приехал?
Знаешь, что сказал этот старый хрен перед тем как загнулся..." И
возвращаясь в свою комнату я обнаруживаю что он дал мне сдачу только с
пятерки. Запудрил мозги и заныкал сдачу. Я возвращаюсь в лавку, но его
смена уже закончилась, он ушел, а администратор смотрит на меня с
подозрением. "У вас тут работает парень, который навострился ловчить со
сдачей - Я ни на кого не хочу показывать пальцем, но верните мне мои
деньги - я есть хочу!" Но я так никогда и не получил назад своих денег,
остался в полной заднице. И продолжал печатать сидя на одном кофе. Позже я
позвонил Ирвину, и он посоветовал мне позвонить рафаэлевской девушке из
пригорода, потому что ее уже достал Рафаэль, и может быть я смог бы жить у
нее.
  "А почему ее достал Рафаэль?"
"Потому что он все время валяется на диване и говорит "Покорми Рафаэля!"
Честное слово! Я думаю ты ей понравишься. Просто будь классным и милым
Джеком и позвони ей". И я ей позвонил, девушке по имени Элис Ньюман, и
сказал что умираю с голоду, и не могла бы она встретиться со мной в баре у
Ховарда Джонсона на 6-й авеню и купить мне пару сосисок? Она сказала окей,
низенькая блондинка в красном пальто. И в 8 вечера я увидел ее в дверях.
  Она купила сосиски и я набросился на них. И посмотрел уже на нее, и
сказал: "Почему б мне не поселиться у тебя в квартире, мне еще осталось
очень много отпечатать, а меня кинули сегодня на все деньги в лавке"
"Если хочешь"

  46

  Но это оказалось началом может быть даже самой лучшей моей любви, потому
что Элис была интересной молодой девушкой, изящной еврейкой из среднего
класса, печальной и ищущей чего-то такого своего. Она выглядела невероятно
по-польски, с крестьянскими ногами, худощавым недоразвитым задом, torque34
волос (светлых) и печальными понимающими глазами. Так получилось, что она
вроде как влюбилась в меня. Но это просто потому что я совсем не пытался
как-то ее обмануть. И когда в два часа ночи я просил яичницу с ветчиной и
яблочным соком, она с готовностью это делала, потому что я просил
искренне. Искренне? А что неискреннего в просьбе: "Покорми Рафаэля!"
Старушка Элис (22 лет) тем не менее сказала:
  "Мне кажется, ты станешь этаким литературным кумиром и все они попытаются
тебя сожрать, так что ты должен позволить мне тебя оберегать"
"И как же это они пожирают литературных кумиров?"
"Они их достают. Будут тебя грызть до тех пор пока от тебя ничего не
останется"
"А ты откуда это знаешь?"
"Я читала книги - Я встречалась с писателями - Я и сама пишу роман -
Думаю, назову его Лети птичка, потом заплатишь, но издателям кажется что у
них возникнут проблемы с авиакомпаниями"
"Назови его Заплати мне пенни потом"
"Очень мило - Прочесть тебе главу?" Внезапно я оказался в тихом спокойном
доме под светом лампы, с тихой и спокойной девушкой, которая окажется
очень пылкой в постели как я увижу после, но Бог ты мой - мне не нравятся
блондинки.
  "Мне не нравятся блондинки", сказал я.
  "Но может тебе понравлюсь я. Хочешь, покрашу волосы?"
"У блондинок слишком мягкие характеры - И мне еще много жизней придется с
этими мягкими характерами сражаться - "
"Теперь ты захотел твердости? Рут Хипер на самом деле не так уж
великолепна как тебе кажется, на самом-то деле она просто замороченная
девица которая не знает что ей по жизни делать"
Теперь у меня появилась спутница, и даже более того, как я увидел той
ночью когда я надрался в Белой Лошади (а сзади с пивом в руке сидел Норман
Мейлер и говорил об анархии, Бог мой, напоят ли они нас пивом после
революции? или желчью?) - Сижу я пьяный, и вдруг входит Рут Хипер с
собакой Эрикссон на поводке, и начинает говорить со мной, уговаривая меня
пойти к ней домой ночевать.
  "Но я живу теперь с Элис - "
"Но разве ты меня больше не любишь?"
"Но ты сказала что твой доктор..."
"Пойдем!" Но тут почему-то здесь, в Белой Лошади, оказывается Элис, и
выволакивает меня оттуда чуть ли не за волосы, сажает в такси и везет
домой, и так я узнаю: Элис Ньюман не позволит никому отнять своего
мужчину, кем бы он ни был. И я был горд. Я пел синатрову песенку "Какой же
я дурак" всю дорогу домой в такси. В такси мчащемся подле океанических
судов приставших у пирсов Северной Реки.

