группу выдавали один мобильный телефон,  но  предупреждали,
чтобы сотрудники не злоупотребляли разговорами. Бюджет СБК был не  очень
велик, и приходилось экономить. Двоеглазов позвонил через минуту. Набрав
номер  больницы,  Рустам  дождался,  пока  поднимут  трубку,  и   громко
поздоровался:
   - Здравствуйте.  Говорят  из  милиции.  Скажите,  у  вас  есть  врач,
приезжающий на работу на красных "Жигулях"?
   - Какой врач? Какие "Жигули"? Кто вам нужен? - не поняла дежурная.
   -  Девушка,  -  сдерживая  нетерпение,  начал  объяснять  Рустам,   -
вспомните, пожалуйста, есть ли в вашей больнице врача который  приезжает
на работу на красных "Жигулях". - Да, есть, - сообразила девушка, -  это
Альберт Петрович.
   - Его звали Альберт  Петрович?  -  спросил  Рустам,  закрывая  трубку
рукой.
   - Точно, - обрадовалась Аркадия Александровна, -  я  же  говорю,  имя
какое-то чудное.
   - Можно позвать его к телефону?
   - Он сейчас принимает больных, - сказала девушка.
   - Передайте ему, чтобы он никуда не уезжал, - попросил Рустам,  -  мы
сейчас приедем.
   - Он что, сбил человека, - испугалась девушка, - или устроил аварию?
   Альберт Петрович всегда аккуратно ездит.
   - Нет-нет, - сразу опроверг ее предположение Рустам. -  Мы  не  из-за
аварии. Он ничего плохого не сделал. Просто попросите его подождать.  Мы
будем через десять минут, - он вспомнил про дорогу, - через  полчаса,  -
поправился он.
   Они поспешили к машине.
   - Опять придется по грязи тащиться, вспомнил Рустам.
   - Думаешь, нашли? - спросила Надя.
   - Увидим, - он боялся радоваться заранее. И в  этот  момент  зазвонил
его мобильный телефон. Звонил Двоеглазов.
   - У нас проблемы, ребята, - сказал он, - пропавшую девушку,  кажется,
ищем не только мы и ее родственники, но и  недавние  обидчики  ее  отца.
Меня просили предупредить вас об этом.

Глава 14

   Уже  к  двенадцати  часам  все  участковые  сотрудники  милиции,  все
отделения муниципальной милиции, все линейные отделы на транспорте  -  в
аэропортах, на вокзалах, на автовокзалах, на речном транспорте, получили
портреты девушки.
   Приказано было останавливать любую, кто  покажется  хотя  бы  отчасти
похожей на нее. А так как по Москве летом ходили тысячи молодых  девушек
в джинсах и майках, то весь день раздавались звонки, и Цапов  в  сердцах
даже перестал отвечать на  подобные  вызовы,  поручив  это  малоприятное
занятие своим подчиненным.
   Искали и часы. Подробное описание часов было готово  к  часу  дня,  и
группы МВД начали поиск по всему городу. Параллельно с ними часы  искали
и боевики братьев Махмудбековых. Они опрашивали  ювелиров  не  только  в
легальных магазинах, но и скупщиков  краденого,  перекупщиков  и  просто
людей, знающих о перемещениях золотых вещей по городу.  У  милиции  были
свои резервы, но в отличие от бандитов она была менее мобильна.
   Стольников, взяв  у  Адалята  Махмудбекова  еще  нескольких  людей  в
помощь, создал пять групп, которые носились по всему  городу,  опрашивая
людей по списку, составленному самим Стольниковым. В половине четвертого
ему позвонил Джафар.
   - У нас проблемы, - сказал он, - кажется, милиция тоже ищет эти часы.
И эту девушку.
   - Конечно, ищет, - разозлился Стольников, - и очень хорошо, что ищет.
   Неважно, кто ее найдет. Мы или милиция. У  них  на  нее  ничего  нет.
Хорошо бы она была жива.
   Исмаил  по-прежнему  находился  в  тяжелом  состоянии,  и   усиленные
совместные посты боевиков и сотрудников милиции охраняли его палату,  не
пропуская посторонних.
   В  пять  часов  вечера  Стольников  с  двумя  боевиками  подъехал   к
известному перекупщику краденого Филиппу Кривому. Филипп был  одноглазым
и отличался неслыханной жадностью. Но зато  всегда  располагал  обширной
информацией по всему городу и  имел  невероятные  многочисленные  связи,
делающие его одним из самых информированных  людей  в  столице.  Филипп,
которому позвонили еще утром, назначил свидание на  пять  часов  вечера,
объяснив, что раньше просто не сможет встретиться.
