удный и старый Новый Орлеан?".
  "Ты идиот - я никогда не был в Новом Орлеане!" заорал он. "Я хочу его
увидеть!"
"Чтобы рассказывать всем потом что был в Новом Орлеане?"
"Да ерунда все это. Ах Джек", нежно, оперевшись своим лбом о мой, "бедный
Джеки, замученный Джеки - испуганный и одинокий в своей комнатушке старой
девы - Поехали с нами в Нью-Йорк и мы будем ходить по музеям, мы даже
сходим с тобой в Колумбийский университет, пройдемся по кампусу и ущипнем
старика Шнаппа за ухо - Расскажем Ван Дорену о наших проектах новой
мировой литературы - Мы поселимся у крыльца Триллинга пока он не вернет
нам этот университет!" (Это он про наших университетских преподавателей).
  "Достала меня вся эта литература"
"Да, но это ж само по себе прикольно, побродить по этому большому
забавному кампусу, поврубаться во все дела - Где твое старое достоевское
любопытство? Ты стал таким нытиком! Ты торчишь тут черт знает где не
вылезая из комнаты как старый доходяга торчок. Пора тебе носить береты и
внезапно поразить всех кто позабыл что ты большой международный писатель и
знаменитость даже - Мы сможем сделать все что только захотим!" вопил он.
"Снять фильм! Уехать в Париж! Покупать острова! Все!"
"Рафаэль"
"Да, но Рафаэль не хнычет как ты что сбился с пути, он нашел свой путь -
подумай, ведь он теперь вписался в Вашингтоне и будет встречаться с
сенаторами на коктейлях. Пора наконец поэтам повлиять на Американскую
Цивилизацию!" Гарден был похож на современного американского романиста
заявляющего что он непримиримый вождь леваков-анархистов и нанимающий
Карнеги-Холл чтобы заявить об этом, на самом-то деле он был скорее вроде
некоторых выпускников Гарварда занимающих большие посты, сейчас его
интересовала политика, хоть он и любил говорить о своих мистических
видениях бесконечности -
"Ирвин, если б у тебя действительно было видение бесконечности, тебе не
хотелось бы повлиять на Американскую Цивилизацию".
  "Но в этом то вся и фишка, тогда я смогу хотя бы реально говорить с теми
кто у власти вместо пережевывания всех этих затхлых идей и социологической
тягомотины из учебников - я обращусь к Железному Псу Америки блэйковскими
словами!"
"Ух ты - ну и что потом?"
"Я стану настоящим уважаемым поэтом к которому люди будут прислушиваться -
и я буду проводить спокойные вечера с друзьями, может в смокинге даже -
выйду из дома и куплю в супермаркете все что захочу - на меня будут
смотреть с уважением в супермаркете!"
"Ладно, а потом?"
"И ты тоже можешь поехать сейчас и договориться о публикации сразу же, эти
придурки тормозят ее просто потому что не врубаются. Твоя "Дорога" это
великая и безумная книга которая изменит Америку! Они даже денег смогут на
ней заработать. Ты будешь танцевать голый на письмах поклонников. Тебе
будет не стыдно встретиться с самим Бойсвертом. Все эти крутейшие Фолкнеры
и Хемингуэи призадумаются глядя на тебя. Время пришло! Понимаешь?" Он
стоит воздев руки как дирижер симфонического оркестра. Его глаза застыли
на мне гипнотически и безумно. (Однажды, накурившись, он сказал мне
серьезно "Я хочу чтобы ты слушал меня, как если бы мои слова разносились
на всю Красную Площадь!") "Агнец Америки будет взращен! Как Восток может
уважать страну в которой нет своих Поэтов-пророков! Агнец должен быть
взращен! Громадным трепещущим Оклахомам нужны поэзия и нагота! И да
воспарят самолеты от сердца нежного к сердцу открытому! Нужно раздать этим
слюнявым размазням в офисах по цветку розы! Нужно послать пшеницу в Индию!
Кукольные спектакли нового битнического классицизма46 должны разыгрываться
на автобусных вокзалах, или у Капитолия47, или в туалете на Седьмой авеню,
или в гостиной миссис Рокко в Восточной Загогулине, ну и так далее"
подергивая плечом в такт словам с напористостью старого нью-йоркского
тусаря втюхивающего кому-то свою телегу, с судорожно пульсирующей жилкой
на шее...
  "Ну ладно, может я и поеду с тобой".
  "Может, ты даже найдешь себе девушку в Нью-Йорке, как раньше - Дулуоз,
твоя беда в том что у тебя несколько лет не было своей девушки. Почему ты
вбил себе в голову что у тебя такие грязные мерзкие руки что они
недостойны касаться белой бархатной кожи девушки? Все они хотят чтобы их
любили, у них всех трепетные человеческие души и они боятся тебя потому
что ты так глядишь на них потому что ты сам их боишься".
  "Правильно, Джек!" вклинивается Саймон. "Пора задать этим девахам
работенку точно эй давай не тормози парень!" подойдя ко мне и раскачивая
меня за колени.
  "А Лазарус поедет с нами?" спрашиваю я.
  "Конечно. Лазарус будет часами бродить вдоль по Второй Авеню разглядывая
буханки ржаного хлеба или помогать старикам добраться до Библиотеки"
"Он сможет читать газеты вверх ногами в Эмпайр Стэйт Билдинг" говорит
Саймон продолжая смеяться.
  "Я смогу пойти за дровами на Гудзон", говорит Лазарус со своей постели
лежа с натянутой на подбородок простыней.
  "Что?" мы оборачиваемся в изумлении, это первые его слова за последние
сутки.
  "Я смогу пойти за дровами на Гудзон", завершающе произносит он с ударением
на "Гудзон", так будто бы это заявление никакому дальнейшему обсуждению не
подлежит. И все же повторяет это опять, еще один последний раз... "На
Гудзон". "Дрова" добавляет он, и вдруг бросает на меня насмешливый взгляд
искоса типа вот как я над всеми вами прикалываюсь но никогда и ни за что в
этом не признаюсь.

