устят.  Твои  ребята  Молчат  как  каменные,
против тебя не свидетельствуют.
   - Как фамилия твоего адвоката?
   - Киреев.
   - И что он говорит?
   - Ничего. Просто твои показания сейчас следователи проверяют. - Цапов
лег на койку, давая  понять,  что  разговор  окончен.  Он  знал  строгие
правила внутренней жизни. Пока его не проверят, с  ним  никто  не  будет
иметь дела.
   Мироненко утверждал, что зашел к своему старому  знакомому  на  чашку
чая, в это время в доме появились  бандиты.  Он  заявил,  что  не  имеет
ничего общего с группой молодых вымогателей. Конечно, следователи ему не
поверили, тем более что к  этому  времени  уже  располагали  показаниями
Киршбаума и Сыроежкина. Но не верили лишь  до  сегодняшнего  дня.  После
разговора  со  Стольниковым  Цапов  отправился  в  управление  и  убедил
генерала  Артюхова  принять  рискованный  план   Стольникова.   Тут   же
разработали легенду, по которой Цапов  был  арестован  на  границе,  при
прохождении пограничного контроля. Заодно был  задействован  и  один  из
адвокатов, уже давно работавший с управлением.
   Цапова отвезли в тюрьму, посадив в камеру,  где  уже  сидел  Григорий
Мироненко. Самым важным было то обстоятельство, что  в  соседней  камере
действительно сидел один из бывших  членов  банды  Афанасия,  который  в
прошлом году помогал Цапову перевозить груз по территории Узбекистана  и
знал его в лицо. Все эти ходы были полностью реализованы уже  к  Вечеру.
Остальное зависело от выдумки и импровизации самого Цапова.
   Именно поэтому он теперь сидел в камере с Мироненко.  В  его  легенде
почти не было ничего придуманного, и это должно было  помочь.  Он  играл
самого себя. Стольников был прав, когда  предложил  Цапову  сыграть  эту
роль. Цапов действительно около трех лет работал с  группой  Афанасия  и
теперь мог спокойно выдержать любую проверку, за исключением  встречи  с
теми, с кем он мог сталкиваться  уже  в  качестве  офицера  милиции.  Но
тщательная  проверка  показала,  что  таких  в  камере  нет,   а   двоих
заключенных,  которые  могли  что-то  слышать  о  Цапове,  перевели  для
гарантии в другую тюрьму.
   В то самое время, когда Цапов разговаривал  с  Мироненко  в  тюремной
камере. Стольников приехал к Адаляту Махмудбекову. Все  уже  знали,  что
именно он нашел Ираду. И все знали,  что  ради  нее  он  рисковал  своей
жизнью.
   Перебинтованный Стольников, приехавший в ресторан,  вызывал  понятное
сочувствие и уважение. Даже Адалят был вынужден с этим считаться.  Когда
Стольников попросил его пройти в другую комнату для разговора,  он  даже
не удивился.
   - У меня есть  хорошие  новости,  -  сообщил  Стольников,  когда  они
оказались наедине, - кажется, Жеребякин готов пойти на уступки.
   - Какие уступки? - нахмурился Адалят. - Мы еще только начинаем войну.
   - Твой старший брат должен был договориться с Жеребякиным  об  оплате
пропавшего груза Зардани, - терпеливо объяснил Стольников. - Речь идет о
ста -  ста  пятидесяти  миллионах  долларов.  Десять  процентов  получат
посредники. А все  остальное  Жеребякин  должен  будет  уплатить  вам  в
качестве компенсации за причиненный ущерб.
   - Врешь, - рванулся к Стольникову его собеседник. Слава не знал,  что
сегодня утром Зардани  позвонил  и  выразил  Адаляту  соболезнование  по
поводу смерти Исмаила и сказал, что готов поручить тому представлять его
интересы в Москве. Поэтому сообщение Стольникова было не просто приятной
неожиданностью, но и выходом из сложившегося тупика.
   Адалят был прагматик. Он понимал, что получение денег - важнее всего.
   Даже важнее мести за погибшего брата.  Но  как  только  деньги  будут
получены, с этого момента Жеребякин обречен, считал Адалят. Тогда  можно
будет подумать и о мести.
   - Откуда посредники узнали об этом деле?  -  недоверчиво  спросил  он
Стольникова.
   - О вашей войне знает весь город, - ответил тот,  -  о  том,  что  вы
искали девушку, о нападении на дачу твоего  брата.  Или  ты  думал,  что
такие вещи можно скрыть? Кто-то из  людей  Жеребякина  сам  обратился  к
посредникам. Им война тоже не нужна.
