собрать всех в танцзале и запереть двери.

И вот если вы хотите помочь найти убийцу, займитесь-ка небольшим
расследованием: узнайте, кто перед самым убийством болтался около задней
двери, ведущей за кулисы. Поняли?

- Поняла, - сказала она. - Так вы говорите, что Руди Сальтьерра убил Вилли?

- Совершенно верно. Но пока что я не собираюсь предоставлять доказательства
этого. Я их предоставлю, когда сочту нужным. Поэтому не волнуйтесь и не
задавайте лишних вопросов, потому что я очень тороплюсь.

Теперь следующее: я получил письмо от старика Харбери Чайза, в котором он
говорит, что нашел какого-то парня, который обещает разыграть колоссальную
сцену ясновидения на борту яхты "Колдунья Атлантики". Будто бы он с помощью
каких-то там оккультных сил сможет совершенно точно сказать, кто убийца. И,
кажется, старик уже пригласил всех, находившихся в тот вечер в
непо