   Именно к нему и приехал Стольников, чтобы  поговорить  об  уникальных
часах. У дома, куда он должен был войти, его уже ждали. Двое  охранников
не разрешили войти никому, кроме Стольникова. Это был старый  московский
дом начала века. Внешне он казался неказистым, но Стольников  знал,  как
мощно укреплено это строение изнутри. Он даже знал, что здесь  находится
и знаменитый стальной сейф Филиппа Кривого,  вмонтированный  в  скальную
породу. В нем можно было  отсидеться  даже  в  случае  прямой  атаки  из
гранатометов. Рассказывали, что по  негласному  соглашению  сразу  между
несколькими  крупными  преступными  группировками  Филипп   Кривой   был
арбитром к различного рода спорах, возникающих между бандитами.
   Филипп был маленького роста, щуплый, с подергивающимся левым глазом и
острым длинным носом. Ломброзо,  несомненно,  остался  бы  доволен  этим
типом лица, но Стольников пришел совсем по другому вопросу, ему было  не
до физиогномических опытов. Он прошел к столу и сел напротив хозяина.
   - Вот ты какой, Слава Стольников, - прохрипел Филипп, - давно о  тебе
слышал.
   - Я тоже о тебе слышал, - кивнул Стольников, - еще на прежней службе.
   - Знаю я про твою прежнюю работу, -  ухмыльнулся  его  собеседник.  -
Хорошо, что ты ничего не скрываешь. Смелый ты человек, Слава Стольников,
очень смелый.
   - Зачем скрывать, - усмехнулся Стольников. -У  тебя  небось  на  меня
целое досье есть.
   Хозяин дома закашлялся. Впрочем,  непонятно,  было,  смеялся  он  или
кашлял.
   - Информацию  кое-какую  имеем,  -  признался  он.  -  Говори,  зачем
приехал.
   Я тебя слушаю.
   - У нас девушка пропала. Молодая совсем, семнадцать  лет,  -  пояснил
Стольников. - Ушла из дома.
   - Сейчас многие из дома уходят, - хитро усмехнулся Филипп. - Почитай,
пол-России в бегах. Страна большая.
   - Она не просто ушла, - терпеливо заметил Стольников, - у нее на руке
часики были. Дорогие часики. Вот у меня есть фотография этих часов.
   Он достал  из  кармана  фотографии  и  разложил  их  на  столе  перед
Филиппом.
   И сразу заметил, как дернулся хозяин дома.  Филипп  поднес  снимки  к
глазам, достал очки, внимательно посмотрел.  Потом  отложил  фотографии,
вздохнул.
   - Не видел.
   - Мы хотим найти девушку, - продолжал  Стольников.  -  Вернее,  найти
часы и через них девушку.
   - Правильно, - снова  закашлялся  хозяин.  -  Часики  дорогие.  Целое
состояние. Такие часики обязательно всплыть должны. Кто ей  подарил  эти
часики?
   Чья-то пара была? Кто ее хозяин?
   Стольников поморщился. Его собеседник говорил о девушке  так,  словно
она была лошадью, которой можно было владеть. Впрочем, в  этом  не  было
ничего  удивительного.  Красивые  молодью  женщины   почти   обязательно
оказывались на содержании крупного бандита  или  бизнесмена.  Иначе  они
просто не смогли бы пробиться и удержаться в этом жестоком мире.
   - Не было у нее хозяина, - зло сказал Стольников, - это дочка Исмаила
Махмудбекова.
   - Вон оно что, - понял хозяин дома. - Значит, поэтому его  чеченцы  с
утра по городу бегают. Это не его два  дня  назад  пощипали  немного  на
даче?
   - Его. Но он еще живой. И хочет найти свою дочь.
   - Сложное дело, - ухмыльнулся Филипп, - очень сложное дело. И  часики
дорогие. Такие могут вместе с девочкой сгинуть.
   - Мы установили награду, - сдерживаясь, сказал  Стольников.  -  Тому,
кто найдет девушку, мы выплатим сто тысяч долларов. И часики оставим  на
память.
   - Сто тысяч долларов, - почти пропел сумму  хозяин  дома,  -  большие
деньги. Очень большие. И часики красивые. Я думаю, что  девочку  найдут.
За такие деньги вся братва на ноги поднимется, повсюду искать будут.  Не
волнуйся, девочку обязательно найдут.
   - Если что-нибудь узнаешь, позвони нам. Ты знаешь, как нас  найти,  -
поднялся Стольников.
