ять  и  протоколировать,
когда я визжала как хрюшка, которую режут. Которую режут...
   В сумочке лежат ножницы. Вот если добраться до этих них...
   Сумочка стоит на стуле возле кровати. Медленно, чтобы  не  зашуршать,
вытягиваю руку... Только бы не щелкнула застежка. А краем глаза слежу за
шторами. Никакого движения.
   Неужели он ничего не замечает?
   Вот, наконец, нащупываю ножницы, зажимаю их в кулаке, как нож.
   Сейчас или никогда!
   Я  резко  вскакиваю  с  кровати  и  босиком  бегу  к   окну.   Колени
подгибаются.
   Схватив непослушными пальцами занавеску, рву ее в сторону.
   И тут словно звенящая пустота обрушивается на меня...
 
Рассказывает он 
 
   Несмотря на мороз, лоб покрылся испариной. Я уже понимал, что  только
что дотронулся до трупа.
   Первая мысль - совершенно нелепая. Вот почему  так  легко  вынимались
ящики с этой стороны - кто-то недавно тоже  захотел  получить  доступ  к
телу.
   Оставалось убрать еще несколько,  и  показались  голова,  плечи...  Я
сосчитал до десяти, а потом чиркнул зажигалкой и взглянул...
   Нет, определенно, я когда-то знал этого человека.  Достаточно  хорошо
знал, если даже закостеневшее на морозе мертвое лицо  вызывало  какие-то
странные воспоминания.
   Набережная, высокие  волны  перехлестывают  через  парапет  и  седыми
брызгами рассыпаются по асфальту. Листья пальм полощутся по  ветру,  как
забытые флаги. Я иду, ежась от непогоды, на встречу  с  этим  человеком.
Еще полчаса назад был теплый номер большого отеля, двуспальная  кровать,
легкое пушистое одеяло, и рядом,  под  этим  одеялом  -  гибкое  смуглое
создание по имени Вирхен. Она играла в революцию, я играл в разведку.  А
вместе у нас получалась совсем другая игра - простая и  всем  известная.
Но никогда не надоедающая...
   Я злюсь на ветер, на шторм в океане, и в то же время улыбаюсь,  когда
думаю о Вирхен. В этот момент мне очень нравится о ней думать.
   А через десять минут я встречусь с невысоким, черноволосым  человеком
с ямочкой на подбородке. Пожимая его влажную теплую  ладонь,  я  еще  не
знаю, что скоро буду проклинать этого человека. Тогда  у  меня  не  было
прямых доказательств, что именно он навел на нас местную контрразведку -
сегуридад. Но теперь я знаю, что это так.
   Вот почему я не  испытывал  ничего  кроме  ненависти  к  резиденту  с
агентурным псевдонимом Аист. Даже сейчас, когда смотрел на  его  мертвое
лицо с ямочкой на подбородке.
   Когда Н. Г. сообщил, что фирмой "Октопус" заправляет бывший сотрудник
КГБ Олег Федоренко, он же Аист,  чтобы  отомстить  ему  я  и  согласился
взяться за это дело.  Но  теперь...  Как  в  той  древней  пословице,  я
дождался, когда труп врага прибило к моим ногам. Вот только  как  самому
теперь выбраться из течения? Чтобы не оказаться вместе  с  другим,  кого
случай вольно или случайно потянул на дно.
   Теперь мне уже не нравилась идея прятаться среди коробок,  дожидаясь,
когда все успокоится.
   Осторожно пробираюсь вдоль  стены.  Дверь,  заперта.  Значит,  внутри