  ( Протекая сквозь - Passing Through. Правильнее было бы перевести как
"Проездом", но тогда теряется основной смысл - перекличка с "Passing
through everything", "протеканием сквозь все".

  1 Эл-Эй (L.A.) - Лос-Анджелес
2 Змеиные Пляски (Snake Dances) - индейские ритуальные танцы, с имитацией
движений змеи, проводились каждые два года индейцами Хопи.
  3 Pasteleria - кондитерская.
  4 Сначала я думал, что это название голливудского шпионского фильма, но
дело не в этом, хотя похожих названий много. Американы говорят, вроде нет
такого. Просто Билл Гарвер (прототип Быка Гэйнса) был родом из Цинциннати,
и здесь он просто подчеркивает что он такой ловкий тип, как Колобок, хрен
поймаешь. Наверно, там в Цинциннати все такие :) .
  5 Г.Р.Люс - редактор и издатель, один из основателей журнала "Тайм".
  6 Супермаркет по-испански.
  7 When I go across the border nobody can put the finger on me because I
put the finger up my ass!
  8 Tristessa - от слова triste - печаль, грусть.
  9 Black Bastard - Черный Ублюдок.
  10 Taco - мексиканское блюдо, тортилья, запеченная с мясом, луком и т.д.
  11 На самом деле "When in Rome", часть поговорки (см. Часть 2, прим. 107)
12 Пригород Бостона.
  13 Поэзии Правды (нем).
  14 По-детски искаженное "petit Jean", маленький Жан - так Джека звала в
детстве мама. Его семья была франко-канадской, и первым языком -
французский.
  15 В оригинале ship-jumper - человек, нанимающийся на судно ненадолго
чтобы перебраться на другое место или просто попутешествовать.
  16 В оригинале Irwin was herding two other boys before him to Mexico -
Ирвин гнал перед собой в Мексику табунчик из двоих ребят, по-русски звучит
грубей чем по-английски.
  17 Цимес - на идише пикантность, лакомый кусочек.
  18 Черепичной (исп.)
19 Братья Маркс - четверо очень знаменитых в Америке 20-30х
актеров-комиков. Причем здесь прикол в том, что Чико Маркс говорил
передразнивая итальянский акцент, Харпо Маркс никогда не разговаривал и
только играл на гармошке, а Граучо носил очки и постоянно придумывал
всякие словесные прибамбасы и перевертыши - похоже на Рафаэля, Лазаруса и
Ирвина. Про четвертого брата ничего такого примечательного не известно.
  20 "Подземные" - так называлась одна из керуаковских нью-йоркских тусовок,
а еще книжка "Подземные" (The Subterranians).
  21 Мсье Дулуоз, а они что правда поэты, все эти люди?
  22 "Да, мадам. Мы поэты в русле великой традиции Уитмена и Мелвилла и, в
особенности, Блейка. "

  " Но этот молодой человек. Он тоже поэт? "
" Конечно же да, в своем роде. "
" Ну хорошо, и что же, у вас нет пятисот песо чтобы заплатить за квартиру "
" Сколько?"

