деньгами?
   - Нет.
   - Ну, поторгуемся еще? - предложила она примирительно.
   Я пожал плечами и взялся за ручку двери.
   - Ладно, давай сюда свою мелочь, - она задержала меня за рукав.
   - Возьми. И поторопись.
   - Ясное дело, - машинально пробормотала она, пересчитывая деньги.
 
*** 
 
   Серый фланелевый костюм, белая рубашка и бордовый  галстук,  пожалуй,
подойдут. Я переодевался для встречи с иностранным подданным.
   Его нью-йоркский адрес и телефон на одной стороне  визитной  карточки
вряд ли могут мне  пригодиться.  Но  на  обороте  от  руки  был  написан
семизначный номер телефона и название гостиницы.
   - ...Секретарь мистера Стэндапа, - прозвучал в трубке женский голос.
   Говорила она на английском, которому обучают  московские  репетиторы.
Никакой тебе американской жевательной резинки во рту.
   - Могу я поговорить с вашим мистером? - спросил я по-русски.
   - Простите, кто его спрашивает?
   - Каменотес. Он просил с ним связаться.
   - Сейчас господин Стэндап занят.  Перезвоните  через  час,  я  узнаю,
когда у него будет свободное время для встречи с вами, -  она  собралась
положить трубку.
   - Минутку...
   - Да.
   - Детка, ты у него переводчицей?
   - Боюсь, вы выбрали неверный тон...
   - Это я за тебя боюсь,  детка.  Поднимай-ка  свою  задницу  и  вытащи
своего мистера хоть из туалета. Я сейчас в холле гостиницы, и если через
пять минут с ним не встречусь, то уже не встречусь никогда.  А  это  ему
надо, а не мне.
   Думаешь, он для собственного развлечения ездил в гранитную мастерскую
и оставлял для меня телефон?
   - Я не понимаю...
   - А тебе и незачем понимать. Это разговор для больших  дядей.  Просто
скажи ему, кто звонит, и все. Запомни, жду пять  минут  в  холле,  возле
телефона. Если не успеешь, думаю, он захочет переводчика порасторопнее.
   Положил  трубку,  отошел  к  газетному  киоску  и  сделал  вид,   что
интересуюсь печатным  словом.  Я  сам  себе  не  нравился,  когда  грубо
разговаривал с девушкой. Но у меня на самом  деле  в  запасе  было  мало
минут. Уверен, этого Стэндапа пасут, и не так уж много времени  пройдет,
прежде  чем  некто  узнает,  что  мастер  гранитной   мастерской   хочет
встретиться с иностранцем. И раз  комбинация  с  байкерами  не  удалась,
будут предпринято что-то новенькое.
   Кто-то очень не хотел, чтобы выяснилось - могила поддельная.
   Прошло  семь  с  половиной  минут,  когда  возле  телефона  появилась
невысокая  серьезная  девушка  в  очках.  У  нее  были  длинные  волосы,
собранные в замысловатую прическу.
   Не увидев грубого типа, переводчица растеряно озиралась по  сторонам,
потом посмотрела на часы. Я взял с прилавка "Таймс" недельной давности и
отгородился от нее газетой.
   Еще раз оглядев холл, женщина  закусила  нижнюю  губку.  Затем  сняла
трубку телефона. Уткнувшись в газету, я подошел  поближе,  на  мгновение
задержался,  переворачивая  очередную   страницу.   Вроде   я   из   тех
пришибленных типов, которые читают на ходу.
   Женщина набирала номер. И это не был номер  Стэндапа.  Она  была  так
увлечена этим, что не замечала, как я стою у нее за спиной.
   - Да, это я, - сказала она в трубку.  -  Ты  просил  позвонить,  если
кто-то объявится. Звонил тот мастер, которому мы заказывали памятник. Не
знаю, как разыскал. Нет. Послушай, мне не  нравится  роль  соглядатая...
Понимаю, это моя обязанность... Нет, его нет, уже ушел, он  предупредил,
что долго ждать не станет. Что собираюсь делать? Ничего не говорить  ему
о звонке? Но, послушай, это же... О-о! - она обернулась, увидела меня  и
швырнула трубку на рычаг.
   - А я ошибался, Катя. Вам идут очки, вы в них выглядите отличницей  и
старостой класса. Что вы сделали с трупом?
   - Господи... простонала она.
   Карие глаза, и так увеличенные  стеклами  очков,  раскрылись  во  всю
ширь. Я начал опасаться, как бы она не упала  в  обморок,  Но,  судя  по
всему, организм у нее был достаточно крепкий.
   - Как вы меня нашли?
   - Я спросил первый.