   - Найду, - кивнул Филипп. - Только у вас, по-моему,  проблемы  будут,
Слава Стольников. И большие проблемы.
   - Какие проблемы? - нахмурился Стольников.
   - Кроме вас, еще и другие девочку ищут. Они ведь ее  могут  и  раньше
вас найти.
   - Это мы знаем, - махнул рукой  Стольников,  -  они  нам  не  помеха.
Милиция тоже про часы  знает  и  девочку  ищет.  Девочка  ни  в  чем  не
виновата, и если ее раньше нас  найдут  сотрудники  милиции,  то  мы  им
только спасибо скажем.
   Он  повернулся,  чтобы  уходить.  И  вдруг  услышал  вопрос  Кривого,
продолжавшего сидеть за столом:
   - А если не милиция? Про часики и другие знают.
   Стольников резко обернулся. Его глаза сузились. Он тяжело задышал.
   - Что ты сказал?
   - Что слышал. Про ваши часики и другие ребята знают. Сегодня  ко  мне
приходили, еще до тебя. Спрашивали про  часики.  Стольников  рванулся  к
нему.
   - Говори.
   - Ты сядь, водички попей и успокойся, - холодно посоветовал Филипп, -
ты меня еще не арестовывал, а я у тебя не на допросе. Сядь и  успокойся.
И послушай, что я тебе скажу. Стольников  заставил  себя  успокоиться  и
снова сел на стул. - Значит, так, -  начал  хозяин,  -  за  девочку  мне
заплатите двести тысяч. И часики  оставите  для  компенсации.  А  я  вам
постараюсь ее найти.
   - -Почему двести? - спросил Стольников.
   - За срочный заказ, - снова  закашлялся  Филипп.  -  Ты,  видимо,  не
понял, что я тебе сказал. Девочку ищете не только вы. И не  только  твои
друзья из милиции, которых ты, видимо, не боишься. Ее ищут и те, кого ты
боишься. И если они найдут девочку раньше вас, то, боюсь, у твоих друзей
не хватит денег заплатить по счетчику, чтобы помочь ей.
   - Они знают про часы? - тихо спросил Стольников.
   - Вот именно, - кивнул хозяин дома, - все знают. И про часики. И  про
девочку. И будут ее искать так же настойчиво, как и вы.
   - Когда они приходили?
   - Сегодня, - тихо сказал Филипп, -  два  часа  назад.  У  Стольникова
потемнело лицо. Он закусил губу, но больше не стал ничего спрашивать. Он
молчал около минуты. Потом сказал:
   - Хорошо, я передам твое предложение родственникам девушки. Я  думаю,
двести тысяч они найдут. Но ты должен гарантировать, что с ее головы  не
упадет ни один волосок.
   - Это уже мое дело, - кивнул Филипп,  -  можешь  не  беспокоиться.  Я
обычно свою работу делаю аккуратно.
   - Договорились, - снова поднялся со стула Стольников. - Если  узнаешь
что-нибудь, сразу позвони. Я тут же приеду.
   - До свидания, - кивнул его опасный собеседник, не вставая со стула и
с некоторым любопытством глядя на стоявшего перед ним человека.
   Только когда Стольников вышел из дома, он почувствовал, как там  было
душно. Ему не хватало воздуха. Его  разозлило  и  испугало  не  то,  что
девушку искали боевики Жеребякина. В конце концов, этого можно  и  нужно
было ожидать.
   Хуже было другое. Они узнали про часы. Успели узнать так быстро,  что
приехали к старику сегодня днем. А это  значит,  что  утечка  информации
произошла не из милиции, которая узнала о часах только после двенадцати.
Он хорошо  знал  по  милицейским  каналам,  как  передается  информация.
Сотрудники милиции просто не могли успеть так быстро  сообщить  о  часах
бандитам. Значит, людям Жеребякина сообщил о них кто-то из его людей. Он
сел в автомобиль.
   - Включи кондиционер, - попросил он сидевшего за рулем боевика.
   - Получается, что все совпадает, - закрыл  глаза  Стольников,  -  все
точно совпадает. Нападавшие заранее отсекли меня и Кязима от дачи, решив
убрать двух самых опасных людей Исмаила Махмудбекова.  Потом  напали  на
дачу, явно зная  расположение  внутренних  помещений.  И,  наконец,  так
быстро узнали о часах.
   Кто-то их информировал. В этом никакого сомнения.
   Кто мог  им  рассказать  обо  всем?  Кязим?  Он  встречал  вместе  со
Стольниковым хозяина. Но он отвечал за склады.  Если  он  предатель,  то
почему в него стреляли? Почему едва не  убили  на  складах?  Правда,  он
упал, испуганно прячась от нападавших. Но это еще не доказательство  его
вины. Он был одним из самых верных людей Махмудбекова.