  47

  И впрямь из нас с Элис вышли потрясающие и искренние любовники - Она
хотела лишь чтобы я давал ей счастье, и делала все что могла чтобы я тоже
был счастлив, и этого хватало - "Ты должен получше узнать еврейских
девушек! Они не только любят тебя, но еще и приносят к твоему утреннему
кофе ржаного хлеба со сладким маслом"
"А кто твой отец?"
"Он курит сигары - "
"А мать?"
"Вяжет кружевные салфеточки сидя в гостиной - "
"А ты?"
"Я не знаю"
"Значит ты собираешься стать великой романисткой - А каких писателей ты
любишь?" Но все они были не те, хотя я все-таки знал что у нее это
получится, получиться стать первой великой писательницей в мире, но я
думаю, мне кажется, все-таки ей хотелось бы детей - Она была очень мила, и
нынешней ночью я ее по-прежнему люблю.
  Мы пробыли вместе чудовищно долгое время, года - Жюльен называл ее Лакомым
Кусочком - Так совпало, что ее лучшая подруга, темноволосая Барбара Липп,
была влюблена в Ирвина Гардена - И это именно Ирвин направил меня в сей
приют. В приюте сем я спал с ней чтобы ее любить, но когда мы заканчивали,
я уходил во внешнюю спальню, в которой всю зиму держал окно постоянно
открытым и выключал обогреватель, и спал там в своем спальнике. Таким
способом я наконец-то избавился от мучавшего меня с Мексики туберкулезного
кашля - Не такой уж я дурень (как всегда говорила мне ма).

  48

  Так что Ирвин с теми самыми 225$ в кармане отводит меня для начала в
Рокфеллеровский Центр, чтобы получить паспорт, а потом мы отправляемся
бродить по центру разговаривая обо всем сразу, как в наши старые
студенческие времена - "Так значит, теперь ты собираешься в Танжер
повидаться с Хаббардом".
  "Моя мать говорит что он меня погубит"
"О, может он конечно и попытается, но у него ничего не выйдет, не то что у
меня", прижав свою голову к моей щеке и смеясь. Ох уж этот Ирвин. "Есть
куча людей которые хотят погубить меня, а я все продолжаю опираться лбом о
мост"
"Какой мост?"
"Бруклинский. Мост через Пассаик в Патерсоне. И даже твой хохочущий
безумно мост через Мерримак. Просто любой мост. Я опираюсь лбом о любой
старый мост, где бы он ни был. Вроде как негр с Седьмой Авеню опирается
лбом об унитазы, что-то такое. Я не борюсь с Богом".
  "А кто такой Бог?"
"Большая радарная вышка в небесах по-моему, ну или взгляд мертвеца" Он
цитировал одно из своих юношеских стихотворений, "Взгляд мертвеца".
  "А что видит взгляд мертвеца?"
"Помнишь тот большой дом который мы, укуренные, видели на 34-й однажды
утром, и нам показалось что в нем живет великан?"
"Ага - с ногами торчащими наружу, или что-то вроде того? Давно же это было"
"Ну так вот, взгляд мертвеца видит этого великана, и не менее того, хоть
невидимые чернила уже не видны, и даже великана-то самого давно нет"
"Тебе нравится Элис?"
"Да ничего так"
"Она сказала мне что Барбара в тебя влюблена"
"Да, кажется". Ему было явно невероятно скучно. "Я люблю Саймона и не хочу
чтобы толстозадые еврейские женушки со своими тарелками орали на меня -
Смотри какая гнусная рожа только что протопала". И я обернулся чтобы
увидеть спину женщины.
  "Гнусная? Почему?"
"У нее на лице написаны презрение и безнадежность, пропащая душонка, тьфу"
"А разве Бог не любит ее?"
"Ох, да иди ты почитай что ли Шекспира, или еще какую-нибудь чушь, ты
становишься слезливым нытиком", но даже этого он не сказал, так ему было
неинтересно. Он озирался по сторонам, выглядывая кого-нибудь в этом
Рокфеллеровском Центре. "Смотри кто идет". Это была Барбара Липп, она
помахала нам рукой и подошла.
  Мы перекинулись парой слов, а потом я получил свой паспорт, мы пошли по
центральным улицам разговаривая, и только мы перешли перекресток Четвертой
Авеню и 12-й, как, откуда ни возьмись, нам навстречу опять Барбара, машет
рукой, и конечно же по чистому совпадению, очень странный случай, правда.
  "Ишь ты, второй раз сегодня на вас натыкаюсь", говорит Барбара, которая
выглядит точь-в-точь как Ирвин, черные волосы, серые глаза, и такой же
низкий голос.
  Ирвин говорит: "Мы ищем хороший дозняк"
"Что это такое, хороший дозняк" (Барбара)
"Это хороший дозняк какого-нибудь дерьма". И тут вдруг они поднимают
страшный еврейский хай на тему дерьмового дозняка, я уже совсем ничего не
понимаю, они стоят передо мной и смеются, прямо-таки хихикают. Ох уж эти
манхэттенские лентяйки...