никого нет. Я приметил лопату, воткнутую в сугроб. Аккуратно вогнал штык
в щель  под  замок  и  отжал.  Шуму  получилось  не  больше,  чем  когда
передвигал ящики.
   Внутри в  лицо  пахнуло  жарой.  Ну  конечно  же,  бойлерная.  Только
задерживаться здесь не стоило.  Я  не  знал,  как  часто  сюда  приходят
проверить оборудование.
   Какой-то  странный  скрежет...  Крыса?  Нет,   словно   металлом   по
металлу... Я еле успел отскочить в сторону, почувствовав,  как  пол  под
ногами задвигался.
   Отскочил подальше, прижавшись к раскаленной трубе. Она обжигала  даже
сквозь дубленку. Но мне было не до  этого.  Потому  что  на  полу  вдруг
появился освещенный полумесяц, потом люк, на котором я только что стоял,
отодвинулся еще дальше. В кругу  света,  который  шел  снизу,  появилась
чья-то голова, потом плечи.
   Кряхтя, человек сел на краю отверстия,  свесив  ноги  вниз.  В  кругу
света он казался громадиной.
   Человек выругался на английском.
   - Сейчас... - в отверстии показалась голова второго.
   Еще  один  выбрался  наружу  и,  пока  первый   пытался   отдышаться,
позванивая ключами, прошел к двери.
   - Сейчас выпущу... - он какое-то время возился с замочной  скважиной,
потом толкнул дверь, и она открылась.
   - Странно, - произнес он, - я сам ее запирал.
   И оглянулся, вглядываясь в темноту. Он не мог меня увидеть за трубой,
но я-то, еще когда он вылезал, успел рассмотреть лицо. И теперь с трудом
сдерживал себя, чтобы не броситься и не вцепиться ему в глотку.
   Это был светлоглазый убийца.
   Я очень хотел разделаться с ним прямо сейчас.
   - Ладно, после разберусь, - задумчиво сказал он. -Надо торопиться.
   Человек, который сидел на краю люка, вылез окончательно и  направился
к выходу.
   - Держись вдоль забора, увидишь пролом, - светлоглазый указал рукой в
темноту, - Зис вей, понял? По тропинке. - Никого не  встретишь  -  менты
сейчас в тепле греются, разве что у ворот патруль стоит. Полис - ноу?
   - O'key, - сказал Джон Стэндап.
   - А, это мы через бомбоубежище пробирались, понял. На случай  атомной
войны с Америкой, - он засмеялся. - Теперь  вот  используем,  если  кому
надо скрытно уйти.
   - O'key, - сказал Стэндап.
   - Вам наверняка верный человек в Москве еще понадобится. А я - на все
руки.
   Запомните меня.
   - O'key, - в очередной раз согласился американец. - I must go.
   Бистро-бистро.
   Светлоглазый  закрыл  за  ушедшим  дверь  и  остановился,   мелодично
позвякивая ключами. Потом вдруг тихо произнес:
   - Эй, кто здесь, выходи. Я же догадался.
   Голос прозвучал почти вкрадчиво.
   Я прикинул, смогу ли  дотянуться  до  него  в  броске.  Нет,  слишком
далеко.
   - Ну, выходи, - повторил он и сделал шаг вперед.  -  Мы  клиентов  не
обижаем.
   Если ты тоже от ментов бегаешь, и тебе поможем...
   Он сделал еще шаг. Пора. Я рванулся вперед и только тут заметил,  что
позвякивал он вовсе не ключами. В руке у него была  зажата  цепь,  и  он