   - Это хорошо, - шумно вздохнул Адалят, -  это  очень  хорошо,  Слава.
Если получим деньги, ты снова будешь  работать  с  нами.  Я  твой  оклад
удвою.
   - Ну это вряд ли, - засмеялся Стольников. - Я все-таки пока  инвалид.
А когда выздоровлю, посмотрим.
   Уже к  ночи  слух  о  том,  что  перемирие  между  двумя  враждующими
группировками  возможно,   начал   все   настойчивее   циркулировать   в
определенных кругах. Подобные слухи распространялись  быстро,  и  о  них
узнавали все, кто был так или иначе причастен к этой войне.
   Перед тем как заснуть, Мироненко снова подсел к Цапову.
   - В соседней камере Коля сидит. Может, ты его помнишь? - спросил он.
   - Нет, не помню. А что случилось?
   - Он тебя хорошо знает. Говорит, вы вместе  с  ним  по  Средней  Азии
грузы перевозили. Но вот только... Мироненко усмехнулся.
   - Что только?
   - Жалуется он на тебя. Говорит, ты сукин сын. Жестокий и жадный.
   Рассказывает, что ты сам людей убивал. Значит, на тебе и кровь  есть,
Цапов.
   - Это мое дело, - огрызнулся Цапов.
   - Ты не злись,  я  просто  тебе  рассказываю,  -  добродушно  заметил
Мироненко, - и пойми, что мы здесь любому доверять не  можем.  В  каждом
деле проверка нужна, осторожность.
   - Вот ты на своей осторожности и погорел.
   - Я на глупости погорел.  Поверил  одному  старику  ювелиру.  Ничего,
завтра выйду, сочтемся.
   Скрипнула дверь. В камеру  привели  еще  двоих.  Они  скромно  заняли
свободные места. Их внешность не оставляла  сомнений,  что  они  прибыли
либо из Средней Азии, либо с Кавказа.  Цапов  подошел  к  ним,  негромко
сказал:
   - Здорово, ребята.
   Оба, вскочив, уважительно поздоровались с Цаповым. Это заметили все в
камере. И все видели, как шептались эти трое.  Откуда  уголовникам  было
знать, что новички - офицеры милиции, сотрудники СБК  Рустам  Керимов  и
Абдулло Шадыев, подсаженные в камеру специально для страховки  Цапова  и
дальнейшего развития игры. После разговора с новичками Цапов вернулся на
свое место. Мироненко снова подошел к нему.
   - У тебя много  знакомых,  -  сказал  он,  то  ли  спрашивая,  то  ли
утверждая.
   - Хорошие ребята, - кивнул на новичков  Цапов,  -  думаю,  что  через
несколько дней и меня выпустят. У ментов против меня вообще ничего нет.
   Документы в порядке. Если бы на меня не настучали, я бы сейчас  сидел
где-нибудь в сауне.
   - Это хорошая мысль, Цапов, - проговорил Мироненко. - Выйдешь отсюда,
дуй ко мне, я тебе баню устрою. Настоящую  баню  с  веником,  а  не  эту
парилку.
   - Я отсюда выйду и совсем в другое место пойду, - усмехнулся Цапов.
   - А куда? - насторожился Мироненко.
   - Мне посредники нужны, дело у меня к ним важное.
   - Ну так скажи мне.
   - Не могу. Я же говорю, что очень важное дело.  Столько  баксов,  что
можно эту тюрьму купить со всеми ее обитателями.
   - Миллион? - презрительно спросил Мироненко. - Или два миллиона?
   - Да нет. Почитай, в сто раз  больше,  и  то  мало  будет.  Мироненко
замер.
   Он не поверил этим словам. Про такие суммы  он  никогда  в  жизни  не
слышал.
   - Зачем тебе посредники? - возбужденно спросил он.  -  Я  найду  тебе
кого хочешь. За хороший процент.
   - Это не мои деньги. Может, ты слышал о таком Махмудбекове?  Говорят,
его старшего брата убили.
   - Конечно, слышал и хорошо знал.
   - Спор у него возник с каким-то Жеребкиным.
   - Жеребякиным, - поправил его Мироненко. Он  не  знал,  что  это  был
типичный трюк. Когда твой собеседник поправляет тебя, например,  уточняя
фамилию, он невольно убеждается в  правоте  твоих  слов,  подтвержденных
собственным высказыванием или поправкой.
   - Вот-вот, - оживился Цапов, - и этот Жеребякин должен сто  пятьдесят
миллионов долларов. Груз, который мы вели, исчез. Не по нашей вине.  Его
в самолете перехватили сотрудники СБК.