   - О чем? - она уже забыла.
   - О трупе.
   - Тише, пожалуйста, - Катя испуганно огляделась по сторонам.
   - Бросьте. Сегодня никого уже не интересуют такие темы.
   - Вадим его вывез на своей машине. Сказал, что оставит где-нибудь  на
дороге, чтобы это выглядело как наезд... Поверьте, - глаза  за  стеклами
очков заблестели, словно она собиралась  заплакать,  -  я  не  виновата.
Кто-то подбросил это... это тело, - она уже справилась с собой.  -  И  у
меня не было другого выхода. Вы ведь верите, что я не убивала?
   - У меня в  кармане  адрес  транспортной  фирмы,  эмблема  которой  -
навьюченный ослик. Не составит большого труда выяснить - в  какое  время
помогал один из их водителей  починить  мотор  такой  красивой  женщине.
Такое не забывается.
   - Вот и проверьте, - отрезала она.
   - Остается Вадим...
   - Что - Вадим?
   - Как взрыв его автомобиля связан с нашей историей?
   - Я что-то не понимаю... Взрыв? Ах, да...
   - Вы слышали, что его машину взорвали?
   - Все эти дни я работала с мистером Стэндапом.  Шеф  срочно  уехал  в
Париж, и мне поручили занять его, пока Олег Витальевич не вернется...
   - Когда ваш шеф улетел в Париж?
   -  В  ночь...  В  ту   самую   ночь,   когда...   Возникла   какая-то
непредвиденная ситуация с банком.
   - Поэтому-то вы и прождали его напрасно в ресторане?
   - Да, - она кивнула.
   - А ваш мистер почему не приехал? Вы же должны были ужинать втроем?
   - Федоренко успел его предупредить.
   - Лично?
   - Вы меня что, допрашиваете? - возмутилась Катя.
   - Нет, просто любопытствую. Кто отвозил шефа в аэропорт?
   - Ну откуда я знаю!
   - Вадим?
   - Да, - она кивнула, - вполне возможно. Иногда  он  это  делает.  Ну,
конечно, помните, я  ему  звонила  от  ваших  друзей,  а  его  не  было.
Наверное, он как раз и отвозил.
   - Как был одет Федоренко?
   - Ну откуда  я  знаю!  -  повторила  она.  -  Как  всегда,  наверное.
Темно-синий костюм, черное длинное пальто, ондатровая шапка. С собой  он
еще берет небольшой чемодан из крокодиловой кожи.
   - Это меняет дело.
   - В какую сторону меняет? - Катя чуть заметно улыбнулась.
   - Я только что считал, что не хватает одного трупа. А теперь, похоже,
их число удвоилось.
   - Вы говорите загадками.
   - Да нет, это вы у нас мастер по загадкам.
   - В каком смысле?
   - Ну зачем, скажите, устанавливать монумент живому человеку?
   - Подождите... - Катя  наморщила  лоб.  -  Это  ведь  вы  только  что
звонили?
   - Не стану отпираться.
   - А где же тот мастер?
   - Я его полномочный представитель. Ну, так проведете меня  к  мистеру
Стэндапу?
   - Да... Конечно...
   - И не станете никому звонить и предупреждать о моем приходе?
   - Извините, но есть определенные правила. Мы отвечаем за безопасность
наших партнеров...
   - А за безопасность рабочих гранитной  мастерской  вы  не  отвечаете?
Сегодня утром их пытались из служителей ритуала перевести в клиенты, - я
согнул указательный палец, как будто нажимаю на спусковой  крючок.  -  А
ведь там, помимо мастера, который помог вам в  неблаговидном  розыгрыше,
находились еще женщина и двое мужчин пенсионного возраста.
   - Я ничего об этом не знала, - она растерялась. -Мы просто  не  могли
разыскать этого человека, и тогда Вадим придумал...
   - Я уже слышал эту байку от каменотеса...
   - Это не байка...
   - Но ведь людей убивают, верно, -  сейчас  мне  почему-то  захотелось
повторить слова Н. Г.
   - И вы боитесь...
   - Вы тоже боитесь.
   - Да, - Катя опустила голову.
   - Но ведь кто-то должен сказать Джону Стэндапу  правду?  Вряд  ли  он
захочет заключать контракт с теми, кто убил его старинного друга.
   - Прекратите! -  она  дотронулась  красивыми  пальцами  до  не  менее
красивого лба. - Я сейчас сойду с ума. Вы говорите  про  одни  убийства,
про одни трупы.