хлестнул ей наотмашь, как только я показался. На  какое-то  мгновение  я
оступился, и это меня спасло - сверкнув дугой, шипастая гирька на  конце
по касательной задела  плечо,  вырвав  клок  из  дубленки.  В  следующее
мгновение я врезался ему головой в живот.
   Мы покатились, сцепившись, по полу. Светлоглазый не мог  раскручивать
цепь, но и мне не удавалось как следует его достать. В  какой-то  момент
он ткнул мне растопыренными пальцами в  глаза,  я  отпрянул,  и  тут  же
почувствовал сильный удар в подбородок. На мгновение выпустил его, этого
оказалось достаточно, чтобы противник привстал на одно  колено,  и  цепь
снова засвистела в воздухе. Он наносил круговые удары, и гирька высекала
искры, встречая на своем пути металлические детали оборудования.
   Меня охватила паника. Я никак не мог к  нему  подобраться  без  риска
быть рассеченным этим смертоносным оружием мотоциклистов, в то же  время
он постепенно загонял меня в угол. Еще немного - и у меня уже  не  будет
места, чтобы уворачиваться...
   Вот уже цепь пропела так близко от виска,  что  я  почувствовал,  как
зашевелились волосы. Рванулся в другую сторону и тут же заметил, как он,
сделав рукой восьмерку, направил гирьку прямо мне в лоб.
   Казалось, я уже ощутил взрыв раскалываемого черепа, когда вдруг  цепь
резко  натянулась,  замерев  в  полуметре  от  моей  головы.  Конец   ее
зацепился, замотавшись вокруг проходившей  поверху  трубы.  Светлоглазый
рванул ее на себя, пытаясь высвободить... И в этот же момент я нанес ему
два коротких удара в подбородок.
   Оба они легли в одну точку.
   Он взревел от боли, выпустил цепь, защищая руками голову. Но было уже
поздно, так как мое  колено  со  всей  силы  врезалось  ему  в  пах.  Он
согнулся, и это позволило мне схватить его за  воротник  и  ударить  два
раза головой о стену. Он сразу обмяк, оглушенный.
   Я освободил цепь, свисавшую сверху. Я подумал о том, что они  сделали
со Снегурочкой. Мне очень хотелось обмотать эту цепь вокруг его горла  и
дернуть, пока не хрустнут позвонки.
   Но  мгновением  позже  я  понял,  что  не  смогу  хладнокровно  убить
человека. Если бы чуть раньше, когда он дрался, когда он сам хотел убить
меня...
   Я отшвырнул цепь в сторону. Наклонился над ним. Светлоглазый  еще  не
пришел в себя. Обыскал карманы. Наручники. Наверное, те самые,  что  они
надевали на меня. Неожиданно  мне  в  голову  пришла  идея.  Я  чуть  не
рассмеялся, так мне она понравилась.
   Пришлось немного потрудиться, вытаскивая бесчувственное тело  громилы
на улицу. А когда все было закончено, полюбовался содеянным и снова чуть
не покатился со смеху.
   Я уже спустился в бомбоубежище, и закрыл за собой люк, когда  услышал
полный ужаса и тоски крик. Не знаю, сколько времени вопил  светлоглазый.
Я стал пробираться дальше по бомбоубежищу, и  бетонные  стены  заглушили
звук.
   Еще бы ему не кричать, когда  он  пришел  в  себя  и  обнаружил,  что
прикован собственными наручниками к окаменевшему на морозе трупу.
 