   - Слышал о таких, - кивнул, помрачнев, Мироненко.
   - Вот и все. Посредники должны решить, какую часть  штрафа  Жеребякин
обязан выплатить. Война ведь никому не нужна. Зачем сейчас убивать  друг
друга на улицах?
   - Сто пятьдесят миллионов, - задумчиво проговорил  Мироненко,  -  это
нужно обмозговать. Но ты ведь знаешь  правила?  Пока  не  обратятся  обе
стороны, никто не может вмешиваться.
   - Пока дождемся их согласия - сто лет пройдет, - отмахнулся Цапов.  -
Поэтому-то я с посредниками и хотел переговорить.  Можно  ведь  и  самим
инициативу проявить.
   - Но это против правил,  -  удивился  Мироненко.  -  Посредники  сами
никогда не вмешиваются. Только когда к ним обращаются обе стороны.
   - Меня можешь считать представителем одной  из  сторон.  А  вторая  -
должники. Они и не захотят обращаться. Нужно  самим  вмешиваться.  Время
сейчас такое, Григорий, что всем вертеться нужно, иначе не  выживешь.  И
правила старые отменять.
   - А если не захотят наши решения выполнять?  -  все  еще  сомневаясь,
спросил Мироненко.
   Цапов иронично посмотрел на него и буркнул:
   - Значит, нужно сделать так, чтобы захотели.
   - Это сложно, - нахмурился Мироненко, - Жеребякин -  тип  упрямый,  а
младший Махмудбеков - еще упрямее.
   - Не обязательно договариваться с ними, - улыбнулся  Цапов,  -  можно
найти  и  более  покладистых  клиентов.  Мироненко  задумался,  а  потом
решительно закончил:
   - Я тебе найду посредников. Война действительно никому  не  нужна.  А
какой процент получат посредники?
   - Обычный.
   - Тогда все в порядке. Завтра я этим займусь,  если,  конечно,  выйду
отсюда на волю.
   Он даже не замечал, как внимательно следят за ним новички, получившие
задание обеспечить безопасность Цапова. Всю ночь до утра они по  очереди
дежурили, наблюдая за уголовниками. Ночь прошла  спокойно.  А  утром  за
Мироненко пришли, чтобы освободить его.

Глава 37

   На следующий день, когда Мироненко выпустили из  тюрьмы  под  крупный
залог, примерно через час из камеры  были  переведены  в  другую  тюрьму
трое. заключенных - Цапов  и  двое  подстраховывающих  его  офицеров.  В
автомобиле  Мироненко  были  установлены  микрофоны,  за   ним   повсюду
следовали  сотрудники  СБК  и  управления  по  борьбе  с  организованной
преступностью. Уже в половине первого он отправился к  Филиппу  Кривому,
чтобы рассказать ему о самом крупном деле, которое когда-либо  случалось
в Москве.
   Оперативникам удалось подслушать их разговор. Они настроили  лазерную
аппаратуру, записывающую разговор по колебаниям оконного стекла. Сначала
Филя долго и матерно ругал Мироненко, высказывая ему все, что он  думает
и о его умственной деятельности, и о его способностях. Мироненко покорно
слушал, лишь иногда  вставляя  слово.  Затем  он  долго  и  обстоятельно
рассказывал  о  своем  разговоре  с  Цаповым.  Потом  наступило   долгое
молчание.
   - Это же против всех правил, - раздумывая,  заметил  Филя,  -  нельзя
вмешиваться посредникам, пока к ним не обратились обе стороны.
   - Ты не знаешь Жеребякина? - ядовито спросил Мироненко. - Он  ведь  в
жизни не обратится. Готов будет удавиться, но копейки не даст.
   - Это правда, - подтвердил Филя, - он точно не даст.
   - Так чего ты ждешь? Нужно людей собрать и решение выносить.  Или  ты
хочешь, чтобы они друг друга поубивали? Тогда вообще ничего не получим.
   - Ты не гони, - строго заметил Филя. - Ты уже один  раз  из-за  своей
торопливости в тюрьму попал. Второй раз хочешь?
   -  'Ничего,  -  услышали  оперативники  мрачный  голос  Мироненко,  -
сочтемся.
   И с этим ювелиром, и с другими.
   - Это после. А сейчас мне нужно будет поговорить с некоторыми людьми.
   Может, ты и прав. Жеребякин в  последнее  время  неуправляемым  стал.
Совсем голову потерял.