   - "Я из мафии, и ты из мафии, но кто кому  напишет  эпитафию?"  Слова
Иосифа Бродского. Расклеены в вагонах нью-йоркской подземки. А лучше  бы
смотрелись в нашем метро, скажем, на "серой" радиальной ветке.
   - Если бы я не пошла в тот  вечер  в  ресторан...  Если  бы  не  этот
человек в моей квартире...
   - Я бы не имел удовольствия сейчас с вами разговаривать.
   - Сомнительное удовольствие.
   - Не скажите.  Лучше,  чем  лежать  на  очень  холодной  полке  очень
мертвой. Труп в вашей квартире спас вам жизнь.
   - То есть?
   - Зачем убивать человека,  если  он  и  так  будет  молчать?  Да  еще
выполнять роль соглядатая. Потому что  не  хочет  оказаться  в  тюремной
камере из-за невесть откуда взявшегося трупа, верно?
   От мертвого тела вас избавили, но неприятностей  от  этого  не  стало
меньше.
   Вас втягивают в  дела,  от  которых  скверно  пахнет.  Я  подслушивал
разговор, - показал на телефон. - Если бы вы вызвали милицию, они бы  не
могли сейчас манипулировать вами.
   - Никто мной не манипулирует, - отрезала она.
   - Вы не скажите, кому звонили?
   - Нет, - взгляд у нее был как у щенка, которого  продают  на  Птичьем
рынке - отрешенный.
   - Вот об этот-то я и говорю. А теперь  -  ведите  меня  к  заморскому
гостю. А то на нас уже местные охранники стали косо посматривать.
   - Но...
   - Понимаю,  вы  должны  все-таки  предупредить  своего  таинственного
абонента,  что  встреча  состоялась.  Сделаете  это,   пока   мы   будем
беседовать.
   - Но тогда...
   - Не волнуйтесь, - дотронулся до ее руки, - Я тоже плохой  мальчик  и
могу за себя постоять.
   Рука ее была теплая и  словно  наэлектризованная.  Женщина  была  так
погружена в свои мысли, что не заметила, как мы дошли до лифта,  держась
за руки, словно только что влюбленные.
   Интересно,  а  можно  влюбиться,   если   разговариваешь   об   одних
убийствах?
 
*** 
 
   - Добрый вечер, мистер Стэндап. Вы оставляли визитную карточку,  -  я
протянул кусочек глянцевой бумаги.
   - Добрый вечер, - он посмотрел на написанный от руки номер  телефона.
- Но вы не тот человек, с которым я хотел встретиться.
   - Верно. Но я смогу ответить  на  интересующие  вас  вопросы,  -  уже
довольно давно у меня не было никакой языковой практики, и разговаривать
на английском было нелегко.
   - Вы знаете, что меня интересует?
   Джон Стэндап выглядел лет на пятьдесят - во всяком случае, моложе  Н.
Г.
   Может, с толку сбивали его рыжие волосы без всякого намека на седину.
Он был в хорошей форме, хотя несколько рыхловат.
   - Нам не потребуется переводчик,  -  я  посмотрел  на  Катю,  которая
стояла между нами.
   - Хорошо, - он кивнул. - Кэтрин, вы не могли бы пока купить  сувениры
моим друзьям в Нью-Йорке. Женщине моих лет и двадцатилетней даме?  Я  не
очень разбираюсь в том, что может понравиться красивым  женщинам,  -  он
улыбнулся. - А вам это должно быть понятно.
   Другой на его месте не стал бы  искать  предлога,  чтобы  выпроводить
переводчицу.
   - ...Хорошо, - произнес он, когда  за  женщиной  закрылась  дверь,  -
сколько стоит ваша информация? В долларах, рублях?
   - Вам в Москве попадались только вымогатели?
   - Я виноват, - он чуть покраснел.  Рыжие  вообще  легко  краснеют.  -
Может быть виски? Или водку?
   - У вас шотландское или бурбон?
   - А что вы хотите?
   - Бурбон.
   - Вы первый русский, которому нравится бурбон.
   - Боюсь, у вас был довольно узкий круг общения.
   - О, да, - американец развел руками, - я не так давно начал  общаться
с вашими соотечественниками...
   - Кто вам сказал, что могила поддельная?
   - Что? - его рука, в  которой  он  держал  стакан  с  напитком  цвета
осенней листвы, вздрогнула.
   - К сожалению, несколько часов назад вашего  бывшего  друга  толкнули
под поезд.
   - О каком друге идет речь? - он поставил свой стакан на  край  стола,
так и не пригубив. - И почему я должен вам верить?