*** 
 
   В подвал главного корпуса я добрался без приключений.
   Видимо,  ход  через  бомбоубежище  на  самом  деле  был   тайным,   и
посторонних держали от  него  подальше.  Не  удивлюсь,  если  милиции  и
омоновцам тоже забыли сообщить про это солидное подземное сооружение.
   Теперь оставалось самое трудное  -  где-то  спрятаться  и  дождаться,
когда обстановка слегка остынет. В бомбоубежище и подвале никого,  кроме
меня не было.
   Это-то и  не  устраивало.  Рано  или  поздно  сюда  может  кто-нибудь
заглянуть. Нет.
   Прятаться надо там,  где,  в  случае  обнаружения,  твое  присутствие
никого не удивит.
   Значит, надо пробраться на верхние этажи. Когда началась перестрелка,
в  пансионате  было  полно  посетителей.  Непохоже,   что   они   успели
разъехаться. Если так, может, удастся сойти за одного из постояльцев?
   Из  подвала  я  попал  в  административное  крыло.  Ни  души.   Двери
кабинетов. Одна из них распахнута. Массивный сейф, письменный  стол,  на
полу - перевернутый стул.
   Кто-то сбил впопыхах. Я замер, втянув ноздрями воздух. Едва  уловимый
запах духов. Странно, знакомый  запах,  он  связан  с  чем-то  приятным.
Впрочем, сейчас не время вспоминать. Я пошел дальше.
   Вскоре я добрался до лестницы. Где-то через два пролета я  столкнулся
с мужчиной в смешном клетчатом пиджаке.
   - Вы снизу? - спросил он. - Бар еще работает?
   - Как всегда, - ответил я, стараясь выглядеть равнодушным.
   - Как всегда, - проворчал мужчина. - В кои века выберешься отдохнуть,
а тут такой бедлам. Вас  тоже  допрашивали  и  обыскивали?  Знаете,  тут
сейчас всех допрашивают и обыскивают. Ищут какого-то  человека,  который
участвовал в перестрелке, но сбежал. Знаете, если  они  его  найдут,  то
поручусь, что просто пристрелят, не  разбираясь,  виноват  он  или  нет.
Потому что погибло несколько охранников и сотрудник милиции. Они  просто
озверели и жаждут крови.
   - Не позавидуешь этому беглецу, - я кивнул.
   - Вот-вот, - он махнул рукой,  -  я  бы  на  его  месте  спрятался  в
каком-нибудь номере и подождал, пока они уедут.  Я  думаю,  к  утру  они
наверняка уедут. А тут полно пустых номеров. Скажем, тридцать четвертый.
- и он стал спускаться.
   Внизу он с кем-то поздоровался  и  опять  стал  жаловаться,  что  ему
испортили выходной.  Подойдя  к  перилам,  я  посмотрел  в  пролет...  И
почувствовал, как лицо дервенеет. Мужик в  клетчатом  пиджаке  жаловался
наряду  омоновцев.  В  конце  концов  один  из  них  довольно  невежливо
оттолкнул его и они стали подниматься дальше.
   Я был на третьем этаже. Тридцать четвертый номер. Толкнул дверь.  Она
открылась, и я проскользнул внутрь.
   Номер вовсе не пустовал. Я  выругал  клетчатого  последними  словами.
Было слышно, как в ванной  комнате  из  душа  льется  вода.  Там  кто-то
плескался вовсю. За дверью были слышны шаги  омоновцев.  Нащупал  ключи,
торчавшие в замочной скважине, повернул замок. Приник ухом к двери.
   Через мгновение я услышал, как в дверь постучали.
   Если владелец номера  услышит  и  выйдет  из  ванны...  Я  обернулся,
судорожно придумывая, куда бы спрятаться. Окно  прикрывала  штора  -  от
пола до потолка. Что ж, подойдет.
   В дверь снова постучали.
   В ванной продолжали принимать водные процедуры.
   Я услышал, как ручку двери подергали.  Хорошо,  что  успел  запереть.
Потом все стихло. Я подождал немного, чтобы наряд отошел подальше, и уже
собирался покинуть убежище за шторой, как вдруг понял - в номере  совсем
тихо. То есть вода перестала литься...
   И сразу же щелкнула задвижка в ванной комнате.  Я  замер.  В  комнату
вошла женщина. Я представил,  как  она  будет  визжать,  если  я  сейчас
появлюсь.
   Сквозь занавеску мне не видно было ее лица. Я только заметил, что она
была закутана  в  полотенце.  Пока  я  соображал,  что  делать,  женщина
проверила, закрыта ли дверь, а потом  юркнула  под  одеяло.  Я  решил  -
подожду, пока уснет...
   Минут десять я ждал в темноте, надеясь,  что  услышу  ровное  дыхание
спящего человека. И...
   Я не услышал, как она подкралась. Я даже не заметил, как она встала с
кровати. Наверное, эта женщина была из породы кошек.
   Только вдруг штора отдернулась, я увидел ее лицо, полные ужаса  глаза
и зажатые в кулаке маленькие ножницы...
   В следующее мгновение женщина упала мне на руки. Она была в обмороке.
***
 