  49

  Так что я покупаю билет на воскресенье в замызганной конторе югославского
пароходства на 14-ой улице. Корабль называется Словения, и сегодня пятница.
  В субботу утром я появляюсь дома у Жюльена, в темных очках потому что у
меня с похмелья болят глаза, и обмотанный шарфом чтобы унять кашель - Элис
со мной, и мы последний раз едем на такси вдоль гудзоновых причалов,
смотрим на громадные изогнутые носы всех этих Либерте и Королев Элизабет,
готовых забросить свои якоря в гавани Ле-Гавра - Жюльен смотрит на меня и
кричит: "Фернандо!"
Он имеет в виду Фернандо Ламаса, мексиканского актера. "Фернандо старый
всемирный roue 35! Едешь в Танжер проверить как там ай-рабские девчонки,
э?" Несса укутывает детишек, сегодня у Жюльена выходной, и мы вместе
отправляемся на мой бруклинский причал чтобы устроить отвальную пирушку в
моей каюте. У меня целая двухместная каюта на одного, потому что никто не
плавает югославскими судами кроме шпионов и conspirateurs36. Элис
наслаждается мачтами кораблей и полуденным солнцем на воде гавани, хотя
уже давно предпочитает Триллинга Вулфу. Жюльена интересует только одно -
как бы полазить с детишками среди оснастки мачт. Я же пока подготавливаю
выпивку в каюте которую уже перекосило, потому что они загружают корабль
начиная с ближнего борта, и палубу кренит в сторону причала. Милая Несса
уже подготовила для меня прощальный подарок, Danger a Tanger37, грошовый
французский роман об арабах сбрасывающих кирпичи на головы работников
британского консульства. Члены экипажа даже не говорят по-английски,
только по-югославски, хоть и окидывают Нессу с Элис такими уверенными
взглядами будто способны говорить на любом языке мира. Мы с Жюльеном берем
его мальчишек на капитанский мостик чтобы посмотреть на погрузку.
  Представьте, приходится вам двигаться по времени влача за собой каждый
день жизни это лицо свое, да еще помнить что оно должно выглядеть вашим!
Вот уж действительно, Фернандо Ламас! Бедняга Жюльен с этими его усами, он
влачит свое лицо непреклонно и неустанно, что бы и кто бы ему ни говорил,
будь он хоть раскакой угодно философ. Сотките себе эту опухшую маску, и
пусть она выглядит вами, пока ваша печень копит, сердце колотится, этого
достаточно чтобы плачущий Господь сказал "Все чада мои мученики, и я хочу
вернуть их в покой нерушимый! Зачем же я породил их когда-то, не потому ли
что хотелось мне увидеть кино плоти человеческой?" Улыбаясь, беременные
женщины не ведают этого. Бог являющийся всем, уже явившийся, тот, Кого
повстречал я на Пике Одиночества, сам Он подобен такой женщине,
улыбающейся, неведающей. И стоит ли мне сетовать на то как жестоки были
они с Кларком Гэйблом в Шанхае, или Гэри Купером в Полуденном Городе, или
о том как сводили меня с ума старые затерянные студенческие мои дорожки
под луною, ох, под лунным светом, под лунным светом, освети меня
лунностью, свет лунный - лунносвети меня сияньем хмельной лунности38,
отверди и укрепи меня. Жюльен продолжает кривить губы, мззззгг, и Несса
вздымает высокие скулы плоти, и Элис мычит "Мммм" длинноволосой печали
своей, и даже дети малые умирают. Старый философ Фернандо хотел бы сказать
Жюльену что-то важное, чтобы он передал это по всемирному телеграфу всему
свету. Но югославским краснозвездным работягам на все наплевать пока у них
есть хлеб, вино и женщина - Хоть, может статься, и они встречают гневным
пристальным взглядом проходящего Тито, рррр - Все та же старая история
удерживания личины своей, личины своего я, изо дня в день, и вы можете
дать ей упасть (как пытается сделать Ирвин), но в конце концов спрос
ангельский преисполнит вас изумлением. Мы с Жюльеном мешаем безумные
коктейли, выпиваем их, они с Нессой и детишками сходят в сумерках вниз по
трапу, а мы с Элис забываемся на моей койке до 11 вечера, когда
югославский стюард стучится в мою дверь и говорит "Вы остаетесь на
корабле? Окей?" и отправляется в Бруклин чтобы надраться с остальным
экипажем - В час ночи мы с Элис просыпаемся, держась за руки на этом
наводящем ужас корабле, ах - Один лишь вахтенный прогуливается по палубе -
Все пьянствуют по нью-йоркским барам.
  "Элис", говорю я, "давай встанем, помоемся, и поедем на подземке в
Нью-Йорк - Мы выйдем на Вест-Энд и отлично выпьем там пивка" Но что такое
этот Вест-Энд как ни смерть сама?
  Элис хочется не пива, а плыть со мной в Африку. Но мы одеваемся и, держась
за руки, спускаемся вниз по трапу, по пустому причалу мы идем по огромным
бруклинским площадям, среди шаек уличной гопоты, и я держу бутылку вина в
руках как оружие.
  Никогда не видел более опасных мест чем эти бруклинские кварталы за
причалами Бушевского морского вокзала.
  В конце концов мы добираемся до Боро Холла, ныряем в подземку, по линии
Ван Кортландт доезжаем прямо до перекрестка 110-й и Бродвея, и идем в бар
где мой старый приятель бармен Джонни наливает нам по пиву.
  Я заказываю виски и бурбон - И передо мной встает видение изможденных
ужасных мертвенных лиц, проходящих одно за другим в бар этого мира, но Бог
ты мой, все они в стоят в очереди, в бесконечной очереди, которая
непрерывно ведет их в могилу. Что же мне делать? Я пытаюсь сказать Элис: -