   -  А  у  вас  есть  выбор?  -  свой  бурбон  я  выпил,  потянулся  за
прямоугольной бутылкой и налил себе еще. - У вас был друг, который много
лет назад пропал  без  вести.  Полагаю,  вышел  на  яхте  в  море  и  не
вернулся.. Но вдруг явились какие-то люди и представили  доказательства,
что этот человек был советским шпионом.
   - Вы из КГБ? - поинтересовался он.
   - Нет. Меня нанял Николай Григорьевич...  Вы  его  знали  под  другим
именем.
   - Для чего нанял?
   - Чтобы помешать сделке, которую вы собираетесь  заключить  с  фирмой
"Октопус".
   - Значит, он знал, что я в Москве?
   - Он догадывался, что предстоящая сделка как-то связана с его именем.
А остальное мы выяснили по ходу дела. Можно сказать, я пришел к  вам  по
его поручению.
   - Но как вы это докажете? Вы сказали, он сегодня  погиб?  Может,  это
такая же подделка, как и могила? После того, как я узнал о таком обмане,
вряд ли поверю кому бы то ни было, что Вальтер - я знал  его  под  таким
именем - умер.
   - Хорошо, - я допил второй стакан и поставил рядом с его, полным. - Я
сделал то, что считал нужным: сообщил о  судьбе  вашего  бывшего  друга.
Хотите - верьте, хотите - нет. Решайте сами - будете ли вы  сотрудничать
с "Октопусом".
   - У меня нет выбора.
   - Конечно. Если станет известно, что сколько-то лет назад вы  дружили
с советским шпионом...  Могут  начать  расследование.  И  даже  если  не
докажут,  что  вы  с  ним  сотрудничали,  все  равно  неприятностей   не
оберешься. Но только учтите - огласка не выгодна тем людям, которые  вас
шантажируют. Не меньше, чем вам. Если вы назовете  фирму,  имена  людей,
которые взяли вас за  горло  таким  образом,  вряд  ли  с  ними  захотят
сотрудничать   предприниматели,   на   которых   нет    компрометирующих
материалов. Отказавшись от сделки с теми, кто убил вашего бывшего друга,
вы рискуете. Но не очень.
   - Я не боюсь огласки, - он покачал головой.  -  Я  не  так  молод,  и
оставшиеся годы мог бы прожить где-нибудь в Мексике,  -  он  усмехнулся,
потом снова стал серьезным. - Дело не во мне. Дело в моей жене и дочери.
Главным образом, в дочери.
   - Не совсем понимаю...
   - Я женился на вдове своего друга и удочерил их  ребенка.  Сейчас  ей
двадцать лет, она работает  в  крупной  корпорации,  выполняющей  заказы
Пентагона, замужем за подающим  надежды  политиком.  Не  удивлюсь,  если
через несколько лет мой зять станет губернатором. Теперь  вы  понимаете,
что сделает правда с моей семьей, с моими детьми? То, что я  разорюсь  -
невысокая цена, чтобы защитить их.
   - Они все время будут в заложниках.
   Он кивнул, выпил свой бурбон, а потом налил нам обоим.
   - В шпионаже их не смогут обвинить, но с карьерой будет покончено.
   Он снова кивнул.
   - А это довольно скверно, когда ты  понимаешь,  что  уже  не  сможешь
прожить жизнь так, как предполагал, - закончил я.
   - Теперь вы понимаете, почему я не откажусь от этого контракта, -  он
встал и сделал несколько шагов - до окна и  обратно.  -  Из  меня  будут
тянуть деньги, но им придется делать это осторожно,  чтобы  не  привлечь
внимания. Полагаю, меня хватит лет на пять. А там... там видно будет.
   - Наверное, вы сейчас ненавидите своего бывшего друга?
   - Почему - бывшего? - он посмотрел мне в глаза. - Если он погиб,  как
вы утверждаете, значит, у меня есть умерший друг. А то, что он был вашим
шпионом - что ж, друзья иногда совершают поступки, которые  преследуются
законом государства. Но ведь от  этого  они  не  перестают  быть  вашими
друзьями?
 
*** 
 
   - Теперь не могли бы вы ответить на мои вопросы? - предложил я.
   - Не уверен, что мне хочется это делать Я вам объяснил, что не изменю
своего решения. И любое вмешательство может принести вред.
   - Сожалею, но вы меня не правильно поняли. У меня свои счеты с  неким
Олегом Федоренко...
   - Это же президент фирмы...
   - И человек, который вас шантажирует, верно?
   Стэндап не ответил.
   - Как вы поняли, знаю я не намного меньше, чем он, но  мне  не  нужны
ваши деньги.
   - У вас нет доказательств. А у него они есть. Фотографии, документы.
