ть. Когда Филипп приехал, он  прямо
спросил его:
   - Что могут предложить посредники?
   - Убрать Мишу Жеребякина и уплатить штраф  Зардани  -  двадцать  пять
миллионов наличными. Посредникам такую же сумму. И тоже  наличными.  Ну,
разумеется, если согласится Зардани. Кроме этого,  нужно  будет  оказать
ему услуги и выдать тех парней, которые принесли бомбу.
   - Не много ли просишь? - усмехнулся Колесов.
   - Много? - удивился Филя. - Наоборот - мало. Если хочешь, решай  сам.
Но тогда тебе придется продолжать войну.
   Колосов молчал. Он решал трудную задачу. В  конце  концов,  Жеребякин
сам виноват. Он начал эту войну. Он напал на дачу. Он  устроил  взрыв  в
больнице. И он велел доставить бомбу в ресторан. Почему  он  должен  его
жалеть? Почему он должен за него заступаться? Да и  деньги  будет  взять
неоткуда. Если только не отдать всю долю Жеребякина, выплачивая  штрафы.
Последний аргумент оказался решающим.
   - Я согласен, - сказал Колесов. - Я на  все  согласен.  На  следующее
утро он позвонил Жеребякину, попросив его приехать. Жеребякин выехал под
усиленной охраной. Он чувствовал себя победителем. Он поднялся в кабинет
Колесова, уже предвкушая, как будет выставлять свои условия. В  приемной
он отпустил телохранителей. Здесь он мог ничего не бояться. И,  войдя  в
кабинет Колесова, получил сразу две пули в затылок от  затаившегося  там
киллера. Самого Колесова в кабинете не  было,  а  киллер  спокойно  ушел
через комнату отдыха.
   В этот вечер произошло и еще одно событие. Григорий Мироненко  явился
к Науму Киршбауму в сопровождении троих боевиков, чтобы  расквитаться  с
ювелиром.
   Он не подозревал,  что  все  эти  дни  в  квартире  старика  дежурили
сотрудники СБК, предупрежденные Стольниковым и  Цаповым.  Мироненко  был
вторично арестован.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

   Они стояли в зале для официальных делегаций аэропорта Внуково.  Через
несколько минут самолет с чеченской делегацией должен  был  подняться  в
воздух.
   Уже направлялись к выходу члены делегации, прибывшие  на  переговоры,
когда к Стольникову подошла Ирада. Девушка была одета в  строгое  темное
платье. Джинсов большего было. Их и не могло быть в  присутствии  такого
количества ее земляков.
   - Спасибо вам за все, - сказала она, -  я  не  думала,  что  все  так
получится.
   - Я тоже не думал, - ответил  Стольников.  Он  стоял  с  перевязанной
правой рукой. - Удачи вам.
   - Вы знаете, - вдруг очень серьезно сказала Ирада. - Я все  эти  годы
жила в Турции среди наших земляков. Много говорили про войну, про убитых
и раненых. Я  считала,  что  все  русские  ненавидят  чеченцев,  которые
убивают их солдат на войне. Я боялась лететь в Москву, думала, меня тоже
будут ненавидеть.
   Она помолчала немного и Продолжила:
   - А Светлана Михайловна остановила бандитов, закрыв меня своим телом.
И стольких хороших людей я встретила. И этого  врача,  который  меня  на
дачу отвез.
   Старика ювелира. Студента, который мне помог. И даже художника, - она
чуть покраснела, - который  тоже  мне  помог  и  с  которым  мы  немного
поспорили. И вы...
   - она вдруг протянула ему конверт. - Вот возьмите. Это деньги.  Плата
за  телефонный  разговор  и  за  ужин.  Пожалуйста,  перешлите  их  тому
художнику, о котором я вам рассказывала. Он живет не очень хорошо. Адрес
на конверте.
   - Перешлю обязательно, - улыбнулся Стольников.
   - Спасибо вам за все, - продолжала она, - вы знаете,  я  поняла,  что
самое главное в жизни. Вот когда мне старик ювелир рассказывал, то я все
поняла. Самое главное в жизни - это научиться чувствовать  боль  другого
человека. Научиться брать ее немного на себя. И если все будут поступать
таким образом, в мире будет чуточку меньше боли. Как вы считаете?
   Он стоял и смотрел на нее, не зная, что  ей  ответить.  А  потом  она
пошла к автобусу, увезшему ее к самолету. И он все еще стоял и  смотрел.
А когда повернулся, то увидел рядом Цапова.
   - Рука болит? - с сочувствием спросил  тот.  -  Мы  так  и  не  нашли
негодяя, который в тебя стрелял.
   - Не волнуйся, - успокоил его Стольников. - Его найдут, даже если  он
спрячется в Антарктиде. Чеченцы не прощают предателей. Он опозорил  свой
род.
   Значит, он обречен.