  23 Пятьсот песо (исп.)
24 Да, потому что квартира (исп.)
25 Недостаточно велика (фр.)
26 Но сеньор, я не понимаю.
  27 В оригинале ignu - слово изобретенное Гинзбергом (используется еще в
поэме Кадиш). Скорее всего изначально от ignoramus - типа
студенты-недоучки-неучи, слабо втыкающиеся но при этом весьма бодрые,
поскольку достаточно хитры чтобы зависать в университете и не слишком
напрягаться науками. Ну а потом это слово обросло дополнительными смыслами.
  28 Heap of fire, haylike universe sprinting towards the gaudy eradication
of Swindleresque ink.
  29 Здесь swindler - хитрец, лжец, сравните с Swindleresque ink в
предыдущей сноске.
  30 Гарри Анслингер - глава Федерального Бюро по Наркотикам США, он
приложил много сил к тому чтобы прошел закон 1937 года, о запрете
марихуаны и других производных конопли.
  31 То бишь Хэллоуин. Так наверное сегодня по-русски понятнее будет, да вот
все же не люблю я английские слова вне английского языка...
  32 Ну а эта фраза сон русского фантазера средних лет. Потому что "Your
Indiana scarecrow is an old Thuringian phantasy" - Ваше огородное пугало в
Индиане это старая Тюрингская фантазия (причем фантазия написано с
немецким акцентом).
  33 Obscura - темнота (исп.)
34 Тут можно понять по-разному (Gee, just like Durell and Lowry!),
во-первых Даррелл и Лоури реально существующие английские писатели, но вот
на хрена им вместе гонять в баскетбол непонятно, да еще и напоминая
детишек из мексиканской деревушки при этом. Скорее родной городок Керуака
Лоуэлл и какой-то неизвестный Дьюри поменявшиеся окончаниями (Dury and
Lowell), а вообще черт его знает :)
35 Какого-то из римских сенаторов укокошили сломанной скамьей, забыл
какого.
  36 Перевод с русского на русский для несленгоязычных читателей - выпадать
на измену - впадать в параноидальные состояния накурившись марихуаны или
после других психоделиков.
  37 К сожалению, я не могу это перевести. А очень жаль потому что -
послушайте: like the workers and the warriors we worry like worry-warts...
(как рабочие и воины (имеется в виду, как у муравьев) мы беспокоимся
обеспокоенными бородавками (наростами, узелками)) Бородавок я заменил на
букашек, потому что по-английски бородавки это прикол по созвучию, а
по-русски с созвучием облом. Вдобавок еще Саймон в конце предыдущей главы
тоже говорит про мохнатых бородавок (также заменены на букашек), и здесь
такая вот перекличка.
  38 Manana - завтра (исп.)
39 Mariachi - от испанского "свадьба" - музыканты, обычно уличного
оркестра, часто приглашаемые играть на свадьбе, и стиль музыки
соответствующий.
  40 Горячей воды! (исп.)
41 Три песо (исп.)
42 Обман, на самом деле было "Here I am completely free as an animal in a
crazy Oriental barn!" - "И вот он я совершенно свободный как зверь в
безумном Восточном стойле!", но такую чушь по-русски оставлять не хочется.
  43 Конквистадор испанский.
  44 Beat nightlife - на самом деле тут больше "битнической жизни", но есть
и другие значения, и я выбрал более понравившееся.
  45 Имеется в виду YMCA - Христианский Союз Молодых Людей, у них дешево
можно было снять жилье в их специальной общаге.
  46 New hip classical doll scenes... - слово "hip" которого имело в те
времена другой смысл заменено на "битнические" (которое мне тоже не
нравится, потому что штамп).
  47 Было Port Authority.