   - Наверняка он хранит их у себя.  Ведь  это  -  его  капитал.  Вы  не
интересовались, кстати, как он их хранит? Ведь если это попадет в  чужие
руки, вас начнут шантажировать по новой.
   - Конечно, спрашивал. -  Стэндап  ухмыльнулся.  -  Ведь  состояние  я
сколотил сам, и умею торговаться. Я требовал от него гарантий. Документы
находятся в сейфе банка, и никому, кроме господина  Федоренко,  туда  не
добраться. Ключ хранится у него.
   - А в случае его смерти?
   - Он прекрасно понимает, что я не Дон Корлеоне, и не  буду  подсылать
убийц.
   - Шантажист  не  может  быть  уверен  в  своей  безопасности.  Иногда
добропорядочный отец семейства берет в руки топор,  вместо  того,  чтобы
платить  вымогателю.  Разве  он  не  предупреждал-мол,  если   со   мной
что-нибудь случится, документы получат огласку?
   - Нечто подобное мы обсуждали, - согласился Стэндап. -  Но  в  случае
смерти господина Федоренко ключ от сейфа перейдет к его  правопреемнику.
Так что его жизнь или смерть ничего для меня не меняет.
   - Кто может стать, скажем так, его наследником?
   - По контракту, который мы заключили, вице-президент. У него  сложные
имя и фамилия. Могу попросить Кэтрин, когда она вернется,  показать  вам
документы. И я...
   - Вы?
   - Конечно. Мы заключили контракт о создании совместной фирмы.  Это  -
официальный документ, вы же понимаете, я не мог  бы  наличными  выложить
такие деньги. Сразу бы заинтересовалось ФБР,  налоговый  департамент.  А
так, мы соучредители. С каждой стороны - равный взнос. Равные права.  Но
только я своими  правами  не  смогу  воспользоваться,  пока  мне  грозит
пожизненное заключение за шпионаж.
   - Значит, и банковский сейф вы могли бы открыть?
   -  По  контракту,  мы   наследуем   имущество   друг   друга.   Кроме
недвижимости. Все, что хранится в  банковских  сейфах  и  на  банковских
счетах. Будь у меня ключ...
   - Не  боитесь,  что  теперь  Федоренко  попросту  вас  уберет?  Чтобы
побыстрее влезть в ваши счета и сейфы.
   - Есть один пункт. Я все  продумал,  -  он  усмехнулся.  -  В  случае
насильственной смерти одного из партнеров договор не вступает в силу  до
тех пор, пока ведется розыск преступников. Так что, если он захочет меня
убить, чтобы сразу всем завладеть, то ему  придется  сначала  самому  на
себя заявить в полицию.
   - Можно заказать убийство, а потом все свалить на киллера.
   - По закону преступниками являются как исполнитель,  так  и  заказчик
преступления.
   - Иными словами, понадобится независимый убийца, - я хмыкнул.
   - Кому - понадобится? - он насторожился.
   - Одному из наследников.
   - Вы говорите о вице-президенте? - уточнил Стэндап. - Ведь  в  случае
смерти Федоренко права переходят к заместителю, а не ко мне.
   - Вряд ли ваш компаньон станет доверять своему  заместителю.  У  того
возникнет слишком большой соблазн стать  номером  один.  Ключ  Федоренко
хранит у себя - где-нибудь на цепочке на шее. Он вел с вами переговоры с
глазу на глаз?
   - Над контрактом работали юристы.
   -    Я    имею    ввиду    предварительные    переговоры,    попросту
говоря-шантажировал он вас без свидетелей?
   - Конечно, - американец вздохнул. - Для всех это - деловое соглашение
двух фирм. Только я и Федоренко знали, что стоит за этим на самом деле.
   "Нет, - подумал я, - еще знал Вадим. Но  откуда?"  -  А  не  было  ли
поблизости телохранителя или переводчика?
   - Он  сам  прекрасно  говорит  по-английски.  Лучше  вас,  -  заметил
Стэндап.
   - Я специализировался на испанском.  Кстати,  чтобы  иметь  доступ  к
банковскому сейфу, мало одного ключа.
   - Конечно,  должны  еще  удостоверить  личность  владельца.  Или  его
правопреемника, - кивнул  Стэндап.  -  Но  пока  Федоренко  жив,  он  не
позволит вмешаться никому другому. Я уверен, - покачал головой Стэндап.
   - Вот именно. Пока жив. - я поднялся.
   - Вы узнали то, что хотели? - Стэндап тоже встал.
   - Да, почти... Вы мне так и не  сказали,  кто  предупредил,  что  вам
собираются продемонстрировать фальшивое надгробие?
   - Сожалею, но я обе