   На этом разговор окончился.  Филипп  отправился  кому-то  звонить.  К
телефону была  подключена  соответствующая  аппаратура,  и  оперативники
смогли  установить,  что  он  звонил  в  известную  коммерческую  фирму,
попросив к телефону ее президента.  Затем  он  позвонил  еще  нескольким
людям. Сведений о них не было ни  в  информационных  блоках  СБК,  ни  в
информационном центре МВД. Никто даже не мог подумать о подобных  связях
Филиппа Кривого. Но самая большая сенсация произошла тогда,  когда  Филя
позвонил самому Колесову, президенту другой не менее известной компании,
и попросил о личной встрече.
   Через полчаса он выехал к Колесову.  Установить  аппаратуру  у  главы
такой крупной компании оперативники просто не успели. Да, возможно, и не
смогли бы, так как служба безопасности  компании  Колесова  состояла  из
бывших весьма квалифицированных сотрудников КГБ. Удалось лишь  выяснить,
что Филя Кривой действительно знаком с Колесовым. Это  был  невероятный,
ошеломляющий факт. Но большего оперативникам узнать не удалось. А  между
тем Филя Кривой, поднявшийся в кабинет к Колесову, был принят хозяином в
комнате отдыха.
   - С чем пожаловал, Филя? - спросил Колесов. - Давно  мы  с  тобой  не
виделись.
   - Куда мне, - дрожащим голосом сказал Филя. - Ты теперь хозяин жизни,
коммерсант, банкир, а я всего лишь скромный трудящийся. Ты и раньше  был
хозяином района, секретарем райкома. А я всегда был трудягой.
   - Знаю, - засмеялся, отмахнувшись, Колесов, - у  тебя  доходы  всегда
были раза в три больше моих. Не прибедняйся.
   - Какие доходы? Это ребята  языками  треплют.  Ты  мне  лучше  другое
скажи, что у вас  с  чеченцами  вышло?  Неувязка,  говорят.  Весь  город
слухами полнится.
   Война, говорят, началась Вчера Бориса убили, клуб взорвали. Зачем нам
война в городе? Наш президент сказал, что войну мы закончили.
   - Это он так считает, - нахмурился Колесов.
   - Ну-ну, я ведь их не защищать приехал. Давите кавказцев ну и давите,
это ваше дело. Хоть всех перестреляйте. Но в городе порядок должен быть.
И другие очень авторитетные люди звонят  ко  мне,  говорят,  когда  этот
бардак кончится? Ведь работать невозможно, одна стрельба...
   - Это ты им скажи, - отрывисто бросил Колесов, - они первые  Афанасия
убрали.
   - А груз где? - ласково спросил Филя. - Ведь сумма большая была. Если
Зардани к посредникам обратится, вам большие проценты платить придется.
   - Откуда ты знаешь про Зардани?
   - Я же говорю, что слухи разные  ходят.  Может,  вам  самим  лучше  к
посредникам обратиться, чтобы сумму скостить? Сумма  большая  получиться
может.
   - При чем тут посредники? - мрачно спросил Колесов. -  Мы  свои  дела
сами решаем.
   - Видим, как вы решаете. Стреляя друг в  друга.  И  Бориса  убили,  -
снова напомнил Филипп.
   - На войне бывают убитые, - хлопнул ладонью по столику Колесов. -  Мы
сами выясним свои отношения с  чеченцами.  Ты,  Филя,  лучше  в  это  не
встревай. И никто пусть не встревает. Мы все выясним сами.
   - Ну как хочешь, Андрей  Потапович,  -  поднялся  Филипп,  -  значит,
поговорили.
   Как только  он  уехал,  Колесов  позвонил  Жеребякину.  Оперативникам
удалось прослушать этот разговор,  так  как  Андрей  Потапович  позвонил
Жеребякину на мобильный телефон.
   - Как там у тебя дела, затворник? - зло спросил Колесов.
   - Ничего, - ответил Жеребякин, - сижу на даче.
   - Пока ты там сидишь и мух ловишь, вся Москва о  тебе  говорит.  Филя
приезжал ко  мне.  Говорит,  посредники  вашим  делом  интересуются.  Ты
понимаешь, что это такое?
   Жеребякин молчал.
   - Ты хоть понимаешь, сколько это будет стоить? - распаляясь,  крикнул
Колосов. - Какие это деньги, ты понимаешь?
   Жеребякин ошеломленно молчал, не зная, что ответить.
   - Ничего ты не понимаешь, - сказал Колесов. - Ну и черт  с  тобой!  Я
сам меры приму.
   - Ты не волнуйся, Потапыч, - сказал наконец Жеребякин, - мы  с  этими
черномазыми разберемся.
   - Иди ты к черту, - разозлился Колесов.