                                  Часть 2


  Протекая сквозь Нью-Йорк



  22

  Это было ужасное путешествие. Мы договорились, в смысле что это Ирвин
договорился, так деловито и ловко как только он это умел, с итальянцем из
Нью-Йорка, который работал в Мексике учителем английского, но выглядел при
этом точь в точь как лас-вегасский игрок или хулиган с Мотт-стрит, я даже
принялся гадать про себя чем он на самом деле промышлял в Мексике. Он дал
объявление в газете, у него была машина и он договорился уже с одним
пассажиром-пуэрториканцем. И мы забили его машину до отказа, запихав на ее
крышу гору нашего багажа. Трое спереди и трое сзади, сжатые коленями друг
к другу все три тысячи ужасных миль! Но выхода не было -
Утром нашего отъезда (а я забыл сказать что Гэйнс несколько раз уже тяжко
хворал и посылал нас в центр добыть торча, что было нелегко и опасно...),
утром нашего отъезда Гэйнс опять был нездоров, но мы попытались
ускользнуть незамеченными. На самом-то деле конечно я хотел зайти к нему и
попрощаться, но машина уже ждала, и без сомнения он попросил бы меня
съездить в город за морфием (который опять кончился). Проходя мимо его
окна мы слышали как он кашляет там, за горестными розовыми занавесками, в
8 утра. И я не смог удержаться и быстро прильнул головой к оконной раме,
говоря: "Эй Бык, мы поехали. До встречи - когда я вернусь - я скоро
вернусь - "
"Нет! Нет!" закричал он дрожащим больным голосом, голосом тех времен когда
он пытался обратить муки ломок в барбитуратное отупение, оставлявшее его
недвижным среди истерзанной груды халатов и сбившихся простынь в потеках
мочи. "Нет! Я хочу чтобы ты съездил в город и сделал кое что для меня -
Это не долго - "
Ирвин попытался приободрить его через это окно, но Гэйнс принялся плакать.
"Вы не должны оставлять меня одного, такого старика как я. Не сейчас,
особенно не сейчас, когда я так болен что даже не способен шевельнуть
рукой чтобы найти себе сигарет - "
"Но ты же справлялся сам до того как мы с Джеком приехали сюда, значит ты
сможешь справиться и сейчас".
  "Нет, нет, позовите Джека! Не оставляйте меня одного в таком состоянии!
Разве вы не помните те старые времена когда мы были вместе, и как я
раскумаривал вас, делился с вами выручкой с закладных и ссужал вам деньги
- Если сегодня утром вы оставите меня такого вот, я просто умру!" плакал
он. Нам не было его видно, но мы слышали этот голос с подушки. Ирвин
подозвал Саймона, чтобы он крикнул Гэйнсу что-нибудь ободряющее, и потом
мы вместе просто убежали в стыде и горестном ужасе, груженные своим
багажом, вдоль по улице - Саймон смотрел на нас, бледный как полотно. В
замешательстве мы топали по мостовой. Но наша машина уже ждала нас, и
естественным трусливым выходом было просто нырнуть в нее и отправиться в
Нью-Йорк. Саймон был последним запрыгнувшим внутрь. И - вздох облегчения,
но все же я так никогда и не узнал как Гэйнс умудрился выкарабкаться из
болезни этого дня. Знаю только что он смог. Но вы увидите что произошло,
после...
  Водителя звали Норманом. Когда мы все уселись в его машину, он сказал что
рессоры не дотянут ни до Нью-Йорка, ни даже до Техаса. В машине было шесть
человек и гора сумок и рюкзаков на крыше, крепко стянутая веревками. Опять
эта постылая американская картинка. Так что Норман завел машину, разогрел
мотор, и покатил ее, словно грузовик нашпигованный динамитом из кино про
Латинскую Америку, со скоростью сначала милю в час, потом 2, потом 5, пока
мы сидели в ней затаив дыхание конечно же, но потом разогнался до 20, до
30, потом на шоссе до 40 и 50, и вдруг мы почувствовали что это просто
начало долгой автомобильной поездки, и мы просто мчимся себе с ветерком на
прекрасной и надежной американской машине.
  Для начала мы решили, чтобы пообвыкнуться в путешествии, забить парочку
косяков, против чего молодой пассажир-пуэрториканец не возражал - он был
на пути в Гарлем. И совсем уж чудная штука - ни с того ни с сего
здоровенный громила Норман начинает прямо за рулем распевать пронзительным
тенором арии, и не замолкает всю ночь до Монтерея. Ирвин, сидящий со мной
сзади, присоединяется к нему и поет арии, вот уж не представлял себе что
он может знать арии, или распевает ноты токатт и фуг Баха. Я настолько уже
сбит с толку всеми этими годами странствий и мучительных печалей, что
почти совсем забываю как мы с Ирвином вместе слушали токатты и фуги Баха
через наушники библиотеки Колумбийского Университета.
  Лазарус сидит спереди и пуэрториканец начинает с любопытством его
расспрашивать и, в конце концов поняв что за чудила это парень, к нему
присоединяется Норман. К тому времени как через три дня и три ночи мы
добираемся до Нью-Йорка, он уже настоятельно советует Лазарусу побольше
заниматься, пить молоко, ходить не горбясь и пойти в армию.
  Но поначалу в машине царит вражда. Норман постоянно грубит, считая нас
просто сборищем поэтов-пидорасов. И когда мы добираемся до гор Зимопана,
мы уже изрядно укурились и нас мучают подозрения. И он подливает еще масла
в огонь. "Теперь все вы должны считать меня капитаном и полным хозяином
этого корабля. Вам не удастся сидеть сложа руки, предоставив делать всю
работу мне. Помогайте! Короче, на левом повороте все вместе, не переставая
петь, наклоняемся влево, а при правом повороте делаем на-о-бо-рот. Всем
понятно?" Сначала я хохочу, потому что мне смешно (очень полезно для шин,
так он объяснил), но как только мы минуем первый поворот и мы (все наши)
наклоняемся, Норман и Тони этого вовсе не делают, а только смеются.
"Теперь вправо!" говорит Норман, и опять та же самая ерунда.
  "Эй, а ты-то чего не наклоняешься?" ору я.
  "А мне надо думать о том как баранку крутить. Так что, ребята, делайте как
я говорю, и все будет в порядке и мы доберемся до Нью-Йорка" раздраженно,
из-за того что кто-то осмелился голос подать. Поначалу я его испугался. В
своей марихуановой паранойе я заподозрил что они с Тони бандиты, которые,
стоит нам отъехать подальше по дороге, отнимут у нас все наше имущество,
хоть и отнимать-то особо было нечего. И поэтому, в конце концов, когда мы
отъехали еще и он совсем достал нас, именно Ирвин (который никогда не
ввязывается в драки) сказал ему:
  "Да заткнись ты"
& с тех пор обстановка разрядилась.