   - Знаешь, - вдруг сказал его бывший напарник, протягивая ему конверт,
- прокуратура пересмотрела  твое  дело.  Вот  решение.  Это  была  самая
настоящая провокация. Тебя тогда,  в  восемьдесят  третьем,  подставили.
Жаль, что все так получилось. И  только  сейчас  они  все  пересмотрели.
Просто тогда была установка  на  борьбу  с  коррупцией  в  органах  МВД.
Восемьдесят третий год. Сам понимаешь.
   Жаль, что все так глупо и страшно получилось.
   - Да, - сказал ровным голосом Стольников, - действительно глупо.
   - Представляю, как тебе больно это слышать, - продолжал Цапов, - но я
хотел первым сообщить тебе это. Поэтому приехал прямо сюда.
   - И возьми мою боль, - прошептал Стольников.
   - Что? - не понял Цапов.
   - Ничего. Она сказала, что самое главное в жизни  -  это  чувствовать
боль другого человека. Пойдем, Костя, нам еще о многом нужно поговорить.
   И они пошли к выходу. Вдвоем, как много лет назад.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

   В Измире всегда немного прохладнее,  чем  в  других  городах  Турции.
Рядом плещется море, и широкий бульвар полукругом опоясывает бухту. Один
из самых красивых городов Турции был особенно  прекрасен  осенью,  когда
спадала летняя жара и сюда  приезжали  тысячи  туристов  из  всех  стран
Европы.
   На  побережье  работали  десятки  ресторанов  и  кафе,  разного  рода
закусочные, торгующие турецкими донорами и кебабами. Улыбавшийся  хозяин
небольшой закусочной зазывал гостей зайти к нему. В его заведении стояло
несколько столиков со стульями и жаровня, где всегда горел огонь.  Около
жаровни возился молодой  человек,  помогавший  хозяину  в  его  бизнесе.
Некоторые  обращали  внимание,  что  хозяин  несколько  странно  говорит
по-турецки. Но он работал здесь уже около года, и к нему привыкли.
   В этот осенний день неожиданно поднялся сильный ветер, и туристов  на
бульваре оказалось не так много, как обычно. Хозяин  привычно  сидел  на
своем месте, когда в кафе вошли двое  посетителей.  Несмотря  на  теплую
погоду, оба были в легких куртках.
   - Заходите, - улыбнулся хозяин.
   Незнакомцы переглянулись и уселись за столиком в  глубине  небольшого
салона. Заказали себе  еду.  Хозяин  кивнул  молодому  повару,  приказав
поставить мясо на огонь, и поспешил принести гостям кока-колу и  бутылку
турецкой водки, которую пили, обычно смешивая с водой.
   - Садись сам, - предложил один из  гостей,  улыбаясь.  Другой  мрачно
молчал.
   Хозяин закусочной с удовольствием сел за столик. Он знал,  как  важно
поддерживать  хорошие  отношения  с  клиентами.  Ведь  они  могли  стать
постоянными посетителями его заведения.
   - Вы не местные? - спросил он.
   - Нет, мы турки из Болгарии, -  сказал  улыбающийся  гость,  -  а  ты
местный?
   - Да, конечно, - кивнул хозяин, .
   - Давно здесь живешь?
   - Нет, - уклонился от прямого ответа хозяин, -  я  переехал  сюда  из
другого города. Мне нравится Измир.
   - Хороший город, - подтвердил его собеседник,  разливая  водку.  -  А
почему ты не взял себе стакан?
   - Я обычно не пью на работе.
   - Правильно делаешь, - кивнул веселый  посетитель  и,  добавив  воды,
поднял стакан.
   - Сейчас будет готов ваш заказ, - подобострастно улыбнулся хозяин.
   - Мы уже получили, что хотим, Кязим, - сказал веселый гость, и хозяин
заведения вздрогнул. Они смотрели в глаза друг другу целую секунду. Одну
долгую секунду, в течение которой Кязим прочел в глазах посетителя  свой
смертный приговор. А гость прочел в его глазах животный страх отщепенца,
оставшегося без родных и родины.
   И лишь через секунду хозяин вскочил, бросившись к  выходу.  Но  успел
сделать только два шага. Оба гостя одновременно вы хватили  пистолеты  с
глушителями. И первый же выстрел свалил Кязима на пол. И  еще  три  пули
впились во вздрагивающее тело. Он  был  еще  жив,  когда  веселый  гость
подошел к нему и коротко сказал:
   - Привет от Джафара, - и сделал контрольный выстрел в голову.
   У повара, стоявшего за плитой, начало гореть мясо, но он  застыл  как
вкопанный. Посетители спрятали пистолеты и двинулись к  выходу.  Веселый
гость обернулся и погрозил пальцем:
   - Ты ничего не видел, парень.
   А Кязим остался лежать на полу своего заведения.  Он  открыл  его  на
деньги, полученные когда-то от Колесова за предательство. И  умер  среди
своего кровью нажитого имущества.