   Я отнес ее на кровать и зажег настольную  лампу,  которая  стояла  на
тумбочке.
   Посмотрел на нее...
   В этот миг я поверил, что существует судьба в виде мужика в клетчатом
пиджаке. Я оказался в номере у Кати.
   Я  пропустил  момент,  когда  она  очнулась.  Только  увидел   широко
раскрытые глаза, смотрящие на меня.
   - Не пугайтесь, - сказал я. - Вы меня узнаете?
   Получилось довольно неуклюже. Но и она ответила не лучше:
   - Что вы делаете у меня в номере?
   - Мне нужно спрятаться. Меня ищут омоновцы.
   - Я так и знала, что вы преступник, - ее чуть раскосые глаза смотрели
насмешливо.
   - Нет. Надеюсь, что поверите. Я вполне безобидный тип.
   - Почему же вы тогда прячетесь? - спросила она.
   - Похоже, они сначала свернут мне шею  не  разобравшись,  -  я  криво
улыбнулся.
   - И вы хотите, чтобы я вытолкала на улицу человека,  которому  грозит
такая неприятность?
   Похоже, эта женщина непредсказуема.
   - Тогда я бы переждал здесь некоторое время...
   - Оставайтесь.  Тут  все  равно  такой  холод,  что  мне  не  уснуть.
Только...
   - Да?
   - Не могли бы вы отвернуться, пока я оденусь?
   Встал лицом к окну. Надеюсь, она поверила, что я безобидный, а  вовсе
не решила выкинуть какую-нибудь штуку.
   - Все, - раздался за спиной голос. - можете расслабиться.
   Она сидела, поджав под себя ноги, на кровати и выглядела потрясающе.
   Я  уже  собирался  устроиться  в  кресле  напротив,   когда   заметил
холодильник.
   Машинально подошел и открыл дверцу. Там стояла только бутылка  бренди
и какая-то минеральная вода.
   - В холодильник здесь всегда ставят напитки. Это входит  в  стоимость
номера, - услышал я голос за спиной.
   Достал бутылку, открыл и налил  себе  полстакана.  Катя  настороженно
следила за моими действиями. Похоже, в ее глазах  я  перестал  выглядеть
таким уж безобидным. Она уже было открыла рот, чтобы что-то сказать,  но
передумала и не произнесла ни слова. Я выпил и убрал бутылку обратно.
   - Мне вы не предложили, - холодно заметила Катя.
   - Извините. Просто не пришло в голову,  что  вы  станете  пить  среди
ночи.
   - И мне бы еще несколько дней назад такое в голову не могло прийти, -
в уголках глаз у нее появились морщинки. - Но  только  разбавьте,  я  не
люблю когда крепко.
   Я  смешал  бренди  с   минеральной   водой,   которая   оказалась   в
холодильнике.
   Кажется, получилась жуткая гадость.  Но  она  отхлебнула  не  моргнув
глазом. Потом решительно сказала:
   - А теперь рассказывайте. Все по прядку.
   - Это долгая история, - протянул я , мечтая увильнуть от расспросов.
   - Ничего, у нас вся ночь впереди, - отрезала она. - А я все равно  не
смогу теперь уснуть.
   - Требуется сказка, да? Что-то вроде колыбельной.
   - Вы не  похожи  на  сказочника,  -  Катя  улыбнулась.  -  Разве  что
борода... - она потянулась  и  дотронулась  кончиками  пальцев  до  моей
небритой щеки. - Но я и так готова всему  поверить...  Это  сумасшествие
какое-то...
   Не помню, как я оказался рядом  с  ней.  Обнял,  притянул  к  себе  и
поцеловал. Я не отдавал себе отчета, почему это  делаю.  Как  прыгнул  в
воду.  Поцелуй  получился  каким-то  отчаянным.  Казалось,  все  нервное
напряжение последних  дней  вдруг  превратилось  в  одно,  непреодолимое
желание. Губы ее сначала были холодными и безучастными, но  на  какое-то
мгновение она вдруг уступила и - ответила. Ответила страстно, так, что я
почувствовал, как закружилась голова.
   - Если это не произойдет сейчас, другого случая у нас не  будет...  -
прошептала Катя.
   Продолжая  обнимать,  я  повалил  женщину  на  постель.  Ощутил,  как
напряглось ее  тело.  Треснула,  оторвавшись  от  одежды,  пуговица.  На
мгновение высвободившись, Катя приподняла бедра, что-то стащила с себя и
отбросила в сторону. Кожа казалась  раскаленной...  Вдруг  она  уперлась
ладонями мне в грудь и насмешливо спросила:
   - Что же с тобой происходило в эти несколько дней, пока мы знакомы?
   - В другой раз узнаешь, -  я  преодолел  наигранное  сопротивление  и
снова почувствовал тепло ее губ...
 