   Тогда Джафар. Он единственный, кто уцелел на даче. Если  это  он,  то
тогда вполне логично, что перед штурмом отозвали Стольникова  и  Кязима,
чтобы за главного остался Джафар. И он же организовал нападение. Но если
это так, то как могло получиться, что Исмаил Махмудбеков остался жив?  И
почему тогда удалось  бежать  его  дочери?  Ведь  если  все  организовал
Джафар, то он должен был  предусмотреть  и  варианты  полной  блокировки
дачи. А может, он предусмотрел, и девочка  сейчас  в  руках  нападавших?
Нет, подумал про  себя  Стольников.  На  такую  многоходовую  комбинацию
бандиты просто не способны. Провести девушку по лесу, чтобы там остались
ее следы.  Убить  Светлану  Михайловну  у  калитки,  создавая  видимость
бегства Ирады. Не добить Исмаила Махмудбекова. Нет, это  слишком  сложно
для боевиков. Они привыкли орудовать автоматом, а не мозгами.
   Тогда кто? Кто мог знать все так подробно?  И  кто  мог  раньше  всех
узнать о часах? Он сам позвонил Цапову. Костя  не  знал  ничего  ни  про
дачу, ни про склады. Кто еще? Кому он позвонил после  Цапова?  После?  А
если до? Он ведь говорил с Адалятом Махмудбековым. Тот хорошо  знал  вей
систему охраны, знал, где находятся склады.  И  первым  узнал  о  часах.
Стольников покачал головой.
   Получается, что младший брат просто подставил  старшего.  У  чеченцев
так  не  бывает.  За  такое  предательство  от   него   отвернутся   все
родственники. И хотя в последние годы он насмотрелся  на  многочисленные
случаи предательства, когда жена сдавала мужа,  муж  заказывал  убийство
жены, и некий подонок даже осуществил  убийство  собственных  родителей,
тем  не  менее  поверить  в  виновность  младшего  брата  Исмаила   было
невозможно. У чеченцев понятие чести выше понятия жизни.
   Честь не продавалась ни за какие деньги. Человек  мог  быть  убийцей,
грабителем,  но  не  предателем.  Предать  собственного  брата   -   это
невероятный  грех,  страшный,  невозможный  для  человека   чести.   Это
настолько кощунственно, что человек просто не сможет после  этого  жить.
Стольников вздохнул. Кто еще мог знать о часах? И  как  люди  Жеребякина
сумели узнать обо всем так быстро?
   - Поехали, ребята, к ресторану "Серебряное копье", - предложил он.  В
ресторане сейчас располагался своеобразный штаб по  поискам  Ирады.  Где
она пропадала две ночи, с тревогой подумал Стольников. Если, не дай бог,
с ней действительно что-нибудь случится,  то  в  городе  начнется  такая
вакханалия, что лучше об этом не думать.
   ...Сидевший за столом Филипп приказал принести ему телефон.  Медленно
набрал номер и прохрипел:
   - Гриша, это ты? Мне нужна твоя помощь. Приезжай скорее.  Есть  очень
крупное дело.
   Потом положил трубку и  задумчиво  уставился  в  окно.  Двести  тысяч
долларов, подумал он. Так дорого в Москве не стоила еще ни одна девочка.
Может, он продешевил и нужно было попросить триста?

Глава 15

   Эту ночь она провела в доме Наума Киршбаума.  Старик  был  не  просто
ювелиром. Он был живой легендой Москвы. И, увидев часы,  он  понял,  что
молодая девушка не могла сама приобрести такую вещь. И не могла украсть,
так как просила за них всего двести  долларов.  Поэтому  он  справедливо
рассудил, что нельзя оставлять ее ночью на улице одну. Он  привел  ее  к
себе домой, дав время Сыроежкину собрать деньги.
   У того тоже  возникли  проблемы.  Нужно  было  собрать  оглушительную
сумму, которой не было ни у кого из его знакомых. Бегая в поисках денег,
Сыроежкин с нарастающей злостью думал о старике, который установил такую
непомерную цену.
   - Проклятый еврей, - ругался Сыроежкин,  -  специально  назвал  такую
сумму, чтобы я не мог ее собрать. Он нарочно сказал при девушке, сколько
стоят часы. Кто это вот так, запросто, даст мне пять тысяч долларов?
   И чем больше он  старался,  как  правило,  натыкаясь  на  отказ,  тем
сильнее нарастало в нем раздражение против старого друга его отца.  Было
уже около одиннадцати вечера, когда он позвонил Науму Киршбауму.