  23

  Оно даже начало становиться приятным, это путешествие, и на границе в
Лоредо мы даже позабавились немало когда нам пришлось распаковывать всю
немыслимую груду барахла на крыше, включая нормановский велосипед, чтобы
показать его пограничникам, носящим очки в тонкой металлической оправе и
отчаявшимся в конце концов копаться в этой куче мусора.
  В долине Рио-Гранде задул пронзительный ветер, и я почувствовал себя
великолепно. Мы были опять в Техасе. Это было в воздухе. Первым делом я
купил по молочному коктейлю на каждого, против чего никто вовсе не
возражал. Ночью мы прокатили сквозь Сан-Антонио. Был День Благодарения.
Унылые вывески обещали обеды с индейкой в кафешках Сан-Антона. Мы не
осмеливались остановиться. Нет ничего страшнее для неугомонного скитальца
по американским дорогам чем приостановиться хоть на минуту. Но в 10 вечера
Норман слишком устал чтобы ехать дальше и остановил машину около высохшего
русла реки покемарить на переднем сиденье, а мы с Ирвином, Саймоном и
Лазом вытащили наши спальные мешки и расстелили их на промерзшей земле.
Тони улегся на заднем сиденье. Ирвин с Саймоном как-то втиснулись в
купленный Ирвином в Мексике французский синий спальник с капюшоном, совсем
узкий, в котором вдобавок не вытянуть было толком ног. Лазарусу пришлось
лезть в мой армейский спальник вместе со мной. Я дал ему забраться первым,
а потом протиснулся и сам, пока не смог застегнуть молнию до подбородка.
Повернуться можно было только одновременно. Звезды были холодны и
бесстрастны. Заиндевевшие поросли полыни, запах холодного зимнего навоза.
И этот воздух, божественный воздух Прерий, я заснул вдыхая его, и в
середине нашего сна я пошевелился чтобы перевернуться на другой бок, и Лаз
тотчас тоже перекатился. Так странно. Было очень неудобно еще и потому что
нельзя было повернуться чуть-чуть, только перевернуться полностью. Но мы
проспали всю ночь, а Тони с Норманом, спавшие в машине, замерзли и
разбудили нас в 3 ночи, чтобы продолжить путь и согреться печкой машины.
  Разнузданная заря в Фредриксбурге, или где-то в другом месте, которое я
уже проезжал уже тысячи раз.

  24

  Долгие монотонные переезды через полуденные просторы штата, некоторые из
нас спят, некоторые разговаривают, некоторые едят, некоторые жуют