*** 
 
   Мы лежали рядом на казавшейся когда-то такой холодной кровати.  Время
словно затаилось между циферблатом и часовой стрелкой. За  окном  из-под
низкого неба выползал  хмурый  зимний  рассвет.  Я  не  мог  сообразить,
проспал ли несколько  часов,  или  просто  закрыл  глаза  на  мгновение.
Осторожно  приподнялся,  стараясь  не  разбудить  женщину.  Во  сне  она
улыбалась.
   - Мне нравится, как ты на меня смотришь, - вдруг сказала  Катя.  -  А
вот какое у тебя будет лицо, когда вернешься домой, к жене?
   Мир встряхнулся, словно пес, вылезший  из  воды,  и  часовая  стрелка
побежала дальше по кругу.
   - Лицо? - я пожал плечами. - Нормальное.
   - Ты ей часто изменяешь? Что, не могу спросить?
   - Пойду, пожалуй, умоюсь, - предложил я.
   - Нет, я первая, - Катя быстро соскользнула с кровати.  Глаза  у  нее
стали злые.
 
*** 
 
   ...Я стоял  у  окна  и  смотрел,  как  человек  в  клетчатом  пиджаке
умывается снегом. Заведение пробуждалось, и те, кто оставался  здесь  на
ночь, скоро начнут разъезжаться.  Тогда  и  мне  надо  будет  попытаться
выбраться отсюда.
   - Это были всего лишь каникулы, -  сказала  за  спиной  Катя,  словно
давно репетировала эту фразу. - Случайная встреча, да? Пусть будет,  как
если бы я сама все придумала.  Даже  не  хочу  знать,  как  ты  оказался
замешан в весь этот кошмар вокруг нашей фирмы.
   - Ты же сама сказала - случайная встреча. С нее  все  и  началось.  А
потом я влез в эту историю по уши.
   - Зачем?
   - Дураком был.
   - Веский аргумент, - она кивнула. - Скажи, а  Стэндап...  Я  случайно
подслушала один разговор... Он что, станет теперь владельцем "Октопуса".
   - Да, если не докажут, что он организовал все эти убийства.
   - Докажут... Как?
   - Расскажу при следующей встрече.
   Я посмотрел на нее. Я не мог наглядеться.
   - А мы еще увидимся? - спросила она.
   - Не знаю, - пробормотал  я.  -  Мы  ведь  вроде  собирались  сходить
послушать моего приятеля, гитариста.
   - Верно, - она кивнула. - Только не будем загадывать, ладно?
 
10. ЭПИЛОГ 
 
   В холле первого этажа уже  было  оживленно.  Мужчины  с  мешками  под
глазами и женщины, поблекшие без вечернего макияжа. Народ разъезжался. В
углу горничные наряжали елку.
   Мелькнуло знакомое лицо. Того самого человека в клетчатом пиджаке. Он
увидел меня и помахал рукой, как старому знакомому.
   Я решил воспользоваться.
   - Как, удалось наверстать упущенное? - спросил я.
   - Только время потерял, - он махнул