   - У меня только полторы тысячи, - сказал он. - Что мне делать?
   - Давай подождем до завтра, - посоветовал старик. - Если  не  сможешь
собрать деньги, я тебе помогу. Только давай подождем.
   - А может, дадим ей двести долларов?
   - Леша, - укоризненно сказал старик, - у тебя  были  такие  достойные
родители, разве можно так поступать.
   - Я не смогу, не смогу найти такую сумму! - закричал Сыроежкин.
   - Поговорим об этом завтра утром, - твердо сказал  ювелир,  -  я  даю
слово, что помогу тебе. Это тебя устраивает?
   - Да, но, может, сегодня...
   - Завтра в десять часов. Я буду тебя ждать. И не нужно меня огорчать,
Леша, - он положил трубку.
   Сыроежкин чуть не закричал от возмущения.  Теперь  он  был  абсолютно
уверен, что старик решил его обмануть. Он бросил трубку и долго ходил по
комнате, скрежеща зубами и ругая себя за жадность. Нужно было  рискнуть:
дать девчонке сто долларов и выгнать ее на улицу.  И  он  снова  начинал
ругать Наума Киршбаума. Причем его проклятья почему-то  распространялись
вообще на всю еврейскую нацию, как будто они были виноваты  в  том,  что
друзья не доверяли Сыроежкину, а сам он был  охвачен  неутолимой  жаждой
наживы. Но теперь нужно было ждать до утра.
   Но ждать до утра Сыроежкин не хотел и  не  мог.  Его  даже  не  могли
остановить слова старика о том, что  тот  предупредит  нескольких  своих
друзей о возможном появлении у него Сыроежкина. В конце  концов,  всегда
можно было обеспечить себе железное алиби. В лихорадочном возбуждении он
метался по комнате. Нужно было действовать.  Таких  денег  у  Сыроежкина
никогда в жизни не было. И не обязательно убивать старика. Можно  просто
отнять часы, уговаривал он себя.  Ведь  девчонка  сама  попросила  всего
двести долларов. Он даст ей пятьсот. Или триста. Или двести, как  она  и
хотела. Он даст ей двести долларов и возьмет эти проклятые часы.
   Наконец решившись, он бросился к телефону.  Кроме  часов,  там  можно
взять и некоторые другие вещи, подумал он. Старик все равно скоро умрет,
и у него нет наследников. Так будет  правильно.  Зачем  старику  столько
всего? На том свете ему ничего не понадобится. А девушку никто не  будет
трогать. Просто у  нее  отберут  часы...  нет,  не  отберут.  Просто  ей
заплатят за часы и выставят на улицу. А  старику  все  равно  ничего  не
нужно. Проклятый еврей, он всю жизнь наживался на  русских,  патетически
подумал Сыроежкин.
   В этот момент он ощущал себя чуть ли не избавителем мира  от  алчного
ростовщика и ювелира Наума Киршбаума. Он забыл о том, что его  родителей
связывала с Наумом полувековая дружба. Забыл о том, как рос в семье дяди
Наума.
   Забыл обо всем на свете.  Старик  был  прав.  Жажда  наживы  овладела
молодым человеком, и он готов был отречься от всего  на  свете.  Продать
свою душу, предать, убить, лишь бы получить то, что ему хотелось.
   И тогда он поднял трубку и позвонил...
   В доме ювелира оказалось гораздо интереснее, чем на даче, на  которой
она провела утро. В этот вечер  она  впервые  вкусно  поела.  К  ювелиру
приходила кухарка,  которая  готовила  для  него.  Девушка  с  интересом
осматривала старинную мебель. Такой она не видела  даже  в  доме  своего
отца.
   - Вы хороший ювелир? - спросила она.
   - Смею думать, что хороший, - вздохнул Киршбаум, - но не мне судить.
   Это должны говорить другие. Пойдем на кухню. Я  люблю  сидеть  там  и
пить чай.
   Они отправились на кухню, и он достал чайник для заваривания чая.
   Чайник был старинный, английский, и  она  восторженно  смотрела,  как
старик разливает чай в большие пузатые кружки.
   - Нравится? - улыбнулся Киршбаум. - Эти кружки я  обычно  берегу  для
своих самых почетных гостей.
   Она засмеялась. Со стариком было интересно. И  спокойно.  Словно  все
остальное уже не существовало. И весь мир  за  окном  остался  далеко  в
прошлом.
   Он подвинул ей кружку. Достал коробку конфет.
   - Ты еще не представилась,  -