   Он бросил трубку и пять  минут  сидел  задумавшись.  А  потом  вызвал
своего начальника службы безопасности,  поручив  ему  усилить  охрану  и
проверить все телефоны компании. Но  этого  оперативники  уже  знать  не
могли. Филипп Кривой в  этот  напряженный  день  встречался  со  многими
людьми, разговаривал по телефону, ездил на беседы. Круг его собеседников
был чрезвычайно велик, что поражало оперативников.
   Но самое главное было еще впереди. К вечеру поток машин  к  ресторану
"Серебряное копье" только увеличился.  Казалось,  сюда  съезжается  весь
город.
   Тело Исмаила еще не было выдано, но говорили, что завтра  прокуратура
даст  разрешение  на  похороны.  Никто  не  обратил  внимания,  когда  к
ресторану подъехал серебристый "Фиат". Вышедшие  из  него  двое  молодых
людей поднялись наверх, что-то достав из багажника.
   Особых подозрений они не вызвали. Охрана уже привыкла к тому,  что  к
ресторану почти ежечасно подвозили продукты. Молодые люди несли с  собой
коробку и подняли ее на второй этаж.
   - Что это? - спросил охранник, стоявший у комнаты Адалята.
   - Нам поручили, -  коротко  ответил  один  из  приехавших.  Во  время
похорон каждый из родственников может прислать ритуальные  продукты  или
деньги, и этот дар следует принимать с благодарностью.  Охранник  открыл
коробку, увидел пакеты масла и риса. Махнул рукой, проходите.
   Спрашивать было не принято. Прислать деньги или  продукты  мог  любой
родич. Незнакомцы оставили коробку в комнате и вышли из ресторана.  Сели
в машину, отъехали от здания.
   Адалят вошел в комнату с несколькими людьми и тут же  увидел  в  углу
коробку.
   - Что это? - спросил он, наклоняясь к ней. И в этот момент  прозвучал
страшный взрыв. Раздались крики, вопли, начался пожар. Мгновенно погибли
сразу пять человек и среди них Адалят  Махмудбеков.  Уже  через  полчаса
здесь были Цапов  и  Стольников.  Увидев  Славу,  подполковник  печально
сказал:
   - Кажется, все было напрасно. Теперь войну уже не остановить.
   Боевиками, разгребающими завалы, командовал Джафар. Он был бледен как
мел.  Взрыв  во  время  похорон  означал  вызов  не  только  группировке
Махмудбековых, но и всем их гостям. Завалы  еще  не  кончили  разбирать,
пожарники еще не закончили тушить пожар, когда  сразу  несколько  машин,
переполненных боевиками, отъехали от здания ресторана.
   Они направились к зданию одной компании, и трое боевиков,  ворвавшись
туда, очень скоро  вывели  оттуда  человека.  Его  расстреляли  прямо  у
подъезда.
   Такая же ситуация  повторилась  через  пятнадцать  минут.  Еще  через
полчаса в ресторане расстреляли группу ближайших  подручных  Жеребякина.
Автомобили лихорадочно носились по городу в поисках возможных жертва  На
следующее утро были убиты еще трое, двое из которых  оказались  крупными
авторитетами, не имевшими никакого отношения к Жеребякину, но  почему-то
попавшими в кровавый список Джафара. О взрыве написали все газеты.
   Репортаж  об  этом  показали  по  телевидению.  Чеченская  делегация,
приехавшая на переговоры, отказалась вести их,  пока  не  будут  найдены
убийцы, совершившие столь святотатственный поступок. Министру внутренних
дел позвонил сам президент. В  свою  очередь,  мэр  города  обратился  к
правительству,  попросив  разрешения   ввести   усиленные   патрули   по
пресечению бесчинств  кавказцев,  расстреливающих  людей  на  улицах.  И
наконец, к Колесову приехал сам Вахтанг Микелашвили.
   - Так нельзя, уважаемый, -  гневно  выговаривал  один  из  признанных
авторитетов грузинской мафии, - вы убиваете людей в  больнице,  сжигаете
их во время похорон. У вас нет ничего  святого.  Этот  Жеребякин  совсем
зарвался. Мы собрали всех  авторитетных  людей  города,  чтобы  обсудить
ситуацию. И пришли к выводу, что Жеребякин должен ответить. Он  не  имел
права вести себя так.
   Колосов молчал. Он понимал, что  означает  визит  Вахтанга.  Если  он
откажется, против их группы объединятся все - и кавказские, и славянские
группировки. И даже посредники. И тогда их просто раздавят.
   - Что я должен делать? - спросил Колесов.
   - Поговори с Филей, - посоветовал Вахтанг. На этот  раз  Колесов  сам
позвонил Кривому, попросив его приеха