  "Лиси, я не вижу вокруг ничего кроме ужаса и страха - "
"Это потому что ты болен, оттого что слишком много пьешь"
"Но что же мне делать с этим ужасом и страхом передо мной?"
"Тебе надо просто проспаться, чувак - "
"Но бармен смотрит на меня так безразлично - будто бы я мертвец"
"Может так оно и есть"
"Потому что я не остаюсь с тобой?"
"Именно"
"Но это же дурацкое и эгоистичное женское объяснение того ужаса который мы
оба чувствуем - "
"Да, чувствуем, и не забывай, что оба"
Бесконечная очередь на бесконечное кладбище, и полное тараканов к тому
же, которые все бегут и бегут в голодные измученные глаза бармена Джонни -
Я сказал "Джонни, разве ты не понимаешь? Мы же все созданы для измены?" и
тут вдруг я понял что как всегда начинаю творить поэзию из ничего, на
пустом месте, и даже будь я берроузовой Механической Счетной Машиной, даже
тогда заставил бы я цифры кружиться в танце передо мной. Все что угодно,
лишь бы было трагично.
  И бедная Лиси, она не понимала этих моих гойских штучек.


  Переходим к третьей части.


  1 Тут в оригинале "to go yungling and travailing", фиг переведешь.
Yungling не существует, и похоже что образовано от слова young ( молодой),
а "travailing" это явная смесь английского travelling (путешествовать) с
французским travail (работать).
  2 companeros - товарищи, друзья (исп.)
3 Камачо - Авиль Камачо, президент Мексики (1940-1946), помимо всего
прочего он урегулировал спор по поводу американских нефтяных концессий,
национализированных Мексикой.
  4 Corazon - сердце (исп.)
5 Heaper - от heap - собирать, стог. Поэтому здесь игра слов. Ruth who
heaped the heap of corn.
  6 Кокни - лондонское произношение в английском языке; житель Лондона.
  7 Belly of wheat - пшеничное брюшко. С этим связана очень интересная
история: вначале я думал что это просто очередное джековское чудное
сравнение, а потом тщательные американы из Beat University помогли
раскопать, что есть в Библии такая цитата, среди Песен Соломона, где
воспевается красота Руфи (Ruth - Рут по-английски!):
  Thy navel is like a round goblet, which wanteth not liquor: thy belly is
like a heap of wheat set about with lilies.
  "Пуп твой подобен круглому кубку, но не хмель содержит он: живот твой
подобен стогу пшеничному среди лилий", заметьте тут heap - стог, груда,
поэтому Ruth Heaper.
  Прототипом Рут Хипер была Helen (Елена) Weaver (Ткачиха), поэтому как
рассказывают очевидцы, на самом деле он сказал ей не "Рут собравшая
зернышки маиса?" (Ruth who heaped the heap of corn) (а библейская Руфь в
один момент тоже зернышки собирала), а "Елена, соткавшая сеть Трои?" (Are
you the Helen that wove the web of Troy?).
  8 Ян Мюллер - голландский художник 16 века. У него есть такая знаменитая
картина где сидит в саду обнаженная парочка и очень бурно обнимается.
Имеется ввиду вроде бы бог Марс, а нимфа - натурально Венера.
  9 Так в тексте, по-французски для убедительности.
  10 Мара - что-то вроде буддийского дьявола-искусителя, который в свое
время питался сбить с толку Будду. На самом деле неправда, потому что в
буддизме нет богов, дьяволов и так далее, просто используются изображения
и названия чтобы обозначить какие-то понятия. Мара - понятие нехорошее.
  11 United Press Agency - американское агентство новостей.
  12 Ошибка, дословно с французского - ложный шаг.
  13 Митилена - это столица островов Лесбос (намек в общем понятный).
Наверное, там течет одноименная река.
  14 Borracho (исп.) - пьянчуга
15 Лаэрд - шотландский помещик, барин.
  16 От имени сенатора Маккарти, который в 50-х создал в Америке Комиссию по
расследованию антиамериканской деятельности, которая отслеживала
коммунистов и устраивала им неприятности. А Джека Жюльен называет так
видимо потому что тот не любил коммунистов.
  17 Кличка франко-канадцев.
  18 Джексон Каменная Стена - генерал времен Гражданской войны.
  19 Бауэри - район в самом центре Нью-Йорка.
  20 en effet vous ne voulez pas me croire (фр.) - и впрямь не хочешь мне
поверить (здесь почему то он обращается на "вы", что странно для старых
друзей).
  21 Mort (фр.) - мертв.
  22 raconteur и bon vivant (фр.) - болтун и кутила.
  23 Oro (исп.) - золотой.
  24 ah Quoi (фр.) - а что? (Здесь - ну что же теперь?)
25 Ну так что же вы думаете о Франко?
  Это не меня не касается, друг мой, абсолютно" (смесь испанского и
французского).
  26 Craft (искусство, ремесло) - crafty (искусственная, искусная,
хитроумная).
  27 Карл Сэндбург - американский поэт, писатель и собиратель сказок.
  28 Grandmere (фр.) - бабушка.
  29 Не знаю это ли имеется в виду под "dreams", но вообще у Джека есть
книга "The Book of Dreams" (Книга Снов, с записанными снами), вот бы
почитать...
  30 А вот ссылку Джек переврал, на самом деле это - 2 Коринфянам, 13:10.
  31 Написано "subterranean" - что-то типа "нашего" "андерграунда", на самом
деле просто тусовка в Нью-Йорке, про нее написана книжка "Subterraneans",
у нас издана под названием "Подземные".
  32 Screw значит "трахать" на сленге, но в более прямом смысле
"закручивать, завинчивать", и Рут видимо говорит о том, что ее аналитик
хотел ей крышу на место "ввинтить".
  33 Тут тоже игра слов "Bleecker street" и "Bleaker street".
  34 Torque - здесь - завитками
35 roue (фр.) - развратник, повеса.
  36 Conspirateurs (фр.) - заговорщиков.
  37 Danger a Tanger (фр.) - Опасность в Танжере.
  38 Здесь очень красивая игра слов - Moonlight me some moonshine -
moonshine это по-английски не только "лунное сияние", но еще и сорт
кукурузной самопальной водки.





                                  Часть третья



  Протекая сквозь Танжер, Францию и Лондон


  50

  Вот ведь безумная история, хотя может быть это история любого американца,
сидишь на корабле, грызешь себе ногти и думаешь куда ж теперь - я вдруг
понял что мне совершенно некуда деваться.
  Но именно в этом путешествии в моей жизни произошла великая перемена,
которую я назвал тогда "полным переворотом", поворотом от юношески
безрассудной тяги к приключениям к ощущению полной тошнотворности этого
мира в целом, внезапный перелом во всех шести чувствах. И как я уже
говорил, первые признаки этого перелома появились еще во время
мечтательного отшельни